- А если нас вызовут в качестве свидетелей, то мы просто повторим то, что вы сказали в нашем присутствии, - добавил Паркс.
- Все это нарушает мои права.
- Вы ведь не практикуете в суде? - поинтересовался пристав.
- Нет, а какая разница?
- Дело в том, что вы сейчас сказали полную чушь.
Кинг чувствовал себя все более неуверенно, а Паркс не унимался:
- Так вы отказываетесь от своих слов, что оружие было при вас в момент убийства?
- Я арестован?
- Это зависит от ваших ответов.
Кинг поднялся.
- С этого момента все наши беседы будут проходить только в присутствии моего адвоката.
Паркс тоже поднялся, и на какое-то мгновение Кингу показалось, что этот гигант вот-вот перегнется через стол и просто придушит его. Однако тот всего лишь улыбнулся и передал пластиковый пакет с пистолетом агенту ФБР.
- Мы еще обязательно увидимся, - доброжелательно произнес он. - А пока постарайтесь никуда не уезжать, чтобы меня не расстроить.
Пока они выходили, Кинг отвел Уильямса в сторону:
- Тод, почему первую скрипку играет Паркс? ФБР никогда никого не пропускает вперед.
- Погибший был в программе защиты свидетелей, а Паркс - важная шишка в Службе судебных исполнителей. Думаю, что именно он отправил Дженнингса в наш город, и убийство этого парня - плевок в лицо именно Парксу. Мне кажется, он задействовал свои связи на самом верху. - Тоду было явно не по себе, и он понизил голос: - Послушай, я ни на секунду не допускаю, что ты в этом замешан…
- А дальше последует "но"?
Тод смутился еще больше:
- Но я думаю, что тебе лучше…
- Добровольно сложить с себя обязанности полицейского, пока все не прояснится?
- Я рад, что ты меня понимаешь.
Когда Тод тоже ушел, Кинг вернулся за письменный стол. Он не понимал, почему его сейчас не арестовали. Оснований для этого было достаточно. И как могли застрелить Дженнингса из пистолета, который находился ночью у него в кобуре? Кинг сумел придумать парочку объяснений этому обстоятельству, но тут ему в голову пришла неожиданная мысль. От злости он стукнул кулаком по стене с такой силой, что чуть не пробил ее. Джоан Диллинджер!
Он взял трубку и позвонил другу в Вашингтон. Тот продолжал работать в Секретной службе и во время расследования убийства Риттера оставался на стороне Кинга до самого конца. Поболтав с ним о разных пустяках, Шон поинтересовался, как поживает Джоан Диллинджер.
- Вообще-то я не знаю.
- А я думал, вы по-прежнему работаете вместе.
- Мы и работали, пока она не ушла.
- Ушла? С оперативной работы в Вашингтоне?
- Нет, вообще из конторы.
Кинг едва не уронил трубку.
- Джоан больше не работает на Секретную службу?
- Она уволилась примерно год назад. Занялась частным консультированием по вопросам безопасности. И если верить слухам, зарабатывает кучу денег. Хотя, наверное, тут же их и тратит. Она любит жить на широкую ногу, ты же знаешь.
- У тебя есть номер ее телефона? - поинтересовался Кинг. - Да, записываю.
- Ты, наверное, слышал о наших неприятностях, - продолжил вашингтонский друг. - Жалко Максвел: она была настоящим агентом, без всяких поблажек.
- Я видел ее по телевизору. Максвел назначили козлом отпущения, верно? Я могу судить об этом как эксперт.
- У нее совсем другая ситуация. Максвел допустила грубую ошибку. Она отвечала за всю охрану, а ты был рядовым телохранителем.
- Скажешь тоже - "грубую ошибку"! А сколько раз мы стояли за дверью, пока наш клиент развлекался с какой-нибудь девицей? И я не помню, чтобы мы обыскивали кого-нибудь из девиц на предмет оружия. И уж тем более не стояли возле постели.
- Но ничего же не случилось!
- Однако не благодаря нам.
