43
Монастырь Этталь, Бавария…
В стороне от трапезной, напротив маленькой капеллы, стояло административное здание, в котором располагался служебный кабинет приора. Отец Леонардо дал понять своему провожатому, что он, наверное, будет довольно долго занят. И потому он предложил брату Маркусу подождать своего высокого гостя из Рима в кухне. Монах в черной сутане проводил отца Леонардо в кабинет аббата. Брат Ансельмо встал из-за стола, как только отец Леонардо вошел в комнату.
- Какое неожиданное явление в наших скромных стенах, - поприветствовал аббат своего гостя из Святого города.
Он встал и, улыбаясь, протянул руку. Отец Леонардо ответил на приветствие и сел в кресло.
- Видите ли, у меня к вам просьба - я хочу побольше узнать о жестоком убийстве, которое произошло здесь, за этими стенами. Кардинал-префект поручил мне разобраться в этом деле и предоставил мне arbitratus generalis. Я должен проверить, не отразится ли негативно это событие на нашей матери-церкви.
Аббат нахмурился и удивленно посмотрел на гостя.
- Но я ведь рассказал все лично кардинал-префекту, - ответил он.
Отец Леонардо подавил нарастающую досаду. Снова префект опередил его и не поставил в известность.
- Кардинал-префект уже был здесь? - спросил он.
Брат Ансельмо кивнул.
- Неделю назад. Странно, что он ничего не рассказал вам об этом.
- К сожалению, я находился в срочной командировке в Иерусалиме, а префекту пришлось неожиданно уехать в Южную Америку, - ответил отец Леонардо. - Мы не виделись уже несколько дней.
Брат Ансельмо во всех подробностях поведал ему об убийстве брата Рейнгарда, которого распяли в кладовой вниз головой.
- Были ли предзнаменования - я хочу сказать, какие-то инциденты, которые показались вам странными? Были ли у нашего брата проблемы?
Аббат покачал головой.
- Брат Рейнгард уже несколько лет жил в нашем аббатстве и был ценным членом братии. Он в основном занимался тем, что касалось иностранных языков. В конце концов, он владел, помимо испанского, английского и португальского, еще и русским и древнееврейским языками, а также несколькими диалектами арабского. Перед тем как попасть в наш монастырь, он работал в Церковной службе древностей. К сожалению, во время раскопок произошел несчастный случай, так что ему пришлось отказаться от своей работы и удалиться сюда, в Этталь.
- Знаете ли вы, чем он занимался в последнее время? - спросил отец Леонардо.
- Он много читал, - ответил брат Ансельмо. - Он читал книги на древнегреческом языке и на древних восточных языках. Насколько мне известно, он переводил древние тексты для службы древностей. С древнеарамейского, древнееврейского языков, понимаете?
- Работал ли он над чем-нибудь особенным?
Брат Ансельмо пожал плечами.
- Я, к сожалению, не знаю этого. Разумеется, ходили разные слухи. Вам известно, что священник церковного прихода паломнической церкви в Висе также был убит? Как и пономарь, когда ночью застал нескольких взломщиков врасплох в церкви. Полиция считает, что оба случая как-то связаны.
Отец Леонардо кивнул.
- Я слышал об этом, - ответил он скорее небрежно, хотя и с трудом сдерживая нервозность. В какой заговор довелось ему попасть? Всюду его дорогу устилали трупы. Как в Германии, так и в Святой земле.
- Вы можете рассказать мне что-нибудь о слухах, которые ходили здесь после смерти брата Рейнгарда?
Аббат улыбнулся и махнул рукой.
- Болтовня, не что иное, как глупая болтовня. Говорят, будто брат Рейнгард потерял веру в Бога. Он был очень сдержан в течение последних недель. Кроме того, вы знаете, как он умер. Его сначала замучили, а затем распяли, как предателя.
- Были ли знакомы брат Рейнгард и священник церкви в Висе?
- У вас очень много вопросов. Наверное, вам стоит обратиться к представителю полиции. Это дело расследует некий Буковски, начальник отдела уголовной полиции.
