- Это, должно быть, раскопки около Иерусалима. Эта часть его истории правдива, - согласился Буковски.
- Мне все-таки интересно, что находится в вакуумной упаковке, - добавил Ортлиб.
Они закрыли контейнер и пошли назад к машине. Ортлиб положил контейнер на заднее сиденье.
- Я дам вам знать, как только лабораторные крысы вскроют его, - пообещал Буковски и посмотрел на часы.
- Вы думаете о своей коллеге?
- Пусть она поспит еще пару часов, - сказал Буковски.
Районная больница в Берхтесгадене, Бавария…
Жан Коломбар стоял перед гигантским белым зданием с бесчисленными окнами и размышлял, как ему поступить. Он знал, что Мошав и Том после перестрелки попали в больницу. Он также знал, что их задержала полиция и выставила у их палат охрану. Тем не менее ему обязательно нужно было связаться с Томом и Мошавом. "Но как же к ним пробраться?" - лихорадочно думал он.
Наконец он купил в автомате букет цветов и вошел в здание через электрические раздвижные двери. За большой стойкой регистрации сидели две дамы. С одной из них беседовала какая-то семейная пара. Может, просто подойти и спросить? Но эту мысль он сразу отбросил. Если он неправильно себя поведет, администратор, чего доброго, в результате вызовет полицию. И он начал искать другую возможность войти. Он спокойно двинулся по коридору. Всюду сидели пациенты и посетители, а время от времени на его пути попадались врач или медсестра. Полицейских он не видел - они не ходили по коридору и не сидели перед дверьми. Наконец он поднялся по лестнице на второй этаж. В просторной приемной на диванах сидели и разговаривали пациенты и их родственники. Тут и там взрослые играли в карты с детьми. Обстановка казалась спокойной и мирной. Здесь тоже не было никакой полиции. Жан прошел по коридору и снова очутился на лестнице. На площадке стоял невысокий плотный мужчина в синей рабочей одежде и крепил резину к перилам. На его спецовке белыми буквами было написано "Обслуживание", на груди был логотип клиники. Мужчина явно здесь работал. Жан вежливо поздоровался с ним и завел разговор о работе, свободном времени и клинике. Мужчина прервал свое занятие и отвечал на ломаном немецком языке.
- Я слышал, в этой больнице лежат оба раненных в перестрелке в Бишофсвизене, - Жан умело подвел беседу к интересующей его теме. - Странно, почему здесь не видно полиции.
- Полиция здесь, - ответил мужчина. - Первый этаж, задняя комната. В комнате двое полицейских.
Жан ухмыльнулся: ему очень легко удалось узнать все, что он хотел. Он уже давно понял, что очень многое можно выяснить, просто поболтав с людьми. В конце концов, в человеческой природе заложено желание обсудить то, что тебя волнует.
Первая часть его задания была выполнена, однако ему предстояла вторая, гораздо более опасная. Но и там Жан Коломбар знал, как облегчить задачу.
Том лежал в палате сто семнадцать в конце коридора, Мошав - строго напротив. Том по-прежнему задумчиво смотрел в потолок. Ему нужно как можно скорее выбираться отсюда. Тогда ему наверняка вернут все вещи, которые у него забрали во время ареста. Этот Буковски был не так уж неприятен Тому, даже если он, очевидно, и не полностью поверил его рассказу. Но что могло бы случиться, если бы он признался, что, защищаясь, ранил женщину из пистолета, провезенного в Германию нелегально? Пока существует только эта версия - а Мошав наверняка ничего не сможет сказать на ее счет, - полиции придется попотеть, чтобы доказать обратное. А свитки Шломциона не должны стать частью полицейского расследования.
Том ненадолго перевел взгляд на дверь, когда она открылась и вошел врач в белом халате. Один из полицейских встал, но увидел халат и снова опустился на стул, лишь скучающе бросив врачу: "Привет!"
Врач любезно кивнул в ответ и подошел к кровати Тома. Том совершенно не обратил на него внимания, так как опять лег на спину и уставился в потолок.
