- Документы упакованы в фольгу. Нам нужна специальная лаборатория, иначе их можно повредить.
- Тогда сделайте фотографии упакованных документов.
Буковски изумленно покачал головой.
- Но это ведь доказательства…
- Вполне достаточно, если церковь подтвердит, что в пакете находятся ценные древние документы. Или вы полагаете, что кто-то не поверит слову епископа?
Буковски сделал глубокий вдох.
- О'кей, - ответил он. Не было никакого смысла спорить на этот счет: все равно прокурор сам решит, достаточно ли заявления со стороны церкви. Завтра же он отправит доказательства в комнату хранения улик при прокуратуре.
После того как Буковски повесил трубку, он вздохнул и потянулся, не вставая со стула. Внезапно он вздрогнул: перед ним стояла Лиза.
- Как… я… я не слышал, как ты вошла, - заикаясь пробормотал он.
Лиза села за свой письменный стол.
- Ты, я…
- Я ничего не хочу об этом слышать! - перебила она Буковски. - У нас есть работа, ею мы и займемся.
Буковски покачал головой.
- Нет, я не могу вести себя так, как будто бы ничего не произошло.
- Что произошло, то произошло. Нечего переливать из пустого в порожнее. Нам нужно расследовать преступление, и на нем-то мы и сосредоточимся - на нем и ни на чем другом, ясно?
Буковски невольно улыбнулся.
- Кстати, я тебе уже говорил, что у тебя ямочки на щеках появляются, когда ты сердишься? И эти ямочки так подпрыгивают… Действительно забавно смотрится.
Лиза покраснела от гнева.
- Сначала ты меня оплодотворяешь, а потом хочешь еще и высмеять! - она так на него кричала, что Буковски невольно съежился на стуле.
- О'кей, - робко произнес он. - Давай я сначала расскажу тебе обо всем, что произошло. А потом мы вместе напишем предварительный отчет для прокуратуры.
Лиза буркнула что-то, соглашаясь.
Мюнхен, тюрьма района Гизинг, улица Штадельхаймерштрассе…
Рано утром двое полицейских забрали Тома из больницы и перевезли его в Мюнхен, в одну из городских тюрем. Попрощаться с Мошавом ему не позволили: Буковски временно запретил задержанным общаться. В конце концов, все еще существовала опасность того, что они сговорятся.
После того как Том прошел унизительную процедуру регистрации, его разместили в одиночной камере в той части здания, где находился следственный изолятор. Камера, длиной в четыре метра и шириной почти в три, в которой стояли маленький стол, табуретка, неудобная кровать и висело несколько шкафчиков, стала на ближайшие дни его новым домом.
Обитателей СИЗО принципиально размещали в одиночках и на прогулку во внутреннем дворике выводили в районе полудня тоже по одному. Ну и что; теперь, когда он знал, что Яара жива и здорова и находится совсем близко, - у него отлегло от сердца. Скоро он снова будет на свободе. В конце концов, он жертва, а не преступник.
Он просидел в камере около часа, когда толстая стальная дверь неожиданно отворилась и в щель просунулась голова полицейского.
- Выходи, к тебе пришли! - коротко сообщил тот.
Том последовал за полицейским, который провел его в конец коридора, мимо металлоискателя и сопроводил в комнату для свиданий.
Том думал, что его, наверное, опять ждет этот детектив - Буковски. Потому он очень удивился, когда увидел священника в черной сутане, стоявшего спиной к двери.
Полицейский указал Тому на свободный стул и покинул помещение.
Том огляделся: на него была направлена видеокамера в углу комнаты. Когда священник обернулся, у Тома от изумления чуть не отвисла челюсть.
- Вы! - воскликнул он, не в силах скрыть удивление.
- Вы меня помните? - спросил отец Леонардо.
- Вы были с отцом Филиппо в аэропорту Тель-Авива. У меня прекрасная память на лица. Вы из Рима?
- Как вы пришли к такому выводу?
- Вы ведь тогда полетели в Рим, если не ошибаюсь. Там, в лесу, были ваши люди?
