- Слышь, тогда лучше с мешком идти, - авторитетно заявил Плохиш. - На мешок никто не подумает. А сумка сразу подозрения вызывает. В натуре.
- Раз так, давай в мешке, - поспешно переменил свое мнение Сырцов. - Не будут же меня обыскивать, в самом деле!
- Да пусть себе шмонают! - успокоил его Плохиш. - На крайняк скажешь, что у меня занял. Какую-нибудь шнягу им тиснешь, я все подтвержу. Ну, что, за тебя?
Они выпили коньяку.
- Придется на время эту лавочку прикрыть с разрешениями, - с сожалением проговорил Сырцов. - В мэрии такой шум из-за них поднялся! Дым коромыслом! Надо подождать, пока уляжется.
- Вот черт! - крякнул Плохиш. - А меня тут люди просили помочь. Ну, хоть пару-то можно будет сделать?
- Нельзя! - замотал головой Сырцов. - Говорю тебе, скандал! Я уж твои-то подмахну, раз обещал. Но больше ни-ни. Кулаков рвет и мечет.
- Понятное дело! - хмыкнул Плохиш. - Такой кусок мимо него пронесли! А ты с ним что, вообще не делишься?
Он остро стрельнул в Сырцова своими маленькими хитрыми глазками.
- Да так, - уклончиво протянул Сырцов. - Как получится...
- Короче, мало делишься! - подытожил Плохиш и захохотал. - Вот он и бесится! А как ты хотел? Нет, у нас этот номер не проходит. Лисецкий, тот конкретный. У него все по справедливости. Это ему, это опять ему, это Николаше, а остальное - нам с Вовой. На драку собакам.
Плохиш вновь засмеялся. Сырцов натянуто улыбнулся.
- Что у вас там насчет Лихачева слышно? - поинтересовался Плохиш. - Тебя самого еще не дергали?
Сырцов сразу потускнел.
- Жду со дня на день, - удрученно признался он. - Извелся весь.
- Да не бойся! - ободрил его Плохиш. - Все нормально будет. Я тут с губером по этому поводу на днях общался, - добавил он важно. - Он сказал, что лично отвечает.
- Про меня он ничего не говорил?
- Говорил. - Плохиш посерьезнел и надул щеки. - Не очень хорошо, между нами, говорил.
- Что он говорил? - переполошился Сырцов.
- Мало, говорит, стройплощадок подписывает! - отрезал Плохиш.
У Сырцова на секунду отвалилась челюсть. Но в следующую секунду, видя, как зашелся в хохоте Плохиш, он понял, что его разыгрывают.
- Да ну тебя! - замахал он на Плохиша руками. - До инфаркта меня доведешь своими шутками. Я, может быть, вообще до Нового года уйду из мэрии.
- А вот это зря, - заметил Плохиш, наливая по новой. - Там хорошие бабки можно зарабатывать. Где ты еще такие поднимешь?
Хотя Сырцов чувствовал себя с Плохишом свободнее, чем с остальными, и говорил более откровенно, но рассказывать ему всю правду о своих взаимоотношениях с Кулаковым не собирался.
- Всех денег не заработаешь, - отделался он расхожей фразой. - Да и губернатор не больно хочет, чтобы я там оставался. Помнишь, как он у тебя на меня за это наезжал?
- Да плевать тебе на губернатора! - убежденно воскликнул Плохиш. - Ты о себе думай! Вот если бы Лисецкий тебя к себе звал - тогда другое дело.
- Да мне прогибаться надоело.
- А прогибаться так и так придется, - возразил Плохиш. - Все прогибаются. Ты что думаешь, Вова, что ли, не прогибается? Еще как! И Лисецкий прогибается. Просто перед другими людьми.
- Я хочу свой бизнес начать, - заупрямился Сырцов. - Устал я от всего от этого. Замотался. Там налоговая. Тут Кулаков. Хочу спокойно пожить. Я тут фирму открыл на жену. Пару площадок туда скинул. Может, торговый центр построю. Что-нибудь в этом роде. На жизнь мне хватит. Я уже сто раз считал.
На самом деле он успел подписать на свою фирму больше десятка крупных земельных участков, но не видел необходимости сообщать об этом Плохишу.