- Ладно, давай об этом больше не будем, а то у меня поднимется давление. Так ты собираешься увидеться с Джоан?
- Причем очень скоро.
18
Мишель снова проникла в здание отеля "Фермаунт" и направилась в кабинет, где хранились архивы. Кинг проживал в триста четвертом номере, а Лоретта Болдуин намекнула, что искать надо где-то рядом. Мишель помнила, что у номеров триста четыре и триста два была общая дверь.
- Вот черт! - вырвалось у нее, когда она увидела знакомую фамилию в регистрационной карточке: триста второй номер занимала Дж. Диллинджер. Неужели Джоан Диллинджер? Мишель встречалась с ней пару раз. Диллинджер продвинулась по служебной лестнице так высоко, как не удавалось почти никому из женщин, но потом неожиданно для всех ушла в отставку, чтобы заняться частным сыском. Мишель помнила, как робела в ее присутствии, что было для олимпийского призера совсем не характерно. Джоан Диллинджер имела репутацию агента, никогда не терявшего голову и никому не уступавшего в целеустремленности и жесткости. Для Мишель она всегда являлась примером для подражания.
Но была ли Диллинджер участницей того бурного секса, о котором говорила Лоретта Болдуин? Была ли железная леди, которой Мишель так восхищалась, той самой женщиной, чьи черные кружевные трусики оказались аж на светильнике? Было ли затмение, нашедшее на Кинга при охране Клайда Риттера, следствием физической усталости после ночи неистового секса с Джоан, в результате которого ее тонкое нижнее белье оказалось разбросанным по всему номеру? Всякие сомнения у Мишель отпали, когда она обнаружила, что на регистрационной карточке Диллинджер, как и Кинг, указала адрес штаб-квартиры Секретной службы в Вашингтоне.
Мишель сунула обе карточки в сумку и направилась в Зал Джексона. Она осмотрела все помещения с того места, где находилась Лоретта Болдуин в день первого почти за тридцать лет убийства кандидата в президенты США во время избирательной кампании. Постояв у двери, Мишель закрыла ее, и наступила такая тишина, что она слышала собственное сердцебиение.
Потом Мишель вышла в коридор и вскоре обнаружила чулан, в котором пряталась Лоретта Болдуин. Он оказался достаточно просторным, вдоль трех его стен были прикреплены полки, и более ничего примечательного.
Мишель поднялась по лестнице на третий этаж, описывая лучом фонаря широкие дуги, добралась до номера триста два и вошла внутрь. Она постаралась представить, как Джоан Диллинджер постучалась в дверь, ведущую в номер Кинга, и тот ее впустил. Сначала они, наверное, что-нибудь выпили, поболтали о том о сем, а потом ее трусики взметнулись вверх и любовники оторвались по полной.
Мишель вышла в коридор, дошла до лестничной площадки и остановилась у мусоропровода, смонтированного на внешней стене возле одного из окон. Похоже, здесь начинали какие-то работы, а потом все забросили. Она выглянула в окно и подождала, пока глаза привыкнут к дневному свету. Под мусоропроводом стоял контейнер, заполненный разным хламом, в основном старыми прогнившими матрасами, занавесками и кусками коврового покрытия.
Она вернулась на первый этаж и здесь задержалась. Ступеньки уходили ниже и вели в подвал. Там вряд ли могло быть что-то интересное; к тому же, если верить малобюджетным фильмам ужасов, туда вообще не следует заходить ни при каких обстоятельствах. Но агентов Секретной службы такое кино не слишком впечатляет. Она вытащила пистолет и начала спускаться.
Здесь ковровое покрытие было совсем прогнившим и кругом стоял стойкий запах плесени и разложения. Увидев маленькую дверь, Мишель толкнула ее и посветила фонарем внутрь. Это был кухонный лифт, причем довольно просторный. Поднимался ли он на все восемь этажей, она не могла определить. Скорее всего лифт использовался для транспортировки вверх и вниз постельного белья и разных габаритных грузов. На стене возле лифта были кнопки вызова - значит, он приводился в действие электричеством, а тросы с блоками наверняка служили резервной ручной системой подъема и спуска на случай перебоев с питанием.
