- Каких чудес? - спросил Тинел. Он знал, что все чудеса происходят в сказках, там - все возможно.
- Сейчас я тебе объясню. Разве это не чудеса, что кувшин, который пролежал в земле десять тысяч лет, выкопан сегодня людьми и показал нам всем былую красоту, помог представить себе тех людей, которые его сделали, обожгли, держали на полке, пили из него молоко, мыли кувшин и цепляли на шест, чтобы он обсох на солнце?
Тинел смотрел на мать сверкающими глазами…
- …Все это случилось десять тысяч лет тому назад, а мы думаем и представляем себе их жизнь сегодня, здесь, на краю этой поляны.
- Может быть, и тогда здесь была поляна? - спросил Тинел.
- Может быть… И, возможно, даже на этом самом месте тоже некогда отдыхали люди…
- Давно-давно, - сказал Тинел задумчиво.
- Давно-давно. Кто знает? Вполне возможно…
Мама помолчала, а потом продолжала:
- А лес разве не кажется тебе настоящим чудом природы?
- Да, красивый лес…
- Не только лес. Вся земля прекрасна, полна красоты. Поля, холмы, луга, реки.
- Мама, а лес - вечно будет стоять? - Тинелу очень хотелось, чтобы лес был вечным.
На цветок, раскачивающийся возле носа Тинела, опустился мотылек.
- А мотыльки?
- Вся природа вечна. И лес, и мотыльки. Один мотылек живет день-два, а весь их род - вечен.
- И птицы?
- И птицы. Всегда были, есть и будут птицы. Если люди не будут их обижать.
После короткого молчания Тинел спросил:
- А люди вечны?
- Человечество. Один человек умирает, а человечество живет и будет жить вечно, пока земля стоит!
- И я буду жить вечно, - сказал Тинел, глядя маме в глаза.
- И ты, - сказала мама и погладила ему хохолок…
Тинел смолк…
Он лег на спину, положил ладони под затылок и стал смотреть на белые пушистые облака, которые медленно проплывали под самым небесным сводом.
И он принялся воображать, как спустя годы по лесу будет ходить он, Тинел-лесничий, ухаживая за деревьями и родниками, чтобы в тени деревьев вечно жили птицы, олени, цветы и белочки, а в солнечные дни, такие, как нынешний, чтобы приходили люди отдохнуть и порадоваться земной красоте…
Лавина
Глава I
Дица сидела на скамейке во дворе своего дома и смотрела то на открытые окна, то на малыша, бегающего по просторному двору, то на цветок, недавно распустившийся на грядке…
На ее балконе цвели белые и розовые петуньи: мама их посадила весной. Маме нравятся петуньи, и Дице они тоже нравятся, такие простые и красивые…
"Через несколько дней на балконе Олгуцы зацветет львиный зев… А на балконе Ионела растут удочки, длинные и старые, замызганные на рыбалках, - она усмехнулась. - … А славно у нас во дворе…"
Дице стало грустно: цветы - вот они, а мама далеко. Уже несколько дней как мама в Москве - быть может, уже сдает экзамены в своем институте. Мама была заочницей.
"Целый месяц ее не увижу!" - вздохнула Дица.
В выходные дни теперь только папа станет ходить с ними - с нею и Владом - на прогулки. Он им обещал. Пойдут купаться на речку Реут или в лес собирать ягоды, цветы. Как в прошлом году: каждый раз она приносила домой букетики полевых цветов. В комнатах запахнет травами, а Дицыны ладони тоже будут долго пахнуть дикой мятой, чебрецом, всеми запахами летнего поля… А без мамы все же будет грустно…
Незаметно подошла Олгуца, взяла ее за руку:
- Идем играть с нами в прятки, что сидишь здесь одна?
Олгуца - подруга Дицы. Учатся они в одном классе, сидят на одной парте, всегда неразлучны. Олгуца - белокурая, синеглазая. Сегодня мама нарядила ее в сиреневое платье, и глаза Олгуцы тоже кажутся сиреневыми.
