Оморочку перевернули, выплеснули с литр воды. Дёрнули.
- Как легко! Давно бы надо вылить.
Взмокрели мальчишки; слиплись чубы, руки как отбиты.
- Давай по палкам, - осеняет Шурика.
Бросили частоколины, снова потянули оморочку. Стало не легче. Палки запутывались в траве, не катились. Шурик поднял мешок.
- Килограммов пять будет! - кинул на своё плечо.
Без мешка оморочка волочилась как будто легче, но недолго, с каждым шагом словно наливалась свинцом. Уже близко береговой тальник, поблёскивает река. А сил нет у мальчишек.
- Шурка, ну-ка тяни!
- И так тяну, не видишь! Это Вовка филонит…
Наконец оморочка клюнула под уклон и захлюпала носом в воде. Ребята упали на руки и жадно пили. Потом стащили с себя одежонку и ринулись в бегучую прохладу. Они ликовали, как землепроходцы, которые в древности перетаскивали челны из одной реки в другую - известную только по рассказам бывалых людей.
Шурик выловил из мешка узелок, отломив ломоть хлеба, уминал с огурцом.
- А на рыбалку что! - Лёня выхватил у него хлеб, но не спрятал в мешок, тоже проголодался. Он разделил ломоть на троих. Когда съели, достал ещё. Так и прикончили ребята хлеб и огурцы.
Устроив в оморочке сиденья из тальниковых веток, поехали дальше. Ноги, согнутые колесом, сводило судорогой. Навстречу быстрое течение. Сколько ни хлюпай палками, оморочка едва ползёт.
- Давай бродом, - предложил Володя.
- А что, можно и бродом!
Вылезли на косу, бежали рысью, впереди себя толкая судёнышко. Чистая вода до колен, под ногами песок твёрдо укатан стремниной. По крутым берегам высокая трава; лес шумный и таинственный, словно никогда не заглядывал в него человек. И вода под вислым лесом ворончатая, мутно-зелёная.
Кончалась одна коса, ребята переезжали на другую и снова брели.
- За этим поворотом - Кривушка. Нало-овим карасей! - ликовал Шурик. - Ты, Вовка, больших сомов не хватай, под корягу уволокут.
- А там глубоко?
- Где по грудь, где и с головкой. Нырять надо.
Ехал Володя, не чая увидеть знаменитую Кривушку, а приехал - и карасей ловить расхотелось.
Кривушку можно загородить, если поперёк неё поставить оморочку. Берега в бурьяне пырейника, над головой схлестнулись тальники. Речка неподвижна и мутна. Из воды торчали коряги, судорожно изогнутые. Под ними бултыхало и пузырило. Кто-то чавкал, иногда пыхтел. Володе казалось, что речке уже тысячи лет, она таит в глубине крылатых, клыкастых зверей. Эти звери давным-давно исчезли на земле, но в Кривушке до сих пор живут. Гнилой пень Володя принимал за рыло, сухую ветку - за лапу чудища. В кустах зашумело, хлёстко захлопали крылья. Кто-то хрипло, сдавленно закричал.
- Селезня испугали, - прошептал Шурик, глаза его так и бегали по сторонам, руки впились в борта оморочки.
- Здесь надо ловить, - сказал Лёня, - вон как играет.
Лёня подвинул оморочку к пырею и не дыша полез в речку. Утонув по грудь, достал дно, тогда улыбнулся. Держась за коряги, он медленно шёл вдоль берега.
- Один тюкнул в ногу!.. - Голос у Лёни чужой, ломкий. - Ямка. Пустая. Ага, есть!.. - Лёня нырнул под корягу, ноги наверху. Вынырнул с карасём в руках. Бросил его на колени Володи - холодного, скользкого. Ребятам сказал строго: - А вы чего ждёте?
Володя торопливо разделся и спустился в тёплую воду. Он ошаривал дно ногами. Водоросли, осклизлые палки… Кто-то торкнулся в бок мягкими губами, кто-то обвил ногу холодным широким хвостом.
- Сомов не бойся, Вовка, - напоминал Шурик, - они не кусучи. Маленького хватай возле головы, дави к земле, как устанет - ты его на берег.
