- Если бы всегда могло быть, как сегодня, я бы передумал, - вздохнул он. - Но так не будет. Придёт завтра, а потом следующее утро, а потом - месяц и год… да что там, на следующей неделе я уже буду знать, что не должен был переходить к вам.
Вскоре миссис Кэрью обнаружила, что новогодний праздник ещё не был концом Поллианниных выдумок. На следующее же утро та опять заговорила с ней.
- Ох, я так рада, что опять нашла Сэди! - говорила она без передышки. - Даже если я не смогла найти для вас настоящего Джеми, я всё равно нашла кого-то ещё, чтобы вы его полюбили… то есть её…
Миссис Кэрью набрала воздуха и выдохнула с явным раздражением. Непоколебимая вера в доброту ее сердца и вера в ее желание "всем помочь" удивляла её, иногда даже сердила, но нелегко сказать "нет", глядя в доверчивые, счастливые глаза.
- Поллианна, - бессильно возразила миссис Кэрью, чувствуя, что всё больше попадает в невидимую шёлковую сеть. - Ни я, ни ты, ни эта девушка не заменят настоящего Джеми.
- Я знаю, что она не Джеми, - быстро подхватила Поллианна. - Конечно, я жалею, что она не Джеми, но она всё равно кому-то - как Джеми, а сейчас у неё никого нет, её никто не замечает. Когда вы вспоминаете Джеми, вы можете радоваться, что можете кому-то помочь, как кто-то помог бы Джеми.
Миссис Кэрью вздрогнула и тихо застонала.
- Мне нужен Джеми, - грустно сказала она.
Поллианна кивнула:
- Я знаю, "присутствие ребёнка". Мистер Пендлтон говорил мне. А у вас есть "женская рука".
- Женская рука?
- Да, чтобы создать дом, понимаете? Он говорил, чтобы жилище стало домом, необходима женская рука или присутствие ребёнка. Это когда он хотел взять меня, а я нашла для него Джимми. И вместо меня он усыновил его.
- Джимми? - воскликнула миссис Кэрью с блеском надежды в глазах. Этот блеск всегда появлялся, когда она слышала похожее имя.
- Да, Джимми Бин.
- А, Бин, - проговорила миссис Кэрью, расслабляясь.
- Да, он убежал из детского дома, а я нашла его. Он сказал, что хочет другой дом, с мамой вместо воспитателей. Я не смогла найти ему маму, но нашла мистера Пендлтона, тот его усыновил. Теперь его зовут Джимми Пендлтон.
- А раньше он был Бин?
- Да, Бин.
На этот раз глубоко вздохнула миссис Кэрью.
После новогоднего праздника она часто видела и Сэди, и Джеми. Поллианна приглашала их под всякими предлогами. К большому своему удивлению и досаде, миссис Кэрью не могла ей противостоять. Поллианна завладела её совестью и радостями, и она не могла растолковать, что недовольна этой затеей.
Понимала ли это миссис Кэрью или нет, но она научилась многому, чего не знала в прежние дни, когда запиралась в своей комнате и велела Мэри никого не пускать. Она узнала, что значит быть одинокой и бедной девушкой в большом городе, которой никто не интересуется, кроме тех, кто интересуется слишком сильно.
- Что вы имеете в виду? - однажды спросила миссис Кэрью, когда они с Сэди сидели вечером вместе. - Что вы имели в виду тогда, в магазине?
Сэди покраснела.
- Простите, я была груба, - виновато произнесла она.
- Я не об этом. Скажите, что вы имели в виду? С тех пор я много об этом думала.
