- Так вы считаете, мне тоже нужно выходить по вечерам?
- Хотя бы в выходные…
- А моей маме? - я повернулась и уставилась на него в упор. - Ей можно выходить?
- Марина, чувствую, опять ты что-то затеваешь…
- В то время как мы с Леной будем тратить ваши деньги почем зря, на маму их вовсе не останется?
- К чему ты про деньги? - удивился дядя Сережа. - Кондитерские начали наконец приносить доход, после Нового года сделаем полную перестройку дома, на каникулы съездим в Европу, может, купим вам с Леной по мобильнику, хочешь?
- После Нового года мы уедем в мой родной город, - печально сказала я. - Вы разлюбили мою маму.
Дядя Сережа вдруг резко крутанул руль влево, и мы выехали на обочину. Машина остановилась.
- Марина, о чем ты говоришь? - невероятно, но он рассердился. - Что за глупости пришли в твою морскую головку?
- Мама круглые сутки сидит одна. Вы приходите поздно, с запахом алкоголя, или не приходите вовсе. У нее нет здесь друзей, ей не с кем познакомиться.
- Я много работаю, ты же знаешь…
- Я не упрекаю вас, - у меня было такое хорошее настроение после выставки, что мне казалось, я могу решить все проблемы одним махом, - может, вам стоит сказать ей об этом? Что работы много, но дела налаживаются, что вы соскучились по ней, и вам следует куда-нибудь сходить?
- Это само собой разумеется, я так и собирался… Ты права, да, я слишком долго собирался, - он смерил меня взглядом. - Еще раз подумаешь, что я разлюбил твою маму, схлопочешь от меня по первое число, поняла?
Он скорчил свирепую гримасу, и я расхохоталась. Держу пари, мама больше не будет плакать одна в комнате…
Я очень волновалась перед поездкой в дельфинарий. Я никогда не видела живых дельфинов. В начальной школе меня прозвали дельфином, потому что я все время их рисовала. Это было до русалки. И уж точно до кикиморы…
Труднее всего было выбрать наряд. Несмотря на все обещания, я не купила себе ни одной вещи, честно говоря, я всегда презирала тряпки. Мама очень мудро поступила, когда купила одежду сама - мои размеры она знала досконально, мои привычки и вкусы тоже. Она купила добротные вещи на каждый день. В отличие от Лены, я спокойно носила одну и ту же кофточку два раза в неделю, и одни и те же брюки и юбку - всю неделю. Но что надеть на дискотеку, плюс поездку на катере, плюс в дельфинарий? Сначала я взяла то, что у меня было самым нарядным - платье с маминой свадьбы.
- Ты с ума сошла! - сказала мама. - А если качка, а если волны, а если тебя укачает, в конце концов в море просто холодно! Хоть тут октябрь и похож на август, все-таки это осень!
Пришлось надеть брюки с черной водолазкой, хоть волосы мне удалось уложить в парикмахерской - на этот раз я меньше стеснялась Марины и буквально засыпала ее вопросами. Лена же спустилась вниз в светло-серых джинсах со стразами, белом свитере и черной куртке с бахромой. Я настолько понимала ее превосходство надо мной, что даже не завидовала. Все равно, что завидовать Биллу Гейтсу - бесперспективняк.
Я впервые была на пристани. Мне почему-то представлялись огромные суда, "морские волки" в тельняшках, но все было как-то слишком обычно, буднично, словно на автобусной остановке - толпа людей, крохотные катера. Амина Михайловна была права - дискотека на таком невозможна.
- Привет! - поздоровалась Анжела. - Смотри-ка, на море барашки. Будет качка.
Я присмотрелась - гребешки дальних волн действительно покрывались белой кудрявой пеной.
- Чаще всего это ничего не значит, - улыбнулась Анжела. - Не бойся, не потонем…
В катер мы забирались по доске, кривоногий улыбчивый матрос подал мне руку, когда я проходила по ней. Мы расселись на деревянных скамеечках, я все смотрела - где же Жора?
- Вон он, твой рыцарь, - показала Анжела.
Я увидела, как к пристани подъехал мотоцикл. Лицо парня разглядеть с такого расстояния было невозможно, но он решительно направился к нам…
- Какой рыцарь? - спохватилась я.
