Хотя в последнее время Кулаков воздерживался от критики губернатора, тот не переставал его ненавидеть. О доверии между ними не могло идти и речи. Лисецкий смотрелся барином и неизменно подчеркивал свою принадлежность к новым демократическим веяниям. Кулаков любил повторять, что он простой мужик, и не скрывал своих симпатий к коммунистам.
Однако, несмотря на всю разницу в политических взглядах и образе жизни, в их характерах был один и тот же дух лидерства и соперничества. Поэтому взаимная неприязнь, тихо тлевшая в мирные времена, при малейшей искре сразу вспыхивала острыми конфликтами. С год назад нам удалось назначить Пашу Сырцова, возглавлявшего ранее наш банк, первым заместителем Кулакова. И хотя губернатор принимал непосредственное участие в этом назначении, теперь он Сырцова в друзьях не числил и постоянно давал это понять.
Конечно же, Сырцов это чувствовал и в своем сложном положении чужого среди своих пытался вести себя предельно сдержанно.
- Да в целом все то же самое, - смущенно улыбаясь и ероша преждевременно поседевшие волосы, ответил он. - Но работы побольше.
- Ты что-то растолстел там в мэрии, - бесцеремонно продолжал губернатор. - Или мне кажется?
Вообще-то сам Лисецкий никогда не отличался стройностью талии. Сырцов, даже раздобревший, мог еще долго не опасаться достичь губернаторских размеров. Но, зная потребность губернатора непрерывно задирать окружающих, Сырцов лишь испуганно стрельнул в него глазами.
- Буду худеть, - послушно проговорил он.
- А правда, что Кулаков собирается против меня на выборы выставляться? - резко меняя тему, в упор спросил губернатор. - Слухи такие ходят.
Теперь стало ясно, что прежними легкими укусами Лисецкий лишь разминался. Сейчас очередь дошла до главного вопроса. Очевидно, весь разговор с Сырцовым он затевал только ради него.
Сырцов побледнел.
- Лично мне об этом ничего не известно, - торопливо пробормотал он, подчеркивая слово "лично", как будто желал отгородиться от других сотрудников мэрии.
- Не известно! - передразнил губернатор недовольно. - Зато мне все известно. Я ведь много чего знаю, - прибавил он, пристально вглядываясь в Сырцова.
Этот испытующий взгляд Сырцов хотя с трудом, но выдержал. С привычкой губернатора постоянно блефовать и брать собеседника на пушку он, как и все мы, был знаком.
- Клянусь вам, Егор Яковлевич... - залепетал он.
- Брось, - оборвал его губернатор и недобро усмехнулся. - Мне ведь, дружок, докладывают. А ты как думал? Выборы весной, шеф твой уже деньги собирать начал. А значит, все распоряжение по этому поводу тебе уже отдал. Как это мимо тебя может пройти! Ты же у него финансами командуешь. Разве не так?
- Егор Яковлевич! - взмолился взмокший Сырцов.
- Какая все-таки сука этот Кулаков! - взорвался Храповицкий. - Ведь обещал же, что никогда этого не сделает. Клялся! Вы помните, Егор Яковлевич?
Храповицкий говорил с преувеличенным возмущением. Я понял, что он спешил на помощь Сырцову. Паша оставался нашим человеком, и упреки губернатора в двойной игре косвенно задевали и нас. Ловко выводя его из-под удара, Храповицкий подставлял в качестве мишени Кулакова. Лисецкий поддался на его трюк.
- Что ты удивляешься, Володя, - живо откликнулся он, забывая про Сырцова. - Кулаков всегда был мерзавцем. Это Решетов тогда нам за него ручался! - Он сверкнул глазами в мою сторону. - А я предупреждал вас обоих, что он предатель!
- Он, че, в натуре, в губернаторы намылился? - разыгрывая из себя простачка, подал голос Плохиш. - Ну, пусть попробует. Порвем, как газету!