Отец Леонардо примирительно поднял руки.
- Вы ведь не думаете всерьез, что я как-то связан с этим делом. Я - служитель церкви, слова и мира, а не оружия и силы.
Том улыбнулся.
- Странно. Вы появляетесь в Иерусалиме, и внезапно поле раскопок превращается в поле боя. Почему я должен вам верить?
- Похоже, Хаим Рафуль заразил вас своими идеями. Но ведь вы родились в Германии и крестились как христианин. Неужели это действительно так просто - отречься от веры, от происхождения и от собственной личности?
Том плюхнулся на стул.
- Я всего лишь простой археолог и всегда анализирую лишь факты.
Отец Леонардо попросту отмахнулся от его возражения.
- Археологи, - пренебрежительно повторил он. - Большинство археологов - это рыцари удачи, искатели сокровищ, которые готовы любой ценой копать дыры в земле, чтобы потом выставить свои находки на всеобщее обозрение.
Том покачал головой.
- Нет, археологи - это искатели следов. Они ищут следы наших отцов, чтобы понять, откуда мы пришли и куда еще поведет нас наша дорога.
Отец Леонардо подтащил себе стул и сел.
- Рафуль уже перевел тексты?
Том пожал плечами.
- Зачем вы здесь - хотите, чтобы и меня убили?
- Вы вообще ничего не понимаете, - возразил ему отец Леонардо. - Я из Рима, но я не имею ничего общего с тем, что произошло, - совсем ничего. Я член религиозного братства, к тому же еще и секретарь кардинал-префекта, но не убийца. Сегодня существуют другие средства и другие способы; времена изменились. Сегодня уже никого не убивают, а просто вносят путаницу. Но зачем я вам это рассказываю! Люди, как венец Божьего творения, должны исполнять приказы, которые дал им Господь.
Том настороженно наблюдал за церковником, пытаясь разгадать его намерения. Что он задумал, зачем пришел сюда?
- С точки зрения биологии человек, возможно, и венец творения, но, судя по его действиям, он самое ничтожное из живых существ, ничтожнее даже паразитов, так как они берут только то, что им необходимо для жизни. А человек знает лишь ненависть и жадность.
Улыбка промелькнула на лице священника.
- У вас мрачное представление о людях. И плохое мнение о церкви.
- Все мы знаем историю. Церковь возводилась на крови и слезах невинных.
- Иисус умер за нас, людей. Он умер мученической смертью, - возразил отец Леонардо.
- Иисус умер за себя самого и за свои собственные идеи, - не согласился с ним Том.
- Это Рафуль вам сказал? Или его брат по оружию - Юнгблют?
- Скажем так, это археологический факт.
Отец Леонардо все понял. Очевидно, мужчина, который сидел напротив него, знал, что написано в свитках тамплиеров. Рафуль уже начал свою работу, когда его убили.
Он тяжело вздохнул.
- Давайте предположим, что Иисус из Назарета не был сыном Бога. Он был обычным человеком, который волей случая оказался в центре истории, и вы считаете, что располагаете бесспорным доказательством этого. Сколько надежд вы готовы разрушить? Скольким разочарованиям, какому количеству скорби и горя вы готовы подвергнуть человечество?
Том уставился в потолок. Не о том ли говорил старик-профессор? Каким был бы мир, не будь в нем веры в Бога? Том не смог этого себе представить.
- А как же правда? Разве церковь не отстаивает ее?
- Каждой правде свое время. Посмотрите на этот мир. Человечество еще долго не будет готово услышать правду.
Том кивнул.
- На нас охотились, некоторых из нас убили. Только посмотрите на кровавую расправу, которую учинили преступники. Мы не будем в безопасности до тех пор, пока эти свитки не опубликованы и не находятся в надежном месте.
- Скоро вы будете в безопасности, и больше никто не станет преследовать вас и ваших друзей, даю вам слово. Я покорно прошу вас подумать над моими словами, - произнес отец Леонардо и постучал в дверь, вызывая дежурного.