Она спустилась еще ниже и остановилась у кучи мусора, образованной провалившимся сверху потолком. Здание буквально рассыпалось на глазах, и Мишель решила, что надо побыстрее выбираться отсюда.
Она вприпрыжку поднялась по ступенькам и зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза. И сразу же кто-то громко произнес ей прямо в ухо:
- Стоять! Охрана гостиницы. Я вооружен и готов применить оружие.
Мишель вскинула свой пистолет и фонарь.
- Я агент Секретной службы, - автоматически представилась она, забыв, что у нее больше нет ни жетона, ни удостоверения. - Вы можете не светить мне в глаза?
- Положите пистолет на землю, - сказал голос. - Медленно и спокойно.
- Хорошо, я так и сделаю, только постарайтесь в это время не нажать случайно на спуск.
Когда она выпрямилась, фонарь перестал светить в глаза.
- Что вы здесь делаете? Это частная собственность.
- Правда? - Она сделала вид, что крайне удивлена.
- Леди, тут есть ограда и висят таблички.
- Наверное, я прошла там, где их не было.
- А что здесь понадобилось Секретной службе? Кстати, вы можете предъявить свое удостоверение?
- Нельзя ли нам выйти на улицу? У меня такое чувство, будто я несколько часов занималась спелеологией.
- Ладно, только оставьте оружие. Я сам захвачу его.
Они вышли наружу, и Мишель смогла рассмотреть охранника. Он был средних лет, одет в форму, с седеющими коротко стриженными волосами, худощавый и не очень высокий.
Охранник смотрел на нее, держа свой пистолет в левой руке и засовывая ее оружие себе за пояс.
- А теперь покажите свой жетон. Но даже если вы и агент Секретной службы, вам все равно здесь нечего делать.
- Вы помните, что в этой гостинице восемь лет назад был убит политик по имени Клайд Риттер?
- Помню ли я? Леди, я прожил здесь всю свою жизнь, и это было самым важным событием, которое когда-либо происходило в нашем Богом забытом городе.
- Так вот, я приехала из Вашингтона, чтобы изучить ситуацию на месте. Я работаю в Секретной службе недавно, и этот случай разбирается на занятиях по подготовке агентов, чтобы впредь не допускать подобного рода проколов. Я видела, что место огорожено, но решила, что небольшой осмотр никому не повредит.
- Тогда понятно. А теперь - ваш жетон.
Мишель задумалась и, на свое счастье, вспомнила про маленький металлический значок, приколотый к лацкану ее пиджака, с эмблемой Секретной службы. Она отцепила его и протянула охраннику. Такие значки агенты носили на видном месте, чтобы всегда можно было определить своих, а для избежания подделки цвет эмблемы постоянно менялся.
Охранник взял значок в руки, внимательно осмотрел и вернул.
- Жетон и удостоверение остались в мотеле, где я остановилась, - пояснила она.
- Ладно, думаю, что все в порядке. Вы точно непохожи на тех мерзавцев, что мародерствовали в заброшенных отелях. - Он собирался уже отдать ей пистолет, но вдруг передумал. - А вы не откроете свою сумку?
- Зачем?
- Чтобы я посмотрел, что в ней, вот зачем.
Мишель неохотно протянула ему сумку. Пока он осматривал содержимое, она спросила:
- А кто сейчас является владельцем отеля?
- Таким, как я, это не сообщают. Я просто делаю обход и не пускаю посторонних.
- И охрана здесь круглосуточная? Семь дней в неделю?
- Понятия не имею. Я просто выхожу в свою смену.
- И что с гостиницей будет дальше? Ее снесут?
- Хороший вопрос! Если подождать еще немного, она сама рухнет. - Охранник вытащил из сумки регистрационные карточки. - Вы можете мне объяснить, зачем вы их взяли?