Отец Леонардо кивнул.
Брат Ансельмо посмотрел на часы.
- Мне жаль, но я ничем не могу помочь вам. У меня срочная встреча с представителями округа. Мы должны обсудить проведение мероприятий в течение ближайших нескольких недель.
Отец Леонардо встал. Ему еще очень о многом нужно поговорить, подумал он про себя. Однако прежде чем связаться с полицией, ему непременно следует побеседовать об этом деле с кардинал-префектом. И на сей раз он не позволит вешать себе лапшу на уши, на сей раз префекту придется ответить на его вопросы.
Бишофсвизен, Берхтесгаден…
Дом Ганса Штайнмайера стоял в маленьком переулке. Это был аккуратно побеленный дом с эркером из темного дуба и большим балконом. В ухоженном саду покачивались на ветру две белые березы.
Том и Мошав припарковали свой "форд" на некотором удалении от переулка.
В то время как Мошав ждал в машине, Том неторопливо прогуливался возле дома. Гараж был открыт, но темного "рено" в нем не было. Вообще, похоже, дом пустовал, потому что в течение часа никто там даже не показался. Том завершил второй круг и открыл дверцу со стороны водителя.
- Все еще ничего, - шепнул он Мошаву.
- Ночь будет долгой, - ответил тот.
Том кивнул, но прежде чем сесть в машину, снова выпрямился. Недалеко от них, на выезде на улицу, над входом в дом красовалась вывеска булочной.
- Я слегка проголодался, - заявил он. - Тебе что-нибудь купить?
Мошав покачал головой. Том захлопнул дверь машины и пошел к булочной. Остановился у витрины и заглянул в магазин. Там было пусто. Он поднялся на три ступени, открыл дверь и вошел. Звякнул висящий на двери колокольчик.
Том подождал минуту, пока появилась пожилая женщина со снежно-белыми волосами, заплетенными в косу. Поверх синего платья в цветочек на ней был надет белый передник.
- Добрый день, - сказала женщина, приветливо глядя на Тома.
Том тоже поздоровался.
- Что бы вы хотели купить? - продолжала женщина на баварском диалекте.
Том заказал два кренделя с солью и решил взять еще и кусок яблочного пирога, аппетитно выглядывавшего из-за стеклянного прилавка.
- Мы здесь в отпуске, - сказал он, чтобы разговориться с женщиной.
- Я так и подумала, что вы не отсюда, - ответила та, стараясь не подчеркивать свой диалект.
- Я работаю в Мюнхене и хотел совершить поездку в Вацманн со своим другом. К сожалению, я забыл адрес нашего проводника для похода в горы.
- Вот как, - сказала женщина.
- Ганс Штайнбрехер - так его зовут. Или как-то похоже.
- Он из Бишофсвизена?
- Кажется, да, - ответил Том.
Женщина задумалась.
- На этой улице живет один Ганс Штайнмайер, но он не водит экскурсии в горы.
- Штайнмайер, - повторил Том, - может, и так. Где он живет?
Женщина покачала головой и указала на улицу.
- Ганс - явно не тот, кто вам нужен. Он работает на одного старого профессора, а не возит туристов. А Ганса Штайнбрехера я не знаю. Может, и есть такой в Штрубе или в Миттербахе.
Том задумался.
- Ганс Штайнмайер - по-моему, я знаю это имя. Я забыл листок с адресом проводника в своей квартире в Мюнхене. Надо же, как глупо, теперь мне, похоже, придется возвращаться.
- Этот Ганс когда-то был борцом, и очень хорошим. Он получил олимпийскую медаль. Прошло уже несколько лет, но, возможно, именно поэтому его имя кажется вам знакомым.
Женщина положила яблочный пирог в пакет и подала его Тому.
- С вас за все четыре евро, - сказала она.
Том порылся в кармане.
- Тогда я, похоже, ошибся.
- Наверняка, - согласилась женщина. - Ганс заботится о старом профессоре, который прикован к инвалидной коляске. Он ухаживает за садом, за домом и выполняет разные поручения. У него определенно нет времени общаться с туристами.
