Хитрый, хитрый - не поймаешь!
Умный, умный - не достанешь!
Нас, мальчишек, не проведешь!
Свои яблоки лопай сам. Может, лопнешь!
Рыцари садовых огородов
Прочитал дядя Яша такой ответ и заплакал. Вот, оказывается, до чего он дожил - даже бесплатно никто не хочет есть его удивительные овощи-фрукты. Ну почему, почему так?
Перебирал он яблоки и груши, а в голове невольно перебиралась вся его жизнь. Большая, очень длинная жизнь, связанная с огородом и садом. Они принесли ему большой доход. Подсчитывая тот доход, он любовался всегда каждой копейкой, радовался каждому рублю. Но сегодня, когда над ним нависла беда, не помогают ему его деньги, и яблоки и груши не помогут. Вот сидит он в их окружении и только тяжело вздыхает. И тут пришла ему на ум сказка странного мальчика Пети. А сказка-то простая оказалась. Про него та сказка. Про то, как грустно одинокому. Поговорить и то не с кем. А ведь как хорошо поговорить с кем-нибудь! И не просто с кем-нибудь. А с твоим другом, который не пожалеет для тебя доброго слова, поможет тебе справиться с Кривым Чуром и попробует твои удивительные яблоки. Понял дядя Яша свой главный просчет в очень длинной жизни и заплакал еще громче и безутешнее.
Личный пожарный гость
- Вот повезло-то! - повторил Борька, оглядываясь по сторонам. - Мы сейчас устроим с тобой!
- Что устроим? - испугался Петя.
- А чего ты дрейфишь! Не дрейфь! - воодушевил его Борька и встал руки в боки. - Не часто, поди, бывает, чтобы друг к тебе приходил. Верно я говорю?
- Верно, - согласился Петя.
- А раз друг пришел - что первым делом ты должен для него сделать?
Петя не знал. Борька рассмеялся от удовольствия, что загнал его в ловушку.
- Ясное дело! И без фонаря видать, что я твой первый друг. Выставляй, родной, угощение!
- А что тебе надо? - опять испугался Петя, вытянувшись перед Борькой.
- А что есть! - сказал Борька. - Я не балованный какой. Чего дашь, того и съем!
Борька подошел к водопроводному крану, открыл и подождал, пока схлынет теплая вода. Потом припал к воде, и брызги от него полетели во все стороны.
- Эх, хороша невская водица! - сказал он, утираясь рукой.
Потом чинно уселся за стол, ожидая - когда ему подадут угощение.
Петя носился по квартире. Он и не знал, что так приятно принимать дорогого гостя! На стол было выставлено все, что могло найтись в холодильнике, буфете и домашних тайниках.
- Будет, а то уже ставить некуда! - сказал гость. - Давай жевать!
И стали они жевать. И никогда Петя так много не ел и с таким удовольствием.
- Послушай, а запить у вас не найдется? Может, лимонад?!
- У нас - не найдется? Да у нас "Турецкий султан" найдется - это тебе получше лимонада будет! Мама недавно его снова сделала!
- Посмотрим, посмотрим!
- Одни витамины! - сказал гордый Петя, притащив трехлитровую банку с красной жидкостью.
- Проверим, проверим! - сказал недоверчивый гость и налил себе и Пете.
- Ну как? - спросил Петя.
- Кажись, ничего! - сказал тот, облизываясь. - Но еще не распробовал!
Он налил себе второй стакан и выпил. Потом встал и сказал:
- Спасибо, хозяин!
Петя засмеялся, а Борька обиделся:
- Сразу видать - некультурный! Что делать-то будем? - спросил он, чувствуя потребность что-то делать и прибывающую силу. - Слушай, давай в ракету играть. Перелет Земля - Луна. У тебя можно?
- У меня все можно! - с гордостью сказал Петя.
- Да врешь, что у тебя все можно! Ух, ну и жарища! Как в ракете при пожаре!
- Откуда ты знаешь?
- Я передачу по радио слыхал! Я буду командиром, а ты - пилотом! Надо стол перевернуть - интересней будет. Но, если нельзя, то не надо!
