Первое, что я увидела - моя парта пуста. Второе - Ласковые стервочки пересели. Теперь они сидели, как до нашего появления, Лю-лю с Евой, Инесса с Алисой, а Лена сидела с Жорой. Они следили за мной сквозь опущенные ресницы, а Жора отвернулся от всех к стене, рассеянно листая учебник. Я прошла мимо них и села на свое место. Анжела устремилась было за мной, хотела мне что-то сказать, но я покачала головой. Все должно быть, как обычно. Это не он бросил меня. Я сама отказалась от него.
В класс вошла Амина Михайловна. Мы удивились - мы ожидали учителя химии. Классная руководительница сняла очки и по обыкновению принялась протирать их своими сухими чистыми пальцами, которые никогда не оставляли жирных следов на стеклах. Со своей первой парты я увидела, какими воспаленными были ее глаза, и испугалась.
- Ребята, - сказала она, - только очень серьезно, кто видел, как упала Марина с причала?
В ответ молчание. Я знала, что это видел Жора, наверняка, еще кто-то, я знала, что меня столкнула Лена, она в этом сама призналась в моей комнате, но мы все молчали. Я считала, что Лена должна рассказать об этом, но сама выдавать ее не собиралась…
- Ребята, это очень серьезно, - повторила Амина Михайловна. - От этого зависит, поедете ли вы когда-нибудь еще на экскурсию, и останусь ли я вашим классным руководителем. Марина еще на катере сказала, что ее кто-то толкнул, но кто, она не видела. Нужен еще человек, который подтвердит или опровергнет ее слова.
В класс вошла химичка, внимательно оглядела ряды молчащих учеников и сказала:
- Послушайте! Если вы по возрасту или состоянию здоровья не способны уследить за учениками, это не причина, чтоб задерживать мой урок!
- Имейте совесть, - очень тихо сказала Амина Михайловна, но химичка только дернула плечом, отчего ее жидкие кудри шевельнулись, как водоросли на дне. - Если вы не хотите говорить сейчас, я жду вас в течение дня в моем кабинете, имейте в виду, все очень серьезно! - Амина Михайловна вышла за дверь, и мне показалось, что я слышу всхлипывание.
- Начнем с домашнего задания! - начала химичка, и я отвлеклась от своих личных проблем на учебные.
У нас был спаренный урок химии, поэтому учительница в перемену вышла, а мы остались в том же классе. Анжела закрыла дверь в класс и сказала:
- Все остаемся на своих местах и думаем, как помочь Амине Михайловне.
- Ты чего раскомандовалась, толстая? - недовольно спросила Лю-лю.
- А что тут выяснять! - к Анжеле подскочил мальчик, танцевавший с ней на корабле. - Маринкины предки нажаловались…
- Они не могли! - прошептала я.
- Могли, я слышала! - сказала Вика, наша староста.
- Да все видели, что Ленка ее столкнула, - лениво сказал Жора.
- Молчал бы! Из-за тебя ведь столкнула! - прикрикнула Инесса.
- Заткнись, - ответил Жора.
- Вот что, сестрички! - деловито сказала Вика. - С Аминой Михайловной мы с четвертого класса, а вас увидели только первого сентября. Либо вы улаживаете дела друг с другом и с родителями, либо мы про вас сами все расскажем!
Я увидела, как Лена оглянулась на Инессу, и та пожала плечами. Она явно отказывалась ее защищать. Думаю, потому, что сама ревновала Жору.
- Вот-вот, принцесса! - рассмеялась Анжела. - В следующий раз тебя Инка в море выкинет!
Конец дня был как в аду. В пятницу мы с Жорой были "наши таланты", а теперь, оторвавшись на корабле, класс нас возненавидел. Я получила записку в виде пиратской "черной метки", а Лена сидела, вся красная, не поднимая глаз. Жора не трудился даже открывать тетрадь. И каждый учитель, входя в наш класс, говорил что-то о нашей поездке. На четвертом уроке я не выдержала. Когда улыбчивый физик спросил у меня, как я искупалась, я решилась:
- Можно выйти, - крикнула я и побежала прочь из класса.
- Реветь побежала, - сказал кто-то из мальчиков.
