Керр медленно кивнул. Утром он уже обдумал эту версию - еще до того, как узнал о странных делах, которые творятся в "Паддингтон-Грин". Понимая, что все смотрят на него, он лишний раз убедился в своей правоте. Они стремятся играть на опережение. Большой опыт подсказывает им, что надо предполагать худшее. Керр взял смартфон. Он собирался позвонить одному человеку позже, но решил сделать это прямо сейчас.
Раз враги захлопывают дверь перед самым его носом, он поищет обходной путь. Керр полистал список контактов и нашел слово "Пустельга". Такую кличку он дал своему информатору из МИ-5. Он набрал номер, но его сразу же переключили на автоответчик.
- Сейчас пятница, восемь пятнадцать утра; перезвони, как только получишь сообщение, - коротко произнес Керр.
Глава 14
Пятница, 14 сентября, 10.26 по местному времени, Стамбул (Турция)
После того как все сотрудники ушли, Абдул Малик сдвинул на лоб солнцезащитные очки-"авиаторы", тщательно закатал манжеты рубашки и, подавшись вперед - он сидел в минималистском "кресле руководителя", открыл секретный почтовый ящик.
- Давай перейдем к делу. Расскажи все подробности о нашем юристе из МИДа.
Рашид Хуссейн открыл папку, которую он заранее подготовил для Малика. Затем нагнулся и завязал шнурок. Он носил оксфордские туфли, отполированные до зеркального блеска. И туфли, и темно-синий костюм, почти такой же дорогой, как у Малика, были куплены в Лондоне, городе, в который Хуссейн вот уже двадцать лет боялся наведываться. Он закинул ногу на ногу, снял с брюк пылинку и подкатил стул ближе к столу.
- Кличка - Бекас. Сорок семь лет, гомосексуалист, но женат. У него двое детей-подростков, - заговорил Хуссейн, листая страницы досье. - Занимает руководящий пост; скорее всего, рекомендован к повышению. Работает в штаб-квартире на Кинг-Чарлз-стрит. Там есть все подробности. У меня его полное досье с изобличающими снимками. - Он прочел первые строки.
Малик придвинулся ближе к монитору и посмотрел на фотографию Бекаса. Хорошо одет; на нем темно-синий костюм в узкую полоску. На снимке Бекас пил шампанское и смеялся. Рядом с ним стоял какой-то молодой человек.
- Кое-что нужно увеличить, но опознать его можно, - продолжал Хуссейн, прокручивая альбом вперед.
На новых снимках Бекаса сняли уже без одежды. Он занимался сексом с тем самым молодым человеком. На многих фото лицо Бекаса выглядело вполне узнаваемым.
- У нас, кажется, и видео есть? - спросил Малик.
- Да. Все изображения вполне четкие.
- Давно Гарольд с ним знаком? - спросил Малик, просматривая текст.
- С тех пор, как он учился в Кембридже.
- Сколько гостей пришло на прием?
- Двенадцать, в том числе две женщины; они первые заняли спальни.
- Развращенность этих шлюх не знает границ! - проворчал Малик, с отвращением рассматривая компрометирующие фотографии. - И мало кто из неверных способен потягаться в порочности с западными дипломатами!
Малик не понаслышке знал, о чем говорил. В девяностых годах его отца назначили третьим секретарем турецкого консульства; он отвечал за налаживание торговых связей. Отец перевез жену и детей из уютного дома в Анкаре. Им выделили служебную квартиру на улице Мейда-Вейл в северо-западной части Лондона. Молодой Малик поступил в Лондонскую школу экономики, где получил степень бакалавра по специальности "международная экономика". В юности он был маленьким и тщедушным, с едва заметными подростковыми усиками, зато вдумчивым, чем выгодно отличался от большинства своих однокурсников.