- Как это нельзя, как это нельзя?! - загорячился Петя, опрокидывая набок круглый стол. С Борькой он начинал горячиться, потому что Борька умел его горячить.
- Это другое дело! - обрадовался Борька и принялся крутить стол. Ух, и грохотал же стол по чьему-то потолку!
- Стол будет носителем. Перевернем тумбочку - она будет лунным отсеком! Луна будет кроватью, то есть кровать будет Луной! Кровать надо газетами застелить - мы на Луну высадку сделаем и ходить будем. Если не хочешь, то…
- Кто это не хочет?
- Ну если нельзя, то…
- Я же тебе сказал, что у нас все можно! Вот увидишь, папа придет и скажет: "Играйте, играйте!"
Через несколько минут в комнате стоял хаос мирового пространства. Квадратная деревянная луна летела навстречу космическому кораблю "Друг-I".
- Пожар! - закричал Борька.
- Где? - удивился Петя.
- На Луне! - сообщил командир, который жаждал всевозможных катастроф.
- Не вижу никакого пожара!
- Давай спички - сделаем пожар!
- На Луне нечему гореть, там одни камни!
- Для друга, значит, не хочешь?!
- Ну и попадет, ну и подумаешь! - подумал вслух Петя.
- Ага! - поддержал Борька. И вдруг так засуетился, как будто к нему подключили сотню-другую источников энергии. Петя бросился за спичками.
- Принес? - высунулся из кабины командир. - Зажигай! Если, конечно, не хочешь… Да не дрейфь ты! У меня батя - общественный пожарник!
Петя поджег газету. Завороженно они смотрели на огонь.
Тут застонала входная дверь и вошел в квартиру…
Петя в панике бросился к двери и закричал:
- Папа, это не я, честное-пречестное, это все Борька!
Задыхаясь от дыма, папа сорвал с вешалки пальто и накинул его на кровать. Огонь заметался в ловушке и погас. Папа опустился на диван, а из-под стола вылез командир.
- Пожар потушили лунные жители! - сказал испуганный командир.
- Да ты что - безголовый?! - заорал на Борьку папа.
- А вы насчет моей головы не знаете! - обиделся Борька. - Я как лучше хотел - вашего сына учил на космонавта, а вы… Теперь пусть Петька сам учится, раз так!
Папа хмыкнул. А Борька обрадовался.
- Я так и знал про вас! - сказал Борька. - Вы почти что как я, только умнее немного!
- Иди-ка, ты, братец, отсюда, и больше чтоб духу твоего не было.
Петя не выдержал:
- Папа! Он мой гость! Он мой личный гость, а ты…
- Да, я гость! - утвердил себя в этом звании Борька. - Со мной так нельзя обращаться!
- Личный пожарный гость! - возмутился папа. - Безобразие! - Он прислушался. В квартиру входила мама. Лицо у папы стало испуганным, и он втолкнул Борьку в ванную.
- Сиди тихо, как мышь, - прошептал он и погасил в ванной свет. - Петруша тебя выпустит.
- Почему дымно, что случилось? - в удивлении воскликнула мама, легкая и веселая, как голубой шарик. - Где Петя?
Бледный Петя подошел к ним, но папа загородил его плечом, подмигнул ему и потащил маму на кухню.
- Ты куда меня толкаешь? - возмутилась мама.
На кухне царил разгром. Папа охнул, а мама уронила коробку с чайником. Папа бросился поднимать коробку.
- Вот это да! - сказал папа, извлекая помятый чайник. - Правда, бок у него вдавился, а так - форменный красавец. Прямо - самовар!
Мама молчала.
- Да брось ты по пустякам волноваться! - сказал папа и врубил водопровод.
В этот момент дверь ванной тихо отворилась, и в коридор выполз Борька.
- Петрушка! Выпусти меня! - зашептал личный пожарный гость. - Я больше не буду!
Петя, все это время безвольно стоявший в коридоре, как выключенный, включился и открыл Борьке дверь. Он выпускал его на волю с огромной тайной радостью, что навсегда избавился от него. Он так устал от Борьки, как будто весь день носил его на спине.
