Анатолий зачем-то поехал через центр и стал показывать памятники: военный самолёт на постаменте, стелу в честь погибших в Афганистане - нечто серое и невыразительное, а потом ещё какое-то большое и странное сооружение. Этот памятник был всем сразу: и красноармейцам времен гражданской, и солдатам войны Отечественной, за плечи обоих обнимала Родина-мать.
- Это шоб два раза не вставать! - хмыкнул шофёр. Действительно, никого и никогда эта родина не берегла, а тут ещё и сэкономила. Но вдруг стало интересно другое: "А самолёт в честь чего?"
- Так тут же гарнизон на гарнизоне! А самолёты, как ты догадываешься, и без войны бьются.
А вот оранжевый самосвал, уверенно ориентируясь в улицах и переулках городка, скоро остановилась у каких-то зелёных железных ворот с красными звёздами. Беглец было напрягся, но за воротами оказался не военный объект, а всего лишь строительная база. Анатолий побежал в конторку, и через несколько минут вышел на крыльцо с высокой, рыжей женщиной. Он обнимал её за талию, а та смеялась и радостно ему выговаривала: "Ну, чёртов хохол! ещё пятнадцать минут, и меня уж точно бы не застал… А ты вечером назад, или как?"
- Я подумаю, может, и домой, а может, и… - замялся шофёр.
- Ну, тебе виднее, - дрогнул голос женщины. - Давай к пятому складу, там и сгрузишь! - И, отвернувшись, она тут же скрылась в конторке. Тут и Анатолий, потоптавшись на ступеньках, запрыгнул в кабину и, как показалось со стороны, нервно передёрнул рычаг.
И пассажиру стало как-то неловко: его присутствие, неважно кому - женщине, Анатолию, но точно помешало. А шофёр, скинув белые свежие доски у какого-то склада, медленно проехал мимо конторки и посигналил, но занавеска на окне не шелохнулась. "Вот так вот!" - беспечно подмигнул он. И нельзя было понять, всерьёз ли огорчен товарищ, или это не более, чем мимолётная досада.
- Следующим номером нашей программы - вокзал! - пояснил маршрут благодетель. Но близко подъезжать не стал, остановил машину в каком-то переулочке.
- Посиди в машине, а я на разведку. Я быстро, токо узнаю, шо там и як, - пояснил Анатолий и тут же ускакал на своих длинных ногах. И беглецу ничего не оставалось, как привалиться к дверце и осмотреть окрестности. Место казалось тихим и безлюдным: узкая улочка, бревенчатые домишки, ни машин, ни прохожих. Но хорошо было видно мрачное бетонное здание здание: зачем здешним жителям такой большой вокзал, на вырост?
Он почти успокоился: главное, добрался до железной дороги. Вот только получится ли сесть на поезд? Вся затея с взятием на абордаж пассажирского состава выглядит весьма сомнительной. И потом: сколько он может проехать без билета? Это ведь не на электричку зайцем сесть. Поезд - это серьёзно, со своим контролем, службой безопасности, или как там это у них называется… Да, о побеге не объявили, но ведь ищут и даже вот так - под видом убийцы женщины. Только всё как-то вяло, будто и сами не верят, что он ещё бродит по этим просторам. А может, и впрямь удастся оторваться? Может быть, может быть… Но успеют ли они за несколько минут стоянки договориться? Всё как-то наспех! А как ещё бывает в таких случаях, как не спонтанно? Что же он сам так плохо подготовился к побегу? Теперь вот приходится сидеть и ждать, когда другие организуют. Организует! Зачем это Анатолию? - в сотый раз спрашивал он себя.
Вряд шофёр понимает, что ему грозит, но он-то сам знает. Знает и пользуется наивностью этого человека… Ну, загнул! Анатолий вовсе не выглядит наивным. А искренним? Нет, нет, здесь, по определению, не может быть без какой-то подкладки. Только что за этой подкладкой? Он что, рассчитывает на вознаграждение? Тогда почему прямо не сказать об этом? Глупости! В такой ситуации надо быть идиотом и надеяться на это. На этот раз его закроют особенно жёстко, и он из-за решётки не сможет пикнуть, не то, что отблагодарить…
Он так задумался, что он не сразу заметил возвращение шофёра. А тот, открыв дверцу, продолжал кричать в телефон: "Ну, скоко вам можно толочь одно и тоже! Ну, от и делай, как договорились!" И, отключив телефон, одним движением взлетел в машину. "Ну, пижон!" - усмехнулся беглец, но тут же признал: сам он не смог бы вот так, птицей, взять камазовские ступеньки.
