* * *
Первая хорошая штука, которую Атс заметил, была дырка в полу сарая. В нее вполне можно было сунуть правую ногу, чтобы подпереть плечом ящик. Левая нога, таким образом, освобождалась, и ею можно было еще хоть сто дел переделать.
Но у Атса в голове засело только одно: он решил освободившейся левой ногой подтянуть к себе деревянную колоду или камни, которые лежали возле стены, неподалеку от ящика, еще с тех пор, когда в доме квасили капусту, и подпереть ими ящик.
Тяжелая это была работа, но в конце концов Атс справился с ней и очень обрадовался, что смекалка помогла ему преодолеть прямо-таки невероятные трудности. Приободрившись, стоял он возле ящика и, любуясь делом своих рук, говорил камню:
- Ты только попробуй оттолкнуть ящик от стены. Ну-ну, попробуй! Думаешь, ты один такой упрямый и хитрый? Ан нет, я похитрее тебя. И не надейся, что я когда-нибудь буду держать ящик, как приходится делать тебе. У меня помощников хватает, не то что у тебя. Вот и толкай сам, а я найду, кто за меня потолкает.
Высказав все это в назидание большому камню, Атс присел около ящика на корточки и стал сквозь щель разглядывать лисенка. И чего это ему понадобилось делать щель пошире, удивился Атс, лисенка и так прекрасно видно! И разговаривать с ним в эту щель можно вполне свободно. Словно желая еще раз убедиться в этом, он сказал лисенку:
- Не трусь, мой милый Мосса, я не дам упасть камню. Но свое имя ты должен выучить, чтобы понять, если я позову тебя. Запомни: если я буду звать: "Пийтсу, Пийтсу!" - это я зову не тебя, а кого-то другого. Раньше этого другого звали Сосса, но больше его так не зовут, теперь он Пийтсу… И камень я положу обратно на середину крышки, потерпи только немного.
Вот так толковал Атс с лисенком о делах, которые имели к нему отношение или вовсе не имели. Он слышал, как отец читал в газете, что детей в школе обучают вещам, от которых им ни холодно ни жарко, и что это и есть образование. Вот он и рассказывал лисенку о делах, от которых тому было ни холодно ни жарко, чтобы лисенок тоже получил образование. В нынешние времена без образования не обойтись, это Атс знал точно. Папа и мама не раз обсуждали между собой, как бы сделать так, чтобы дать сыну образование, чтобы он научился вещам, от которых ему в жизни будет ни холодно ни жарко.
Позанимавшись с лисенком, Атс предоставил зверька самому себе и стал размышлять над тем, как бы снова положить камень на середину крышки. Если бы ему удалось протиснуться в щель между ящиком и стеной и подставить под камень плечо, грудь или спину, он наверняка сумел бы откатить его на место, но ящик стоял слишком близко к стене, чтобы Атс мог пролезть туда. Очевидно, не оставалось другого выхода, как взобраться на крышку. Сначала Атс попытался стоя подтянуть камень на середину крышки, но у него не хватило сил. Тогда он сел на крышку так, что камень оказался у него между ног, уперся ступнями в стену, ухватился за камень руками и совсем уже собрался подтянуть его на себя, но вовремя сообразил, что если он это сделает, то обязательно оттолкнет ящик ногами от стенки. И тогда случится то, чего Атс боялся больше всего: камень упадет на пол. Мальчик слез с ящика и опять стал размышлять, как же ему быть и что делать дальше.
Наконец ему показалось, что он все же нашел способ, с помощью которого сможет справиться с камнем. Он встанет перед ящиком, прижмется к нему всем телом и обеими руками потянет камень на себя. Но увы, для этого руки у него оказались коротковаты. Однако Атс и тут быстро нашел выход. Он придвинул камин, лежавшие на полу, поближе к ящику, встал на них. Теперь Атс мог схватить пальцами края большого камня. Стоит ему потянуть камень к себе, и тяжестью своего тела он прижмет ящик к стене.
Но камень был слишком тяжел. Атс много раз снова и снова принимался за дело, прежде чем ему удалось, напрягшись изо всех сил, откатить камень на середину крышки, туда, куда отец его положил. Когда дело было сделано, Атса охватило глубокое чувство удовлетворения. На мгновение он забыл даже про лисенка и сел на крышку, чтобы отдохнуть от усталости, которая внезапно налила тяжестью все его тело.