До тех пор Малик ни разу не выезжал за пределы Турции. Шумные и развязные жители британской столицы сильно смущали его. Они сбили его с толку. Его до глубины души оскорбляли пьянство, наркомания и беспорядочные половые связи, нескромность женщин и наглость мужчин. Когда он смотрел телевизор, ему казалось, что все британское общество погрязло в пороке. Иногда по протоколу им со старшей сестрой приходилось бывать на приемах; там он с глубокой грустью осознал, что излишества Запада соблазнили даже его родителей.
В 1997 году, учась на последнем курсе, Малик стал лучшим студентом. Из служебной квартиры отца он переехал в студенческое общежитие в районе Херн-Хилл. Ему выделили самую маленькую комнату на верхнем этаже обветшалого купеческого дома викторианской эпохи, в котором, кроме него, жили три студентки и пять студентов ЛШЭ, в том числе Димитрий, третьекурсник с отделения экономики труда.
В середине нового семестра Димитрий повел его на студенческую вечеринку в Брикстоне, где все пили и курили марихуану. Студенты из его общежития фотографировали своих друзей, которые совокуплялись прямо на полу, часто по трое. Иногда сексом занимались мужчины с мужчинами. Малик пошел искать Димитрия, он хотел сказать, что уходит домой. Своего соотечественника он нашел в одной из спален; тот занимался сексом с англичанкой.
Позже, ночью, один студент-англичанин, едва ли не самый разнузданный, упал с балкона третьего этажа и разбился насмерть. Все страшно перепугались; девушки рыдали. И лишь Абдул Малик тихо радовался в глубине души. Есть все-таки справедливость на свете! За час до того, как упасть с балкона, погибший целовался с другим мужчиной. Малик решил, что таким образом Аллах наказал студента за его грехи.
Вернувшись в свою уединенную комнату в верхнем этаже, он взял Коран, книга раскрылась на истории грехопадения Адама. Тогда-то на него и снизошло озарение. Несчастный случай с однокурсником был зна́ком свыше. Аллах обратился к нему через современную аллегорию греховности человека! С той ночи Малик совершенно отдалился от студенческой жизни и замкнулся в своих мыслях. Он изучал Коран и регулярно молился. Соседей раздражали его застенчивость, которую они неверно приписывали его отчужденности, и успехи в учебе, из-за которых его считали зубрилой. В насмешку над его турецким происхождением его прозвали "Шиш-кебаб". Особенно безжалостно Малика преследовал его соотечественник, которому следовало, казалось бы, его защищать. Хотя Стамбул и называли шикарным городом, честолюбивые юноши стремились преодолеть культурные границы и уехать на Запад.
Однажды ночью Малик сидел у себя в комнате и читал Коран, как вдруг соседи по дому стали швырять камни в его окно. Всмотревшись в щель между занавесками, он увидел, что они, пьяные, столпились на тротуаре и что-то кричат, обращаясь к нему. У всех была с собой еда из закусочных; девушки пустили по кругу бутылку водки. Малик выключил свет, но соседи вломились в дом и стали подниматься по узкой лестнице.
Он лег в постель и укрылся одеялом. Соседи выбили дверь и ворвались в его комнату. Они подняли невероятный шум. Его самый лютый враг, третьекурсник-физик с первого этажа, и Димитрий сорвали с него одеяло и навалились на него, прижимая к кровати. Малик кричал и вырывался, но кто-то снял с него трусы. Его гениталии полили соусом чили. Одна девица схватила его член и принялась мастурбировать, а остальные вопили во всю глотку: "Шиш-кебаб! Шиш-кебаб!" У него возникла эрекция, и он мучился от стыда. Другая девица полила его член водкой и взяла его в рот, но от смеси водки и чили ее вырвало. Малик в отчаянии закрыл лицо руками. Димитрий стал вытирать рвоту, чили и сперму Кораном. Таким был первый сексуальный опыт Малика.