Дица включилась в игру, пошла жмурить, когда настал ее черед, стала лицом к стене, закрыла глаза и начала громко считать. Дети попрятались: Корина, словно мышонок, притаилась за бочкой с дождевой водой, почти рядом с Дицей; Влад и еще какие-то мальчики побежали и спрятались за гаражи; Ионел шмыгнул в коридор и замер за дверью, а Олгуца скрылась за стволом старой шелковицы; остальные - где попало.
Дица уже заканчивала считалку, когда вдруг на весь двор раздался голос Андрея:
- Ребята, где вы? Я хочу показать вам интересный фокус!
Дети сразу же выбежали из своих тайников - игра: прекратилась. Окружили Андрея. Андрей, с тех пор, как в их городе побывал Московский цирк, только тем и занимался, что придумывал разные штучки. Можно было подумать, что цирк, уехав, забыл одного из своих неутомимых фокусников.
Андрей стоял среди детей, смотрел на них и улыбался, уверенный в успехе.
- Покажи! Покажи! - кричали все.
Малыши толкались за спинами старших, протискивались между ними, стараясь что-то разглядеть.
- Э-э, так дело не пойдет! А ну-ка посторонитесь! - приказал Андрей. Круг раздался.
Андрей направился к дому, поднялся по ступенькам входной лестницы и остановился на широкой площадке, словно на сцене. Дети тоже поднялись. И снова начали толкаться.
- Нет, так дело не пойдет! - повторил Андрей. Поглядел вокруг себя и вдруг просиял: - Вот как сделаем! - Он опустился на площадку спиной к открытой двери и приказал:
- Садитесь и вы!
Дица и Олгуца сели на край площадки. Витя и Ионел примостились рядом с Андреем, а Влад постарался втиснуться между Ионелом и Андреем.
Владу нравилось все, что делал Андрей, и он изо всех сил старался на него походить. Так старался, что даже заикаться стал немного, как Андрей. И если бы он мог поменять свои красивые зубы на большие фасолины Андрея, он сделал бы это с превеликим удовольствием. Влад не догадывался, что Андрей втайне страдает и потихоньку грызет сухари в надежде, что зубы сточатся немного и станут поменьше…
- Давай быстрее, показывай свой фокус! - сказал Влад, садясь рядом с Андреем.
- Сейчас! - ответил Андрей, развернул газету и извлек из нее здоровенный будильник. Он поставил его себе на колени и пригладил рукой чуб, поглядывая то на будильник, то на ребят.
Дети притихли.
Лишь Корина никак не могла найти себе место по вкусу. Она то садилась, то вставала, то вновь возвращалась на прежнее место. Вертелась она неспроста: видно, хотела, чтобы Дица и Олгуца да и другие заметили ее новые босоножки.
- Что ты все мельтешишь? Угомонись! - прикрикнул на нее Андрей, потеряв терпение.
- Мне не хватает места! - капризно ответила ему Корина. Перешагнула еще раз через колени Андрея и - кто знает! - может быть, нарочно, а может, случайно зацепила будильник ногой, обутой в новенькую босоножку. Будильник прыгнул на площадку, блеснул своими полированными боками и покатился кубарем вниз по ступенькам, глухо звякая… Замер он на асфальте посреди двора…
- Ой! Ай! Ах! - раздалось со всех сторон.
Кто-то, кто сидел ближе, кинулся к будильнику, поднял и молча протянул его Андрею. Безмолвие было глубоким: молчали дети, молчал и будильник.
Андрей схватил его обеими руками, поднес к уху, прислушался, потряс - сначала тихонько, а потом сильно-сильно, так, что зазвенели все внутренности, - но будильник не проснулся.
- Готов! - сказал Андрей, не глядя на товарищей.
- Жалко!
- Что скажет мама?
- А он дорогой?
- У, вертлявая! - сказал Влад в сердцах Корине.