- Да ладно! - усмехнулась Анжела. - Пойду, сяду с девчонками…
- Ты что, меня бросаешь? - испугалась я.
- Не хочу вам с Жорой мешать…
- Анжела, ну хоть ты не подкалывай. Ведь знаешь же, что я люблю Мишу.
- Да-да, - вздохнула Анжела. - Как знаешь.
И она осталась сидеть со мной. Когда Жора сел с нами, я сделала вид, что удивилась. Ласковые стервочки пробуравили нас взглядами, но прошли мимо. Я догадалась, что причина их отношения ко мне - Жора. Видимо, Инесса ревновала, а подруги ей сочувствовали.
Капитан поздоровался с нами, объявил о том, что волнение на море составляет один балл, сказал, что запрещено изображать Ди Каприо, кого поймают на носу катера, того исключат из школы, а возможно, что и вышвырнут за борт. Проверить его слова желающих не нашлось… У него спросили про дискотеку. Я ожидала, что он откажет, но капитан сказал:
- Музыку вам включу, на корму не выходить, если получится - танцуйте.
- Повезло вам, - сказала Амина Михайловна.
Жора молчал всю дорогу, молчали и мы с Анжелой. Разговаривать при нем о своих делах было неудобно, а попросить его пересесть я не решалась. Никто, в общем, на нас не обращал внимания, но Анжела хмурилась, а я не привыкла видеть ее такой. Поэтому большую часть времени я смотрела на море и горы, стараясь не думать о том, что Жорина рука соскользнула со спинки скамьи на мое плечо…
Несмотря на название, в дельфинарии было мало номеров с участием дельфинов. Да и тех было почему-то жалко. Я читала, что у них не только превосходный интеллект, они еще видят намного больше красок, чем мы, и как художника меня это очень интересовало. Но нам показали несколько трюков, как в цирке, все, что я увидела, это несколько раз мелькнувшее в воздухе серебристое тело дельфина. Вниманием публики завладели морские львы, потом касатка, и мне стало скучно - я не люблю цирк. Жора заметил, что я заскучала, обнял меня одной рукой, начал озвучивать мысли дрессировщиков, матросов, дельфинов, это было так смешно, что я не удержалась от смеха. Анжела тоже хихикнула, потом смутилась и отвернулась. А Жора не унимался, сыпал анекдотами, касаясь губами моего уха, наверное, со стороны казалось, что он меня целует, а я хихикаю, как дура… Ласковые стервочки сидели прямо перед нами. Спина у Инессы была прямая, как стена, а Лена постоянно оборачивалась, глядя на нас, один раз Жора даже сказал ей:
- Чего уставилась?
Когда представление окончилось, я умудрилась оторваться от Жоры и побежала за Анжелой.
- Ты чего меня оставила? На что ты обиделась?
- Я не обиделась, просто… - Анжела обернулась на одноклассников, медленно идущих к катеру, - ну представь, как я себя чувствую? Вы обнимаетесь, а я как бесплатное приложение, как надсмотрщик какой-то.
- Анжелочка, ну я не знаю, чего он меня обнимает, - жалобно сказала я. - Я хочу ехать с тобой.
- Ну так пошли его куда подальше! - сказала Анжела.
- Я не могу так…
- Послушай в таком случае, мы подруги, но если одна из подруг с парнем, то другая глупо выглядит. Будем дружить по телефону, если желаешь! А сейчас я хочу остаться одна.
Анжела пошла очень быстро, матрос помог ей забраться в покачивающийся на волнах катер, а я стояла и смотрела ей вслед и думала, что теряю свою единственную подругу. Неужели я должна выбирать между ней и Жорой? Почему мы просто не можем быть друзьями?
Кто-то сзади схватил меня за плечо, и я сказала решительно:
- Жора!..
Договорить я не успела. Кто-то сказал:
- Жаба, чем ты лучше меня?!
И в следующую секунду я полетела в воду. Как раз в это время прозвучал сигнал, и никто не услышал мой крик. Я неплохо плаваю, и до катеров было недалеко, но я испугалась, поэтому начала бить ногами и руками, вода была не просто холодная, казалось, что меня бросили в бассейн со множеством бритвенных лезвий, да еще я боялась открыть глаза, чтобы не смыло контактные линзы.