Том кивнул, улыбнулся, забрал пакеты и покинул магазин. Вернулся к машине и со вздохом опустился на водительское сиденье.
- Мы попали в яблочко: этот Штайнмайер заботится о профессоре, так как тот сидит в инвалидной коляске.
- Ты расспрашивал булочника? Ты что, с ума сошел? - возмутился Мошав. - Ты же сам говорил: никакого шума.
- Я был осторожен и назвался туристом, - ответил Том, полез в пакет и с наслаждением начал поглощать яблочный пирог.
- Наверное, вкусно, - заметил Мошав.
- Так и есть - а что, пахнет?
- Нет, просто ты так увлекся своим пирогом, что даже не заметил машину, - ответил Мошав и указал вперед.
Черный "рено" Штайнмайера остановился прямо перед домом.
Шеффау-ам-Вильден-Кайзер, Австрия…
Оба автобуса "фольксваген", за которыми следовали бело-красная патрульная машина и две гражданских, свернули с главной улицы ко въезду на территорию фирмы Карадика. Рядом с летной школой для начинающих гражданских пилотов также можно было забронировать экскурсионные полеты над горным районом или чартерные рейсы.
Под ярким солнцем машины направились к зданиям. Рядом с квадратной башней, большим ангаром и жилым домом находилась свободная часть территории, на которой не росла даже трава. Стоянка располагалась рядом с жилым домом, и на ней находились три машины. На севере навстречу небу тянулись серые скалы гор Вильде-Кайзер.
Прямо перед ангаром, на заасфальтированном участке, где был нарисован большой круг с огромной латинской буквой "N" в центре, стоял сверкающий желто-красный вертолет, в котором возился какой-то мужчина в синем комбинезоне. Наверное, механик, так как части боковой обшивки на высоте хвостового винта были сняты и лежали аккуратно в ряд возле ящика с инструментами.
- Господин Карадик ожидает нас; он живет в Куфштайне, но сегодня находится в своем офисе - так он нам сообщил.
- В доме кто-нибудь живет?
- Внизу расположены офисы, комната отдыха и кафе, наверху - две квартиры. В одной из них живет механик, который также убирает территорию, а другая - для гостей.
- А пилот?
- Он тоже живет в Куфштайне, но Карадик позаботился о том, чтобы он сегодня был здесь.
Машины остановились на стоянке. Полицейские в форме выскочили на улицу и окружили дом. Не успел Буковски выйти из машины, как из дома показалась белокурая женщина, а за ней мужчина среднего роста с вьющимися черными волосами и густыми усами.
- Карадик и его жена, - сообщил Хагнер, указывая на вновь прибывших.
- Инспектор Хагнер, здравствуйте, - поздоровался с ним мужчина с усами.
Сначала Хагнер протянул руку женщине, а затем и мужчине.
- Это мой коллега из Германии.
Буковски вежливо кивнул.
Хагнер откашлялся.
- Пилот здесь?
- Петер в комнате отдыха. Мы проверили вахтенный журнал AW-139, но в нужный вам день в нем не зарегистрировано никаких полетов.
- Похоже, в вертолете нет ничего вроде спидометра, - пошутил Буковски и сунул руку в карман рубашки, чтобы достать пачку сигарет.
- Здесь запрещено курить! - заявила женщина и указала на красные объявления, установленные возле подъезда.
- Пилот что-нибудь знает? - спросил Буковски и с недовольным видом сунул сигареты обратно.
- Мы не говорили с ним об этом, - ответил Карадик. - Я лишь рассказал ему, что полиция арендовала вертолет, а за штурвал сядет он.
- Ладно, так чего же мы ждем? - спросил Хагнер.
Карадик провел обоих полицейских и двух их коллег в штатском в дом. Жена Карадика тем временем проводила криминалистов в ангар, где стоял AW-139.
- Ищите следы крови: один из преступников был ранен, - напомнил Хагнер, прежде чем его коллеги ушли вслед за женщиной.