На следующий день Димитрий смотрел на него злобно и презрительно, хотя студенты-англичане пытались обратить все в шутку. Малик еще больше замкнулся в себе. И все же после второго курса Малику рекомендовали поступить в докторантуру и писать диссертацию по эконометрике. К тому времени друзей у него почти не осталось, зато он стал настоящим знатоком Корана. Потом он познакомился с молодой турчанкой с химического факультета. Она изучала химическое машиностроение. Ее звали Джамайма; она была единственной из всех его знакомых студенток-турчанок, которая носила хиджаб и одевалась скромно - в джинсы и темные блузки, закрывающие плечи и грудь. Они вместе гуляли по Эджвер-Роуд и покупали исламскую литературу; заходили и в рестораны на Уоррен-стрит. Джамайма познакомила его с основными принципами ваххабизма и облекла в слова его самые сокровенные мысли об упадничестве Запада.
Джамайма выросла в Стамбуле; ее отец был состоятельным промышленником, который производил сельскохозяйственную технику на экспорт и продавал ее во все страны Европы. Когда Малик окончил курс, получив, как и ожидалось, диплом с отличием, Джамайма познакомила его с отцом и попросила его взять Малика под свое покровительство. Малик быстро показал свою деловую сметку; он посоветовал отцу Джамаймы сочетать экспорт продукции с банковским делом. Молодые люди поженились, как только Джамайма окончила университет. Малик купил дом в престижном районе Стамбула. За десять лет жена родила ему трех здоровых детей. В делах Малик скоро сравнялся с тестем; расширив сферу своих интересов, он занимался химическими заводами, недвижимостью, цементом, удобрениями, грузовиками и коврами.
Когда родные жены посоветовали Малику, в числе прочих инвестиций, вложить деньги в лондонскую недвижимость, он стал скупать дома и квартиры в самых престижных районах столицы Великобритании.
Малик и Хуссейн молча просматривали файл минут двадцать. Снова открыв папку с фотографиями, Малик внимательно посмотрел на человека по кличке Бекас.
- Когда мы завербуем этого высокопоставленного извращенца? - спросил он.
- Как только он трахнет мальчишку, - ответил Хуссейн.
Глава 15
Пятница, 14 сентября, 08.30, следственный отдел СО-15
Подчиненные Дерека Финча сидели на три этажа ниже разведчиков Уэзеролл. Созданный в семидесятых годах двадцатого века для расследования преступлений экстремистов, следственный отдел прославился своим умением добывать улики с мест терактов и предъявлять суду веские доказательства.
Пройдя мимо лифта, Керр направился в конец коридора и спустился по пожарной лестнице. Он еще издали заметил суперинтендента уголовного розыска Джима Меткафа, старшего следователя Финча. Керру нужно было точно выяснить, что Меткафу известно об Ахмеде Джибриле, но дело было не из легких. Меткаф, обидчивый по натуре, все время раздувал противоречия между двумя отделами СО-15. Сейчас их отношения можно было назвать гражданской войной. Меткаф снял пиджак и галстук и засучил рукава; вид у него был такой, словно он вот-вот даст кому-то в глаз. Керр представил, как Меткаф валяется на полу, избитый Джеком Ленгтоном.
- Что ты здесь делаешь? - осведомился Меткаф. Он был родом из Ливерпуля и отстаивал принцип "око за око". Меткаф носил кожаный пояс и широкие подтяжки; и то и другое было ему тесновато и подчеркивало пивной животик. Коротко стриженные седеющие волосы на лбу росли мысиком; острый носик выделялся на лице, делая Меткафа похожим на хорька. Он никогда не улыбался. Ростом он был выше Керра, когда они пожимали друг другу руки, его близко посаженные глазки под тяжелыми веками излучали враждебность. Керр прекрасно помнил, за что Меткаф возненавидел его десять лет назад. - Пришел извиниться за своих портачей?
- Я тоже рад тебя видеть, - ответил Керр.
- Добро пожаловать в настоящую полицию, - проскулил Меткаф.