Некоторое время девушка молчала, потом она сказала с горечью в голосе:
- Просто я знала одну девушку и подумала про неё. Она из нашего города и была очень хорошенькой и доброй, но не очень самостоятельной. Целый год мы жили вместе, в одной комнате, варили яйца на газовой горелке, ели потрошки и рыбные котлеты в дешёвой столовой. Нам совершенно нечего было делать, только пройтись по улице или пойти в кино, если у нас было свободное время. Комната была не очень приятная, жарко летом, холодно зимой, а газовая горелка очень коптила, мы не могли ни читать, ни шить. Да мы вообще так уставали, что нам ничего не хотелось делать. Кроме того, над нами кто-то постоянно ворочался, а под нами кто-то учился играть на кларнете. Вы когда-нибудь слышали, как учатся играть на кларнете?
- Н-нет, не припомню, - пробормотала миссис Кэрью.
- Ну, тогда вы много потеряли, - печально проговорила девушка и, помолчав, продолжала: - Иногда, особенно на Рождество и на другие праздники, мы прохаживались по улицам, заглядывая в окна, на которых шторы не задёрнуты, чтобы видеть всю красоту. Понимаете, мы были очень одинокими, особенно в эти дни, и нам казалось, что приятно видеть дома, где так много народу и мы прекрасно знали, что становится только хуже, потому что мы в этом не участвуем. Ещё труднее было смотреть на автомобили с весёлыми молодыми людьми. Понимаете, мы сами были молоды, нам тоже хотелось смеяться и болтать. Нам хотелось развлечься. Постепенно моя подруга… стала развлекаться. Словом, однажды мы расстались, и она пошла своим путём, я - своим. Мне не нравилась компания, с которой она подружилась, и я об этом сказала, а она не хотела их оставить. Мы не встречались почти два года, а недавно, месяц назад, я получила от неё записку и пошла к ней. Она была в одном из этих спасательных домов. Место хорошее: мягкие ковры, картины, цветы, книги, рояль, красивые комнаты. Богатая женщина подъехала на автомобиле, чтобы повезти её покатать. Она возила её на концерты и спектакли. Она училась стенографии, они хотели помочь ей устроиться на работу, как только она немного освоится. Все к ней были очень внимательны, все хотели помочь. Но она сказала ещё кое-что… Она сказала: "Сэди, если бы они хоть наполовину так заботились обо мне в те дни, когда я была честной, скромной, трудолюбивой, я не нуждалась бы в помощи сейчас".
И я не могу этого забыть. Нет, я не против благотворительности, она нужна. Только я думаю, что в ней не было бы такой нужды, если бы они хоть чуть-чуть помогли раньше…
- Я думала, есть дома для работающих девушек и какие-нибудь общежития… - проговорила миссис Кэрью таким тоном, который могли распознать только несколько её друзей.
- Да, есть. А вы хоть когда-нибудь туда заглядывали?
- Н-нет, - голос миссис Кэрью стал виноватым и умоляющим. - Я даю им деньги.
Сэди странно улыбнулась:
- Да, я знаю. Много хороших женщин даёт им деньги, но не поинтересовались, что там внутри. Пожалуйста, не подумайте, что я против этих домов. Они нужны. Они хоть как-то помогают, но это капля в море… Однажды я попробовала… но там был такой воздух, что я чуть не потеряла сознание… Может, они не все такие, а может, со мной что-то не в порядке. Если бы я попыталась рассказать вам, вы бы не поняли. Там просто нужно пожить, а вы их даже не видели. Иногда я думаю, почему бы хорошим женщинам не приложить к своим деньгам чуть-чуть сердечного участия. Ох, простите, я не думала так много говорить, но вы сами спросили!
- Да, сама… - отворачиваясь, проговорила миссис Кэрью.
Не только от Сэди услышала она совершенно новые вещи. Джеми тоже немало удивил её.
Он бывал теперь часто. Поллианне нравилось, когда его привозили, и он с удовольствием бывал у них. Вначале он немножко стеснялся, но потом успокоил свои сомнения и уступил глодавшей его тоске. Он объяснил Поллианне, а больше - себе, что "в гости" - это не насовсем.