Вернувшись домой, отец первым делом пошел посмотреть, что делает лисенок. Лисенок ничего не делал: он сидел, забившись в угол ящика, смотрел горящими глазами на каждого, кто пытался разглядеть его в щель. Отец подумал, что все в порядке, вот только камень лежит почему-то сбоку, а не посредине крышки, и его надо немножко передвинуть. Он сделал это с такой легкостью, что Атс пожалел себя, вспомнив, сколько сил потратил на этот камень. И подумал: когда же он станет таким же большим и сильным, как папа? И станет ли вообще? И все-таки Атс был очень рад тому, что хотя у него и меньше сил, чем у отца, но и он справился с этим тяжелым камнем, потому что там, где не хватало сил, помогла смекалка.
- Почему щелочка между ящиком и крышкой такая узенькая? - спросил Атс у отца.
- Если сделать ее шире, лисенок выскочит из ящика, - ответил отец.
- А если совсем немножко пошире, - тогда тоже выскочит? - не отставал мальчик. - Чуть-чуть пошире?
- Если совсем чуть-чуть, не выскочит, - предположил отец.
- А если подсунуть вот такую палку, как эта, не выскочит? - продолжал допытываться Атс и показал отцу ту самую палку, которую недавно пытался подсунуть под крышку.
- Пожалуй, не выскочит, - проговорил отец.
- Ну так подложи ее, - клянчил Атс. - Подложи, папа, тогда я смогу лучше видеть лисенка, а лисенок увидит меня.
- Пусть уж останется эта палка, - решил отец.
- Нет, папа, положи ту, - упрашивал Атс. - Я сам нашел ее, она намного красивее той, другой. Ведь лисенок красивый, пусть под крышкой будет и красивая палка. Приподними немного крышку, я сам ее подсуну. Пусть лисенок увидит, что я сам подложил под крышку эту красивую палку.
- Некогда мне сейчас с тобой возиться, - возразил отец и, уходя, добавил: - Как-нибудь в другой раз, а теперь пускай останется как есть.
Разговор слышала мать, и Атс спросил ее, сможет ли она приподнять крышку. Мать ответила, что ей поднять такой большой камень явно не под силу. Слова ее показались Атсу такими невероятными, что он неожиданно для самого себя признался:
- А я могу!
- Как же это так? - удивилась мама. - Неужели ты сдвигал такой большой камень? Не вздумай этого делать, не то, чего доброго, он упадет тебе на ногу.
- А вот и не упал, - ответил Атс.
- Значит, ты уже тягался с ним? - допытывалась мама.
- Совсем немножко, - признался Атс. - Я ведь не поднимал его, только откатил чуть-чуть.
- Попадет тебе, если отец об этом узнает, - сказала мама. - Этак ты, пожалуй, отцовского лисенка из ящика выпустишь.
- Да не выпущу я лисенка, не выпущу, - уверял Атс. - Если бы камень упал, я бы сам сел на крышку.
- Значит, он у тебя чуть не упал? - продолжала выспрашивать мама, и Атс вынужден был рассказать ей всю историю о палке, щели и камне.
И он стал доказывать маме, что его палка куда красивее той, которую подсунул под крышку отец, вот почему ее непременно надо заменить. Пусть мама только подойдет и сравнит эти две палки, сама увидит, прав Атс или нет. Один только разик подойдет к ящику, это ведь вовсе не значит, что она сразу должна будет поднять крышку.
Атс канючил до тех пор, пока мама не пошла вместе с ним в сарай. Там он сразу же спросил:
- Неужели ты и вправду не можешь поднять крышку ящика так, чтобы я мог просунуть эту красивую палку в щель?
- Ну, мне на это сил не хватит, - ответила мама. - Вот придет отец, он и поднимет.
- Но он ведь не идет, - уговаривал Атс. - Мне так скучно ждать его. Ну попробуй разок! Только просунь пальцы под крышку, поднимать ее не надо, я посмотрю, пролезут ли они туда.