Я бросилась к расписанию, по коридорам гулко звучали мои торопливые шаги. У Амины Михайловны было "окно". Я побежала в учительскую.
Учительница сидела за столом. Перед ней была толстая тетрадь с конспектами занятий, дымящаяся чашка с чаем, но она смотрела в окно грустными глазами.
- Амина Михайловна, простите!
Она перевела на меня взгляд, но выражение лица осталось прежним.
- Простите, меня никто не толкал, я виновата, я нарочно спрыгнула в воду.
- Детка, зачем?
- С мальчиком поругалась, из-за ревности. Готова понести любое наказание!
- Амина Михайловна, простите! - раздалось вдруг у меня за спиной. Обернулась и увидела красную от волнения Лену.
- Простите, это я столкнула Марину, мы поссорились из-за мальчика, мы сами поговорим с нашими родителями…
- Амина Михайловна, это я случайно толкнул Марину, - сказал, входя в кабинет, Жора. - Потому-то я так возле нее суетился, из чувства вины.
- Жора, в тот момент ты находился рядом со мной, считал билеты, - поправила его Амина Михайловна. Она встала со стула и подошла к нам.
- Выросли детки, влюбляются, врут, выгораживая друг друга, - тихо сказала она. - Что ж мы делать будем, а?
- Вы сидите, готовьтесь к занятиям, - сказала я. - Мы сами разберемся, с директором и с родителями.
- Нет уж, я с вами! - твердо сказала Амина Михайловна. - Только сначала скажите, как было дело на самом деле? Только без ревности и мальчиков.
Мы посмотрели друг на друга. Мои мысли были о чем угодно, только не по делу. Хотя бы о том, как красива на самом деле Лена, как они с Жорой подходят друг к другу. Как он решил взять ее вину на себя. И как я несчастна.
- Я благодарна моей сестре и Жоре, что они пытаются взять вину на себя, - с трудом сказала Лена. - Но виновата во всем я. Я столкнула Марину. Извините, что вам пришлось вынести столько неприятностей из-за меня. Я заслуживаю наказания.
То же самое Лена повторила и у директора. Тот покосился в бумаги, лежащие перед ним и сказал:
- Ваша успеваемость хромает, Зарубина. Позаботьтесь об этом. Завтра приведите в школу родителей. Идите на урок, а вы, Амина Михайловна, останьтесь на минутку.
Мы вышли из кабинета, не глядя друг на друга, пошли в класс. Там Жора снова сел с Леной, а я осталась одна. Против моей воли, мои глаза все время возвращались к ним, светлая и темная головы отпечатались в моей памяти, но, против обыкновения, мне не хотелось их нарисовать.
Когда отшумели бури и громы, которые нам устроили мама и дядя Сережа, требуя, чтобы мы жили в мире, Лене наняли репетитора, а я закончила третий портрет Жоры в графике, к нам в дом пришла нежданная гостья.
Я сидела в моей комнате и рисовала, когда постучала мама. Вместе с ней вошла высока худая черноволосая женщина. Я сразу про себя назвала ее царицей Тамарой - так она была высока, красива и грозна.
- Марина, это мама Жоры…
- Георгия, - строго поправила маму "царица Тамара". - Я часто бываю в командировках, и только вчера ночью вернулась из Турции. Я сразу обнаружила, что у Георгия пропала дорогая куртка из натуральной кожи…
- Пожалуйста, вот она, - со вздохом сказала я, - Георгий говорил, при каких обстоятельствах она оказалась у меня?
- Я не прислушиваюсь к пустой болтовне, - отрезала "царица".
Мама стояла строгая и прямая, ей явно хотелось сказать пару слов, и я оценила ее выдержку.
- Я упала в море во время школьной экскурсии, - сказала я. - Ваш сын поступил благородно - он дал мне свою куртку. К сожалению, куртка сильно промокла, я решила высушить ее и вычистить.
- Удивительная история, - вежливо сказала мама Жоры, - покажите, что вы рисуете? Это мой сын?
- Я рисую многих людей, - ответила я, показав набросок улыбки Анжелы, незаконченную маму за швейной машинкой, портрет Миши.