- Ну, шо я могу сказать? Патрулей не видно! Всё как я и думал! Поезд приходит в ноль-ноль с копейками… А на станции всё спокойненько, исключительная благодать, - закончил Анатолий речитативом.
"Благодать? Посмотрим, что будет вечером". Бодрое сообщение надо было воспринимать критически: откуда ему знать как работают поисковые спецкоманды. А шофёр, не замечая настроения подопечного, уже плавно выжимал сцепление, и машина, разогреваясь, шумно задышала, готовясь мчаться по первому требованию хозяина куда угодно.
- Зараз займемся гигиеной! Найдём баню и… - приступил к выполнению второго пункта своего плана шофёр. Машина тронулась с места и понеслась под громкий лай вспугнутых собак, кудахтанье живности и криков: "Сотона, курей подавишь!"
"Что он так неосторожен! Зачем привлекать внимание? Ведь не только куры, но и милиция может всполошиться!"
В поисках бани они покрутились по городку, но только зря потеряли время. Помывочное заведение оказалась на ремонте. Анатолий хоть и чертыхался, но градус боевого настроя не сбавлял.
- Ничего, ничего! Купим воды - и все дела! Можно и на речку сгонять, но там зона… эта - природоохранная, кто-нибудь привяжется: мол, машина здоровая - низзя! А мы из баллонов вымоемся. А потом прошвырнёмся по этим улицам чистые, здоровые и красивые. Городок нас не стоит, но внимание мы ему окажем. Окажем? - подмигнул он весёлым глазом. И как этот, глаз не устает то и дело подмигивать?
А шофёр, лихо притормозив у какого-то магазинчика, через несколько минут вынес оттуда четыре огромных бутыли и стал закидывать в кабину: принимай! И, объехав по улочкам/переулочкам, нашёл какое-то заброшенное сооружение и загнал машину за высокую кирпичную стену. От любопытных это местечко загораживали ещё и высокие кусты. Заглушив мотор, Анатолий достал из-за занавески совсем новое, в разноцветных полосках полотенце, розовую мыльницу, полбутылки шампуня и бухнул всё это на сиденье. Занялся приготовлением и беглец, только в сумке сменного белья, постиранного в Улятуе, не оказалось…
- Ну, шо задумался? Роздягайся и быстренько, быстренько по ступенькам на травку! А я сверху буду лить, - командовал благодетель. И пришлось послушно соскользнуть вниз, стянуть тенниску и, сделав руки лодочкой, выжидательно поднять голову: лейте, я готов!
- Ты шо, так одетый и будешь мыться? Ну, ты даёшь! Я, конечно, понимаю, снять штаны - как отложить автомат, но ты ж весь мокрый будешь! Шо, стесняешься?.. На, под ноги! - бросил вниз шофёр резиновый коврик. Подопечный на коврик встал, но снимать джинсы не спешил.
- Слухай, ты ж не хохол, а шо такый упертый. Снимай, снимай, шо я там могу нового побачить? Ну, если токо там у тебя с золотой насечкой… - посмеивался сверху шоферюга. А беглецу пришлось старательно делать вид, будто ничего такого не слышит. Нет, в самом деле, что за фривольности? Он что, совсем без тормозов? И чёрт его дёрнул связаться с этим кретином! Но джинсы и в самом деле придётся снять.
- Представляешь, мылся в бане с мужиком, так у него болт… - не унимался шофёр, наблюдая, как подопечный тёр себя мылом. - Ладно, про баню не буду, а то ты уже покраснел… Ты шо, на зоне отдельно от толпы мылся? Снимай всё! Отвернулся я, отвернулся! - И с трудом, но пришлось признать шофёрскую правоту и раздеться-таки до конца.
- Ну, шо лить? - выкрикнул Анатолий. И увидев кивок намыленной головы, наклонил бутыль: - Внимание! На старт!.. Эх, хорошо! - крякал он, будто сам полоскался. Воду он лил правильно: равномерно, с паузами, и она стекала ручейком в траву и пропадала там без следа.
