– А я играю в нее, – слабым голосом ответила Поллианна. – Но не могу понять, что творится. Раньше я не замечала, чтобы игра так странно действовала. Вот раньше, когда я находила чему радоваться, я чувствовала себя вполне счастливой. А теперь, когда есть Джеми… Вот я радуюсь, что вокруг меня ковры и картины и у меня всегда что-нибудь вкусное на обед. Но чем больше я радуюсь за себя, тем обиднее мне становится за него. Я никогда раньше не замечала, чтоб игра так действовала. И я не знаю, что ее так изменило. Вы не знаете?
Миссис Керю лишь махнула рукой в сердцах и отвернулась, не произнеся ни слова в ответ.
Но на следующий день после Рождества произошло нечто столь удивительное, что Поллианна даже на какое-то время позабыла о Джеми.
Миссис Керю отправилась за покупками и взяла с собой Поллианну. И пока миссис Керю решала, предпочитает ли она брюссельские или венецианские кружева для своего воротничка, Поллианна заметила неподалеку за прилавком лицо, показавшееся ей как будто бы знакомым. Какое-то мгновение она вспоминала, присматриваясь и наморщив лоб, и вдруг радостно вскрикнула и опрометью бросилась вдоль прохода.
– Ах, так это же вы! – радостно приветствовала она девушку, выставлявшую в витрину лоток с розовыми бантами. – Как я рада вас видеть!
Девушка обернулась к Поллианне и удивленно уставилась на нее. Но в следующее мгновение ее усталое лицо озарила приветливая улыбка.
– Ну-ка, ну-ка! Ты та самая девочка из городского парка!
– Ну, да! Как славно, что вы меня узнали, – засияла Поллианна. – Что же вы больше не приходили? Я вас каждый раз искала.
– Не выбраться было. Работа. В тот раз у меня был последний в этом году свободный вечер и я… пятьдесят центов, мэм, – отвлеклась она от беседы, чтобы ответить на вопрос приятной пожилой дамы относительно цены черно-белого банта.
– Пятьдесят центов, хм…
Дама повертела бант в руках, и, поразмыслив, со вздохом положила его на место.
– Хм, очень милый, дорогая, спасибо, – сказала дама и двинулась дальше.
Вслед за дамой подошли две миловидные девушки, которые, прыская смехом и перекидываясь шуточками, выбрали нечто из алого бархата с блестками и еще что-то кружевное, разукрашенное искусственными розами. Весело щебеча, девушки ушли, а Поллианна мечтательно вздохнула.
– Вот так у вас целый день? Представляю себе, как вы довольны, что выбрали эту работу!
– Довольна?!
– Ну, да. Ведь это должно быть жутко увлекательно: столько людей! И все такие разные. С каждым можно поговорить. Вы даже обязаны с ними разговаривать, ведь в этом ваша работа? Мне такое по душе. Пожалуй, я стану продавщицей, когда вырасту. Ведь это так интересно – смотреть, кто что покупает!
– "Интересно смотреть"? – фыркнула девушка за прилавком. – Деточка, если бы ты знала хотя бы половину того, что…
– Один доллар, мэм, – перебила она сама себя, отвечая на сердитый вопрос молодой женщины относительно цены ядовито-желтого бархатного банта с бисером.
– Спасибо, что сподобились ответить, – раздраженно сказала женщина. – Я дважды спрашивала.
Продавщица закусила губу.
– Я не расслышала, мэм.
– Это ваши проблемы, милочка. У вас такая работа – слушать, что покупатели говорят. Вам за это деньги платят. Сколько стоит вон тот черный бант?
– Пятьдесят центов.
– А голубой?
– Один доллар.
– Без дерзостей, пожалуйста! Отвечайте, как положено, если не хотите, чтоб я на вас пожаловалась. Покажите мне лоток с розовыми бантиками.
Девушка-продавец открыла было рот, но, ничего не сказав, стиснула губы в тонкую линию и покорно достала с витрины лоток с розовыми бантами. При этом руки ее заметно дрожали, а в глазах сверкали гневные искорки. Молодая покупательница повертела в руках пять бантов и спросила цену четырех из них, после чего удалилась, бросив недовольное:
– Не из чего даже и выбрать.