Часто миссис Кэрью заставала их возле окна библиотеки; коляска стояла сложенная в сторонке. Иногда они полностью погружались в чтение. Однажды она услышала, как Джеми говорит Поллианне, что быть инвалидом - не так уж плохо, столько интересных книг. Конечно, он был бы намного счастливее, если б у него были и ноги, и книги, он бы тогда просто летал от счастья. Иногда он рассказывал истории, а Поллианна слушала, широко раскрыв глаза.
Миссис Кэрью удивлялась её интересу, пока однажды не остановилась сама и не прислушалась. После этого она не удивлялась, а сама приходила послушать. Как и любой ребёнок, который не учится регулярно, он говорил не очень правильно, но так живо и образно, что незаметно миссис Кэрью обнаружила, что путешествует в золотом веке вместе с Поллианной. А вёл их волшебный мальчик с сияющими глазами.
Как сквозь туман, стала она понимать, что значит иметь живое воображение и совершать подвиги, когда на самом деле ты всего-навсего калека в инвалидной коляске. Миссис Кэрью не заметила, какую важную роль несчастный мальчик стал играть в её жизни. Она не догадывалась, как важно для неё его присутствие и как старательно она ищет что-нибудь новое, чтобы ему показать. С каждым днём всё больше и больше он казался ей сыном умершей сестры.
Прошли февраль, март, апрель, наступил май, который приближал отъезд Поллианны. Неожиданно миссис Кэрью пришла в себя и подумала, что значит для неё это расставание.
Она удивилась и ужаснулась. До сих пор она думала, что ждёт-не дождётся, когда Поллианна уедет. Она говорила себе, что в доме опять наступит тишина, станет поменьше света. Тогда она снова найдёт покой, закроется от назойливого, шумного мира, сможет посвятить себя грустным мыслям и воспоминаниям о потерянном мальчике, который когда-то шагнул в неизвестность и закрыл за собою дверь. Да, она была уверена, что это вернётся, когда Поллианна уедет домой.
Но теперь, когда Поллианна на самом деле должна была уехать, предстала совершенно иная картина. "Тихий дом, в который не проникнет солнечный свет", вдруг представился ей мрачным и невыносимым. Тоска в тишине и покое показалась ужасным одиночеством. Желание спрятаться от назойливого, шумного мира и предаться горьким воспоминаниям сменилось воспоминаниями о новом Джеми, с такими жалобными, умоляющими глазами, который вполне может быть и тем Джеми, "настоящим".
Миссис Кэрью понимала, что без Поллианны дом будет пустым, а без "этого" Джеми станет гораздо хуже. При её гордости такое сознание не приносило ничего хорошего. Сердце просто разрывалось, ведь он дважды сказал, что не переедет к ней. В последние дни, которые Поллианна жила в её доме, страдания были особенно тяжелы, но гордость одерживала верх. Наконец, когда она осознала, что Джеми пришёл в её дом в последний раз, сердце одержало победу. Она подошла и попросила, чтобы Джеми стал для неё тем, "настоящим".
Что она говорила, она никогда не могла вспомнить, но то, что ответил ей мальчик, не изгладилось из её памяти. Ответ этот состоял из нескольких коротких слов. Минута, пока он смотрел ей в глаза, показалась ей ужасно длинной. Потом лицо его озарилось внутренним светом, и он сказал, точнее - выдохнул:
- Да, конечно. Ведь вы меня любите.
ДЖИММИ И ЧУДОВИЩЕ С ЗЕЛЁНЫМИ ГЛАЗАМИ
На этот Раз Белдингсвилль не встречал Поллианну с духовым оркестром, может быть, потому что о времени её прибытия знали только несколько жителей. Но это не помешало радостно встретиться со всеми, когда она вышла из поезда. Встречали её тётя Полли и доктор Чилтон. Поллианне не пришлось долго стоять, оглядываясь, не появятся ли старые друзья. Конечно, в следующие несколько дней, по выражению Нэнси, "на неё невозможно было пальцем указать - только поднимешь палец, как её и след простыл".