Борька, счастливо вздохнув, нырнул на лестничную площадку и оттуда закричал:
- Трус ты! А я-то уши развесил! Барахло несчастное! Тоже мне - художники, книжки! Они тебя учили товарища выдавать?! Только покажись во дворе - я тебе банок наставлю!
И личный пожарный гость скатился по перилам вниз.
Полина Васильевна увидела Борьку, бегущего по двору в носках.
- Вот он! - закричала она, высовываясь из окна. - Держи его! Держи!
Борька от ее крика наддал скорость.
Утро вечера мудренее
Наутро отходчивый Борька закричал на весь двор:
- Петрушка-а-а-а-а-а!
Петя высунулся и радостно уставился на Борьку.
- Гулять иди!
- А можно? - не поверил Петя.
- Давай! Погорячился я!
Петя нырнул назад. Неприступная мама стояла на кухне.
- Мама, - робко сказал Петя. - Можно мне погулять?
- Ничего не знаю. Меня у вас нету. Делайте с отцом что хотите.
- Мам! Не надо так, - сказал Петя и прижался щекой к маминой руке. - Давай по-хорошему.
- Уж я с вами по-хорошему - дальше некуда! А вы… Я у вас, как домработница.
- Мама, ты возвращайся на работу! Я болеть больше не буду - вот увидишь. И помогать тебе буду. Мыть пол, например, и натирать. Я сильный. Ведь, когда мы с Борькой дрались, никто не победил, поровну!
При упоминании о Борьке мама сморщилась.
- Ладно, погуляй. Только с этим хулиганом чтобы я тебя не видела!
Петина радость померкла. Он вышел во двор. Борька сидел на скамейке.
- Ну, как домашние успехи? - закричал он Пете.
- Весь вечер ругались. Никогда у нас такого не было! - закричал ему Петя в ответ.
- Ишь ты! - присвистнул удовлетворенно Борька. - А дружинников не вызывал?
- Да что ты!
- А ничего! Я один раз вызвал, когда мои ругались! Не могли разобраться, как меня воспитывать, и все меня уродом обзывали. Ну, пока они решали, я - в штаб ДНД. Кричу: "Поубивают они сейчас друг друга, спасите!" Ну, дружинники к нам, стало быть. Во смеху-то!
- Неужели смеялись? - не поверил Петя.
- При чем тут смеялись! Чего уж тут смешного, когда пришлось стоя спать!
- Кому?
- Кому-кому, закомукал! Мне - кому же еще!
- Заливаешь! - уверенно сказал Петя.
- Это я-то? Докажи!
Доказательств не было. Они помолчали.
- Чтой-то делать ничего не хочется, - потягиваясь, сказал Борька. - Объелся я у тебя на всю жизнь. Уж накормил ты меня на славу. Никто так со мной не поступал. А ты, Петрушка, не жадный! Хорошо!
Петя покраснел, вспомнив, как испугался вчера.
- Извини меня, Борь!
- Ты это о чем? - притворился Борька.
- Ну, как я…
- Ерунда! Думаешь, я лучше?
На этот счет у Пети не было никаких сомнений.
- Я, может быть, хуже! - сказал сам себе Борька и лег на скамейку, согретую солнцем. Он вытянул ноги и на мгновение застыл так, ни о чем не думая, ничего не чувствуя, кроме солнечного тепла. - Я, брат ты мой, тебе не Сашка! - продолжал он, возвращаясь оттуда, где он ничего не думал. - Сашка - это да! Он скоро приедет - и сам увидишь!
Петя был наверху блаженства: оказывается, Борька на него не обиделся.
- Хочешь, в шахматы будем играть? - предложил он.
- Не умею! - сказал Борька.
- Научу! Я с папой без форы играю!
- Не получится! - сказал Борька, задирая кверху ноги. - Я мешком как треснутый!
Но Петя не оступал.
- Я терпеливый! Я одну собаку выучил до десяти считать, чем ты хуже?
- И вправду - чем я хуже? - удивленно спросил Борька, опуская ноги на землю. - А какой она породы была?
- Королевский пудель.
- Ну, ей везет! А я - дворняжка!
Борька встал на четвереньки, залаял и побежал по двору.