- Она сейчас ударится о причал… - услышала я.
И тут меня кто-то схватил. К счастью, я сообразила, что это может быть спасатель, и перестала сопротивляться…
Матросы подняли меня наверх. Я все еще боялась открыть глаза из-за контактных линз, мне было холодно, все тело ныло, и кто-то сказал:
- Клуша, упасть с причала, здесь даже дети не падают.
- Что, замочила свои дорогие тряпки?
- Дура, они не дороже, чем твои! - это, кажется, сказала Анжела, опустившись рядом со мной. Я вцепилась в нее одной рукой, другой вытирая глаза, подруга подала мне платочек. Я вытерла морскую воду с глаз и смогла наконец посмотреть вокруг. В этот момент прибежал Жора, накрыл меня своей курткой, оставшись в футболке, поднял на руки, оторвал от Анжелы, я увидела только ее бледное лицо в сгущающихся сумерках. С помощью матросов меня перенес-ли на катер, кто-то принес мне пластиковый стаканчик с горячим кофе, как сказали, из личных запасов капитана, потом оказалось, что я порвала обо что-то брюки и поцарапала ногу ниже колена, Амина Михайловна занялась моей царапиной, уговаривая меня при этом снять мокрую одежду и закутаться в ее плащ, в нем вроде ничего не будет видно, но я постеснялась. Все это время Жора был рядом со мной, поил меня кофе, растирал мои руки, вытирал волосы носовым платком Анжелы. Я быстро согрелась, несмотря на то что промокла, но Жора не отпускал меня, пришлось смотреть на танцы сидя. Жору звали танцевать, но он только довольно грубо огрызался в ответ. Я увидела, что Анжела танцует с кем-то из мальчиков и успокоилась - ей по крайней мере весело. Мне казалось само собой разумеющимся, что Жора не отходит от меня, когда даже Амина Михайловна уже ушла по своим делам. Поэтому я очень удивилась, когда он чмокнул меня в висок. Удивилась, но ничего не сказала.
Когда нам пора было ехать домой, Амина Михайловна велела мне ехать в автобусе вместе со всеми, но Жора настаивал, что увезет меня на мотоцикле.
- Ты с ума сошел, на мотоцикле - это же такой ветер! Она вся мокрая, ты в одной футболке!
- Извините, мы уже уехали, - сказал Жора и завел мотор.
Сначала я боялась открыть глаза, чтобы от ветра не вылетели линзы. Но потом, когда привыкла, и ехать, зажмурившись, просто прижавшись к спине Жоры, стало скучновато, я рискнула осмотреться. Мы ехали по шоссе по берегу, в свете звезд и луны, за нами сверкала всеми огнями ночная Анапа, мотоцикл подо мной был легок и тонок, словно я сидела на ветке, и единственно реальным и постоянным в этом мире грез и ветра была крепкая теплая спина Жоры, словно я летела на нем, как ведьма на Хоме в "Вие". А еще было очень холодно, и я волновалась за Жору, ведь он отдал мне свою куртку…
Наконец мы подъехали к поселку, прогрохотали на выложенном ракушками асфальте, пронеслись мимо спящих окон с ужасающим шумом и остановились у моего дома. Горели окна на первом этаже - наверное, родители нас ждали, Лена еще не приехала.
- Ты совсем замерзла, - сказал Жора.
- Ты в одной футболке, а я намочила твою куртку, - огорчилась я.
- Мне не холодно, правда, даже жарко. Иди скорее, ты простудишься, - его улыбка была такая мягкая, словно это вовсе не мой угрюмый сосед по парте.
Его глаза сияли от отражавшихся в них окон, это было так красиво, что я замерла, стараясь запомнить мельчайшую деталь, чтобы потом нарисовать это, обязательно в графике, цвет будет только мешать этому блеску глаз, белизне зубов и сверканию звезд… Вдруг Жора наклонился, прижав горячие ладони к моей мокрой спине, и поцеловал меня - по-настоящему, не так, как два дня назад, на выставке. На долю секунды я просто почувствовала удивление, а потом мир исчез, были только прикосновение его губ, волос и ветра…
- Жора, нет, - вдруг опомнилась я.