Всем было ужасно жаль, что разбился будильник, но еще больше жалели, что остались без фокуса Андрея, теперь никто о нем заикнуться не смел.
Что касается Корины, то она сначала испугалась было и отошла в сторону, но теперь пришла в себя и задиристо ответила:
- Сам вертлявый!
- Еще огрызаешься?! - возмутилась Олгуца.
- Мог не приносить!
- Не просто же так принес, фокус хотел показать, - сказал Ионел.
- Никто его не просил, - не сдавалась Корина.
Поднялся невообразимый шум. Все сразу стали кричать, и понять что-либо было невозможно.
Неожиданно неподалеку раздался голос Корининой матери.
- Что там за базар у вас? Корина, доченька, где ты?
- Я здесь, мама! - ответила Корина и кинулась к матери.
- Екатерина Михайловна, Корина разбила будильник Андрея! Вон, посмотрите!
- Какой еще будильник? Что за Андрей? Зачем он вообще пришел в наш двор?! - крикнула она, бросив беглый взгляд в сторону Андрея. - Корина, домой! - и Екатерина Михайловна с независимым видом начала подниматься по лестнице.
За нею засеменила в своих новых босоножках и Корина.
Андрей, пытаясь улыбнуться, сказал:
- Металлолом, но все же я его понесу домой. Поколдую, авось пойдет, - и завернул будильник в помятую газету.
- Ты хочешь его отремонтировать? - спросил Влад.
- Попробую, - наморщил нос Андрей.
- Счастливчик! - воскликнул Ионел. - Если я что-то ломаю, никому уже не починить.
Андрей направился к воротам. Он спешил домой, ломая голову над двумя трудными задачами: как донести будильник до буфета и поставить на место так, чтобы мама не заметила, и, вторая, - может быть, лучше просто честно отнести его сразу в чулан на "кладбище будильников", в ту большую коробку, в которой свалены в кучу другие вещи, сломанные им? Что тянуть время? Уж если поломал, одна дорога у будильника - на "кладбище"! К тому же, придется выслушать еще мамину проработку. Андрей вздохнул. Знал, что мама припомнит все его проделки, по крайней мере, последних лет: пылесос, миксер, о которых мастера сказали, что дешевле купить новые, чем чинить поломанные и разобранные до последнего винтика, - до такого состояния они доходят, пройдя через руки Андрея, - припомнит ему ножницы, которые ничего не режут, "хоть режь их", и закончит:
- Возможно, ты и станешь когда-нибудь мастером на все руки, но пока что от тебя одни убытки.
Люди, к сожалению, судят о достоинствах человека по его делам, а не по намерениям, - подумал Андрей. - А как было бы хорошо, если бы наоборот, - мама тогда убедилась бы, что ее сын вовсе не такой уж плохой.
И огорченный Андрей скрылся в подъезде.
Глава II
Дица проснулась. Подняла с подушки голову, чтобы увидеть, что делает Влад. Брат еще спал. А отец уже ушел на работу. Через открытую дверь она видела папин диван: постель убрана. В комнатах было тихо-тихо, только на кухне падали капли из крана… Дице вспомнились события вчерашнего дня.
Как обычно, они - Люда, Олгуца и Дица - затеяли во дворе игру в прятки. Неподалеку играла со своими куклами Корина. Она дулась на всех после той истории с будильником.
Только девочки разбежались прятаться, как раздался ее злорадный голос:
- А я вас выдам!
Пришлось Люде и Дице выйти из своих тайников. Игры не получилось. Тогда решили взобраться на дерево - там-то уж Корина им не помешает.
Шелковица будто ждала их. Они нашли себе, каждая, удобное место на толстых ветках, поближе к стволу, и расселись. Здесь было славно - прохладно, тихо. Только листья шелестели вокруг. И девочки притихли, не смея нарушить очарование зеленого царства, в которое попали.
Внизу, на земле, Корина сидела на корточках и копошилась в песке. Сверху видны были ее худенькие плечи, голая спина, не тронутая солнцем, с острыми лопатками, тоненькая шея и красный, как огонь, бант, повязанный на макушке, - он соединял черные косички, поднятые вверх. Какая милая девочка играла под шелковицей!