Петя помчался за шахматами. Принес шахматы и сандалии.
- Вот они, голубчики! - обрадовался Борька, разглядывая свои старые, развалившиеся сандалии. - А я-то вас уже похоронил, бабушке сказал, что меня ограбили.
- Мы, что ли?! - ужаснулся Петя.
- Не-ет! Я такое придумал, что бабушка весь вечер крестилась и про них забыла. Теперь их домой - нельзя! Ну-ка, летите, милые!
И Борькины сандалии полетели в помойку…
Возвращение Сына Города
Саша вернулся в Ленинград. Летние каникулы он провел у бабушки под Псковом. Он любил возвращаться в город в конце лета. Это было самым любимым его занятием - возвращаться откуда-нибудь домой.
Другим самым любимым его занятием было уезжать из дома в июне месяце, и, уезжая, он не хотел возвращаться. Но лето такое длинное. За лето он успевал забыть и школу, и школьных друзей, и асфальтовый город. Летом он начинал любить бабушкину деревню, деревенских ребят, косцов, речку, лес, - словом, все, что называлось бабушкиной деревней.
Но стоило солнцу перекатиться из июля в август, стоило тем же самым утрам начинаться обильными росами, как Сашу охватывало беспокойство, и он ловил себя на мысли, что с ним обязательно должно что-то случиться.
Просыпаясь по утрам, он не сразу вскакивал, как в середине лета, а некоторое время лежал с закрытыми глазами, представляя себе, что же с ним должно случиться. И каждое августовское утро ему виделось, как он вернется в свой город, на свою улицу, повстречается со своими друзьями, и что будет потом. От этого начинало стучать в висках, сердце колотилось, и, не в силах с собой справиться, он просыпался окончательно, прыгал с кровати и босиком мчался по деревне. Вслед ему мычали коровы, кричали воинственно краснолапые гуси. Испуганно взвивались белоснежные куры, бежали за ним собаки, а он несся стрелой к речке и прыгал вниз головой с обрыва.
Вода принимала его в холодные свои глубины, холодила его тело и голову, и он долго плыл по реке, и веером стояли над ним брызги, расцвеченные низким утренним солнцем.
Потом, шатаясь, он выбирался на берег и медленно шел по деревне в окружении деревенских собак. И снова мычали коровы, кричали воинственно гуси, и куры вспархивали у самого его лица. А на пороге дома ждала его бабушка, маленькая старушка, в большом новом сарафане и белом, в горошек, платке…
И вот он вернулся и как будто не узнавал родного города, а город его. Саша шел с мамой по улице и подпрыгивал, а на голове его подпрыгивала летняя белая кепочка.
За лето Саша изменился, вытянулся, и мама не узнавала сына. От счастья и гордости у нее кружилась голова и немного голова кружилась от дальней дороги и тяжелого чемодана.
- Не прыгай! - сказала мама. - Чемодан тоже прыгает, а я - с ним!
Саша посмотрел на маму и удивился, что его мама одна несет такой тяжелый чемодан. Он ухватился за ручку. И мама улыбнулась, узнавая в сыне помощника.
Потом они ехали на троллейбусе, и Саше хотелось кричать от того, что он видел за окном. А видел он Невский проспект и реку Фонтанку, Дворец пионеров и знаменитых коней. Он так радовался, что пассажиры сразу догадывались, что в город вернулся Сын Города и никто другой.
Как только они подошли к дому, Саша не выдержал:
- Мама! Я на минутку к Борьке…
Мама поглядела вслед убегавшему сыну и подумала: какой он легкокрылый и стремительный - он может когда-нибудь улететь…
Саша одним духом взлетел на седьмой этаж.
Открыл ему сам Борька.
- А-а-а-а! - протянул Борька. - Это ты-ы-ы!
Тон у Борьки был разочарованный, но Саша не обратил на это внимания.
- Борька - это ты! Здравствуй - это я!
На его крик в прихожую высыпали все Красномаки. Бабушка втащила его в квартиру и, крепко обняв, поцеловала.
- Сашенька, как ты вырос!
Таня с Маней повисли на нем и тоже закричали:
- Сашенька, как ты вырос!
