В знак благоговейного почтения к присутствующим сановникам, которые так внимательно выслушали все его доводы, Есида Сигэру через прокуренные сигарами зубы глубоко втянул в себя воздух и с чувством отлично выполненного гражданского долга, весьма достойно и величественно опустился на свою подушку, лежавшую сзади него на татами.
Согласившись мысленно с выступавшим, Хигасикуни Нарухико, внешне ни на что не реагируя, устало закрыл глаза и тоже со свистом потянул в себя воздух. После непродолжительной паузы он снова направил свой взор в ту сторону, где сидел министр и, уже обращаясь к его соседу по татами, чуть приглушенным голосом спросил:
- Я полагаю, что у представителя фирмы господина Тадахиро Ямады, который будет полностью отвечать за поставки управляемых ракет, имеются какие-либо замечания по существу речи министра или определенные просьбы к Совету по координации, непосредственно относящиеся к деталям и формам военных действий? И вообще, нет ли каких сомнений по выполнению данной программы в свете нашей военной доктрины?..
- Ваше высочество, - встав со своего места, незамедлительно ответил представитель фирмы, - все высказанное господином министром целиком совпадает с высшими соображениями всех подданных божественного императора, имеющих честь выполнять этот почетный заказ.
Технический эксперт при императорском дворе господин Такаянаги Кэндзо, в знак одобрения высказываний обеих сторон, лишь встал и молча отвесил несколько глубоких поклонов председательствующему принцу, а потом, повернувшись к только что выступившим Есиде Сигэру и Тадахиро Ямаде, также сделал поклон, а усаживаясь на свое место, имел удовольствие с необычным для этой процедуры шумом, явственнее, чем другие, втянуть в себя воздух.
Выслушав всех, принц Хигасикуни Нарухико еще раз задумался. Закрыв в очередной раз глаза и при этом чуть-чуть ссутулившись, он принял обычную для себя позу, будто к чему-то прислушивался. Наступила минутная тишина, изредка прерываемая разве что посапыванием отдельных тучных чиновников.
- Господа! - открыв глаза и склонив голову набок, произнес, наконец, принц. - Заканчивая это важное для дальнейших судеб страны собрание, я позволю себе дать каждому из вас ряд заданий, которые по прибытии к месту службы вы должны незамедлительно выполнить.
В зале все сразу насторожились, боясь случайно пропустить хоть одно слово, потому что никогда ранее в таком тоне на совете распоряжения не давались.
- Начальникам генеральных штабов армии и флота, - торжественно продолжал Нарухико, - предписываю: разработать необходимые меры по срочному созданию дополнительных отрядов "специальной атаки". Количественный состав, их дислокацию необходимо предварительно согласовать с командующими фронтами, стратегическими направлениями, отдельными войсковыми и флотскими соединениями. Особый упор на мобилизацию этих сил необходимо сделать в пределах контролируемых армейских соединений и частей Квантунской армии, потому что они пока не входят в число действующих войсковых контингентов, не имеют непосредственных боевых контактов с противником и, таким образом, мероприятия подготовительного характера смогут провести без особых помех… Я прошу исключительно ответственно отнестись к этому замечанию, так как, по нашим агентурным данным и сведениям, полученным от германских друзей, потолок русской истребительной авиации, как и бомбардировщиков, является ничуть не меньшим, чем у американских военно-воздушных сил. Находящемуся здесь начальнику штаба Квантунской армии генерал-лейтенанту Хироси Хата следует незамедлительно передать отсутствующему в настоящее время на совете командующему - генералу армии Отодзо Ямаде - приказ о его личной ответственности за проведение в жизнь данных указаний. Генералитету Квантунской армии также надо иметь в виду, что медлительность или провал в выполнении настоящего приказа, при условии создания нами в любой момент обстановки чрезвычайных обстоятельств в Маньчжурии и на советском Дальнем Востоке, не только не приведут к победе, а, наоборот, поставят войска перед лицом возросшей опасности со стороны модернизированной русской авиации. Победа, господа, сможет обернуться запланированным нами же самими военным, а параллельно с этим и политико-экономическим поражением. Отсюда вытекает, что сама по себе идея "сферы совместного процветания Великой Восточной Азии", не подкрепленная достаточной силой, будет окончательно повергнута в прах. И тем не менее, обращаясь персонально к генерал-лейтенанту Хироси Хата, мне весьма отрадно отметить, что во время недавней поездки в Маньчжурию с целью проверки боеготовности Квантунской армии, нам запомнилась прекрасная выучка и моральное состояние пятой армии, которой командует генерал Нарицунэ Симидзу. Как вам, наверное, известно из рескрипта императора Хирохито, штабные учения в ней тоже прошли превосходно. Начальник штаба армии генерал Кавагос, как мы считаем, является одним