– Ну, как тебе? – срывающимся голосом спросила девушка из-за прилавка ошарашенную Поллианну. – Интересно на все это смотреть? Какого ты теперь мнения о моей работе?
Поллианна нервно засмеялась.
– Ну и сердитая же тетенька! Хотя по-своему забавная. По крайней мере, вы можете радоваться тому, что не все покупатели такие, как она.
– Наверное, – кисло усмехнулась девушка. – Но скажу прямо, деточка: эта твоя игра в радость, о которой ты упоминала в парке, может, и хороша лично для тебя, но…
Она опять не смогла закончить фразу, так как нужно было отвечать на вопрос очередной покупательницы.
– Пятьдесят центов, мэм, – устало повторила она все ту же фразу.
– Вы все так же одиноки? – сочувственно поинтересовалась Поллианна, когда девушка снова на мгновение освободилась.
– С тех пор, как мы с тобой виделись в парке, я устроила не более пяти вечеринок и побывала не более чем на пяти ответных, – ответила девушка со столь горьким сарказмом в голосе, что его не могла не уловить даже Поллианна.
– Но ведь Рождество вы хорошо встретили?
– Еще бы! Весь день пролежала в постели с компрессами на ногах и прочитала четыре газеты и журнал. А вечером поплелась в кафе, где с меня содрали тридцать пять центов за пирог с курятиной – на десять центов больше, чем по будням.
– А что случилось с вашими ногами?
– Натерла себе волдыри за время предрождественской суеты: у меня работа ведь стоячая…
– Ах! – сочувственно ахнула Поллианна. – Так у вас ни елочки не было, ни праздничного стола, ни подарков? Ничего-ничего?
– Откуда этому всему взяться-то?
– Вот жалость… Видели бы вы мою елочку! – вздохнула девочка. – Она у меня сказочно красивая…
– Хотя постойте! – вдруг оживилась девочка. – Так вы ведь еще можете ее увидеть! Мою елку еще не убрали. Скажите, вы бы могли сегодня… или завтра вечером придти ко мне и…
– Поллианна! – ледяным тоном прервала ее миссис Керю. – Ради всего святого, как это понимать? Где ты была? Я тебя ищу по всему магазину. Даже в отдел мужских костюмов заглядывала.
Поллианна обернулась к ней со счастливым возгласом.
– Миссис Керю, вы как раз очень кстати! Познакомьтесь, пожалуйста, это… Правда, я не знаю, как ее зовут, но мы очень хорошо знакомы, вы не волнуйтесь. Я с ней подружилась когда-то в городском парке. Она очень одинока, и у нее никого здесь нет. Но у нее есть отец, и он тоже пастор, в точности как мой, только ее папа жив. И у нее не было елочки, а только куриная котлета и волдыри на ногах. Я хочу, чтобы она увидела мою. То есть мою елочку, – на одном дыхании выпалила Поллианна. – Я пригласила ее придти к нам сегодня вечером или завтра вечером. Ведь позволите мне снова зажечь свечи на елочке?
– Поллианна, опомнись, – начала миссис Керю с холодным неодобрением.
Но девушка из-за прилавка перебила ее с еще более холодной неприязнью:
– Не волнуйтесь, мэм, я не намерена к вам приходить.
– Да нет же, прошу вас, вы непременно приходите! – взмолилась Поллианна. – Вы себе не представляете, как мне хочется, чтоб вы пришли и чтобы…
– Я заметила, что леди не желает меня видеть, – довольно зло перебила ее девушка.
Побагровев, миссис Керю резко повернулась, чтобы уходить, но Поллианна вцепилась в ее рукав и не пускала, в то же время лихорадочно убеждая девушку за прилавком:
– Но она пожелает, она непременно вас пригласит! Она тоже хочет, чтобы вы к нам пришли, я это точно знаю! Вы себе не представляете, какая она добрая, сколько денег она жертвует на всякие благотворительные общества!
– Поллианна! – резко одернула ее миссис Керю.