Где бы Поллианна ни появлялась, она слышала один и тот же вопрос: "Тебе понравился Бостон?" Наверное, ни одному человеку она не ответила так, как мистеру Пендлтону. Всякий раз, слыша этот вопрос, она хмурила брови.
- Да, он мне понравился. Я просто полюбила… кое-что в нём.
- Но не всё? - улыбнулся мистер Пендлтон.
- Нет, не всё… Да, я рада, что побывала там! - торопливо воскликнула она. - Я прекрасно проводила время, много было странного и непохожего, понимаете, ну, например, обедать вечером, а не днём. Все были добры ко мне, я видела много замечательных вещей! Например, парк, автомобили, целые мили картин, витрин, улиц, у которых нет конца. А народу! Я никогда не видела столько людей.
- Я уверен… я думаю, тебе понравились люди, - вставил собеседник.
- Да, - ответила Поллианна и опять нахмурилась. - Но что за удовольствие, когда людей так много, а ты никого не знаешь? Миссис Кэрью не позволяла мне с ними знакомиться, она и сама их не знала. Она говорит, там никто друг друга не знает.
На мгновение Поллианна замолчала, затем со вздохом добавила:
- Я думаю, мне больше всего не понравилось, что люди не знают друг друга. Было бы намного приятнее, если бы они знакомились. Ну только подумайте, мистер Пендлтон, там так много людей живёт на грязных, узких улицах, у них нет даже бобов и рыбных тефтелей на обед, нет "Женской помощи", им носить нечего. Но есть и другие, например, миссис Кэрью. Они живут в красивых больших домах, у них всего много: еды, одежды; они даже не знают, что с этим делать. И вот я думаю, если бы они знали других людей…
Мистер Пендлтон прервал её громким смехом.
- Милая моя, неужели тебе не ясно, что они не хотят знать друг друга? - насмешливо спросил он.
- Некоторые хотят, - возразила Поллианна. - Вот, например, Сэди Дин, она продаёт бантики, такие красивые бантики в большом магазине. Я познакомила её с миссис Кэрью, она приходила к нам домой, а ещё у нас бывал Джеми и много других, и все познакомились. Вот я и думаю - если бы было побольше таких, как миссис Кэрью, я бы не могла их всех познакомить. Да я и сама многих не знала. А если бы они узнали друг друга, богатые могли бы дать бедным часть своих денег…
Мистер Пендлтон опять перебил её.
- Ох, Поллианна, Поллианна! - усмехнулся он. - Боюсь, ты заходишь слишком далеко. Не успеешь оглянуться, как станешь социалисткой.
- Кем? - переспросила девочка. - Я не знаю, что это значит. Но я знаю, что такое - быть общительной, и мне нравятся общительные люди. Если это что-то похожее, я не против, я - с радостью.
- Не сомневаюсь, Поллианна, - улыбнулся её друг. - Но когда ты подойдёшь на практике к распределению богатств, ты окажешься перед неразрешимой проблемой и тебе придётся туго.
Поллианна глубоко вздохнула:
- Да-да, - кивнула она. - Миссис Кэрью тоже так говорила. Она говорит, что это приведёт к нищете, неразберихе, гибели… или что-то в этом духе, не помню, - она нахмурилась ещё больше, так как её собеседник опять расхохотался. - Но всё-таки я не понимаю, почему у одних так много, а у других нет ничего? Мне это не нравится. Если у меня когда-нибудь будет много, я обязательно поделюсь с теми, у кого ничего нет, даже если потом обнищаю…
Мистер Пендлтон так хохотал, что Поллианна некоторое время молча смотрела на него, потом стала смеяться вместе с ним.
- Во всяком случае, - продолжала она, переводя дыхание, - я не понимаю.
- Вот этого-то я и боюсь, - согласился он, неожиданно опечалившись, и ласково посмотрел на неё. - И никто не понимает. Скажи мне, - добавил он, - кто такой этот Джеми?