Том вздохнул.
- Я действительно могу доверять вам?
- Желаю вам благословения Божьего на вашем пути, - сказал на прощание отец Леонардо.
Мюнхен, управление уголовной полиции Баварии, отдел 63…
- Но это же невозможно! - воскликнул Буковски и так грохнул кулаком по столу, что Лиза испуганно вздрогнула.
- Что с тобой такое? - возмутилась Лиза. - Ты свихнулся?
Буковски яростно швырнул телефонную трубку.
- Звонили из прокуратуры. Мы должны немедленно освободить Томаса Штайна.
Лиза недоуменно посмотрела на него.
- А как же возможность сговора?
- Томас Штайн нанял себе лучшего адвоката в городе. Прокурор сразу поджал хвост. Возник еще друг и коллега Штайна, некий Жан Коломбар из Парижа, с которым они вместе работали на раскопках. Он подтверждает, что они просто искали профессора Рафуля. Наши криминалисты теперь не смогут воссоздать последовательность событий, и не стоит ожидать, что второй задержанный вечером все вспомнит. Он страдает от временной амнезии, вызванной тяжелым сотрясением мозга.
- Но еще есть женщина, - возразила Лиза.
- Штайн и его спутник совершенно чисты. Они - археологи и, очевидно, приобрели хорошую репутацию в этой области. Напротив, на женщине уже висит целая связка преступлений. Прокуратура подвергает сомнению достоверность ее показаний. Кроме того, у Штайна есть постоянное местожительство в Гельзенкирхене.
- У нас нет ни одного шанса? - сделала вывод Лиза.
Буковски открыл ящик стола и достал оттуда вещи Томаса Штайна. Он задумчиво посмотрел на цепочку, на которой висел ключ от камеры хранения на вокзале Берхтесгадена.
- Один шанс еще остался, - медленно произнес он. - Есть ли у тебя ключ от сейфа или, по крайней мере, что-то на него похожее?
- Что у тебя на уме?
- Если с перестрелкой ничего не выйдет, то, возможно, нам удастся взять Штайна в связи с кражей. Вероятно, тогда прокурор другими глазами посмотрит на его участие в заварушке в лесу и согласится ходатайствовать о выдаче ордера на арест.
Лиза порылась в ящике своего стола и достала ключ.
- Это от нашей старой кофеварки. Когда-то я отвечала за ее наполнение.
Буковски рассмотрел ключ и кивнул с довольным видом.
- Мне нужны две группы наблюдения. Ты об этом позаботишься?
Час спустя Тома проводили в управление уголовной полиции, точнее - в комнату для допросов, где его ожидал Буковски. Несмотря на применение всех искусных тактик допроса, Том своих показаний не поменял. Наконец Буковски встал и положил вещи Тома на стол.
- Вы можете идти, - сказал он. - Снаружи ждет человек, который заберет вас. Некий Жан Коломбар. Он ваш коллега?
Том кивнул, схватил цепочку и повесил ее себе на шею.
- Телефон, к сожалению, испорчен. Вам придется купить новый.
Том улыбнулся.
- Я рад, что остался жив, - ответил он и вышел из комнаты.
Жан Коломбар сидел на скамейке в коридоре.
- Слава Богу, - сказал он, обнимая Тома.
- Где Яара? - спросил Том.
Жан взял его за руку и потянул за собой.
- Я тебе все расскажу, как только мы выйдем отсюда.
Буковски смотрел в окно. Он ухмыльнулся, когда увидел Тома и его провожатого на стоянке. Они сели в красный "фольксваген".
- С нетерпением жду, что же будет дальше, - признался он. - Машина готова?
- Все на своих местах, - ответила Лиза.
- Я позвоню Максиму, пусть выяснит все, что есть на этого Коломбара. Может, я теперь обоих заполучу, - радовался Буковски.
- Не говори гоп, - остудила его пыл Лиза.
55
Мюнхен, улица Амалиенштрассе, недалеко от Английского парка…
- Спасибо, что вытащил меня оттуда, - сказал Том Жану Коломбару, после того как длинный коридор управления полиции остался позади.