Она снова готова была идти прочь, но застыла на месте, пораженная глубочайшим сарказмом в тоне молодой продавщицы, когда та сказала:
– Как же! Я очень хорошо себе представляю. Я знаю, как много некоторые люди жертвуют на дело спасения. Знаю, сколько рук помощи протягивается к тем, кто уже пустился во все тяжкие. И это очень хорошо. Я ничего плохого в этом не вижу. Я только иногда удивляюсь, почему никто не предложит помощь девушкам еще до того, как те собьются с пути? Почему не устраивают уютных домов с книгами, картинами, коврами и музыкой для порядочных девушек? Может, тогда было бы не так много других… Ой, да что это я такое несу? – неожиданно прервала она свою речь и обернулась к молодой покупательнице, которая выбрала синий бант.
– Пятьдесят центов, мэм, – услышала Миссис Керю, направляясь с Поллианной к выходу.
Глава 13. Ждать и побеждать
У Поллианны возник блестящий план. Она сформулировала его в считанные минуты и тут же выложила миссис Керю. Миссис Керю не была в восторге от подобного плана и совершенно недвусмысленно высказалась на этот счет.
– Но я уверена, что им такой план наверняка придется по душе, – возражала Поллианна в ответ на приводимые миссис Керю аргументы. – И вы только подумайте, как легко этот план осуществить! Елочка все еще стоит наряженная. Правда, под ней уже нет подарков, но мы легко можем их туда положить, докупить, сколько понадобится. Новый год уже не за горами. Представьте себе, как она обрадуется! Вы бы на ее месте разве не обрадовались? Если бы у вас до этого были только волдыри на ногах да пирог с курятиной…
– До чего же ты невыносимый ребенок! – нахмурилась миссис Керю. – Тебя ровным счетом ничего не смущает! А мы ведь даже не знаем, как эту юную особу зовут.
– Действительно, не знаем! Разве не удивительно, что при этом я чувствую, что уже очень хорошо ее знаю? – Радостно удивлялась Поллианна. – Знаете, мы так хорошо с ней поговорили в тот день в парке. Она мне все-все про себя рассказала: как ей одиноко и как ей кажется, что нигде человек не бывает так одинок, как в шумной толпе в большом городе, потому что другим людям нет до тебя дела и они не обращают на тебя внимания. Правда, один джентльмен, обратил на нее внимание, но она сказала, что чрезмерное и что именно ему не следовало бы. Странно, правда? Тем не менее, он пришел за ней в парк, чтобы куда-то пригласить с собой, а она не пошла. Хотя он был очень привлекательный и настоящий джентльмен… пока не разозлился. Почему люди становятся такими непривлекательными, когда злятся? Сегодня в магазине одна дама, которая подбирала себе банты, наговорила массу неприятных вещей. Она тоже сделалась непривлекательной, когда начала злиться и говорить нехорошие вещи. Миссис Керю, но вы же разрешите мне устроить елку в канун Нового года? И пригласить девушку, которая продает банты и ленты? И Джеми. Он уже лучше себя чувствует и мог бы прийти. То есть Джерри должен будет привезти его в кресле. Но мы ведь все равно хотели, чтобы Джерри тоже пришел к нам на елку?
– Ну, конечно! Как же без Джерри! – саркастично воскликнула миссис Керю. – Зачем ограничиваться одним только Джерри? Я уверена, у него найдутся друзья, которые тоже охотно пришли бы к нам, и…
– А можно, миссис Керю, правда можно? – восторженно перебила ее Поллианна. – Какая же вы славная и добрая! Я ведь так и хотела…
Миссис Керю ахнула от неожиданности и негодования.
– Нет, Поллианна нет! Я не… – запротестовала она.