- Как идут дела у нашего пациента? - спросил врач.
Том услышал его акцент, и тот напомнил ему о Франции.
Он повернул голову и испугался, когда узнал во враче Жана Коломбара. Но Жан, повернувшись спиной к полицейским, недвусмысленно прижал палец к губам.
- Потихоньку, - напряженно ответил Том. - Думаю, меня выпишут сегодня или завтра, а потом эти господа отвезут меня в Мюнхен и посадят в камеру.
- Позвольте, я еще раз осмотрю ваше горло, - сказал Жан и наклонился к Тому. Наконец он прошептал: - Ни в коем случае ничего им не говори. Завтра я приду сюда с адвокатом, и он вытащит тебя и Мошава. Понятно?
- В то время как я буду прозябать в камере, - продолжал жаловаться Том, - мой друг еще, по крайней мере, несколько дней будет лежать в уютной больничной кроватке.
Жан кивнул. Он понял, что Том хотел ему сказать.
- Я вернусь завтра. И не бойтесь: если вы невиновны и полиция ничего не сможет доказать, то адвокат очень быстро вытащит вас из камеры.
Том кивнул.
- Мне не позволяют даже подруге позвонить. А ведь я всего лишь хотел сказать ей, что жив-здоров и люблю ее.
Жан улыбнулся.
- Я передам это ей, если увижу ее.
Наконец Жан развернулся и вышел из комнаты. Прежде чем открыть дверь, он еще раз вежливо кивнул полицейским.
После того как дверь захлопнулась, Тому ужасно захотелось закричать от радости. Но приходилось держать себя в руках. Он и не знал, что Жан способен на такую импровизацию и хладнокровие.
Полицейский участок в Берхтесгадене, склад улик…
Буковски с интересом рассматривал документы и фотографии раскопок в Иерусалиме. Артефакты, герметично упакованные в черную фольгу, он еще не успел передать в лабораторию. На время его работы в этом районе начальник полицейского участка отвел ему помещение склада улик и конференц-зал под служебный кабинет. Постепенно на столе у него скопилась целая гора бумаг. Пришел отчет о результатах вскрытия трех трупов из Роствальда, но ничего нового в нем не оказалось. К сожалению, по отпечаткам пальцев определить, кто держал то или иное оружие, не представлялось возможным. Наверняка можно было сказать только, что Марден был убит зарядом дроби, который разорвал ему грудную клетку и находящиеся под ней жизненно важные органы. Сантини погиб из-за того, что нож перерезал ему артерию. Кроме того, в легких у него не было следов, указывающих на то, что он сгорел заживо. Если теперь придет подтверждение образцов ДНК жертв, то личности их можно считать установленными, и Буковски может закрыть хотя бы часть этого дела. У него создалось впечатление, что картинка постепенно складывается.
Женщина в мюнхенской клинике была на пути к выздоровлению. В нее стреляли из мелкокалиберного браунинга, в то время как профессор погиб, получив несколько пуль калибра 9 миллиметров. Кто же стрелял в женщину? Собственно, из рассказа Томаса Штайна следовало, что стрелять мог только он сам. Возможно, он просто боялся, что ему не поверят, что он действовал в рамках самообороны. Но важные обстоятельства дела по-прежнему оставались невыясненными. Сантини и Марден в большинстве случаев работали в кредит. Значит, где-то есть заказчик, который инициировал эти убийства. И этого заказчика еще нужно разыскать. Вероятно, это успешный банкир или влиятельный бизнесмен, помешанный на коллекционировании. Буковски посмотрел на электронные часы на стене: Лиза уже наверняка проснулась. Он встал и взял пиджак. Но не успел он надеть его, как в дверь постучали.
- Войдите, - недовольно проворчал он.
Дверь открылась, и показалась голова полицейского.
- Внизу сидит священник, который хочет поговорить с вами, - объяснил полицейский. - Он говорит, это очень важно.
Буковски вздохнул и бросил пиджак обратно на стул.