- Это не я, это он, - ответил Жан и указал на своего бородатого спутника. - Он твой адвокат.
- Это было несложно после того, как мы подали обжалование ареста, - объяснил бородатый. - У этого Буковски на самом деле ничего на вас не было.
- Большое спасибо, - сказал Том и протянул бородатому руку.
- Не стоит благодарностей, - ответил тот, развернулся и пошел прочь.
Том огляделся.
- А где Яара?
- Ждет тебя в квартире. Я подумал, будет лучше, если мы не станем все вместе врываться в полицейское управление. Однако нам пора. Можешь рассказать мне обо всем, что произошло, по дороге.
Они вышли из участка и сели в красный "фольксваген", ожидавший их на стоянке.
- Квартира, машина - откуда у тебя все это?
- Есть у меня в Мюнхене один знакомый, - уклончиво ответил Жан и завел мотор. - А теперь рассказывай: свитки у тебя?
Улыбнувшись, Том достал из-под рубашки золотую цепочку с ключом и повертел ею перед Жаном.
- Я знаю, где они хранятся, - ответил он. - Рафуль и Юнгблют доставили их в безопасное место, прежде чем погибли. Я вот только не знаю, как эти типы умудрились найти нас в хижине.
Они проехали по улице Бринерштрассе и свернули по кольцу Оскар-Миллер-Ринг на Амалиенштрассе. Том в подробностях рассказал обо всем, что он пережил в хижине.
- Мошаву повезло, - заметил Том, пока Жан ехал по Амалиенштрассе. - Еще немного, и он был бы мертв.
Жан кивнул.
- Ему придется остаться в клинике до выходных.
- Ты был у него?
Жан снова кивнул.
- Я пообещал ему, что мы не оставим его одного.
Амалиенштрассе тянулась в северном направлении от кольца Оскар-Миллер-Ринг. Вдоль дороги стояли многоэтажные дома с маленькими эркерами и украшениями на фасадах. Наконец Жан остановил машину на свободной стоянке.
- Приехали, - сообщил он.
Том не мог дождаться, когда же он заключит Яару в объятия.
Жан провел его к пятиэтажному дому с серым фасадом. Занавесок на окнах не было, дом казался необитаемым.
- Я думал, так близко к университету не найдешь пустых квартир, - удивился Том.
- Дом принадлежит моему другу. Он хочет сделать здесь ремонт. Частная собственность, видишь ли, квартиры. За них можно будет взять приличные деньги.
- Так значит, твой друг, похоже, спекулянт, - пошутил Том.
- Что-то в этом роде, - согласился Жан и открыл деревянную входную дверь.
Они вошли в дом, и Жан снова тщательно закрыл дверь. Они поднялись по лестнице на третий этаж. В коридор выходили двери двух квартир. Жан подошел к правой. Она также была из массивного темного дуба.
Жан открыл дверь и провел Тома в прихожую. Квартира была пуста, даже без обоев на стенах.
- Похоже, твоему другу еще многое тут предстоит сделать, - пошутил Том.
Жан кивнул, улыбаясь. Вместе они вошли в гостиную, в углу которой стоял диван. На диване сидела Яара и держала руки за спиной.
Том улыбнулся ей, но сразу понял: что-то не так. Лицо Яары будто окаменело.
Услышав, как за ним захлопнулась дверь, Том обернулся. Взгляд его упал на высокого стройного мужчину в модном бежевом костюме. У него были черные волосы, приятная внешность и загорелая кожа. Он сошел бы за модель для обложки глянцевого журнала. В руке он держал крупнокалиберный пистолет, направленный на Тома.
Том недоверчиво посмотрел на Жана.
- Что здесь происходит? - спросил он.
Жан пожал плечами.
- Никто не причинит вам зла, даю слово. Нам нужны только свитки и артефакты. Отдайте их нам, и мы исчезнем. Я обещаю, что ты никогда больше нас не увидишь. Только без глупостей.