- А вот это правильно! - подхватил губернатор. - Пусть себе шею сломает! Пожалел я его в прошлый раз. Ну, ничего. Теперь пощады ему не будет!
Последние слова он выговорил мстительно. И вновь наткнулся взглядом на бедного Сырцова.
- Или вы там у себя в мэрии по-другому считаете? - спросил он с вызовом.
- Честное слово, я ничего об этом не знаю, - чуть не плача, оправдывался Сырцов.
- Все равно не верю, - убежденно заключил губернатор. - Ни ему. Ни тебе.
Он откинулся в кресле и ослабил галстук. Все молчали. Виктор потянулся было за сигаретами, но остановился, видя, что никто не курит: губернатор не терпел табачного дыма. Впрочем, то, что ему удалось довести Сырцова почти до слез, Лисецкого, похоже, несколько смягчило.
- Я вообще, знаешь ли, никому не верю, - добавил он почти благодушно. - Таков уж мой принцип. Зато меня никто обмануть не может!
И он деревянно хохотнул...
- Никому не верить тоже опасно, - не утерпел я. - Во-первых, демонстративным подозрением мы оскорбляем окружающих и невольно сами подталкиваем их к обману. Если жене каждый день устраивать сцены ревности, то она рано или поздно все-таки изменит. А во-вторых... Вы не замечали, что самые недоверчивые люди обычно попадаются в самые простые ловушки?
- А ты не умничай! - вскинулся губернатор. - Не надо умничать! Если не хватает ума понять, что с губернатором лучше согласиться, то не такой уж ты, Решетов, умный.
В этом витиеватом афоризме, несомненно, была своя доля правды, подкрепленная предупреждающим взглядом Храповицкого.
- Вот ты, Володя, кому-нибудь доверяешь? - обратился Лисецкий к Храповицкому, ища в нем поддержки.
- Партнерам своим доверяю, - осторожно возразил Храповицкий. - Друзьям.
- А вот это напрасно! - поучительно заметил губернатор, нисколько не смущаясь нашим присутствием. - Друзья-то тебя как раз и предадут! А нож в спину всадят именно партнеры. Кто же еще? Разве посторонние люди могут причинить нам вред? Не-ет! - протянул он с нажимом. - Никак не могут. Да мы к себе и не подпустим чужих-то. Цезарь вон не глупее нас с тобой был. А зарезали его те, кому он верил. Сколько в истории таких примеров! Запомни Володя, опасаться надо только своих. Кого мы любим.
И сделав это отнюдь не лестное для присутствующих замечание, он обвел всех нас торжествующих взглядом. Не думаю, чтобы в эту минуту кто-то чувствовал себя комфортно, не считая, разумеется, его самого. Вася, уперев локти в колени, сидел наклонясь вперед и сдавленно покашливая. Виктор делал вид, что разглядывает рыбок в огромном аквариуме, но на его изрытых оспинами щеках проступили красные пятна. Я уже хотел было сказать колкость, но Виктор меня опередил.
- Николаше вы, стало быть, тоже не доверяете? - саркастически осведомился он. - Наследнику вашему? Роднее его у вас, наверное, никого нет.
Это был тот редкий случай, когда я испытывал к Виктору симпатию.
Губернатор не обиделся. Прищурившись, он ласково посмотрел на толстенького Николашу и помолчал. Николаша тоже попытался выдавить из себя улыбку, но у него не получилось: он нервничал в ожидании ответа отца.
- Николаша у меня хороший, - снисходительно проговорил, наконец, Лисецкий. - Но тюфячок. Да ведь, Николаша? Правильно я говорю?
- Никакой я не тюфячок! - обиженно отозвался Николаша.
- Тюфячок, - засмеялся Лисецкий. - Тебя любой обманет. Да только обманывать будут тебя, а целить в меня. А значит, если я своему Николаше доверять начну, то буду очень легкой добычей. Согласен, Володя?