- Откуда такая срочность, - прошипел он. - Ладно, проведите его ко мне.
Когда в комнату вошел отец Леонардо, в черной монашеской одежде и с портфелем в левой руке, Буковски медленно встал и подал ему руку.
- Ваше Преподобие, чем обязан такой честью? - спросил он священнослужителя.
- Я - отец Леонардо из Управления по делам церкви в Риме. Мне поручили зайти к вам. Церковь обеспокоена жестокими убийствами, которые были совершены по отношению к нашим братьям по вере.
Буковски указал ему на стул и сел. Отец Леонардо окинул взглядом стол. Он узнал фотографии раскопок. Взгляд его ненадолго задержался на черной фольге, которая лежала рядом с Буковски.
- А, - сказал священник, - я вижу, вы нашли документы.
Буковски недоуменно посмотрел на пакет.
- Вы об этом?
- Да, их обнаружили во время раскопок в Иерусалиме. Документы, а именно древние свитки, были украдены. Им более двух тысяч лет, их нельзя открывать. Опасность повредить их огромна.
- Но почему вы интересуетесь этими свитками? - удивленно спросил Буковски.
Отец Леонардо положил портфель на письменный стол и открыл его. Затем достал оттуда один за другим несколько документов и подал их Буковски.
- Эти свитки очень важны для церкви, - заметил священник. - Раскопки проводились по поручению Рима. Израильское министерство древностей на законном основании передало эти документы церкви, чтобы она проанализировала их и, возможно, подготовила для передачи Музею истории церкви.
Буковски недоверчиво покачал головой.
- Эти свитки принадлежат церкви? - пораженно переспросил он.
Отец Леонардо, хорошее произношение которого не позволяло заподозрить, что родом он, собственно, из Палермо, улыбнулся Буковски.
- Как говорится, вы попали не в бровь, а в глаз.
- Я не могу отдать вам документы, это улика. В конце концов, в этом районе было убито несколько человек. Это не тот случай, чтобы вот так просто отдать вам документы.
- То, что произошло, - просто ужасно. Уже когда профессор Хаим Рафуль нарушил закон и забрал документы себе, а затем исчез вместе с ними, мы предвидели, что последствия могут быть ужасны. Существует достаточно преступников, которые хотят нажиться на торговле древними свитками или другими артефактами. Но то, что трагедия приняла такие масштабы, по правде сказать, потрясло Рим.
Буковски сложил руки на животе.
- Изъятие этих предметов может разрешить только прокуратура или суд. Мне чрезвычайно жаль, но я не могу так просто отдать их вам.
- Я понимаю, дорогой господин Буковски. Моя просьба носит иной характер. Я хотел лишь просить вас не вскрывать пакет со свитками, чтобы предотвратить их повреждение. Для этих целей в нашей Церковной службе древностей есть специальные лаборатории, в которых работают дипломированные специалисты. Вы уже, конечно, слышали о Кумране?
Буковски кивнул.
- Не поймите меня превратно, - продолжал отец Леонардо. - Мы, естественно, доверяем немецкой полиции, и пока документы упакованы должным образом, с ними ничего не произойдет. А содержание этих документов, поверьте, ничем не поможет в расследовании вашего дела. Этим преступникам, в отличие от матери-церкви, все равно, что написано в свитках; для них главное - что свитки настоящие и очень древние. Чем они древнее, тем выше их цена.
- Мне это ясно, Ваше Преподобие. Можете быть уверены: пока документы под нашей охраной, с ними ничего плохого не случится.
Отец Леонардо встал и широко улыбнулся Буковски.
- В этом я уверен, - ответил он. - Я подготовлю необходимые формальности для передачи нам документов - а пока большое спасибо.
Он подал Буковски руку, после чего покинул помещение.
- Черт побери, только этого не хватало, - буркнул Буковски. - Теперь еще и церковь лезет в мое дело.
Он встал и поднял пиджак со стула, когда в дверь снова постучали.
- Войдите, черт возьми! - сердито рявкнул Буковски.
В комнату вошел Ортлиб.