из лучших, штабистов японских вооруженных сил. Правда, некоторые подчиненные ему офицеры еще не полностью обладают профессиональной отточенностью в принятии своевременных решений по руководству войсками, но в целом офицерский корпус и весь личный состав армии производит благоприятное впечатление. Я рад также отметить отличные действия по преодолению учебной полосы препятствий, сходной с глубоко эшелонированной обороной нашего потенциального противника. Мне доставило большое удовольствие наблюдать на учениях за действиями частей и отдельных подразделений сто тридцать пятой дивизии, входящей в состав пятой армии, которыми так умело командовал генерал Хатоми. Прошу вас, генерал-лейтенант Хата, передать мои поздравления и наилучшие пожелания генералу Хатоми по случаю награждения его высшим орденом воинской доблести Страны восходящего солнца, которым его отметил наш божественный император. Нельзя не отметить также четких и разумных действий при отработке общего наступления и отдельных моментов активной обороны, медицинской службы по обеспечению обнаружения раненых и пострадавших, их эвакуации и оказания им первой помощи под руководством начальника медицинской службы армии генерала Сатоо, который теперь повышен в чине… Итак, господа, отныне подразделения и части под кодовым наименованием "Сюсуй" будут входить, как особый род войск, в состав авиационных частей императорской армии. Контроль же за точным и неукоснительным ходом выполнения настоящего приказа совета по координации ведения военных действий возлагаем на министров императорской армии и военно-морского флота. Маньчжурия будет при этом основной базой целевой подготовки отрядов "особой атаки", личный состав которых по необходимости начнет использоваться в тех точках метрополии и других мест театра военных действий, где прежде всего в них возникнет необходимость.
Не успел еще принц произнести последние слова своей заключительной речи, как вдруг из боковой двери в зал вошел император Хирохито и быстрым шагом направился к принцу. Все присутствующие в зале мгновенно вскочили со своих мест и склонились в глубоком поклоне. Так, не разгибаясь, они стояли не менее двух минут, пока император и принц быстро обменивались фразами. Затем Нарухико выпрямился и, стоя рядом с императором, торжественно произнес:
- Я нижайше проинформировал императора о новом секретном оружии, которое создаст нам возможности победоносно закончить войну с врагами Страны восходящего солнца. По этому поводу его величество, повелитель народа Ямато император Хирохито пожелал для укрепления японского духа в лучших традициях самураев и нашей религии синто посетить в полном составе совета по координации согласованных решений по руководству военными действиями храм Ясукуни - это престижное святилище военных деятелей Японии - и совершить молитву в целях дарования всеобъемлющей победы над нашими врагами. В дорогу, господа!
Тут подданные его величества, ведущего род от самого Дзимму - основателя императорской династии, созданной вместе с небом и землей, потомка богини солнца Аматерасу, медленно пятясь и толкаясь при выходе из многочисленных дверей зала заседания, оказались наконец в приемной, в прилегающих коридорах и открытых галереях дворца, Теперь, уже приняв нормальное положение и уступая один другому дорогу, согласно дворцовому этикету и должностной табели о рангах, они направились к своим автомобилям, чтобы исполнить волю вершителя судеб нации - божественного микадо.
Так (или примерно так), если не вдаваться в более подробные описания дворцового этикета и поведения некоторых высоких сановников, закончилось это заседание, на котором были рассмотрены и решены вопросы, имевшие решающее значение для судеб Японии.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Отправка секретной документации на ФАУ-1 по назначению и что значит в подобных делах утечка информации
Отправка секретного груза была намечена в ночь с субботы на воскресенье. Штурмбанфюрер Готфрид Карл Грубер был исполнительный служака. Вступив в войска СС по специальному набору 1936 года, он, как бывший обер-лейтенант рейхсвера, служил в отделе 1-Ц, занимавшемся контрразведкой, и у начальника считался человеком, которому можно было доверять выполнение не только серьезных заданий, ко и деликатных поручений. Главным критерием при оценке вышестоящим начальством его персоны служило то обстоятельство, что он не пытался выслуживаться, но и не избегал трудных заданий, из-за которых коллеги по службе успевали, соприкасаясь с действительностью, быстро испортить себе карьеру.
Спиртным не злоупотреблял, вернее, почти не пил, не волочился за женщинами, несмотря на массу к этому всяких возможностей, С друзьями был ровен: мог занять в долг, на ответственных дежурствах подменить в собачью смену, от 00 часов до 4 утра, попросившего об этом товарища… Поэтому двигался по службе Грубер хотя и не быстро, но и без особых задержек.