- Однако моего сына вы рисуете чаще, - заявила "царица", - вот что, девушка, в вашем возрасте все влюбляются, но красть дорогие вещи - это непростительно.
- Вам же сын сказал, что сам отдал куртку! - не выдержала мама.
- Спросите у одноклассников! - подтвердила я.
- Это дети, и мой сын - ребенок, он не имеет права распоряжаться вещами, за которые заплатила я! - резко сказала гостья. - Как взрослый человек, вы обязаны были вмешаться! - она обращалась только к маме. - Или вас устраивают подобные… подарки?
Она сделала несколько шагов по направлению к двери, потом вернулась, и взяла у меня из рук законченный портрет Жоры:
- Я возьму это. У вас талант, девушка, портрет хорош. Спасибо!
Я спустилась вместе с ней и мамой, главным образом, чтобы мама не решила меня защищать и не запутала все еще больше. Когда за ней захлопнулась дверь, я сказала тихо:
- Мама, прости, я должна была вернуть куртку раньше…
- Теперь я понимаю, почему он перестал у нас бывать, - сказала мама.
"Нет, мама, не понимаешь. И я не смогу рассказать. Впервые в жизни".
- Нет, ну какая! - не успокаивалась мама. - Прямо из рук выдернула портрет! Не спросила разрешения!
- На рисунке был ее сын, - грустно сказала я. - Может, поэтому она посчитала, что имеет на него право.
- Не дай Бог, такая свекровь тебе достанется, - мрачно пошутила мама.
- Не достанется, - сказала я и заплакала.
По-детски так, смешно и глупо. Просто не могла больше выносить - столько событий произошло. Падение в воду, победа на выставке, ссора с Жорой, ситуация в школе, визит "царицы Тамары" - все это вылилось в слезах.
- Вы поссорились? - понимающе спросила мама.
- Мама, они с Леной подходят друг к другу, - сказала я кратко, - а у меня есть Миша.
- Я поняла, - прошептала мама, глядя на меня с состраданием, - он выбрал Лену. Знаешь что, ты позвони сегодня Мише! Наверняка ему будет приятно услышать твой голос!
Я прижалась к ней, как в детстве, но ничего не сказала о моих опасениях.
- Что за слезы? - в дом вошел дядя Сережа и, увидев нас в слезах, испугался. - Что случилось?
- Ничего, уже все хорошо, - сказала я.
- Зная тебя, Марина, очень сомневаюсь. Но у меня есть для вас хорошая новость! Даже две хорошие новости!
- Какие?
- Тебя, Марина, взял под свое покровительство Герман Рубенович, он обязуется подготовить тебя в вуз, если ты выберешь себе профессию, связанную с изобразительным искусством.
- Но, Сережа, ее зрение…
- А за зрением будем следить! Мы с тобой об этом говорили в выходные! В крайнем случае сделаем лазерную коррекцию. Теперь ты, Наташа. Твои модели костюмов официанток для "Пряничных домиков" были одобрены коллективом и пиарщиками. Думаю, что мы зарегистрируем тебя как частного предпринимателя и отправим на Российский конкурс моделей спецодежды.
- Не может быть! - прошептала мама.
- У тебя настоящий талант, Наташа. И дочка пошла в тебя. Вы обе еще оставите свой след в истории…
Мама плакала и смеялась одновременно, твердя, что у нее нет таланта, и за шитье она взялась только ради меня, а вообще она всегда любила музыку!
- Купим пианино! - не унимался дядя Сережа. - Будешь играть вместо магнитофона!
Вошла Лена, встала в дверях, глядя, как мы смеемся, плачем и обнимаемся, посмотрела минутку испросила:
- Я что-то пропустила?
Я на пике эмоций выложила наши семейные новости и даже обняла ее. Лена спокойно вытерпела мои объятья, вежливо улыбнулась и сказала:
- Поздравляю. Все нашли свое призвание. Папа, можно тебя на минутку, поговорить о моем призвании?