Храповицкий поморщился, пожал плечами, но заставить себя согласиться с мнением губернатора так и не сумел. В обидном отзыве Лисецкого о собственном отпрыске содержалась еще и скрытая шпилька. Он давал нам понять, что с назначением Николаши управляющим нашим банком не стоит рассчитывать на получение дополнительных рычагов влияния на него, губернатора. И что все попытки воздействия на него через сына будут пресекаться.
Наше молчание становилось тягостным. Вдруг глаза Лисецкого лукаво блеснули. Его посетила какая-то новая идея.
- А знаете, кому я здесь верю больше других? - начал он с хитрым видом. - Не догадываетесь?
Никто из нас даже не стал пробовать, чуя очередной подвох. Лисецкий выдержал эффектную паузу и ткнул пальцем в Плохиша.
- Вот ему! - заявил губернатор. - Вот кто меня не продаст!
Плохиш от неожиданности даже присел и вытаращил глаза. Одним своим словом губернатор возносил его над всеми нами. Пораженные, мы переглянулись. Я заметил, что Храповицкого перекосило.
- Не продашь меня? - требовательно обратился Лисецкий к Плохишу.
Не вставая с кресла, он протянул руку и, ухватив Плохиша за рубашку, подтащил к себе. Покорно подавшись вниз, Плохиш неуклюже склонился над губернатором.
- Нет! - выдохнул Плохиш и замотал головой. - Даже не сомневайтесь!
Губернатор захохотал, запрокинув голову, и легонько оттолкнул Плохиша.
- Попался! - в восторге закричал он, хлопая себе по коленке. - Аж надулся от счастья! "Не сомневайтесь!" - передразнил он. - Да продашь, продашь! Все продадут, и ты продашь! Просто такую цену, как я, тебе никто никогда не предложит! Вот почему тебе верить можно!
Вмиг оплеванный Плохиш отшатнулся с открытым ртом. Никто из нас даже не улыбнулся. В голубых глазах Пономаря, обращенных к Лисецкому, читалось полное недоумение. Прежде он завидовал нашей дружбе с губернатором, и, похоже, лишь в эту минуту до него стало доходить, что близость к первому человеку имеет свою унизительную цену.
6
Лицо Храповицкого на мгновенье исказила брезгливая гримаса. Но тут же вновь исчезла. Он не позволял себе проявлять эмоции в присутствии старших по званию. Он считал это недопустимым.
- А правда ли, Егор Яковлевич, что к нам в ноябре собирается приехать президент? - спросил он как ни в чем не бывало.
Лисецкий с важностью пожевал губами, прежде чем ответить.
- Ну, пока в графике Бориса Николаевича такой визит стоит, - чуть свысока принялся объяснять Лисецкий. Он, похоже, почувствовал, что перегнул палку, и сам был рад перевести разговор. - Автозавод ведь в ноябре празднует свой юбилей. Крупнейшее предприятие в стране, как ни крути. Шестьдесят процентов от общего числа автомобилей в России выпускается в нашей области. Иной вопрос, допустит ли администрация президента, чтобы он сюда приехал?
- А почему они могут быть против? - удивился Пономарь.
- А они меня боятся, - как само собой разумеющееся, пояснил Лисецкий. - Стараются держать Дедушку на расстоянии от меня.
Сейчас, когда он говорил о президенте, называя его за глаза "Дедушкой", как то было принято в кремлевских кругах, в его речи появилась какая-то особая недоговоренность. Он давал понять, что, будучи посвященным в большую политику, не может открывать нам, профанам, всего, что знает.
- Боятся вашего влияния на президента? - вежливо уточнил Храповицкий, поддерживая эту игру.
- И не только этого, - многозначительно ответил Лисецкий и загадочно покачал бровями. - Они меня вообще боятся.
- Они опасаются, что Ельцин назначит папу президентом! - не удержавшись, выпалил Николаша сокровенную тайну.
Следующие три реплики прозвучали практически одновременно.
- Не понял?! - крякнул Виктор.
- Куда назначит? - вскинул голову доселе понурый Вася.
- Президентом чего? - забыв про недавнюю обиду, заинтересовался практичный Плохиш.