- Не бойся меня, - с обидой сказал он, не убирая горячих рук с моей спины.
- Не в этом дело…
- Ты не доверяешь мне?
- Я доверяю тебе больше всех на свете, - сказала я чистую правду, - иначе бы не поехала с тобой. Ты так много сделал для меня сегодня, ты настоящий друг.
- Друг? Марина, я люблю тебя, - он сказал это медленно и растерянно.
Сердце у меня подпрыгнуло, я готова была просто растечься лужицей по асфальту…
- Жора, ты мне очень нравишься, правда, но…
- Но? - он повторил громче, уязвленный в самое сердце. - Но?!
- У меня есть парень.
- У тебя? Кто?! - он почти крикнул это.
- В моем городе. Я переписываюсь с ним по Интернету.
- Что? - его лицо было открытым и растерянным. Мне было больно видеть его таким. Клянусь, в эту секунду я даже пожалела о том, что Миша был в моей жизни. Он казался таким нереальным, в то время как передо мной стоял живой человек, которого я ранила в самую душу. Это было невыносимо.
- Это невыносимо, - заплакала я, - ты мне нравишься…
- Так выбери одного из нас!
- Не могу! Он пишет мне такие письма. Огромные, романтичные, он говорит, что умрет без меня.
- Огромные письма? Странный парень.
- Даже стихи, едва ли не каждый день…
- Ты уехала больше трех месяцев назад, и он по прежнему пишет тебе огромные романтичные письма со стихами? Кому ты морочишь голову?
- Что? - от удивления у меня даже слезы высохли.
- Это непохоже на парней, какие-то девчачьи грезы. Ты все это придумала!
- Нет!..
- Придумала только затем, чтобы морочить мне голову! - Жора был взбешен. - Ты сделала мне больно только из-за своих дурацких фантазий? Чего ты добиваешься? Не можешь прямо сказать?
- Жора, я говорю правду.
- Лучше бы я занялся твоей сестренкой. Она по крайней мере честна в своих чувствах.
- Ты думаешь, что нравишься Лене?
- Это она толкнула тебя, приревновав. Я вправил ей мозги, сказал, что если она подойдет к тебе еще раз, ей будет плохо, я приведу парней.
Жора казался таким жестоким, что у меня вновь возникло ощущение нереальности происходящего. Лена толкнула меня? "Жаба, чем ты лучше меня?!"…
- Я решил, что нашел девчонку, у которой за душой что-то есть. Но ты такая же истеричная дура. Скажи, ведь тебя подослал кто-то из учителей, чтобы ты уговорила меня принять участие в выставке?
- Откуда ты знаешь? - вырвалось у меня.
- Нетрудно догадаться. Прощай, кикимора. Куртку оставь себе на память - мне противно будет теперь носить ее. Она провоняла твоей ложью.
Мотоцикл у него не завелся, и Жора, ругаясь, покатил его в сторону своего дома. Я не стала ждать, пока он скроется, просто ушла.
Мама и дядя Сережа сидели за пустым плетеным столом друг напротив друга. Судя по всему, у них был важный разговор, который я прервала своим появлением. Они уставились на меня, словно я привидение.
- Что на тебе за куртка? Почему ты мокрая? Где Лена? - посыпались вопросы.
- Я упала в море. Куртку высушу и отдам. Лена едет на автобусе, меня привез Жора.
- Какой Жора? - удивился дядя Сережа.
- Наш сосед, - мама высыпала на стол аптечку, - ты его видел, он сосед Марины по парте.
- Это который игрушками торгует? Разве он учится в школе?
- Ну да, он ровесник Лены, чуть постарше Марины, тебя ввел в заблуждение его рост, Марина, ну что ты стоишь, беги в комнату, переоденься, я принесу тебе "Фервекс".
А мне не хотелось снимать куртку…
Через несколько минут я уже лежала в кровати, дуя на горячее лекарство. Куртку я повесила возле окна, ветерок обдувал ее, а я ощущала запах кожи, и мне хотелось плакать.
- Я оставлю тебе градусник, утром померяешь температуру, - сказала мама, - если ночью почувствуешь себя плохо, не стесняйся, буди меня. Море холодное, да еще ехала на мотоцикле, со здоровьем не шутят.