Но стоило маме сунуть пальцы в щель, как Атс тут же стал упрашивать ее:
- Но ведь с тобой ничего не случится, если ты попробуешь хоть немножко приподнять крышку, только для того, чтобы ты поняла, какой этот камень тяжелый.
Тут мама приподняла крышку ящика, и Атс торопливо подсунул под нее свою красивую ольховую палку. Даже лисенок, глядевший на все это горящими глазами, увидел, что подложил под крышку эту красивую палку Атс, именно Атс, а не мама.
- Вот и готово! - радостно воскликнул мальчик.
- Какой же ты у меня шустрый! - удивилась мама.
- Видишь, мама, у тебя хватило сил, просто ты боялась попробовать, - говорил Атс. - Как хорошо, что я посоветовал тебе это сделать.
- Что и говорить, ты у меня настоящий помощник, - ответила мама.
Лисенок оставался в этом ящике недели две, и каждый день Атс смотрел на него в щелочку и вел с ним долгие беседы. Он рассказывал лисенку о мостике над ручьем, о молодом ольшанике по ту сторону ручья, о пригорке, с которого видны все лесные дымы, особенно если залезть на ветвистую ель, которая там растет. Атс пообещал, что покажет Моссе эту елку, пусть он только сначала подрастет и поумнеет, чтобы понять, что такое елка, а что такое ветка. Теперь же его главное дело - научиться отличать "Моссу" от "Пийтсу". А когда он это поймет, Атс начнет учить его куда более сложным вещам.
Как-то однажды Атс сказал матери:
- Глаза у лисенка теперь уже не горят, как раньше, и шерстка у него стала не такая красивая.
- Это потому, что ты слишком много смотришь на него, - объяснила мама. - Лисенку не нравится, что за ним все время подглядывают.
- Почему не нравится? - удивился Атс.
- Ему хочется побыть одному, - сказала мама. - Котенок и тот облезет, если его все время тормошить.
- А если на котенка смотреть слишком часто, он тоже облезет? - спросил Атс.
- Котенок-то не облезет, а вот лисенок, сам видишь, облез, - проговорила мама.
Атс задумался: принимать ли ему мамины слова всерьез или она пошутила? Но прежде чем прийти к какому-либо выводу, услышал, как мама говорит отцу:
- Ты подыскал бы своей лисе местечко получше, где больше воздуха и солнца, а то она совсем облезла, даже есть не хочет, только воду лакает. Даже парнишка заметил, что глаза у лисенка больше не горят и шерсть свалялась комом.
- Поначалу он перепугался - думал, невесть что с ним сделают, потому глаза у него и горели, - пояснил отец. - Но Можно его и в другое место перевести. Я сделаю ему ошейник и посажу на цепь.
Теперь Атс стал с нетерпением ждать, когда же отец займется ошейником. Но день шел за днем, а отец как будто совсем забыл про свое обещание. Наконец терпение Атса лопнуло, и он спросил у мамы, почему папа не делает лисенку ошейник.
- У папы нет дома подходящего ремешка, - ответила мама. - И красивой медной пряжки тоже нет.
- А железная пряжка не годится? - спросил Атс.
- Нет, железная не годится. Медная красивее, - объяснила мама.
- А где пана возьмет медную пряжку? - допытывался Атс.
- В лавке, где же еще, - ответила мама.
- А когда папа пойдет в лавку?
- В воскресенье, когда же еще, - сказала мама. - Где в будни время взять?
- А какой сегодня день?
- Сегодня пятница, - ответила мама.
- Значит, завтра суббота, а потом воскресенье, - заключил Атс.
- Да, послезавтра воскресенье, вот тогда пана пойдет в лавку и купит красивую пряжку золотистого цвета и хороший кусок кожи.
Теперь Атс по крайней мере знал, сколько времени ему придется ждать, пока папа начнет делать ошейник для лисенка: надо ждать весь сегодняшний день, сегодняшний вечер, сегодняшнюю ночь, потом завтрашний день, завтрашний вечер, завтрашнюю ночь, послезавтрашнее утро - это будет уже воскресное утро, и послезавтрашний день, потому что папа вернется из лавки только к вечеру. Время это казалось Атсу ужасно долгим, таким долгим, что хоть плачь. Но случилось так, что это нестерпимо долгое время промелькнуло, как одно коротенькое мгновенье. Произошло это из-за живой вороны, которую отец принес из лесу и бросил в ящик к лисенку.