Когда кончилась и вторая десятилитровая бутыль, тогда и появилось ощущение: да, вымылся. Эх, если бы ещё сменное бельё было! Пришлось натянуть на себя отжатые, но всё равно мокрые трусы, а вот как быть с носками…
- На полотенце! - кинул пушистый комок благодетель. Он, похоже, сторожил каждый шаг подопечного и, увидев, как тот беспомощно озирается по сторонам, тут же подсказал: "Шо ты шукаешь? Окуляры? Ты ж их на кустик повесил!"
И потом действовал так быстро, что беглец не успел вскрыть бутыль, как покрытый пеной Анатолий стал торопить: "Эээ! Ты не заснул там?" Теперь и он старался и лил на загорелое шофёрское тело аккуратно. А тот принимал водные процедуры с фырканьем, кряканьем, матерком, но сам, такой резвый на словах, мылся, стоя спиной к машине. И когда закончилась вода, не поворачиваясь, поднял руку: кидай полотенце!
- Так это мокрое… Есть ещё?
- Кидай мокрое!.. А вот и они, комарики! Ну, сукины детки, ещё солнце не зашло, а они тут как тут. Давай закрываемся, а то сожрут! - впорхнул шофёр в кабину, на ходу вытирая голову. И сразу запахло чем-то сладким, парфюмерным, но оттого ещё явственней чувствовались запахи неостывшего металла, машинного масла, бензина и всего того, чем пахнет кабина большой машины. Беглец уже натянул чистую футболку, уцелевшую после экспроприации, и отодвинулся в угол, не хотел мешать шофёру.
А тот, первым делом защёлкнув на руке свои золотые часы, бодро предложил: давай бриться! Но в сумке бритвы не было, исчезла у котлована, хотя зачем мальчишкам Philishave, ну, если только не сбагрят какому-то взрослому дяде. Но бриться действительно надо, щетина растёт не по дням, а по часам, но чем? И эту гигиеническую проблему разрешил благодетель, он уже достал свою бритву и крепил зеркало: давай, давай, не задерживай! И, пока подопечный скреб растительность, всё давал советы: от тут оставил… и на шее… аккуратней, аккуратней, а то усы ополовинишь! - И эта плотная шофёрская опека была так надоедлива, что он готов был сорваться и нагрубить.
А тот, войдя во вкус, уже занялся его экипировкой: "Трусов, извини, нету, а вот носочки… Счас шо-нибудь та найдем!" И скоро, действительно бросил ему на колени пару серых носков: "Новые! Давай, давай, натягивай! И это возьми" - протянул шофёр камуфляжную куртку. И пришлось отвести руку: это не надену!
- Так это ж для маскировки!
- Меня уже этим маскировали…
- Ну, смотри, тебе жить! Шо там у тебя из барахла осталось? А ну, показывай! - и дружок Доры без стеснения забрался в сумку. - Так, тенниска, брючата, куртейка, ты гляди - шлёпанцы! Ну, если шлёпанцы, то ты богатый, это самое нужное в дороге. А ну, возьми в бардачке ножницы, не, не те, там есть маленькие. И смотри, смотри, последний раз показую!
И, взяв в руки джинсовую куртку, Анатолий вывернул её наизнанку и осторожно проткнул двойную полоску ткани на плечах. Сделав небольшой надрез, просунул туда пальцы.
- Вот сюда засунешь свой документ, тот, шо у тебя в заднем кармане, - усмехнулся он. И беглеца передёрнуло: какое ему дело до того, что у него лежит в карманах! А благодетель, как ни в чём не бывало, стал объяснять:
- Захоронка не особо надёжная, но лучше, чем ничего… Они же, когда обыскивают, мацают разные места, в носки лезут, в карманы, в мотню. Знаешь, шо это такое, мотня? - скосил он насмешливый глаз на подопечного.
- Догадываюсь, - буркнул тот.
- Это хорошо, шо ты такой догадливый. Ну, а подробно досмотрят токо, когда, не дай бог, твой трупик найдут. Ну, я думаю, до такого не дойдёт. - И, потянув из рук беглеца паспорт, шофёр, изобразив смущение, спросил: "Посмотреть можно?" Но, открыв документ, лишь на мгновение задержал взгляд и тут же захлопнул.