Петер Бреттшнайдер сидел в комнате отдыха перед чашкой дымящегося кофе. Он удивленно поднял глаза, когда в помещение вошел Карадик со своими провожатыми. Оба полицейских в штатском, которые должны были обеспечить защиту полицейским, если бы пилот решил сопротивляться или вообще попытался бы сбежать, молча встали перед дверью, в то время как Карадик сел за стол рядом с пилотом.
- Я думал, что приедут только двое полицейских, а здесь их целая армада, - заметил Бреттшнайдер. - Сколько человек полетит?
Буковски сел на стул рядом с пилотом и вопросительно посмотрел на Хагнера. Тот незаметно кивнул.
- Три дня назад, после наступления темноты, двое опасных преступников отправились на вертолете в Миттербах, что в Берхтесгадене, недалеко от озера Кёнигзее, - начал Буковски. - Вертолет потом улетел в направлении австрийской границы.
Бреттшнайдер вопросительно посмотрел на Буковски.
- А я-то здесь при чем?
- Вертолет был фирмы "Аугуста-Вестланд", тип AW-139, сигнал опознавания OEARU - вы можете это объяснить?
Бреттшнайдер недоверчиво посмотрел на Карадика.
- Ты ведь не думаешь, что я как-то в этом замешан? - спросил он.
- А кто еще это мог быть? Уж точно не я, а Хельмут лежит в больнице, - возразил Карадик. - У тебя была возможность.
Бреттшнайдер посмотрел в глаза присутствующим.
- Я тут ни при чем, - решительно заявил он и скосил глаза в окно: во дворе механик все еще занимался ВК-117 и работал над хвостовым винтом.
Буковски заметил взгляд Бреттшнайдера и тоже посмотрел в окно.
- Есть ли у вас алиби на ту ночь?
Бреттшнайдер обернулся. Взгляд его был направлен на кофейную чашку.
- Я был дома, один.
- Если это был ты, то лучше признайся: это твой единственный шанс.
Бреттшнайдер хлопнул ладонью по столу и так резко вскочил, что опрокинул стул.
- Черт побери, никого я не забирал, я лежал дома, пьяный вдрызг! Я знаю, что все говорит против меня. Вы наверняка проверили меня и знаете о моих финансовых трудностях. Но лицензия и эта работа - все, что у меня осталось. Вы должны поверить мне!
Хагнер оперся о стол.
- Содействие при побеге опасным преступникам - не простое правонарушение. За это и в тюрьму сесть можно. Вам стоит подумать, не лучше ли изменить показания.
- Клянусь вам, это не я, - еще раз повторил Бреттшнайдер.
В его голосе слышалось отчаяние. Буковски тем временем снова повернулся к окну и посмотрел на механика, который по-прежнему стоял в вертолете и время от времени украдкой посматривал на вертолетный ангар.
- А как насчет механика - он умеет пилотировать вертолет? - в наступившей тишине спросил Буковски.
- Луиджи? Но у него вообще нет лицензии, - ответил Карадик.
- Я не об этом спрашивал, - возразил Буковски. - Он в состоянии управлять вертолетом?
Бреттшнайдер обернулся.
- Луиджи умеет управлять: он несколько раз летал со мной. Я разрешал ему сесть за штурвал.
- Луиджи Калабрезе, - зачитал Хагнер из папки, которую ему протянул полицейский в штатском. - Ему чуть за сорок, холостяк, живет здесь же, в доме.
- Он вроде механика, привратника и садовника в одном лице, - объяснил Карадик.
Буковски встал.
- Я хотел бы поговорить с ним.
- Мне его позвать? - спросил Карадик.
Буковски покачал головой.
- Дайте мне десять минут, - сказал он Хагнеру.
44
Бишофсвизен, Берхтесгаден…
На город медленно опустился вечер. Том сидел на месте водителя и слушал приятную музыку по радио. Мошав дремал. До сих пор ничего не произошло: дом Штайнмайера отсвечивал красным от заходящего солнца, машина по-прежнему стояла на улице.