- Как ты ее поймал? - спросил Атс у отца.
- Прострелил ей крыло, вот она и не смогла больше летать, - рассказал отец. - Плюхнулась на землю, как старая шишка с елки.
- Почему ты посадил ее в ящик к лисенку? - допытывался Атс.
- Хочу посмотреть, кто сильнее - лиса или ворона, - ответил отец.
И Атсу это было так интересно, что время, которое поначалу представлялось ему ужасно долгим, обернулось одним коротким мигом. Со жгучим любопытством подглядывал он в щель за тем, что делают лиса и ворона в ящике. Сначала они ничего не делали, сидели неподвижно да глядели друг на друга, и Атс заметил, что глаза у лисенка опять горят так же ярко, как в первые дни.
- Почему глаза у лисенка горят, когда он смотрит на ворону? - спросил Атс у мамы.
- Ворона - злая птица, наверное поэтому, - ответила мама. - Она опустошает гнезда маленьких певчих птиц и даже цыплят уносит. А если найдет гнездо тетерева или белой куропатки, лакомится их яйцами. Даже когда тетерка сидит на яйцах, она иной раз изловчится выкатить яйца из-под нее и пьет их. Вот какая злая птица ворона.
- Почему же тетерка позволяет вороне красть свои яйца, раз она сама сидит в гнезде? - спросил Атс.
- Тетерке с вороной не справиться, у вороны большой, сильный и острый клюв, - пояснила мама.
- А лиса может справиться с вороной? - спросил Атс.
- Старая лиса вполне справится, но ведь у нас лисенок, - проговорила мама. - Посмотрим, что он будет делать с этой разбойницей.
Атс снова побежал к ящику посмотреть, что делают лисенок и ворона. Но они все еще ничего не делали, каждый сидел в своем углу и разглядывал другого. А Атсу непременно надо было, чтобы они что-нибудь делали. Он нашел подходящую палку, просунул ее в щель и стал тыкать ею ворону. Та широко раскрыла клюв, каркнула что-то сиплым голосом и ухватилась за конец палки. Но смотрела она при этом не на мальчика и не на палку, она не отводила глаз от лисы, как будто лиса была важнее всего остального.
После долгих усилий Атсу удалось подтолкнуть ворону к лисенку. Тогда лисенок осмелел и напал на нее. Но тут ворона ухватила его своим большим клювом за шерсть между глаз. Лисенок пискнул и в свою очередь схватил ворону лапами за голову, как будто хотел погладить ее. Однако птице это совсем не понравилось. Она отпустила лису, и каждый отскочил обратно в свой угол.
Атс опять стал подталкивать лисенка к вороне, но лисенок шариком откатывался от палки или цапал ее своими белыми острыми зубами, так что вся она покрылась щербинками. Тогда Атс снова взялся за ворону и еще раз подтолкнул ее к лисенку. Но когда лисенок опять попытался схватить ворону за голову, та неожиданно опрокинулась на спину и так больно стукнула его своим сильным клювом и черными когтями, что он сразу забился в свой угол. Ворона еще какое-то время полежала на спине, словно ожидая нового нападения, но, когда увидела, что лисенок не шевелится, вскочила и отступила в самый дальний угол ящика.
Целый день тыкал Атс палкой то лису, то ворону, и те не раз вступали друг с другом в жестокий бой, но понять, кто кого в конце концов одолеет, было трудно. Вечером их покормили, и в воскресенье Атс намеревался продолжать свою забаву. Но когда, проснувшись рано утром, он подбежал к ящику, то, к своему огромному удивлению и разочарованию, увидел, что лисенок сидит в углу, а прямо перед его носом лежит голова вороны с большим черным острым клювом, а тело ее как-то странно распростерлось посреди ящика - черные окоченевшие лапки выставлены вперед, пальцы с загнутыми когтями скрючены. По всему ящику валялись вороньи перья.