Мишель постаралась разыграть невинность:
- Ах это! Просто я знакома с этими людьми. Они здесь были в тот самый день, когда все случилось. Я… я подумала, что они хотели бы их иметь. Вроде сувенира, - добавила она неуверенно.
- Сувенира? - Охранник покачал головой. - Вы, федералы, и впрямь странные люди. - Он бросил карточки в сумку и возвратил ей пистолет.
Мишель, провожаемая взглядом охранника, вернулась к машине. Дождавшись ее отъезда, мужчина вернулся в отель и через десять минут вышел в обычном деловом костюме. Мишель Максвел развила слишком бурную деятельность. Если она будет продолжать в том же духе, то пополнит составленный им список. Он приехал сюда, переодевшись охранником, чтобы выяснить, что ей удалось обнаружить. Конечно, имена на карточках были интересными, но вряд ли неожиданными. Шон Кинг и Джоан Диллинджер. Чудесная парочка! Мужчина сел в свой "бьюик" и уехал.
19
Кинг сидел на крыльце своего дома и наблюдал, как Джефферсон Паркс выбирается из машины и направляется к нему. Великан был одет в синюю ветровку с надписью "ФБР" и бейсболку с буквами УБН - Управление по борьбе с наркотиками.
Поймав на себе удивленный взгляд Кинга, Паркс пояснил:
- Я начинал службу полицейским в округе Колумбия в конце семидесятых и получал форму от каждого федерального агентства, работавшего там: это был один из плюсов нашей конторы. На мой взгляд, самая лучшая экипировка - у Управления по борьбе с наркотиками. - Он опустился в кресло-качалку рядом с Кингом и потер колени. - В молодости я не мог нарадоваться тому, что у меня такие габариты. Я был звездой школьных команд по футболу и баскетболу. К тому же спорт помог мне получить стипендию, чтобы оплатить учебу в университете. Меня никогда не включали в стартовый состав футбольной команды, но выпускали практически в каждой игре. Ближе к концу, когда страсти накалялись. У меня лучше получалось блокировать соперника, чем принимать мяч. За всю карьеру мне только один раз удалось занести мяч в зачетную зону. Но зато запомнил я это на всю жизнь.
- Впечатляет.
Паркс развел руками.
- Теперь молодость прошла, и большой вес уже не радует: мучают боли в коленях, бедрах, плечах и далее по списку.
- А быть полицейским в столице нравилось?
- Быть судебным приставом мне нравится гораздо больше. Тогда были неспокойные времена. Происходило много плохого.
Кинг протянул ему бутылку пива.
- Рабочий день уже закончился, почему бы не выпить?
- Нет. Я лучше покурю. Надо же как-то бороться с этим чистым горным воздухом. Просто ужасно! Не представляю, как здесь можно жить. - Паркс вытащил из нагрудного кармана сигариллу, щелкнул перламутровой зажигалкой и прикурил. - Да, у вас тут неплохое местечко - ничего не скажешь.
- Спасибо, - кивнул Кинг, внимательно за ним наблюдая. Если Паркс нашел время для визита к нему, при том, что он возглавляет расследование убийства Говарда Дженнингса и одновременно продолжает выполнять свои обычные обязанности, значит, у него есть на то весьма веские причины.
- Хорошая юридическая практика, хороший дом, хороший город. Хороший парень, который много работает и помогает местной общине.
- Я сейчас покраснею.
- Правда, в этой стране очень приятные и успешные люди постоянно кого-нибудь убивают, поэтому я на их счет не обольщаюсь. Если честно, то я их вообще не особенно жалую. Считаю маменькиными сынками.
- Я не всегда был таким примерным. И в любой момент готов снова вступить в конфликт с законом.
- Приятно слышать, но спешить с этим не следует.
- Тем не менее мой пистолет стал орудием убийства.
- Это правда.
- Вам не интересно узнать, что я думаю по данному поводу?
Паркс взглянул на часы:
- Само собой, если угостите пивом. Удивительно, но мой рабочий день только что закончился. - Кинг передал ему бутылку. Пристав откинулся на спинку кресла, поставил огромные ступни на перекладину между полозьями и сделал большой глоток между двумя затяжками. - Итак, каковы же ваши соображения по поводу оружия? - осведомился он, глядя на заходящее солнце.