- К Вове, значит, не собираешься возвращаться? - понимающе подмигнул Плохиш.
- Шутишь! А то ты не знаешь, что там сейчас творится! Куда возвращаться-то? К Пахомычу в камеру? Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сам по себе.
- Может, и правильно ты рассуждаешь, - почесал в затылке Плохиш. - Я вот тоже иногда думаю. Украду, думаю, что можно, на этом проекте и отвалю.
То, что Плохиш выражался с такой прямотой, Сырцова слегка покоробило.
- Кстати, ты так без охраны и рассекаешь? - вдруг спросил Плохиш. - Не взял никого?
- А зачем мне? - забеспокоился Сырцов. - Я ни с кем не ссорюсь. Мне никто не угрожает.
- Как сказать! - с сомнением покосился на него Плохиш. - Я бы на твоем месте на это не надеялся.
- Что ты имеешь в виду? - живо спросил Сырцов, у него сразу всколыхнулись все его страхи.
Плохиш подцепил вилкой кусок шашлыка и отправил в рот.
- Ну, во-первых, мусора, - принялся рассуждать он. - Пахомычу вон - раз! И ствол паленый подкинули. А ты чем лучше? Охрана, она хоть в свидетели потом сгодится.
- Да, действительно, - пробормотал Сырцов. - Я как-то не подумал.
- Во-вторых, Вова, - добавил Плохиш многозначительно. И замолчал.
- А что Вова? - вскинулся Сырцов. - Его-то почему я должен опасаться?
Плохиш выразительно поморщился и почмокал губами.
- Что ты хочешь сказать? - упавшим голосом прошептал Сырцов. - Я что-то не улавливаю.
- Сейчас все от твоих показаний зависит, - внушительно произнес Плохиш. - Как ты скажешь, так с Вовой и поступят.
Глаза Сырцова округлились.
- Ты намекаешь, что...
У него сразу пересохло в горле. Он сглотнул и с трудом закончил:
- Ты думаешь, что Храповицкий может меня убрать?! Плохиш взглянул в его бледное, искаженное страхом лицо.
- А сам-то ты как думаешь? - вопросом ответил он.
- Я... я не думал... - залепетал Сырцов. - Он не может... Мы же с ним друзья...
- В таких делах друзей не бывает, - ответил Плохиш мрачнея.
- Что же мне делать? - Сырцов смотрел на Плохиша с ужасом. - Может быть, попросить у милиции защиту? Сказать, что мне угрожают? По работе. Милиция не сможет мне отказать.
- Да угомонись ты, - снисходительно заметил Плохиш. - Не гони! Не в Вовином это характере - на глушняк ставить. Да и смысла особого ему нет - лишний шум поднимать. Зачем? В принципе, ему выгодно все по-мирному разрулить. Это уж я так, страхуюсь по привычке.
- Так мне брать охрану или нет? - растерянно спросил Сырцов, ероша волосы.
- Конечно, брать! - без тени сомнения ответил Плохиш. - Само собой. Береженого Бог бережет.
Сырцов уже не мог успокоиться.
- Я, наверное, поеду, - проговорил он, думая о чем-то своем. - А то сейчас темнеет рано.
- Да погоди, - попытался удержать его Плохиш. - Посиди еще. Девок щас возьмем. Ко мне поедем - замутимся.
- Нет, не могу, - возразил Сырцов. - У меня жена последнее время с ума сходит, когда я с работы задерживаюсь. Ей всякие страхи мерещатся. Сам понимаешь, за меня волнуется.
8
Второй раз Храповицкий позвонил мне около семи.
- Пока там некоторые в Уральске водку пьют и моими деньгами швыряются, - с нажимом начал он, - я тут мотаюсь по Москве как угорелый. Всех спасаю. И при этом еще анализирую.
- Зачем же ты анализируешь? - заботливо поинтересовался я.
В его голосе я различил что-то новое. Мне показалось, он был чем-то ужасно доволен. Но насколько я знал, ничего особенно хорошего в последние часы не произошло.
- Ты все-таки осторожней с этим делом, - попросил я. - А то еще заболеешь с непривычки.
- Я пытаюсь рассчитать, сколько вы без меня протянете, если я, например, за границу уеду, - продолжал Храповицкий, намеренно не замечая моего скепсиса по поводу его способности к размышлению. - Прежде чем совсем пропадете?