- Президентом Российской Федерации, - несколько раздраженно отозвался Лисецкий. - Чего же еще!
Пораженные, мы как по команде уставились на него. Он не шутил. У Пономаря отвалилась челюсть. Виктор тихонько присвистнул. Я задержал дыхание. В первый раз за десять лет мне захотелось выпить.
- Что вы так смотрите? - взвился губернатор. - У вас что, есть иная кандидатура?!
Никакой иной кандидатуры на пост президента России у нас не имелось. Не считая, конечно, Плохиша. Которого, помнится, с утра мы уже назначили на другую должность.
Храповицкий поперхнулся и состроил понимающее лицо.
- Ясно, - протянул он. - Значит, Ельцин собирается в отставку? Вот это поворот! Кто бы мог подумать! Здоровье у него ни к черту, но все же...
- При чем тут отставка! - покраснев от злости, выкрикнул губернатор. Наша недогадливость выводила его из себя. - Я о выборах говорю! В будущем году! Я собираюсь идти на выборы!
Мы замерли. В наступившей гробовой тишине был слышен доносившийся из соседнего зала визгливый смех девиц. Нелепый и пьяный.
- Ну, в таком случае мы за вами! - пробормотал наконец Храповицкий. Видимо, он не знал, что еще сказать.
Плохиш поспешно схватил бутылку, но разлить не успел. Губернатор остановил его нетерпеливым жестом.
- Меня Березовский на эту мысль натолкнул, - продолжил Лисецкий все еще сердито. - Мы с ним встречались несколько раз в Москве. Вот он мне и предложил.
Егор, говорит, а тебе не надоело еще в своей деревне сидеть? Чего ты там делаешь? Ты же давно ее перерос. Ведь таких губернаторов, как ты, в стране - раз-два и обчелся. Тебе же надо в Москву перебираться. На другой уровень выходить! Баллотироваться, говорит, надо. Я, конечно, и сам об этом подумывал, но одно дело собственные амибиции, а другое, когда подобное предложение делает сам Березовский. Это уже не шутки!
Он поднял вверх указательный палец и внушительно погрозил им невидимым оппонентам.
- Он с вами специально для этого встречался? - удивленно спросил Храповицкий.
- Да нет, - поморщился Лисецкий. - Сначала он искал меня по поводу Автозавода. Он же давно на него зубы точит. Хочет к рукам прибрать. Ну, и попросил посодействовать. Мне тоже было интересно на него посмотреть. Как ни крути, первый олигарх. Миллиардер. Банкир президентской семьи. Доктор наук, между прочим. Голова - как компьютер работает. Пять тысяч вариантов в секунду. Великий авантюрист! Мы с ним разные проблемы обсуждали. И политику, и экономику. Он было пытался со мной спорить по поводу роли государственного сектора в капитализации страны, но я его живо осадил!
Лисецкий самодовольно усмехнулся. Остатки его раздражения постепенно улетучивались.
- Ну, узнали друг друга получше, тут он и предложил, - заключил он.
Храповицкий задумчиво вытянул трубочкой губы и пригладил кустистые брови.
- А может быть, он это нарочно? - осторожно предположил он.
- В каком смысле нарочно? - подозрительно покосился на него Лисецкий.
- Ну, ему что-то нужно от вас, вот он и подталкивает к рискованным аферам. Чтобы вы попали в зависимость от него.