Через какое-то время под деревом никого уже не было видно.
- Ушла, - шепнула Дица. - Можно поболтать.
Люда сгорала от нетерпения рассказать подругам, что она видела вчера в кино, и описать, какое мороженое ела в кафе. Только она открыла рот, чтобы произнести первое слово, как раздался сухой стук: что-то ударилось о ветку и упало под шелковицей.
Все трое посмотрели вниз.
Под деревом, запрокинув голову и глядя на них в упор насмешливыми глазами, стояла Корина. Одной рукой она держала подол платьица, наполненный камешками, а другой вытаскивала по нескольку и бросала их вверх, стараясь попасть в девочек.
Один камешек угодил Люде в ногу, и она вскрикнула.
Стало невозможно сидеть на ветках. С трудом, одной рукой прикрывая лицо, а другой крепко держась за ствол, чтобы не упасть, слезли девочки с дерева.
Корина, конечно, убежала, они не догнали ее.
"Какая дикарка растет, - думала Дица, размышляя о вчерашнем. - И злючка! Почему она такая?"
…Пора вставать все же.
Дица снова посмотрела на брата и заметила, что глаза у него закрыты не совсем так, как если бы он спал, да и на щеке дрогнула какая-то жилка. Хитрец!
- А, не спишь, вставай, раз так!
Влад даже не шелохнулся.
Дица поднялась и стала заправлять постель.
- Сейчас помогу тебе подняться!.. Внимание, внимание! - произнесла она голосом громкоговорителя. - Начинаем утреннюю гимнастику! - и откинула одеяло.
Рот у Влада растянулся до ушей, и глаза открылись сами.
- Ага! Так-то лучше! - засмеялась Дица и направилась на кухню.
- Я правда спал. Ты меня разбудила.
- Ладно-ладно, вставай, приготовим что-нибудь поесть.
И уже из кухни донесся ее веселый голос:
- Смотри-ка, папа приготовил нам завтрак! У нас с тобой сегодня жареная картошка и яичница.
- Яичницу я люблю, - облизал губы Влад.
- И я, - ответила Дица. - А, здесь и записка… Сбегать в магазин и купить луку и огурцов. Для салата… Я пошла.
Когда она вернулась, Влад лежал на папином диване - ел яблоко и листал какую-то книжку.
- Ты что, уже поел?
Дица зашла на кухню. На сковороде лежала одна картошка, от яичницы и следа не осталось.
- А где яичница?
- Нас же двое, половина тебе, половина мне, - крикнул Влад из комнаты со смехом, - вот я и съел свою половину.
Дица молча поела и принялась за уборку. Мусор вынесла сама, чтобы не заводиться с братом. "Видно, встал сегодня не с той ноги", - обиженно думала она.
Поднимаясь по лестнице, она услышала голоса… А, это соседка, которая только что шла через двор с тяжелыми сумками, - с базара, видно. С кем это она? Да так громко!..
- Зачем ты расставила игрушки на самом проходе? Разве больше негде играть, а, Корина?
"Опять эта противная девчонка" - подумала Дица. "Сидит, видно, на дороге, и все ей нипочем".
- Видишь, невозможно пройти.
- Ну и что?
Татьяна Ивановна спокойно продолжала:
- Села бы где-нибудь в сторонке, чтобы никому не мешать.
- А мне здесь нравится! - ответила Корина.
На этот раз соседка вспылила:
- Как ты разговариваешь со старшими? Я расскажу твоей маме. Пусть всыплет тебе! - Татьяна Ивановна рассердилась не на шутку.
Корина повернула к ней голову и, стараясь попасть в тон, передразнила:
- Бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе-бе!
Та схватила сумки, кое-как перешагнула через коринины игрушки и вошла в свою квартиру.
Все это произошло в несколько мгновений.