- У меня был с собой пистолет в момент убийства Дженнингса. Вы утверждаете, что тот самый, из которого его застрелили.
- Для меня это совершенно очевидно. В принципе я могу арестовать вас прямо сейчас.
- А для меня очевидно, что пистолет в моей кобуре был чужим, поскольку я не убивал Дженнингса.
Паркс бросил на него быстрый взгляд.
- Вы меняете свои показания?
- Нет. Шесть дней в неделю этот пистолет находится в сейфе, и я достаю его только один раз, на седьмой день. Я не всегда запираю сейф, поскольку живу один.
- Не очень разумно.
- Поверьте, после этого я буду держать оружие в подземном хранилище за семью замками.
- Продолжайте.
- Версия номер один. Некто проникает в дом, забирает мой пистолет и оставляет на его месте другой, который я беру с собой на патрулирование. Этот некто убивает Дженнингса из моего пистолета и затем подкладывает обратно в сейф вместо того, с которым я ездил. Версия номер два. Некто убивает Дженнингса из своего пистолета, а потом подбрасывает его мне, чтобы баллистическая экспертиза указала на меня.
- Серийный номер на пистолете совпадает с тем, который зарегистрирован на ваше имя.
- Тогда остается первый сценарий.
- То есть вы утверждаете, что некто заблаговременно изъял ваш пистолет, чтобы подобрать его точную копию, потом ее подложили, а затем вновь заменили, чтобы все выглядело так, будто Дженнингса убили вы.
- Да, я утверждаю именно это.
- И вы хотите сказать, что бывший оперативник не знает, как выглядит его собственное оружие?
- Это обычный девятимиллиметровый пистолет массового производства, а не какой-то уникальный музейный экспонат, украшенный алмазами. Мне дали этот пистолет, когда я изъявил желание сделаться добровольным стражем порядка. Я носил его один раз в неделю, никогда не доставал из кобуры и забывал про него на остальные шесть дней. Тот, кто проделал трюк с подменой, все это учел, потому что другой пистолет выглядел точно как мой, у него был такой же вес и такая же рукоятка.
- А зачем вообще идти на такие сложности с подменой?
- Убийцы часто пытаются переложить вину за свое преступление на кого-то другого, верно? Я просто пытаюсь понять… Дженнингс работал на меня. Может, расчет строился на том, что меня посчитают убийцей, поскольку я мог застать Дженнингса за воровством или он сам уличил меня в воровстве: вы уже сами говорили об этом раньше. Есть мотив, есть улики, нет алиби. И на мне можно поставить крест.
Паркс опустил ноги на пол и наклонился вперед:
- Очень интересно. Но позвольте и мне выдвинуть свою версию. У Дженнингса было немало врагов, желавших ему смерти, потому он и попал в программу защиты свидетелей. Возможно, вы узнали об этом и решили его заложить за хорошие деньги. А те ребята, с которыми вы связались, воспользовались вашим пистолетом и решили вас подставить, чтобы не платить. Как вам моя версия?
- Вообще-то выглядит вполне правдоподобно, - признал Кинг.
- Вот и отлично. - Паркс допил пиво, затушил сигариллу и поднялся. - Пресса сильно донимает?
- Вообще-то меньше, чем я думал. Наверное, еще не нашли моего адреса. А когда найдут, я перекрою цепью дорогу у холма, повешу запрещающие проход таблички и начну отстреливать всех нарушителей.
- Таким вы мне нравитесь больше.
- Я же говорил, что сущность моя никуда не делась. - Паркс направился к своей машине, но Кинг его окликнул: - А почему меня до сих пор не арестовали?!
- Ну, прежде всего потому, что в вашей версии номер один что-то есть. Я не исключаю, что вам действительно подменили пистолет, а из вашего стреляли в Дженнингса.
- Я не рассчитывал, что вы так легко согласитесь со мной.