- Это кто от кого зависеть будет?! - хмыкнул Лисецкий. - На первых порах, может быть, да. Не спорю. Он мне нужнее. Тут без него не обойтись. Дело даже не в деньгах, хотя и в них тоже. Но главное - это его возможности. Телевидение у него в руках. Центральные каналы. Пресса. Многие губернаторы его слушаются. Зато когда все закрутится... Сначала мы создадим новую партию, которую я возглавлю, и откроем филиалы в каждом регионе. Нужно, чтобы у нас появились сторонники, те же главы регионов, которым можно пообещать самостоятельность. Перетянем на свою сторону силовиков... - не договорив, он мечтательно сощурил глаза и покачал головой. Было ясно, что этот план он вынашивает давно. - Тут ведь важнее всего первые шаги. Надо, чтобы люди меня узнали, чтобы заговорили. Вот тогда посмотрим, кто перед кем прыгать будет! Куда тогда Березовский денется? Не он, так другие олигархи со своими деньгами прибегут. Он это понимает. Понимает! - повторил губернатор и несколько раз кивнул, словно убеждая самого себя. - Потому и тянет. Боится ошибиться. Не на того поставить.
- А Ельцина он, стало быть, поддерживать не собирается? - полюбопытствовал Пономарь. - Кинуть его хочет?
- В том-то вся и штука, что собирается поддерживать! - торжествующе прервал его Лисецкий. - В этом весь и фокус! Гениальный человек - Березовский. Он понимает, что Ельцин в одиночку не пройдет. Народ его ненавидит. Если он останется один на один с коммунистами, они его раздавят. Как Плохое выражается, порвут. И его, и все его окружение живьем съедят. Ельцину нужна поддержка. Запасной вариант. В выборах должен принять участие какой-то новый кандидат. Способный повести за собой. Которому избиратели поверят. Тогда голоса разделятся и можно рассчитывать на второй тур. А там уж я ему голоса отдам. - Он на секунду замолчал, лукаво подмигнул и прибавил: - Либо он мне.
- Ловко! - одобрительно поддакнул Плохиш.
- Сначала Березовский к генералу Лебедю присматривался, - небрежно пояснил губернатор. - Уже раскручивать его начал по всем своим каналам. Но как меня узнал, переменил свое мнение.
Он замолчал, очевидно, ожидая нашей реакции. Но мы еще не успели прийти в себя от этой ошеломляющей новости и высказываться не торопились.
- Я, конечно, не рвусь, - прибавил губернатор, разыгрывая равнодушие. - Но если такая возможность подвернется, и если Борис Николаевич Ельцин, к которому я, между прочим, отношусь с огромным уважением, меня попросит... - Он сделал паузу, повел плечами и подтянул галстук, - ...то я, в принципе, готов.
- То есть вы хотите сначала договориться с Ельциным? - снова уточнил Храповицкий.
- А ты как думал? - снисходительно глянул на него Лисецкий. - Без него все равно - никуда. Он должен обозначить кандидата. Ведь речь идет о возможном преемнике. Только Ельцин может объявить его имя и заставить работать на него весь кремлевский ресурс.
- А он пойдет на это? - спросил Виктор недоверчиво.
- А что ему еще остается?! - фыркнул Лисецкий. - У него выбора нет. Тут ведь речь уже не о реформах, - продолжал разъяснять нам азбучные истины губернатор. - Не о демократии. А о том, где завтра окажется сам президент и его семья. На заслуженном отдыхе, в своих заграничных виллах? Или в тюрьме? Наворовал-то он немало, - интимно понижая голос, признал он. - Чего уж тут отрицать?! При всем моем огромном уважении к Борису Николаевичу, ему лучше уйти. Я его высоко ценю. Но он не способен дальше управлять страной. Выдохся. Нужно отдавать руль другим. Более подготовленным к решению современных задач. Но кому? Вот вопрос. Все жаждут его крови. И если его администрация будет действовать глупо и в лоб, то их ожидает полный провал! Это закончится катастрофой! Новой революцией! Кому она нужна? Нет, я другого пути не вижу. Где он, другой путь? - Лисецкий развел руками в стороны и пошарил глазами по стенам и потолку. - Нету его!
Ни на потолке, ни на стенах другого пути действительно не наблюдалось. Тут его логика была железной.
- Да, надежных преемников в окружении президента, пожалуй, нет, - серьезно согласился Храповицкий.
Когда он хотел угодить губернатору, он всегда сохранял вдумчивый вид. Не знаю даже, что поражало меня больше: его самообладание или его бесстыдство.