Они вышли в сад. Мы с мамой принялись накрывать на стол, гремели посудой, но Лена с дядей Сережей так кричали друг на друга, что я невольно оказалась в курсе дела. Лена решительно не понимала, зачем ей тратить деньги и время на репетиторов, если геометрия, физика и химия ей в жизни не пригодятся, будущему адвокату нужна риторика и история права, нельзя ли ей просто пойти в другую школу?
Тут я насторожилась. Лена давно уже не упоминала о другой школе, я думала, она вполне счастлива в окружении своих подруг, к тому же теперь у нее есть Жора, неужели она способна расстаться со всем ради призрака будущей карьеры?
- Елена, пойми, ты скатилась на тройки, ни один колледж не возьмет тебя с такими отметками. Закончи первую четверть хорошо, мы начнем переговоры, возможно, тебя примут после зимних каникул.
- Нельзя ли мне вернуться в Москву? - по голосу казалось, она вот-вот расплачется.
- Что ты будешь там делать одна?
Ответа я не услышала. Мама включила телевизор.
После ужина я постучалась к Лене. Та открыла дверь, оставив узкую щелку. Ее глаза были мокрыми.
- Ты что, плакала? - спросила я.
- Что тебе надо?
- Позволь мне войти.
- Зачем?
- Мне нужен твой совет. Я серьезно, Лена, - причину я придумала заранее, - меня пригласили учиться рисовать, значит, мне придется часто иметь дело с растворителями и другой химией. Маникюр у меня и так не супер, не то, что твой, а с этим руки будут, как у гусыни. Может, у тебя в каком-то из журналов есть статья на эту тему?
- Черт с тобой, входи, - Лена посторонилась.
В комнате у нее творилось нечто невообразимое. На зеркальных поверхностях брызги и пятна, разбросана одежда и косметика, сильно пахло духами и потом…
- Что с тобой?
- Депрессия, - Лена гордо улыбнулась.
- Ты выглядишь как обычно, красивая и элегантная, - возразила я.
- Вот как? Ты считаешь, что я элегантная?
- Тебе мама давно не пишет? - догадалась я.
С лица Лены пропала улыбка. Она сказала зло:
- Зато твоя мама цветет и пахнет. Бери журналы, прочитаешь в своей комнате.
- Лена, может, тебе помочь?
- Прибраться, что ли? - прищурилась Лена. - Будешь моей горничной?
- Хотя бы с уроками. Кстати, почему ты хочешь уйти из школы?
- Ты подслушивала?
- Вы очень громко кричали.
- Это не твое дело. Впрочем, ты мне можешь помочь. Всего лишь давай мне списывать домашнее задание, договорились?
- Только с условием, что ты не будешь разводить в доме тараканов, - улыбнулась я.
- Прибраться, что ли? О’кей, тем более что послезавтра пятница. А завтра я с Жорой иду в аквапарк. Хочешь с нами?
Скорее всего она задала этот вопрос, чтобы поиздеваться надо мной.
- Хочу! - неожиданно сказала я.
- Тогда сделаешь за меня доклад по биологии.
- Ладно.
- Хорошо! - улыбнулась Лена. - Не опаздывай! Встречаемся завтра в шесть у аквапарка, надеюсь, тебе хватит времени купить себе приличный купальник вместо твоего убожества.
- Не сомневайся, - заверила я ее.
Жалость к ней прошла после того, как Лена начала торговаться из-за уроков.
- Эй, Кикимора, если пообещаешь давать мне списывать контрольные в конце четверти, я разрешу тебе поцеловать Жоржика…
- Кого?
- Мы приняли Жору в наш клуб, и он теперь Жоржик.
Я вспомнила, как мы с Жорой готовились к выставке, его скульптуры, его нежную заботу обо мне после того, как я упала в море, его поцелуй, его гордость, потом мысленно назвала его Жоржиком - и мне стало противно. Теперь у меня не просто не осталось добрых чувств к Лене, я вообще пожалела, что предложила ей свою помощь.
- Спасибо за предложение, заманчиво, но… нет. Я уже нацеловалась с Георгием в свое удовольствие, теперь он твой. Будь моей гостьей!
Выпалив это, я увидела, как побледнела Лена и поспешно ретировалась. Она хотела поддразнить меня, сделать мне больно, я вернула ей удар. Сердце не камень. Нам обеим больно. К чему бессмысленная жестокость?