Нет, он определенно ликовал. Я приготовился услышать нечто совсем необычное.
- Часа два продержимся, - заверил я. - Если нас Цепью к батарее приковать. Потом, конечно, все равно Убежим. В плен сдадимся.
- Терпилу выпустили! - не выдержал Храповицкий. - Ты представляешь?!
- Как выпустили? - опешил я. - Кто?
- "Кто-кто?" - передразнил Храповицкий. - А ты не догадываешься? С кем я сегодня разговаривал? Вот работает человек! Это я понимаю! Утром пообещал - к вечеру сделал! Не то что ты!
Упрек был не вполне справедливым, но я его принял.
- Тебе-то кто об этом сказал? - спросил я, с трудом приходя в себя.
- Пахомыч только что звонил. Он от счастья даже связно разговаривать не может. Короче, собирай Виктора, Васю, Плохиша. И Пашку Сырцова позови. Будет срочное совещание. Лен, ты меряй, если нравится, а я пока в "Живанши" загляну. - Это, по-видимому, относилось не ко мне. - Да мы тут в Петровский пассаж заскочили, барахло посмотреть, - пояснил он небрежно. - Надо же хоть иногда и о себе вспоминать. Сейчас я отойду. Телок только наберите! - быстро продолжал он, понижая голос. - Побольше! У нас в спорткомплексе отмечать будем. В ночь пойдем. А то я весь день провел как порядочный! Сил больше нет терпеть.
- А самого виновника торжества ты уже пригласил?
- Пригласил, конечно, только он, похоже, невменяемый. Ты продублируй на всякий случай. Про телок не забудешь?
- Не забуду, - пообещал я.
- И приезжай в аэропорт меня встречать, - прибавил он. - А то я уж тут по твоей бандитской роже соскучился! Ну что, Лен, выбрала что-нибудь? А чего же ты тут целый час крутишься? Давай быстрее, на самолет опоздаем!
Положив трубку, я тут же перезвонил Пахом Пахомычу. Мобильный не отвечал, а по домашнему номеру трубку взяла его жена. Мы были с ней едва знакомы: встречались изредка на корпоративных вечеринках, когда Пахомыч вспоминал о ее существовании, но обычно ограничивались в общении дежурными фразами.
Я представился, поздравил ее с освобождением мужа и попросил его к телефону.
- Отсыпается он! - отрезала она довольно нелюбезно. - Говорит, там вообще спать не мог. На тень стал похож. Круги под глазами, щеки ввалились. А были-то, как у хомяка.
- А нельзя его как-нибудь разбудить? - осторожно спросил я.
- Зачем он понадобился? - подозрительно осведомилась она.
- Храповицкий назначил совещание на вечер, - пояснил я. - Будут все директора...
- Знаю я ваши совещания! - раздраженно воскликнула она. - Одно только пьянство и шлюхи! Дайте человеку хоть в себя прийти. Он и так еле живой. Даже аппетит у него пропал!
Спорить с ней дальше было бесполезно, тем более что насчет пьянки она была недалека от истины. Я попрощался и положил трубку.
Должен признаться, что мне этот разговор не очень понравился. Конечно, Соня была агрессивна по природе и к нашим вечеринкам всегда относилась враждебно. Сейчас к ее раздражению добавлялось то, что меня, как и Храповицкого, она считала виноватым в том, что Пахом Пахомычу несколько дней пришлось провести в камере.
И тем не менее мы не были случайными собутыльниками ее мужа. Его и Сонино семейное благополучие без нашего участия не прирастало бы столь ощутимо. Мне казалось, что она, с ее практическим умом, это понимает. Кроме того, для жены, оберегающей сон мужа, она говорила, пожалуй, слишком громко.
Тут было что-то еще. Чего я пока не понимал. Или, по крайней мере, о чем мне не хотелось думать.
9
Квартира Сырцова находилась в семиэтажном доме в центре города. Само здание было длинным. У узкого въезда во двор стояла недостроенная будка, где по неосуществившемуся замыслу проектировщиков должна была сидеть охрана. Собственно, никакого смысла в пребывании тут охраны не было, поскольку сквозные арки позволяли машинам беспрепятственно въезжать с другой Улицы. Квартиры здесь были улучшенной планировки, и проживали в них высокопоставленные чиновники мэрии и областной администрации, получившие свое жилье бесплатно или за символическую цену.