- Мам, я знаю, что со мной все будет в порядке, - сказала я.
- Как ты можешь знать, девочке так опасно переохлаждаться… А теперь спи.
- Мама, когда Лена придет, мне с ней обязательно надо поговорить, передай ей, пусть зайдет, я буду ждать, это очень важно!
- Она должна скоро придти?
- Автобус всех развезет, и ее тоже, передай, ладно?
Мама вышла, а я дала себе волю - кусала уголок подушки и плакала, чтобы не расклеиться, когда я буду говорить Лене, что ей к Жоре горит зеленый свет, и чтобы больше она не толкала меня в воду каждый раз, когда у нее возникнут личные проблемы. Завтра я расскажу обо всем Анжеле, и она больше не будет убегать от меня…
Утром в понедельник, несмотря ни на что, у меня было отличное настроение. Будущее представлялось в радужных цветах. Вчера весь вечер я рисовала портрет Жоры, и это занятие доставило мне огромное удовольствие, которое, впрочем, немного омрачали воспоминания. У Лены здорово вытянулось лицо, когда я заговорила с ней о происшествии на причале. Когда я сказала, что у меня с Жорой ничего нет, она мне не поверила. Подошла к изголовью моей кровати и как будто случайно задела рукой куртку. Если бы она не отвергла мою дружбу с самого начала, я бы простила ей и то, что она толкнула меня, и то, что унижала со своими подружками. Но мне придется быть отныне настороже. Это горькая ирония, что мы живем в одном доме.
Брюки и водолазка были безнадежно испорчены, но мама и дядя Сережа не ругали меня, дали денег на новые вещи и на салон красоты и мне, и Лене. "Да, ей надо быть во всеоружии", - думала я горько. Я разбила сердце Жоре и сама своими руками отдала его "сестренке". Но почему мне так больно?
С Анжелой мне удалось поговорить в автобусе. Когда я сказала, что порвала с Жорой, она вскинула на меня свои необыкновенные глаза с длиннющими ресницами и спросила:
- Это из-за меня?
- А ты ожидала, что я так поступлю? - прищурилась я.
- Знаешь, мне было грустно, когда Жора унес тебя с пристани, и не подпускал к тебе никого. Я ревновала немножко - то же самое происходило, когда мои сестры выходили замуж и больше не могли уделять мне внимание. Я на самом деле очень боюсь одиночества…
- Анжела, ведь мы подруги, а не сестры. Мы начали дружить по своей собственной воле, а не потому, что за нас решили наши родители. Вот мы с Леной - сводные сестры, и к чему это привело?
Я рассказала Анжеле все, что произошло тем вечером. Я ожидала, что она решит побить Лену или Жору, что пожалеет меня, может быть, восхитится моей верностью. Но Анжела неожиданно рассердилась:
- Ты полная идиотка!
- Почему? - удивилась я. - Я люблю Мишу.
- Да? Ты вздыхаешь по старшему брату твоей подружки, он обращает на тебя внимание, потом вы целуетесь - и это вы называете любовью? А стихи - моя любимая далеко, мне без нее нелегко, сердце рыдает и бьется, вдруг она не вернется? Это любовь?
- А что же? - только и смогла проговорить я.
Анжела так раскричалась, что на нас начали уже обращать внимание.
- Это детская глупость. Вот у вас с Жорой - любовь. Вы оба творческие личности, не похожие на других, у вас одни мечты, одни мысли и идеи, у вас есть нежность. Как он о тебе заботился в дельфинарии, я вообще не ожидала от него. А как ты его преобразила - он с первого класса был угрюмый молчун, а с тобой стал просто балагуром, обаяшка, не случайно Ласковые стервочки от него тащатся…
- Что ты говоришь?…
- Знаешь, - продолжала Анжела, нагнувшись к моему уху, - я бы на твоем месте извинилась перед Жорой. И позвонила своему бойфренду. Может статься, Жора прав…
- Глупости! - рассердилась я. - Ты же сама видела письма и фото! Не сама же я их пишу!
В класс мы заходили по очереди, Анжела чуть обогнала меня, и вдруг остановилась.
- Ой, Марина…