Поллианна, поняв эти возражения в совершенно ошибочном смысле, твердо стояла на своем:
– Нет, нет, даже не спорьте, вы очень добрая и славная! Вы самая что ни на есть лучшая! И не пытайтесь отрицать. Вот так вечеринку мы теперь закатим! Пригласим Томми Долана, и его сестру Дженни, и двух малышей Макдоналдс, и еще трех девочек – не знаю, как их зовут – которые этажом ниже под Мерфи, и еще кое-кого – лишь бы места хватило. Вот они обрадуются-то, когда я им скажу! Ах, миссис Керю, мне в жизни еще не приходилось так здорово отмечать Рождество и Новый год! И все только благодаря вам! Можно, я прямо сейчас начну их всех приглашать? Чтобы они знали, какой замечательный праздник их ждет…
Сама не веря в происходящее, миссис Керю словно бы со стороны услышала, как она произносит "да", вполне осознавая, что этим единственным словом обязывает себя устроить новогоднюю вечеринку для доброй дюжины ребятишек из переулка Мерфи и юной продавщицы, имени которой даже не знает.
Возможно, в памяти миссис Керю еще свежа была фраза той девушки: "Я иногда удивляюсь, почему никто не предложит помощи девушкам еще до того, как те собьются с пути?" Возможно, в ушах миссис Керю еще звучал рассказ Поллианны о девушке, которая чувствовала себя такой одинокой среди толпы, в большом городе, но отвергла предложение молодого человека, который "обращал на нее чрезмерное внимание". Возможно, в сердце миссис Керю еще теплилась надежда обрести покой, к которому она так стремилась, уступая прихотям наивной Поллианны. А может, сыграли роль все эти обстоятельства вместе, да вдобавок еще обезоруживающая склонность Поллианны воспринимать раздражение и сарказм собеседницы как великодушное гостеприимство. В любом случае формальное согласие было получено, и миссис Керю оказалась втянутой в осуществление грандиозных замыслов Поллианны относительно Нового года и вечеринки.
Обо всем этом Миссис Керю написала сестре, завершив послание следующими строками:
"Не знаю, как мне быть дальше, но, похоже, придется действовать в том же духе. Другого способа я не нахожу. Конечно, если Поллианна начнет читать мне проповеди… Впрочем, я до сих пор их от нее не слыхала, поэтому-то и не чувствую за собой морального права отрядить ее обратно к тебе".
У себя, в Санатории, дочитав письмо до конца, Делла не смогла удержаться от смеха.
– Да уж, "проповедей не было", – произнесла она, обращаясь сама к себе. – Пусть Господь благословит доброе сердце этого необыкновенного ребенка! Итак, проповедей она не читала. Но, тем не менее, моя сестрица, Рут Керю, согласилась устроить в своем доме две вечеринки на одной неделе и дом, что был годами погружен в траур, ныне от крыльца до конька крыши сияет праздничным убранством.
Новогодний вечер прошел замечательно. Даже миссис Керю вынуждена была это признать. Джеми в своем кресле на колесах, Джерри со своим не слишком литературным, но очень выразительным языком, и юная продавщица (оказалось, что зовут ее Сэди Дин) наперебой предлагали развлечения остальным гостям. Сэди, к всеобщему и, кажется, даже собственному удивлению, обнаружила широчайшие познания в области увлекательных развлечений и салонных игр. Эти развлечения в сочетании с изысканными рассказами Джеми и добродушными шутками Джерри не давали угаснуть всеобщему веселью и взрывам смеха. И когда, после щедрого праздничного ужина и не менее щедрых подарков из-под нарядной елки, счастливые гости расходились по домам, они вздыхали вполне удовлетворенно.
И если Джеми (они с Джерри уходили последними) на прощание обвел гостиную немного грустным взглядом, никто этого как будто не заметил. Однако, желая мальчику доброй ночи, миссис Керю наклонилась к нему и спросила шепотом немного смущенно:
– Так что, Джеми, ты не передумал, не переедешь ко мне?
Мальчик колебался какое-то мгновение, но затем отрицательно покачал головой.
– Если бы всегда могло быть так, как в этот вечер… тогда, конечно… – вздохнул он. – Но так не будет всегда. Наступит другой день, пройдет неделя, месяц, год… А я ведь уже через несколько дней пойму, что мне не следовало перебираться.
Миссис Керю очень ошибалась, если думала, что ее миссия помощи Сэди Дин ограничится приглашением на новогоднюю вечеринку. Уже на следующее утро Поллианна развеяла эту иллюзию, снова заговорив о Сэди.