Они полезли к нему целоваться и перепачкали его сгущенкой. Саша достал две шоколадки и протянул им.
- Никогда нас не забываешь, - сказала бабушка и, всплакнув, пошла на кухню.
- Никогда нас не забываешь! - как попугаи, повторили малышки. - Вон Борька нас ни разу не угостил.
- Они все лопают - и мое и свое. А ну, брысь! - Борька протянул узкую ладонь. Саша крепко пожал ее.
Борьку словно разморозило. Наконец-то он понял, что друг вернулся.
Девчонки нападали на Сашу, делая ему рожки. Саша весело смеялся - девчонки были удивительно похожи на верного друга Борьку.
- Ну, чего раскудахтались? - напустился на них Борька. - Совсем от рук отбились. Вот сейчас стану про волка рассказывать…
- Не надо, Боречка! Мы лучше пойдем сгущенку есть!
И ушли есть свою сгущенку.
- Знаешь новость? - спросил Борька. - У нас пятеро новеньких, и Анна Кирилловна перешла в первый класс!
- Жалко ее! - признался Саша. - Я ее ни на кого не променяю. А помнишь, как в первом классе Жбанов на урок колбасищу притащил и весь урок чавкал…
- Да-а-а! - как бы между прочим сказал Борька. - Я с одним тут познакомился, новеньким, Петрушкой Стародубцевым. Он из английской школы к нам перевелся.
- А чего ему там не понравилось? - резко спросил Саша. В бабушкиной деревне у него осталось много приятелей, но Борька был один!
- Обещал сегодня зайти. Мы в шахматы с ним играем. Я уже мат двумя ладьями могу! Ну и умный! Я от него про художников узнал, абракци… Ну, они еще цвет придумали!
- Цвет придумать нельзя! Он есть сам по себе! - взволнованно сказал Саша. Его обдало жаром, и он почувствовал себя опять стоящим на крыше двенадцатиэтажного дома, когда они смотрели первомайский салют. Тогда Борька хорохорился, как всегда, и перегнулся через ограду. Голова пошла у него кругом, он пискнул и совсем перевесился туда… Саша, еле живой от страха, рванул Борьку за хлястик белой куртки, а сам, закрыв глаза, упал. Борька шлепнулся рядом, и долго они так лежали. А потом приподнялся Борька, по сторонам огляделся:
- Ну и друг же ты, Сашка! Я бы, наверное, так не смог! Но в следующий раз постараюсь!
А Саша ему:
- Дурак! Следующего раза не будет! Нет, нет, нет!
А Борька:
- Ну чего ты? Замекал козлом!
И они разругались…
- Много ты понимаешь! - осерчал Борька. - Он по-английски разговаривает.
- С тобой, что ли?
- С телефоном, балда! Его отцу звонил какой-то англичанин! Его отец на Белое море ездит!
На душе у Саши сделался черный туман. Саша не любил разговоры про отцов.
- Значит, в шахматы, говоришь, выучил, а на задних лапах стоять не выучил? - спросил он, поднимаясь. Он вдруг сделался очень тяжелым.
- Ну что заводишься? - возмутился Борька и тоже вытянулся. Так вот они и стояли. Друг против Друга.
- Ты его видел? Не видел, а языком болтаешь!
- А чего мне его видеть - для меня он невидимый! Я его и видеть не хочу! Умник, ну и катись к умнику!
- Во, озверел человек! - удивился Борька.
- А он змея воздушного пускать умеет? А нырять с обрыва? А на плоту плыл в Тихую заводь, где живет старый сом: усы - как рога у козла? А я на плоту плавал и бревна разъехались! А я на лошадях ездил все лето, а сколько раз - верхом!
- А сколько раз верхом, - еле слышно повторил Борька, лопаясь от зависти.
- Косить выучился! На тракторе немножко ходил!
Борька не сводил с друга глаз.
- Англичанин! - передразнил он вдруг себя. - Да я с ним только неделю и знаком! Мы с ним все во дворе, на скамейке. Сказку мне какую-то все рассказывал про капустный листок. Надоел прямо. - Борька захихикал. - Скука с ним смертная!
- Ладно врать-то!