Но двор все равно не освещался. Фонари не горели, а тусклые лампочки над подъездами бросали жидкий желтоватый свет на черный, мокрый от дождей асфальт. Когда Сырцов подъехал, было уже около девяти, начал сгущаться влажный туман. В темноте и тумане фасад дома и вереница машин у подъездов были едва различимы.
- Снег бы скорее выпал, - проворчал водитель Сырцова, паркуя машину. - Посветлее бы стало. А то с восьми часов уже - хоть глаз выколи.
- Погоди! - вздрогнул Сырцов, хватая его за рукав. - Кто там бежит? Вон, вдоль стены?
- Да где? - удивился водитель, вглядываясь сквозь лобовое стекло в ватную муть. - Я что-то не вижу никого. Да мало ли кто? Может, соседи.
- Может, и соседи, - нехотя согласился Сырцов. - А вдруг это за нами слежка?
Водитель деликатно кашлянул. Как и весь обслуживающий персонал, он, разумеется, был в курсе последних событий вокруг Храповицкого, но, не зная всех подробностей, не разделял страхов Сырцова.
- Нервный вы стали, Павел Николаевич, - участливо заметил он. - В отпуск бы вам сходить. Поди, уж года два не были?
- Больше, - пробормотал Сырцов, выбираясь из машины. - Ты все-таки проводи меня на всякий случай.
- Ладно, - пожал плечами водитель, выключая двигатель и открывая дверцу с другой стороны. - До подъезда или уж до квартиры? Чтоб вам спокойнее было.
- До квартиры, - попросил Сырцов. И прижимая мешок с деньгами к груди, он перепрыгнул через лужу.
В это мгновенье раздался какой-то металлический щелчок. Хотя звук был совсем негромким, взвинченные нервы Сырцова отозвались мгновенно. Он дернулся в сторону, вжал голову в плечи и слегка присел.
И тут прогремел взрыв такой силы, что у обоих, и у Сырцова, и у водителя, казалось, лопнули барабанные перепонки и заложило в ушах. Что-то с силой ударило
Сырцова в грудь сквозь набитый мешок, и одновременно острая боль пронзила плечо и бедро. Его швырнуло назад, и, падая навзничь, он успел услышать доносившийся откуда-то издалека едва различимый звон стекла и частый, дробный скрежет ударов железа о железо.
Сырцов закричал или только хотел закричать, но у него не получилось. Перед его глазами плыли темно-красные круги и вспыхивали мелкие неоновые точки. Он уже лежал на асфальте, в холодной луже, не в силах шевельнуться, обезумевший от страха и внезапности, и, теряя сознание, все еще прижимал к груди то, что осталось от мешка. Деньги разлетелись вокруг на несколько метров, усыпав собою грязный тротуар и его окровавленное тело.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
1
Известие о взрыве мы с Храповицким получили, когда пробирались из аэропорта сквозь опускавшийся туман. Я сидел рядом с водителем Храповицкого, а шеф, развалясь на заднем сиденье и держа Лену за руку, в лицах пересказывал мне какую-то забавную сцену, приключившуюся с ними в ресторане. Про свою встречу с Калошиным он избегал говорить.
За нами двигался длинный кортеж машин нашей охраны. В белесой вате, окутавшей пригород, были видны только огни фар. Храповицкий шутил, попеременно задирал то меня, то Лену и предвкушал ночное веселье. В спортивном комплексе нас уже дожидались Вася с Виктором и дамы. За подбор контингента сегодня отвечал Вася. А Виктор, в свою очередь, обещал привезти каких-то музыкантов, чтобы, как он выразился, не напиваться молча и тупо.
И тут зазвонил телефон. Это был Савицкий с новостями о Сырцове.
- Виктор! - рявкнул Храповицкий и тут же осекся, стиснув зубы.
Я тоже сразу подумал на Виктора.
С включенными сиренами, ничего не видя в двух метрах впереди себя, мы гнали до города так, что один из автомобилей охраны вылетел на обочину. Останавливаться мы не стали.
Забросив Лену домой, мы тут же помчались в спорткомплекс, куда обещал подтянуться Савицкий. Он должен был что-то выяснить у сотрудников милиции.