- Извините, я не хотел вам мешать, - робко произнес он, - но криминалисты обнаружили новые следы ДНК в "мерседесе" преступников. Кроме того, они сняли еще несколько волокнистых следов на заднем сиденье.
Буковски побледнел.
- Что вы хотите этим сказать? - спросил он.
Ортлиб пожал плечами.
- Ну да, криминалисты считают, что в машине был четвертый человек.
54
Районная больница Берхтесгадена, Бавария…
Лиза сидела на кровати, поджав ноги. Ее взгляд был устремлен на противоположную стену. Лицо ее застыло подобно маске. Она была одна в палате. Другая кровать пустовала.
- Прости, - сказал Буковски, - прости, что тебе пришлось ждать, но это дело не дает мне покоя. Теперь еще какой-то священник появился. Очевидно, важная птица из Рима. И, по-видимому, мы что-то проглядели в хижине. Я не мог прийти раньше.
- Ничего, - холодно ответила Лиза, не отводя взгляда от стены.
Создавалось впечатление, что она держит глазами какую-то точку, которую боится отпустить.
- Я, разумеется, понимаю, что тебя нельзя беспокоить, пока ты не поправишься. Если бы я знал, что ты беременна, я бы вообще не стал тебя задействовать.
- Я сама этого не знала, - возразила Лиза. - И хорошо, что медсестры в этой больнице торгуют новостями вразнос. Здесь, очевидно, не знают, что такое врачебная тайна.
Буковски недоуменно покачал головой.
- Что с тобой такое? Чего ты сердишься? Господи, ты же беременна. У тебя будет ребенок. У тебя в животе зародилась новая жизнь. Надеюсь, хотя бы отец ребенка немного порадуется этому, если уж ты не хочешь.
- Ха, - сердито фыркнула Лиза.
- Ты, кстати, не рассказывала мне, что у тебя есть друг, - продолжал Буковски, одновременно пытаясь понять, что он сделал не так, чем рассердил Лизу.
Он же не виноват, что именно таким образом узнал о ее беременности.
- Может, пойдем отсюда? - спросила Лиза. - Я хочу домой. Я хочу принять душ и больше ни о чем не думать.
Буковски вздохнул.
- Да что с тобой происходит? Почему ты так злишься на меня?
Слеза сбежала по щеке Лизы. Она убрала руки с колен и вытерла слезу.
- Все напрасно, - резко сказала она. - Полицейская школа, многочисленные семинары и учебные курсы - все впустую. После следующей аттестации меня должны были повысить в звании. А теперь? Теперь это невозможно.
Буковски встал.
- Нет ничего невозможного, - возразил он. - Многие женщины, родив ребенка, возвращаются на работу.
Лиза, похоже, пропустила реплику Буковски мимо ушей.
- Я вообще не знаю, как быть с этим ребенком. Я совершенно к нему не готова. У меня есть двухкомнатная квартира. Господи, ну почему это должно было случиться именно со мной?
- В некоторых семьях дома остается мужчина, а женщина идет работать, - неуклонно гнул свою линию Буковски.
Лиза покачала головой.
- Быть беременной - такое дерьмо. Вся жизнь коту под хвост.
Буковски вскочил.
- Давай я отвезу тебя к твоему другу и поговорю с ним?
- Чертовы пилюли, - крикнула Лиза. - Ну как, как я умудрилась забеременеть?! Надо вкатать иск производителю.
- Лиза, может, я поговорю с твоим другом, если уж ты не хочешь? Или ты не считаешь, что он имеет право знать, что скоро станет отцом?
Лиза сердито посмотрела на Буковски. Если бы взглядом можно было убить, Буковски немедленно упал бы замертво.
- Ты один во всем виноват! - крикнула она ему.
Буковски изумленно уставился на нее.
- Я-то тут при чем? - пробормотал он.
Лиза встала с постели и обулась. На ней был белый спортивный костюм, а белокурые волосы забраны наверх.
Она скрипнула зубами и застонала:
- Иногда мне хочется врезать тебе как следует.