Керр ничего не ответил. Меткаф обожал насмехаться над коллегами из других отделов, бестактно напоминая о том, что его подчиненные набраны из отделов уголовного розыска на местах. Человек пятнадцать его следователей сидели на телефонах и за компьютерами, подключенными к стандартизованной общенациональной базе "Холмс", в которую были загружены все особо тяжкие уголовные дела. В основном под началом Меткафа работали люди солидные, располневшие от сидячей работы. Они работали, распустив галстуки, засучив рукава и сдвинув очки на кончик носа. Керр подумал: странно, что сейчас они заняты такими стандартными операциями. Первые часы после ареста террориста самые важные. Можно найти важные следы, установить связь с другими ячейками и предотвратить другие теракты. В отделе Меткафа работа должна кипеть.
Много лет назад, когда в обеденный перерыв еще можно было выпивать в ближайшем пабе, сотрудники Специальной службы прозвали следователей с этого этажа "пузанами". В наши дни сотрудники Скотленд-Ярда чаще всего перекусывают бутербродами на рабочем месте, но прозвище "пузаны" за отделом закрепилось. Керр отметил, что ветеранам из отдела Меткафа недостает рвения. Похоже, им заранее внушили, что дело развалится.
- Из-за вас у нас куча неприятностей, - продолжал Меткаф.
Керр улыбнулся про себя, вспомнив давнюю историю. Группа наружного наблюдения сняла Меткафа голым в спальне пригородного дома; в объектив попал его белый выпуклый зад. Керр в то время служил сержантом в отделе технической экспертизы. У них Меткаф проходил под кличкой Коротышка - из-за сморщенного члена, безвольно обвисшего после полового акта.
Поняв, что Меткаф не собирается приглашать его к себе в кабинет, Керр прислонился к свободному столу и без выражения спросил:
- Почему вы заблокировали доступ к документам Джибрила?
- Зачем вы следили за человеком, которого не было в согласованном списке объектов?
- Джим, нам сейчас нужно работать сообща.
- Хочешь сказать, что мы должны спасать вашу шкуру. Даже не надейся! Вы вляпались, вы и выбирайтесь.
- Мы входим в СО-15. Мы одна команда.
- Ну да, ясно. Тебя что, твоя начальница прислала? За помощью…
- А ты что же, против?
Меткаф скрестил руки на груди.
- Чтобы вы совали нос в мою работу? Конечно, я против.
- Нет, - ровным тоном продолжал Керр. - Я имею в виду - против того, чтобы женщины занимали руководящие посты.
Хотя после 1997 года их пути не пересекались, Керр все помнил, как будто дело было вчера. Специальная служба проводила операцию против ячейки активистов ИРА, приехавших из Дублина. Главарь обзавелся подружкой - ничего не подозревающей разведенной учительницей, которая преподавала в школе для детей с отклонениями в развитии, таких в то время начали называть "детьми с особыми потребностями". Она регулярно развлекалась с Меткафом в своем уютном доме с тремя спальнями. Их любовные утехи прилежно снимали камеры, установленные Специальной службой. Поскольку у учительницы потребности тоже оказались особыми, Меткафу крупно не повезло. Подружка ирландского террориста каждый вторник изменяла своему любовнику с женатым полицейским.
Тактично предупредив Меткафа об опасности, коллеги из Специальной службы спасли его брак и карьеру, а может быть, даже жизнь. Но Меткаф понимал, что они его снимали; он так и не простил им своего унижения.
- Понимаешь, Джим, мне кажется, что нас всех в этом деле водят за нос. Ты нашел что-нибудь интересное у него на квартире? Например, ноутбук?
- Обыск еще не окончен, - ответил Меткаф.
- А, ну да, - невозмутимо ответил Керр, заметив ложь. - Когда примерно закончите?
В ответ Меткаф пожал плечами.
- Ну, и что сейчас творится в "Паддингтон-Грин"? Как себя ведет его адвокат?
- Как обычно.
- Выяснилось что-нибудь пикантное на допросах?
- Хватает.
- Когда ты предъявишь ему обвинение?
- Когда мы с ним закончим, ты узнаешь то, что тебе положено знать.
- Джим, мне кажется, ты ведешь себя как человек, которому в рот вставили кляп. По-моему, тут что-то не так.