Взглянул Атс на все это, и ему стало ужасно жалко ворону. А ведь еще вчера он желал победы лисенку и даже готов был прийти ему на помощь, если это понадобится. Почему же теперь он жалел об этой победе? Этого он и сам не знал. Но ворона, лежавшая там в ящике, вызывала у него сочувствие. Он чуть не плакал, спеша к маме с криком:
- Ворона лежит без головы!
- Ну, это лисьи проделки, чьи же еще, - сказала мама. - Наверняка она с ней ночью разделалась, в темноте, когда ворона уснула.
- Ах, в темноте! - удивился мальчик, как будто в этих словах таилось какое-то утешение.
- Конечно, в темноте. Лиса любит темные ночи, а ворона засыпает, как только стемнеет, - пояснила мама.
- Значит, вороне нельзя было спать, - сделал вывод Атс.
- А как же, ведь лиса не дремлет, - согласилась мама.
- Потому-то она и осталась без головы.
- Потому и осталась, - подтвердила мама.
- Сама виновата, нечего было спать, - рассудил Атс и, почти успокоившись, подошел к ящику. Но тут ему опять стало жалко ворону, и он горько поплакал над ней.
Теперь у Атса пропало всякое желание подсматривать в щель. Он оставил лису с мертвой вороной в покое и вернулся к маме. Но, прежде чем уйти, он тронул ворону палкой и немного потормошил ее, словно желая убедиться, что она на самом деле околела.
К маме Атс побежал неспроста. Внезапно он вспомнил о том, о чем, занятый суетой вокруг вороны, совсем позабыл. Ведь сегодня папа собирался пойти в лавку покупать лисе ошейник и красивую медную пряжку золотистого цвета. Живая ворона была куда интереснее всех этих предметов, но раз она теперь лежит мертвая, ремешок и пряжка снова приобретали значение, как будто они были живее вороны, оставшейся без головы.
- Папа пойдет сегодня в лавку? - спросил Атс у мамы.
- Зачем? - спросила в свою очередь мать, за каждодневными хлопотами забывшая об ошейнике и пряжке еще крепче, чем Атс, занятый возней с живой вороной.
- А где же он возьмет лисе ошейник? - сказал Атс маме, словно упрекая ее за то, что она забыла о таком важном деле.
- Конечно, конечно, - согласилась мама с сыном, - за ошейником он непременно пойдет, без ошейника не обойтись.
- Почему же он тогда спит? - спросил Атс. - Он же может опоздать. Пойди разбуди его!
- Пускай поспит, устал ведь он. Зато потом будет шагать побыстрее, так что все равно вовремя поспеет.
- Будет делать вот такие шаги, - сказал Атс и показал, какими большими шагами будет идти отец, когда соберется наконец в лавку, чтобы принести лисе ошейник и пряжку золотистого цвета.
Атс снова и снова показывал маме, как будет шагать отец, с каждым разом все шире расставляя свои коротенькие ножки, а потом даже поскакал: ему все казалось, что шаги у него недостаточно большие. Когда он прыгнул изо всех сил, так что дальше уже не смог, он спросил у мамы:
- Неужели папа и вправду так побежит в лавку?
- Ну, так-то он навряд ли сумеет, - рассудила мама, - папа ведь у нас не молодой, а ты прыгун что надо.
- А как же папа пойдет? - спросил Атс.
- Пойдет, как старые люди ходят: о-пади, о-пади, о-пади. А ты шагаешь - кыпс, кыпс, кыпс, а если бежишь, то - тип-топ, тип-топ, так что земля гудит!
Теперь Атс стал показывать маме, как ходят старые люди и как ходят дети: он то сгибал колени и волочил ноги по земле, то быстро-быстро шлепал по траве и по тропинке, ведущей к колодцу, то бежал, изо всех сил топая ногами, чтобы было слышнее.
- Ты слышишь, как я бегу? - спросил Атс у мамы.
- Ты так бежишь, что земля дрожит. Чего доброго, перепугаешь кротов в их норах и дождевых червей, и они спрячутся глубоко-глубоко. А если пана вдруг соберется на рыбалку, начнет искать червей и ни одного не найдет, что мы тогда будем делать? Кроты - дело другое. Это хорошо, если ты отгонишь их подальше, а то вечно они подкапываются под капустную рассаду и брюкву. Да и луг за домом весь в кочках из-за кротовых нор, только коса о них тупится.