- Ну что, теперь убедились, что я - это я? - разозлился беглец.
- Не, меня не это интересовало, обезоруживающе улыбнулся Анатолий. - Мы ж с тобою, оказывается, годки, ну, одногодки! Токо я апрельский, а значит, старший! А ты всё выкаешь и выкаешь! - попенял он, аккуратно просовывая паспорт в прорезь на ткани. - Будь проще, Коля, и люди к тебе…
- …Не потянутся, не потянутся, - остановил его Коля.
- Зря ты так! - огорчился шофёр. Вывернув куртку, он потряс ею перед самым носом: ну, как? И пришлось признать: и в самом деле, если не присматриваться, то почти незаметно, просто с изнанки лейбл пришит, бывают такие, матерчатые или кожаные.
- Ты рукава токо убери и носи! - наставлял благодетель. И здесь не стоило возражать - предложение было и впрямь разумным: без рукавов из куртки получается жилетка, а её и в жару можно не снимать.
- Ну, шо там у нас по плану? А по плану у нас кормёжка, зараз забуримся в якый-нэбудь шалманчик и заправимся. Поехали? - взялся за рычаг Анатолий. Он что, в самом деле, собирается искать ресторан?
- Но вы же понимаете, что в моём положении выходить в такие места…
- Ну, положение положением, а жрать надо! И пока не объявили о твоём нехорошем поступке, народ не будет рассматривать каждого встречного-поперечного мужика.
"Ну да! А потом все резво включатся в игру "Кто хочет поймать миллиардера?"".
- В ресторан вы можете и один пойти, я подожду в машине. - Это предложение было вполне нормальным, но при других обстоятельства. Теперь же это означало: человек боится. Ну да, боится! Но зачем это знать другим.
- Ты это… кончай вибрировать! Нас двое? Двое. Значит, компания! Не понимаешь? При виде двух таких мужиков внимание у народа будет рассеиваться, - выехав на какую-то улочку, тянул своё Анатолий. - Тут самое главное морду делать кирпичом и вести себя, как ни в чём не бывало. А если будешь озираться, ходить согнувшись, так сразу наведёшь на подозрение: шо это мужик от людей шугается? Ты должен вести себя как все… Понятно объясняю?
- Как все - не получится. Это я за колючкой - как все, а здесь у каждого милиционера на меня ориентировка. И не только у милиционера, понимаете?
- Я тебе скажу страшную вещь, токо ты не обижайся! Ты от говорил, шо вас патруль проверял, так? Так ты думаешь, это по твою душу? Знаешь, скоко народу постоянно в розыске? Тысячи токо в Забайкалье. Ты спросишь, кто пропадает, так я скажу: бабы, диты и вояки. Понимаешь, женщины, дети и солдаты. А ты думал, шо на тебя одного весь Сибирский военный округ поднимут?
- Это совсем необязательно. Для полицейских операций существуют внутренние войска… А там и своя авиация, и свои разведгруппы, свой спецназ… "И традиции энкэвэдэшные!" - напомнил себе беглец.
- Но ты ж бачишь, тут всё спокойно.
- А кто говорил, что меня ждут на станции?
- Так это я так, попугал трошки!
- Но патруль, что нас останавливал, назвал мои приметы!
- Брось, с такими приметами стоко мужиков ходят! Слухай, я жрать хочу, чего-нибудь горяченького, а то кишки уже не один марш сыграли И тебе перед дорогой надо заправиться, а на дорогу - это ж святое дело. Ты лучше скажи, шо это у тебя спина в синяках, а? Муж вернулся из командировки, пришлось с балкона прыгать? - И, тут же поняв, что ответной шутки не дождется, переиначил: - Или бронетранспортер переехал? Угадал?
- Почти. Только машина называлась по-другому - каток.
- От оно як! И сильно болит? - притормаживая, спросил шофёр.
- Терпимо, - поспешил завершить тему перееханый.