Том размышлял. Несколько минут назад он закончил телефонный разговор с Яарой. Она рассказала ему, что ей удалось разузнать, в том числе сообщила, что в могиле рыцаря Храма якобы лежал завет Бога. Тайна, которая могла стать опасной не только для католической церкви, но и для любой религии, в которой Иисус Христос почитался как Сын Божий.
Что содержалось в этих свитках, которые почти тысячу лет пролежали, запечатанные в глиняный сосуд, в могиле посреди Святой земли, ожидая, когда же их обнаружат? Том четко понимал одно: эти свитки были липкими от крови. Крови Джины, крови профессора Джонатана Хоука и, возможно, также крови профессора Хаима Рафуля, если Юнгблют еще жив. И кто знает, чья еще кровь была пролита из-за свитков за все это время - или еще прольется.
Тысячу лет свитки были погребены в могиле рыцаря Храма, однако оставались люди, которые не забыли о них, которые по-прежнему пытались разгадать тайну этих свитков.
Том знал, что они с друзьями должны быть осторожны. Он еще раз убедительно предостерег Яару, чтобы она ни с кем не говорила о том, что произошло. Он попросил ее вернуться вместе с Жаном в маленький пансион, сосредоточиться на рукописи Мольера и поискать там подсказки, которые, возможно, окажутся полезными для дальнейшего расследования. Когда же Яара предложила приехать вместе с Жаном в Мюнхен уже на следующее утро, это вызвало у Тома бурный протест. Он просто лучше себя чувствовал, если знал, что Яара находится в Париже, в безопасности. По телефону же он поручил Жану получше присматривать за девушкой. Хотя в течение последних дней его мысли достаточно часто вращались вокруг Рафуля, но тем не менее время от времени перед его мысленным взором появлялось лицо Яары. И это служило лишним подтверждением того, что он любит эту женщину и хочет всегда быть с ней. Однако они с ней снова будут в безопасности лишь после того, как он найдет Рафуля или Юнгблюта и свитки будут опубликованы. Тогда он спросит Яару, хочет ли она выйти за него замуж. С Яарой он мог бы обрести покой и создать семью. С его образованием он сможет найти себе такую работу, чтобы не ездить постоянно по миру, а свить где-нибудь уютное гнездышко - возможно, в Израиле.
Пока Том предавался мечтам, уставившись в потолок автомобиля, снаружи проехала машина.
- О ком ты думаешь? Наверняка о Яаре, - вырвал его из задумчивости голос Мошава.
Том вздрогнул.
- Откуда ты знаешь?
Мошав ткнул пальцем в заднее стекло.
- Оттуда, что ты не заметил, как мимо нас проехал Штайнмайер, - ответил Мошав. - Так что давай газуй, пока мы его не потеряли!
Шеффау-ам-Вильден-Кайзер, Австрия…
Буковски неторопливой походкой подошел к механику, который все еще был занят установкой хвостового винта вертолета. Мужчина не видел Буковски, так как постоянно косился на ангар, в котором криминалисты занимались поиском следов крови и выделений беглых преступников с Кёнигзее во втором вертолете фирмы "Карадик Эйр Туристик".
Буковски молча подошел к механику.
- Если мои ребята обнаружат там хоть самый маленький волосок, то вам крышка. Потому что за содействие при побеге и укрывательство опасных преступников дают минимум пять лет тюремного заключения, а может, даже больше.
Механик, которого звали Луиджи, вздрогнул и обернулся.
- Вам нужно хорошенько подумать над тем, что вы скажете, - продолжал Буковски.
Луиджи нервно переводил взгляд с представителя уголовной полиции на группу криминалистов и обратно.
- Почему… что… почему… я…
Механик заикался. Акцент у него был сильный.
- Зачем вы полетели, что вы получили за это? - спросил Буковски.
Механик опустил глаза.
- Ну же, приятель! Неужели вы действительно хотите попасть в тюрьму на длительный срок или все-таки дорожите свободой?
Требовательный взгляд Буковски заставлял маленького мужчину в синем комбинезоне еще сильнее нервничать.