Поллианна стала ему рассказывать. По мере рассказа с её лица исчезли тревога и недоумение. Она любила говорить о Джеми. Это она понимала. Здесь не нужны были длинные, пугающие слова. Да и кроме того, мистеру Пендлтону понравится, что миссис Кэрью взяла к себе мальчика, уж он-то понимал, что такое "присутствие ребёнка".
О Джеми Поллианна рассказывала всем. Она предполагала, что всем так же интересно об этом знать, как ей. Обычно она не расстраивалась, если кто-либо не проявлял интереса, но однажды очень удивилась. Было это, когда они разговаривали с Джимми Пендлтоном.
- Подожди, - нервно потребовал он. - Да разве в Бостоне никого больше нет, кроме этого Джеми?
- Ну почему же? - воскликнула Поллианна. - Что ты имеешь в виду, Джимми Бин?
Мальчик недовольно поднял голову:
- Я не Джимми Бин, я Джимми Пендлтон. Из твоего разговора можно заключить, что в Бостоне, кроме этого задавалы, который даёт клички птицам и белкам и поёт всякую чушь, никого больше не было.
- Ну почему, Джимми Би… Пендлтон? - возмущённо выдохнула Поллианна, а затем, вдруг вспыхнув, быстро проговорила: - Джеми совсем не задавала! Он очень хороший. Он знает много книг и всяких историй. Представляешь, он может придумывать истории прямо на ходу. Если бы ты знал хоть половину того, что он знает, и это было бы неплохо, - закончила она. Глаза её горели.
Джимми Пендлтон ужасно покраснел и совсем опечалился.
- Во всяком случае, - усмехнулся он, - взять хотя бы одно его имя. Джеми! Ха! Прямо маменькин сынок. И я знаю ещё одного человека, который так сказал бы.
- Кто это?
Ответа не последовало.
- Ну кто, скажи, - настаивала Поллианна.
- Отец, - угрюмо ответил Джимми.
- Твой отец? - повторила Поллианна удивлённо. - Почему? Откуда он мог знать Джеми?
- Конечно, не мог. Он не о том Джеми говорил. Он говорил обо мне. - Мальчик смотрел куда-то в сторону, но в голосе его звучала странная мягкость.
- О тебе?
- Да. Это было незадолго до того, как он умер. Мы почти на неделю остановились у одного фермера. Отец помогал ему с сеном, ну, и я тоже. Жена фермера очень хорошо ко мне относилась и стала меня называть Джеми, не знаю уж, почему. Однажды отец это услыхал. Он страшно рассердился, так что я на всю жизнь запомнил его слова. Он сказал, что Джеми - имя совсем не для мальчика, а уж тем более не для его сына. Так называют малышей. Мне кажется, я никогда не видел его таким злым, как в тот вечер. Он даже не остался, чтобы закончить работу, в ту же ночь мы оттуда ушли. Мне немного жаль было, она мне понравилась, жена фермера. Она хорошо ко мне относилась.
Поллианна поддакнула с интересом и сочувствием. Не часто Джимми рассказывал так много из своей таинственной жизни.
- А что же потом? - спросила она, совершенно забыв о причине их спора.
Мальчик вздохнул.
- Мы шли до тех пор, пока не нашли другое место. Там отец умер. Тогда меня отдали в приют.
- А потом ты убежал, и я нашла тебя в тот день, недалеко от миссис Сноу, - мягко улыбнулась Поллианна. - С тех пор я тебя уже знаю.
- Да, ты меня знаешь с тех пор, - повторил Джимми совершенно другим тоном, неожиданно вспомнив, где они. - Теперь я не Джеми, понимаешь? - добавил он, презрительно подчёркивая последние слова, и гордо ушёл, оставив расстроенную и озадаченную Поллианну.
- Ну что ж, я могу радоваться, что он не всегда так себя ведёт, - вздохнула она, печально глядя на крепкую мальчишескую фигуру.