– Я ужасно рада, что нашла ее, – удовлетворенно заявила девочка. – Ведь, пусть я не сумела найти для вас настоящего Джеми, я все же нашла ту, кого вы сможете любить. Уверена, вам приятно будет полюбить ее, так как для вас это способ любить своего Джеми.
От возмущения у миссис Керю перехватило дыхание. Порой эта непоколебимая вера девочки в ее чистосердечность и собственное стремление Поллианны всем помогать смущали миссис Керю, а иногда и просто раздражали. С другой стороны, отрицать благородство своих намерений под счастливым и доверчивым взглядом Поллианны было невозможно.
– Но Поллианна, – неуверенно пыталась она возражать, уже чувствуя тщетность этой попытки, – эта девушка не имеет ничего общего с Джеми, ты сама это прекрасно знаешь.
– Я знаю, – легко согласилась Поллианна. – И мне очень жаль, что она не Джеми. Но в то же время она немножечко как бы и Джеми. То есть, я хочу сказать, ей тоже не хватает кого-то, кто ее любил бы, беспокоился о ней… Поэтому я думаю, всякий раз, как вы вспомните Джеми, вам приятно будет, что вы кому-то помогаете и позаботитесь о нем точно так же, как вам хотелось бы, чтобы кто-то заботился и помогал вашему Джеми, где бы он сейчас ни находился.
Миссис Керю вздрогнула и чуть слышно простонала:
– Мне нужен только мой Джеми.
Поллианна понимающе кивнула.
– Я знаю, детский смех. Мистер Пендлтон говорил мне об этом. Но зато у вас будет женская рука.
– Женская рука?
– Да, он объяснил мне: для того, чтобы дом стал родным домом, нужна женская рука и детский смех. Он сказал так, когда предлагал мне поселиться у него. А я нашла ему Джимми, чтобы он взял его к себе вместо меня.
– Джимми?
Миссис Керю посмотрела на девочку с испугом, который всегда появлялся в ее глазах, как только она слышала это имя в любой его форме.
– Да, Джимми Бина.
– Джимми Бин… Вот как… – произнесла миссис Керю с облегчением.
– Да. Он жил в сиротском приюте и сбежал оттуда. А я его нашла. Он сказал, что хочет настоящий дом с мамой вместо воспитательницы. Матери я ему не нашла, но устроила его к мистеру Пендлтнону, а мистер Пендлтон его усыновил. Теперь Джимми зовут Джимми Пендлтон.
– А раньше он был… Бином?
– Да, он был Джимми Бином.
– Вот как… – повторила миссис Керю, на этот раз задумчиво вздохнув.
После той новогодней вечеринки миссис Керю частенько приходилось видеться как с Сэди Дин, так и с Джеми. Прибегая ко всяческим ухищрениям, Поллианна обеспечивала им очередные приглашения, и миссис Керю к собственному удивлению не способна бывала помешать их визитам. Поллианна же искренне верила, что, давая согласие, миссис Керю чувствует некое удовлетворение. Никто не мог бы убедить девочку, что миссис Керю на самом деле ничуть не одобряет эти посещения и никакого удовольствия от них не испытывает.
С другой стороны, следует заметить, что в течение этих дней и недель миссис Керю узнавала много такого, о чем раньше, по собственной воле замкнутая в четырех стенах, не имела представления. В частности, она узнала, каково приходится одинокий молодой девушке в большом городе, когда она вынуждена сама зарабатывать себе на хлеб, и никому до нее нет дела, кроме разве что тех, кто приличных девушек до добра не доводит.
– Что вы тогда имели в виду? – решилась как-то спросить миссис Керю у Сэди. – О чем вы говорили тогда в супермаркете, упоминая о помощи девушкам?
Сэди густо покраснела.
– Боюсь, я была непочтительной, – извинилась она.
– Пустое. Вы только объясните, о чем шла речь: я с тех пор не прекращаю думать над вашими словами.
Собравшись с мыслями, Сэди начала с некоторой горечью в голосе.