Том растерялся. Его плечи поникли, он грустно смотрел в пол.
- Я думал, ты наш друг. Как ты оказался замешан во все это?
Мягкие черты лица Жана приобрели неожиданную твердость.
- Дружба, товарищество, общность - это все прекрасно. Я, пожалуй, действительно чувствовал себя одним из вас. Звучит, наверное, как позерство, но это правда. Однако бывают времена, когда нужно посвящать себя более важным вещам, чем мирская жизнь.
Том кивнул.
- Я понимаю, - вздохнул он. - А я-то удивлялся, почему преступники дышат нам в затылок, а иногда даже немного обгоняют. Теперь мне все ясно. Ты с самого начала был одним из них. Ты был их связным в наших рядах и просто подставил нас под нож. Твои руки в крови - надеюсь, хоть это тебе ясно!
- Я знаю, это вне твоего понимания, - ответил Жан. - Но учение Господа и его Сына, ставшего человеком, намного важнее дружбы. Более полумиллиарда человек доверяют ему. Ни у кого нет права разочаровывать этих людей. Мы все пришли на землю, чтобы выполнить свою задачу.
Том подумал об отце Леонардо.
- Я уже слышал что-то похожее. Но я всегда думал, что церковь проповедует любовь и братство.
- Однако если на нее нападают, то она может защищаться. Потому и существует братство Христа, и нашим традициям почти тысяча лет.
- И за это время вы отобрали бесчисленное множество человеческих жизней. Если Бог действительно существует, то он не может одобрять ваше поведение. И тогда всем вам гореть в аду.
Жан улыбнулся.
- Давай сюда ключ!
Фрайзинг, дом кардинала Дёпфнера…
Позвонил брат Маркус и поставил отца Леонардо в известность о том, что кардинал Боргезе уже прибыл из Парижа и хочет провести несколько дней в Мюнхене и окрестностях. Он не назвал цель своего визита, но отец Леонардо сразу представил, по какой причине Боргезе решил остановиться в данном районе.
У него появилась хорошая возможность положить конец проискам Боргезе, и отец Леонардо решил воздержаться от поездки в Париж. Если бы кардиналу при нынешнем положении вещей удалось расстроить их планы, то наверстать упущенное уже не удастся.
Был полдень, когда он пришел к кардиналу. Он постучал и стал ждать ответа. Ждать пришлось долго. Отец Леонардо стоял у дверей и внимательно слушал, что говорит Боргезе. Тот изъяснялся по-французски. Очевидно, беседа шла по телефону. По всей вероятности - как ему удалось понять из услышанных обрывков разговора, - кардинал говорил со своими сообщниками из братства. Он забыл, что двери здесь, во Фрайзинге, куда менее массивны, чем в старых традиционных церковных зданиях.
Через некоторое время у отца Леонардо потемнело в глазах. И не подумав постучать еще раз, он распахнул дверь и ворвался в комнату. Кардинал Боргезе удивленно обернулся. Он убрал телефон от уха и сердито прикрикнул на отца Леонардо:
- Да что вы себе позволяете!
Отец Леонардо улыбнулся и поднял руки.
- Немедленно покиньте кабинет! Я еще не закончил говорить по телефону.
Отец Леонардо и не собирался подчиняться. Он нахально подтащил себе стул, сел на него и одернул одежду.
- Неужели манеры в Риме настолько испортились, что люди перестали уважать приватную сферу? Кардинал-префекту очень не понравится то, как нагло ведет себя его секретарь.
- Вы ошибаетесь, - холодно возразил отец Леонардо. - Ваш телефонный разговор закончен. Передайте вашему братству, что теперь все кончено. Больше нет никаких тамплиеров, а убийство - отнюдь не метод церкви, которая хочет пережить двадцать первый век.
Кардинал нахмурился.
- Я перезвоню позже, - произнес он в микрофон мобильного телефона, затем закрыл его и положил на письменный стол.
- Что вам известно о братстве? - удивленно спросил Боргезе.
- Все! - сухо ответил отец Леонардо.