Буковски робко улыбнулся. Она нравилась ему, когда злилась.
- Не нужно так нервничать, - попытался он успокоить Лизу. - Если хочешь, я поговорю с отцом ребенка, раз уж ты боишься.
Лиза подошла к нему и окинула его сердитым взглядом.
- Да что ты все время плетешь о каком-то друге? У меня нет друга, черт возьми!
- Но я думал…
- А теперь послушай! - перебила его Лиза. - Единственный раз за последние три месяца, когда я была с мужчиной, - это в отеле в Париже. Я надеюсь, ты еще помнишь?
У Буковски сдавило горло. Затем у него отвисла челюсть, а колени подкосились. Он растерянно сел на кровать.
Лиза пошла к двери.
- Очевидно, до тебя наконец дошло, - заметила она. - Идем же, я не намерена провести здесь всю ночь.
Буковски не слышал, что ему говорит Лиза. Кровь шумела у него в ушах, а сердце выскакивало из груди.
Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии, отдел 63…
Буковски не помнил, когда в последний раз переживал такую ужасную ночь. Он почти не сомкнул глаз. В голове у него гудело так, как будто тысячи мух устроили там соревнования. Впрочем, ничего не поделаешь, Лиза беременна, и, по всей видимости, он отец ребенка. Господи, девочка моложе его на тридцать лет! Он же ей в отцы годится, хотя никогда не собирался отправлять детей в этот холодный мир.
Телефон отвлек его от мрачных мыслей. Буковски торопливо снял трубку.
- Что случилось, господин Буковски? - сурово спросила его директор уголовной полиции Гагедорн-Зайферт. - Вы плохо себя чувствуете?
- Все в порядке, - отвечал Буковски. - Мы проводим следствие.
- Да, и было бы очень кстати, если бы вы время от времени докладывали мне о результатах. Почему я должна узнавать из СМИ, что один из моих сотрудников участвовал в перестрелке в Берхтесгадене, в которой было несколько убитых?
Буковски поморщился. Опять, как всегда. Зад лишний раз от кресла оторвать не желают, но при этом хотят быть в курсе всего, чтобы можно было похвастаться в высших кругах, как много им приходится работать.
- Я не мог позвонить. Все так быстро произошло, а кроме того, у меня в руке был пистолет, - ответил Буковски.
- Буковски, я уже говорила вам: вы мне не нравитесь. Мне в министерстве приставили нож к горлу, чтобы я взяла вас на работу, но теперь все пойдет по моим правилам. Что еще вы забыли мне сообщить?
Буковски скорчил гримасу, передразнивая начальницу. Он мог себе представить, как она сидит перед телефоном.
- Ну что ж, буду краток, - ответил Буковски и придал своему голосу некоторую официальность. - Сегодня из больницы выписывают первого раненого, и мы перевозим его сюда, в Мюнхен. На завтра назначено заседание суда, где будет решаться вопрос о целесообразности содержания его под стражей. Я хочу сегодня еще раз поговорить с ним. Объявился его друг, некий Жан Коломбар из Парижа. Он обратился за услугами адвоката. Второй раненый до сих пор лежит в больнице. Мы выделили ему охрану. Во-первых, потому, что он задержан, а во-вторых - потому, что в банде было четыре человека, и один из них пока на свободе. Поэтому мы не можем исключать, что он появится в больнице. Его объявили в розыск, но искать непонятно кого тяжело.
- Картина преступления ясна?
- Мы работаем над этим.
- Хорошо, Буковски, - сказала начальница. - Еще одно. Верховный прокурор Губер поставил меня в известность, что с ним связался епископ и сообщил, что во время проведения этой операции вы конфисковали документы, которые принадлежат Римско-Католической Церкви. Кажется, речь идет об очень древних документах, которые, возможно, послужили мотивом этих преступлений.
- Так и есть, - подтвердил Буковски.
- Само собой разумеется, мы должны немедленно вернуть эти документы владельцу. Сделайте несколько фотографий, этого будет достаточно.