Дица быстро поднялась по оставшимся ступенькам, наклонилась, сгребла обеими руками все игрушки Корины и отодвинула их в угол:
- Вот так с тобой надо разговаривать!
От неожиданности Корина вытаращила глаза, огляделась вокруг, потом громко позвала:
- Мама-а-а! Дица меня прогоняет!
Дверь тут же открылась, и на пороге показалась Екатерина Михайловна:
- Что здесь такое? Что за шум?
Дица открыла было рот: "Корина…", как девчонка ее перебила и затараторила:
- Я здесь играла, а Дица пришла, швырнула все мои игрушки в угол. И не разрешает мне играть на площадке!
Екатерина Михайловна нахмурила тонкие выщипанные брови и резко прикрикнула на Дицу:
- Ты-ы ей не разрешаешь? Что за наглость?! Нашлась хозяйка! Играй, Кориночка, на площадке, играй, где хочешь! А ты, - Екатерина Михайловна пронзила Дицу колючим взглядом, - не приставай к ребенку! Совсем от рук отбилась! Вот я расскажу отцу! - и захлопнула дверь.
Корина показала Дице язык и не спеша снова расставила игрушки по всей площадке…
Дица вбежала к себе в квартиру.
От обиды ей хотелось плакать. Она сделала над собой усилие, чтобы не разреветься.
- Влад, помоги мне убрать, надо скорее кончить, - попросила она.
- Не могу, у меня болит правая рука, - он попробовал даже постонать, притворяясь довольно неуклюже.
- Вечно ты что-нибудь придумаешь, лишь бы мне не помочь, - заметила Дица. - Знаю я тебя: как за стол - так вот он я, как дело делать - ищите его, свищите…
Она взялась за стулья - поставила их на стол вверх ножками.
- Сколько раз мама и папа говорили тебе, чтобы ты мне помогал! - продолжала она учить уму-разуму младшего брата, сворачивая половики и складывая их друг на друга у входной двери.
Влад не шелохнулся. Внимательно читал книжку, лежа на животе и подпирая щеку… правой рукой.
Дица глянула на него случайно и рассмеялась:
- Да, вижу, болит рука, прямо сил нет, как болит!..
Влад понял, что ошибся, и поменял руки.
- Не валяй дурака, идем вытрусим дорожки! Я сама не справлюсь.
Вышли, нагруженные половиками.
Корины уже не было на площадке. И игрушек не было. "Надоело, видно, сидеть у всех на дороге", - подумала Дица, спускаясь по лестнице.
На обратном пути за ней увязалась соседская девочка, Веруца.
Дица усадила малышку на диван, дала книгу с яркими картинками, яблоко и горсть конфет.
- Сиди здесь, пока я вымою полы. Надо, чтобы было чисто и красиво, когда вернется папа.
Веруца полистала книгу, огляделась и заметила на тумбочке несколько блестящих керамических кувшинчиков. Спустилась с дивана и пошла к столику.
Дица забыла о Веруце. Занялась уборкой.
В соседней комнате что-то упало и покатилось по полу.
- Веруца, это ты там хозяйничаешь? - вспомнила Дица о девочке. - Иди сюда!
- Не пойду! - ответила Веруца.
- Что это значит? Почему?
- Потому что ты скажешь "ай-яй-яй"! - ответила девочка.
- Иди-иди! - настояла Дица. - Ты что-то разбила?
- Кувшинчик… - сказала Веруца совсем тихо. Потом послышалось ее пыхтение, - видно, полезла достать его, - и радостное восклицание:
- Не разбился! Живой! - и побежала к Дице с кувшинчиком в руках. - Хочу домой! - вдруг объявила она.
- Уходишь? Поставь сначала кувшинчик на место. И книжку положи на место, где взяла. Она же учила тебя, хочет отдохнуть…
Веруца пошла выполнять Дицыны задания…
"Какая милая девочка! И братик у нее такой смешной!" подумала Дица.
Кончив уборку, она вышла во двор и села под акацией на скамейку.