После того как, еще в бытность его в рейхсвере, у Грубера ушла жена к рослому пруссаку-штабисту, о котором подчиненные говорили, что, не натужившись и не съев порядочную порцию аусбайна, нечего и пробовать доплюнуть до той части тела, откуда у него начинают расти ноги, он, Грубер, стал питать к слабому полу оригинальный вид презрения, иначе говоря, попросту старался не замечать, будто женская половина человечества вообще существует на свете.
Погрузка ящиков с содержащимися в них чертежами на ракеты ФАУ-1 происходила в тупике станции, за главным стрелочным переводом. В полнейшей темноте восемь рослых эсэсовцев, переодетых в униформу железнодорожных почтовых служащих, во главе с штурмбаннфюрером быстро управились с делом, уложив оклеенные крест-накрест клейкой лентой картонные коробки на стеллажи одного из средних купе пульмановского вагона. Вместе с почтовыми отправлениями настоящие связисты расположились рядом в соседних секциях. В крайних же купе, по обеим сторонам вагона, расселись отдельно по четыре эсэсовца, вооруженные "шмайсерами", обеспеченными полным комплектом боеприпасов. Кроме того, каждая группа имела еще по одному ручному пулемету МГ-10 с заправленными в них патронными лентами. За тамбурными дверями стояли дополнительные ящики с ручными гранатами, канистры с питьевой водой, рюкзаки с продовольствием и какие-то пакеты неизвестного назначения.
Все было организовано на высоком уровне, так что в случае вооруженного нападения вагон с эсэсовцами до прибытия подкреплений мог выдержать довольно-таки длительную осаду.
После пятнадцатиминутного ожидания подошел дежурный по станции вместе с двумя сцепщиками, и они, переформировав пассажирские вагоны, поставили почтовый вагон посредине железнодорожного состава.
Около полуночи скорый поезд по маршруту Берлин- Париж медленно тронулся, без обычных свистков, и, набирая скорость, помчал в дальний путь секретный груз и сопровождавшую его команду к месту назначения.
О том, что почтовый вагон с эсэсовцами будет перецепляться в дороге к другим попутным составам, знали только штурмбаннфюрер и начальник отдела железнодорожной перевозки почт станции Берлин, который к этому времени уже дал команду телеграммой по пути следования состава до конечной станции.
В целях сохранения глубокой государственной тайны о перевозимом грузе двое разбитных ребят, одетых в традиционные для этой профессии дождевые плащи и широкополые шляпы, после погрузка цивильной почты зашли в вагон и у всех, начиная от начальника и до последнего почтового служащего, взяли подписку о неразглашении сведений.
Эти представляющие IV отдел РСХА здоровенные верзилы, которых остряки из почтового вагона тут же окрестили "воспитанниками пансионата папаши Мюллера", при малейшем подозрении в чем-то могли запросто пригласить любого смертного к себе на Принц-Альбрехтштрассе, куда, по словам тех же шутников, за вход платили марку, а за выход из него - две. Войдя в вагон, они сразу приступили, к исполнению своих профессиональных обязанностей: не мешкая, вручили по всей форме каждому отъезжающему испанские паспорта с проштампованными уже въездными и выездными визами в этом случае безусловно "дружественного" государства. Таким же образом "эти лбы", как их затем в дороге прозвал сам штурмбаннфюрер, отсчитали валюту в рейхсмарках и песетах для дорожных расходов. Всех убывающих спецмаршрутом до назначению эти господа далее предупредили, что по прибытии обратно в Берлин те должны отчитаться перед ними - "кассирами" - обо всем виденном в пути, а также о денежных средствах, расходованных на личные нужды. Перед тем как окончательно удалиться из вагона, они заявили "почтарям", что при своем возвращении, в целях предосторожности, въезжая на территорию рейха, они обязаны будут переодеться в обычную гражданскую одежду, поодиночке возвратиться домой обязательно кружным путем и навсегда сохранить свое инкогнито и тайну о характере доставленного ими груза.
Вальтер Шелленберг с двумя сопровождающими сотрудниками "конторы", надвинув шляпу на лоб и подняв воротник гражданского пальто, поблескивая простыми стеклами в больших роговых очках, также стоял возле наружного мужского туалета в конце перрона и с нетерпением, проклиная при этом холодный моросящий дождик, ожидал отправления поезда.
"Свой" вагон он заметил сразу же после подачи состава из вагонного парка и не ушел с перрона после отправления поезда дежурным по вокзалу до тех пор, пока не увидел воочию удалявшиеся в темноту ночи фонари концевого вагона. "Так все же спокойнее", - подумал он и вполголоса приказал своим телохранителям пройти через служебную боковую калитку, выходящую прямо на привокзальную площадь.