Машину Анатолий оставил в переулке за трансформаторной будкой, где большой самосвал не так будет бросаться в глаза, и стал торопить: пошли, пошли! А беглец, надвинув каскетку-кепочку на глаза, не совсем понимал, как можно ходить по улицам, даже если это тихие улицы маленького городка. Изображать праздно гуляющего он не может, просто не знает такого состояния. И с трудом заставлял себя не озираться по сторонам, не вздрагивать, когда вдруг из-за спины раздавался чей-то голос или визжала по асфальту шина. А тут ещё булыжником на загривок давил по-детски спрятанный документ, и сквозняком тянуло по позвоночнику.
Это шофёру всё нипочём, разглядывая прохожих, он то и дело отпускал свои незамысловатые шуточки, перемежая их шепотком в его адрес: расслабься! никто и не смотрит! А беглеца тревожила и шофёрская раскованность, и его яркое оперение. Ему казалось, Анатолий привлекает к ним обоим излишнее внимание. Вот и женщина ведёт мальчика, а сама оглядывается, и парень в вишнёвой девятке задержал взгляд, и двое мужчин - один несет на плече лом, другой лопату, оглянулись… Всякий, кто мимо идет с лопатой - объект внимания… Только отбиться иронией не получалось, и чем дальше, тем всё больше и больше внутри росло напряжение. Ну, хорошо, для Анатолия это эксперимент: что будет, если вывести беглеца в люди? Так шофёр это делает по своей недалёкости, но почему он сам, как привязанный, ходит за этим человеком?
И в следующую минуту пришлось притормозить и отчётливо вздрогнуть, когда на противоположной стороне улицы среди жёлтых двухэтажных домов глаз выхватил на красной вывеске неказистого здания короткое слово: "…СУД". И вспыхнула сигнальная лампочка: стоп! Дорин дружок, что, специально привёл его сюда? А тот весело обернулся: ты шо отстаёшь? И, тут же поняв причину заминки, развернул и показал на другую яркую вывеску: кафе "Ингода". Обрадовал! Нет, шофёр совсем без мозгов. А что, если в том кафе столуются и судейские? Ну да, зайдут, а там беглый сидит. То-то будет радость! Да нет, зачем он им, ещё незадержанный? Вот когда схватят, тогда и суд подключится, и постановление на арест в одну минуту вынесет. И возить никуда не надо, зарешёченные окна - вот они!
- Зачем нам туда идти? Можно и магазином обойтись… Купим хлеба… кефира… колбасы… - тихой скороговоркой пытался он убедить старшего товарища не делать глупостей. - Вы что, не понимаете: я беглый заключённый. Беглый! - запоздало стал объяснять он. А шофёр достал сигареты и щёлкнул зажигалкой.
- Ты это… не кричи! Шо ты так волнуешься? Ну, заключённый, ну, беглый, и шо дальше? На, закури! - протянул он сигарету. - Прикуривай, прикуривай!
Предложение было в самый раз, и, раздраженно выпустив раз-другой дым, он всё ещё не оставлять надежд отговорить этого остолопа. И привёл довод, ещё один довод, совершенно неоспоримый:
- А дальше всё просто! Если меня задержат, то вместе со мной задержат и вас!
- Так это ж когда будет! - ухмыльнулся шофёр. - А я зараз так жрать хочу - спасу нэма! Ааа! Ты, наверное, стесняешься, угадал? Понятное дело, ты на зоне трошки одичал, но думаю, легко вспомнишь, як оно вилку с ножом в руках держать! - насмешничал Анатолий, провожая взглядом молодую женщину.
Разумеется, это был такой психологический казус: если один трясется от страха, то другой автоматически становится беспечным. Другое дело, что исходные данные для таких состояний были разными. Но поведение Анатолия всё-таки неадекватно. Любит рисковать? Но не до такой же степени! Собственно, у каждого свои странности. Чем он-то лучше? Сдуру сбежал из заключения, теперь вот свободно расхаживает по забытому богом городку, да ещё собирается сесть на поезд. Вести себя так может только ненормальный. И как из этой каши выбираться?
- Хорошо! Но я вас… Я тебя… тебя предупредил! - бросил недокуренную сигарету в урну беглец.
- Предупредил, предупредил, - рассмеялся Анатолий. - Один знакомый полковник в таких случаях говорил: Намеченной цели ничего не может помешать: ни трепак, ни геморрой, ни даже ветер боковой. Ты понял? - Но вдруг и сам заосторожничал. - Токо окуляры на всякий случай давай снимем!