Мимо них прошли два детектива из следственного отдела. Они навострили уши, и Керр направился к кабинету Меткафа, точнее, к крошечной кабинке, отгороженной от общего зала прозрачными перегородками. В кабинетике умещался только письменный стол, зато над ним красовались многочисленные дипломы с эмблемами американских и европейских сил правопорядка. "Стена славы"! Пол загромождали папки с делами и бумаги с судебными постановлениями.
- Послушай, я могу прикомандировать тебе в помощь пару своих сотрудников.
Меткаф сел за стол - видимо, для того, чтобы перехватить инициативу.
- Кого ты мне дашь - своих ботаников-аналитиков из комнаты 1830? - Он ухмыльнулся и включил компьютер. - Нет уж, спасибо.
- Человека, который отслеживает финансовые потоки террористов…
- Не нужно. Следствие на верном пути, - туманно ответил Меткаф.
Керр решил сблефовать:
- Мы сейчас кое-что выясняем через наши источники в Пакистане; мы отслеживаем канал, по которому он получил въездную визу. Неплохо было бы сравнить данные.
Меткаф резко вскинул голову:
- И думать забудь.
- Это еще почему? - парировал Керр, переходя в боевую стойку.
- Все, что связано с визами и паспортами, поручено нам. Следствие веду я. МИ-5 запретила выносить паспорт Джибрила за пределы моего отдела.
- Почему?
- МИ-5 не спрашивают.
- И ты тоже? - Керр выждал пару секунд и сдался: - Ладно, ситуация сейчас такая. Алану Фарго нужны все подробности для базы данных, и если ты не пойдешь нам навстречу, мы напрямую обратимся в Службу иммиграции и министерство внутренних дел. Джим, мы ведь хотим вам помочь…
- Обращайтесь ко мне по званию, старший инспектор!
- …мы хотим помочь, чтобы дело скорее раскрылось, так что хватит валять дурака, ясно? Мы должны действовать заодно, ведь и мы, и вы относимся к СО-15. И мы в состоянии помочь вам. Мы должны работать параллельно.
Меткаф прищурился, вглядываясь в монитор.
- Нет, не должны. Сейчас все по-другому. Вся информация необходима только нам. - Он нажал клавишу "Печать" и кивнул в сторону своего компьютера: - Здесь у меня есть все, что требуется. МИ-5 дает нам задания напрямую.
Зажужжал оживший принтер.
- Не сомневаюсь.
- Иногда и МИ-6 тоже.
- Поздравляю.
- А знаешь, ты прав, кое в чем вы действительно можете нам помочь, - глумливо продолжал Меткаф, вытягивая из принтера распечатанную страницу. - Вот список нынешних исламских организаций.
Керр равнодушно пробежал взглядом по старой сводке, скопированной из файла МИ-5.
- "Хизб-ут-Тахрир" можешь не заниматься, - продолжал Меткаф. - По этим психам у нас уже все есть. Мне нужно больше знать о союзе "Исламский джихад". Понаблюдайте за книжными магазинами в Ист-Хэме, Ньюхэме, Илинге, которые торгуют исламской литературой, и так далее. Наконец-то и твоим оболтусам найдется работа! - Порывшись в своих бумагах, Меткаф нашел тонкую брошюрку и швырнул ее Керру. Керр, сунув руки в карманы, наблюдал, как брошюрка падает на пол. - Здесь последние данные из Центра социальных связей. Мне нужно узнать все, что только можно, о наших, лондонских чурках. А международными организациями мы займемся и сами.
- Ты вели своим умникам поискать в Гугле, - посоветовал Керр, косясь в сторону общего зала. - Ладно, вторая попытка. Когда вы собираетесь предъявить обвинения Ахмеду Джибрилу?
- С чего ты взял, что ему предъявят какие-то обвинения?
Керр расхохотался.
- Что?! Ты собираешься его отпустить? Да ведь он сидит только сутки!
- Мы ничего не исключаем.
- Ты хочешь сказать, что ребята из МИ-5 диктуют тебе, что делать? Ты, наверное, шутишь.