Просторный "майбах" быстро набрал скорость, вскоре нырнул в затемненную улицу, ведущую в центр, и также мгновенно растворился в темноте ночи.
На следующий день, после полудня, в почтовый вагон пассажирского поезда, следовавшего удлиненным маршрутом: Берлин-Париж-Лимож-Бордо, сформированного в основном для перевозки отпускников, отдыхающих, больных, командированных и следовавших по другим надобностям гитлеровцев, тоже начали загружать ящики, но уже теперь деревянные, которые, судя по тому, как грузившие передавали их из рук в руки, не были тяжелы. Возле входной двери вагона со стеком в руках стоял гестаповский офицер и слегка поторапливал подчиненных.
Судя по тому, что он был в чине обер-штурмбаннфюрера и со свастикой на рукаве, задание выполнялось неординарное и заслуживало определенного внимания лиц, которые были бы в этом заинтересованы.
Минут за десять до отправления к гестаповцу подошли двое монголоидного вида мужчин, одетых в легкие элегантные пальто из верблюжьей шерсти, и, поклонившись, тут же подали ему свои удостоверения личности. Как оказалось позже, это были бывшие сотрудники машиностроительной фирмы "Мицубиси дзюкогё", а ныне технические эксперты японской военной миссии: физик-теоретик Макато Фукуи и инженер-механик Юкита Судзуки. Японцы держали в руках свой багаж, состоявший из вместительного чемодана, а также саквояжа, который, по всему видать, старший по должности все время прижимал рукой к левому боку. Поскольку взятый, ими с собой багаж был невелик, можно было догадаться, что собрались они в короткую служебную поездку.
Проверив удостоверения, гестаповец задал японцам несколько вопросов, на которые они отвечали, что-то доказывая и тыча пальцами в свои документы. В чем-то продолжая убеждать гестаповца, они, жестикулируя, показывали ему большими пальцами через плечо в сторону железнодорожного вокзала. Когда для отхода поезда дали первый звонок, из парадной двери вокзального здания вышел в форме капитана 1-го ранга первый помощник военно-морского атташе Японии, находящийся с выполнением особой миссии в Берлине, Сатору Фукуда.
Представившись, помощник атташе перебросился несколькими словами с угрюмым гестаповцем, а чуть позже попрощался по-европейски, рукопожатием, с обоими отъезжающими японцами. Незадолго до этого чемодан и саквояж убывающих представителей союзной державы уже были внесены двумя гестаповцами в вагон, и теперь все четверо стояли у открытой двери, непринужденно курили, иногда перебрасываясь словами.
Между прочим, во время небольшого разговора с помощником атташе Макато Фукуи посетовал, что им так и не удалось встретиться не только с самим профессором фон Брауном, но даже и с начальником его технического отдела Артуром Рудольфом.
Сославшись на нездоровье и занятость, Вернер фон Браун и Артур Рудольф явно уклонились от встречи. Зато из Баварии срочно прикатил в Берлин шеф и покровитель фон Брауна - генерал Вальтер Дорнбергер, который и принял потом их в здании министерства авиации.
Разговор был короткий и больше походил на обмен светскими любезностями, чем на тот, на который рассчитывали японцы. Все это, в дополнение к сетованиям своего коллеги, рассказал около вагона с гестаповцам и инженер-механик Юкита Судзуки.
Жаль только, что "друзья-союзники" еще не знали некоторых деталей этого отказа в крайне нужной для японской стороны консультации о различных тонкостях технологии производства хотя бы основных узлов, а также окончательной сборки самолетов-снарядов ФАУ-1.
А если бы узнали, то отношения между союзниками наверняка приняли бы совсем иной характер. Дело же состояло в следующем.
Разговоры о ракетном центре Пенемюнде на острове Узедом и тем более консультации, с ним связанные, с недавних пор исключались полностью по той причине, что к этому времени центр был до основания разрушен налетом англо-американской авиации. Вдобавок были разбиты вдребезги даже вспомогательные корпуса и отдельные помещения, в которых происходила окончательная перед пуском зарядка самолетов-снарядов ФАУ-1.
И как результат, оставшееся оборудование и приспособления центра вместе со всем техническим и научным персоналом были переброшены в концлагерь "Дора", находившийся в Баварии, - всё, кроме вспомогательных предприятий, еще ранее отправленных, как известно, в штольни отрогов Судет и Рудных гор. Они находились теперь уже на территории польского генерал-губернаторства, милостиво предоставленной с легкой руки рейхсфюрера Гиммлера для производства секретного "оружия возмездия".
Испытательные и стартовые полигоны пребывали примерно там же, но размещались только на равнине и в глухих лесах, строго охраняемые войсками СС и контролируемые внутри разветвленной агентурой гестапо.