Я села за комп, получила почту, очередное письмо от Миши, полное высокопарных нежностей и рифмованных строчек. Я перечитала его несколько раз, потом внимательно рассматривала фотки, что он мне прислал, старалась вспомнить наш танец, первый поцелуй, разжигала в себе что-то, пока мне не показалось, что я действительно по нему соскучилась. Тогда я придвинула к себе телефон и набрала номер…
- Але?
- Мишенька?
- Да, я, Катюша.
- Это Марина.
- Кто?
- Марина Беловикова!
- Ой, Мариш, не узнал, как ты, солнце? Таня уже спит. Что-то давно о тебе не слышно было.
- Я же только что получила твое письмо?
- Э, девушка, вы номером не ошиблись?
- Нет, если ты знаком с Мариной Беловиковой, - мне стало очень жарко, только южная ночь была тут ни при чем, перед ноябрем в Анапе заметно похолодало.
- Марина, я не писал тебе, ты меня с кем-то путаешь!
- Ну как же, я получила от тебя пятнадцать писем, по Интернету.
- Я не пользуюсь "мылом". Бывает, торчу в сети, но только в "аське".
- Мне ты написал, что ненавидишь "аську".
- Что?
- Ничего, - я готова была заплакать. - Миша, это точно ты? Ты помнишь меня?
- Конечно, помню, Мариш.
- Помнишь, как ты влез ко мне в окно?
В ответ какое-то время было молчание.
- Помнишь наш последний танец, когда ты сказал, что не забудешь меня?
- Марина, я не знаю, что сказать.
- Правду…
- Хорошо, слушай. У нас все было хорошо, но ты решила уехать с матерью, так? Ты сама бросила меня!
- У меня не было выбора.
- Это было так давно.
- Ты забыл меня.
- Марина, не надо только истерик. Ты где, в Анапе?
- Да.
- Ну так какого черта звонишь мне?
- Я думала, ты меня любишь.
- Какая ты еще маленькая и глупая, - он явно начал тяготиться нашим разговором. - Слушай, выброси все это из головы, ладно? Хочешь, я разбужу Таньку?
- Не надо, - сказала я. - Скажи мне прямо и четко, что ты меня не любишь.
В ответ он положил трубку.
Несколько минут я слушала короткие гудки. Мне хотелось перезвонить, удостовериться, что произошла ошибка. Но я знала, что все было на самом деле. Миша давно забыл меня. Я отвергла Жору просто так. Я сама отдала его Ласковым стервочкам - из-за пустоты.
Я прижала подушку к лицу и заревела. Дом в Анапе - не наша городская квартира, никто не услышал мой плач. Может, только Лена, и подумала, что я расстроена из-за нашего разговора. А я плакала и плакала, пока меня не начало тошнить, и так я не заметила, как уснула.
Утро было яркое, солнечное и холодное, словно стакан "Фанты", в воздухе сильнее, чем обычно, пахло морем. Я проснулась одетая, немного болела голова, гудел невыключенный компьютер, но все это было не очень важно. Я была свободной. У меня не было парня и обязательств перед ним. Я буду учиться рисовать. Я пойду в аквапарк и попытаюсь вернуть Жору. Мне нужно только сказать ему, что я ошиблась. Он любит меня, он бросит Лену и вернется ко мне.
Первым делом я села за компьютер и написала письмо:
"Привет, Миша. Вчера я поговорила с тобой по телефону, и ты с трудом вспомнил мое имя. Ты никогда не любил меня и не писал мне. Из-за тебя я разбила сердце парню своей мечты, поэтому, пожалуйста, перестань меня беспокоить, кто бы ты ни был. Люблю, Марина".
Затем быстро собралась, предупредила маму, что мы идем в аквапарк, созвонилась с Анжелой и мы договорились, на каком рейсе поедем.
Слушая меня в автобусе, Анжела не ахала, не охала, не издавала ни звука, но так распахнула глаза, что они казались совершенно круглыми.
- Вот это да! - сказала она. - Кто ж тебя так одурачил?
- Это неважно! - сказала я. - Важно поговорить с Жорой.
- Жоржик! - она фыркнула.