Ни женщин, ни музыкантов здесь уже не было, хотя накрытые столы все еще красовались посреди помещения. Вася и Виктор находились в разных углах, как боксеры, только что закончившие раунд. То ли они только что поссорились, то ли вообще не разговаривали, что, в общем-то, было понятно, если Васю терзали те же подозрения в отношении Виктора, что и нас с Храповицким.
Вася выглядел убитым. Забившись за барную стойку, он то залезал на высокий, привинченный к полу табурет, то спрыгивал с него, делал несколько шагов и вновь возвращался.
Виктор, надутый, красный и непривычно потерянный, стоял у окна, обхватив руками плечи, словно ему было холодно. При виде нас он шагнул к Храповицкому, видимо, желая что-то объяснить. Но не успел.
Храповицкий прыжком рванулся ему навстречу. С рычанием он сгреб его за грудки и дернул так, что тот еле удержался на ногах.
- Это ты?! Ты устроил? - сиплым от ярости голосом выкрикивал он, продолжая его встряхивать. - Говори, ты?
- Да не я это! Не я! - орал на него в ответ Виктор. От толчков Храповицкого у него лязгали зубы. - Да пусти ты, мать твою! Дай мне слово сказать!
- Врешь! - прошипел Храповицкий. - Давно ты хотел нашей крови попробовать! Троглодит гребаный!
Меня поразило, что Виктор даже не сделал попытки оттолкнуть его или защититься. Он вообще не сопротивлялся, лишь прикрывал лицо ладонями. Я кинулся к ним и повис на шефе, мешая им начать драку. Храповицкий вырывался и норовил бортануть меня плечом.
- Отвали! - хрипел Храповицкий мне в лицо. - Пошел вон! Не лезь, кому говорю!
- Вася, ты что расселся? - кричал я. - Да помогай же, черт бы тебя побрал!
Мне наконец удалось оторвать шефа от Виктора и волоком дотащить до кресла. Мы вместе повалились на си-Денье.
Виктор, обмякший и растрепанный, сделал шаг назад и прислонился к стене. Затем нашарил в кармане брюк сигареты, закурил, сделал несколько шумных затяжек и вдоль стены съехал вниз. Он уселся на ковре, подобрав колени и задрав подбородок, ни на кого не глядя.
- Володя. Вася. Андрей, - устало и раздельно произнес он. - Я обращаюсь к каждому из вас. Думайте что угодно. Делайте что хотите. Но это не я!
- Тогда кто? - подал голос Вася из-за барной стойки. Несмотря на мои призывы, он так и не сдвинулся с места. - Кто, скажи! Ты же тогда предлагал его прикончить. Забыл?
Храповицкий тоже не верил Виктору. Все еще тяжело дыша, он сбросил пиджак и злобно швырнул его на пол. Такое обращение с вещами было ему совершенно не свойственно.
Что касается меня, то, глядя на Виктора, я впервые заколебался. Он был из тех людей, которые любили хвастаться тем, о чем другие предпочитали молчать. Если бы взрыв Сырцова был делом его рук, он бы не стал отнекиваться. Тем более что все подозрения сходились на нем и его попытки отпереться смотрелись довольно глупо. Однако Васин вопрос висел в воздухе: если не Виктор, то кто?
Следующие полчаса протекли в томительном молчании, если не считать односложных дежурных реплик.
- Да куда же подевался этот чертов Савицкий! - не выдержав, жалобно заскулил Вася. - Сколько можно тут изводиться?!
- Ты сейчас не в худшем положении, - холодно оборвал его Храповицкий.
Он имел в виду, что пока Вася треплет нам нервы здесь, Сырцов умирает в реанимации. Или уже умер. Мы не знали ничего определенного о его состоянии.
- Какая жуткая смерть! - опять завелся Вася. Видимо, начав говорить, он уже не мог остановиться. - Валяться на улице, как пес бродячий! Найдут - не найдут. Подумать только!
Он передернул плечами и обхватил лоб ладонями.
- Не каркай! - отозвался Виктор. - Может, еще выкарабкается!
Я бросил на него быстрый испытующий взгляд, но он сделал вид, что не заметил. Так за этот вечер было уже не впервые.