Шурик разделся до пояса и, смуглый, худой, задом сползал рыбачить в просторных брюках морского покроя. На широких гачах заплаты, длинная бахрома.
Шурик нырял и выныривал пустым: караси разбегались, пока он дотягивался до них, или вырывались из рук уже на поверхности речки.
Однако Володю учил:
- Найдёшь ямку с карасями, ныряй и садись на ямку, сиди да вздевай карасей на пальцы руки.
Как нырять, когда руки сами цепляются за кусты и траву, не отпускают, хоть отрубай. Громадные рыбины пока не кусали Володю, мелкие задевали плавниками, тыкались в ноги. Раз Володя подпрыгнул, будто попал на осьминога - много хвостов, а головы нет.
- Ныряй! - зашипел Шурик. - Это же табун карасей.
Шурик по-собачьи подплыл к Володе и нырнул. Долго мельтешил ногами, Володя хотел выручить его, но Шурик вынырнул. Обеими руками держал карася.
- По-по… рыбе ходит, а не ловит… - Шурик бросил улов в оморочку, вдохнул со свистом воздуха и опять очутился вверх ногами.
Володя тоже нырнул. На дне жёлтая мгла, безмолвие придавило уши. Страхолюдный Шурик шарил руками перед собой, за кем-то гнался и снова шарил. Сцапал Володину ладонь, но, поняв, что не карась, отпустил.
Шурик наловчился ловить карасей в корягах и начал Володей командовать: требовал подводить к нему оморочку да ещё пугал:
- Это сомина был! Я его - кулаком, а он и не проснулся.
"Да пусть хоть крокодил, - горевал Володя. - Лучше утонуть, чем терпеть унижения от Шурика". Мальчик побрёл на другую сторону речки, забрался в топляки. Как нашаривал ногой рыбину, так и нырял. Караси ручные: схватишь его за бока, он трепыхнётся, выскользнет и уходит тут же. Если бы как нырнул, так и гонялся часа два за карасём, может, и загонял бы. Но воздуха хватало на минуту. За минуту разве поймаешь!
- Да что такое! - вскрикивал Володя. - Схвачу, а он убегает.
- Не цепкий ты! - заявил Шурик.
У Лёни караси-лапти навздёваны на верёвочку, верёвочка привязана к руке. Бродит Лёня, а караси булькаются за спиной. Он подозвал Володю к себе и объяснил:
- Не держи карася крепко, пока не достанешь головы. Достанешь - набок вали, дави к земле. Карась замрёт, тогда суй пальцы в рот и выныривай. Всё понял?
- Ага… Долго надо ловить?
- Это рассказываю долго, на деле - мигом. Схватил, прижал, засунул пальцы в рот - и на верёвочку. Теперь понял?
- Ага…
Вздохнул Володя и снова вниз головой. Стайка карасей ходила мирно, будто Володю человеком не считала. Он тронул карася, тот не убегал, видно, ждал, когда почешут брюхо. Володя свалил его набок, ил с песком помогли удержать; засунул карасю сразу два пальца в рот, а большим зацепил жабру.
- Поймал! Лёня, Шурик, я поймал!.. Возьму-ка его на верёвочку. Шурик, иди ко мне. Рыбы здесь кишит! - распирала радость мальчика.
Он передохнул - и бултых под корягу. Сразу же выскочил, вытирая лицо, не мог отдышаться: видел здоровенного сома - коричневого, плоскоголового. Сом шевелил метровыми усами да хапал траву пастью.
"Раз карася поймал - и сома поймаю", - да так решился Володя, что, будь сом величиной с кита, всё равно бы нырнул за ним. Надо ухватить перед жабрами, зажать в ил - и на верёвочку!
Володя нырнул, схватил сома возле головы, пальцы не сходились - такой толстый сом, - давил ко дну. Сом нехотя повёл туловищем, дескать, отцепись, Вовка, лень мне играть с тобой. Он поворочался под мальчуганом и нехотя пошёл. Наверно, думал: от мальчонки не отвяжешься, если не покатаешь, и катил. Володя лежал на нём, устал держаться, задыхался. С жабрами можно катить хоть целый день, но с лёгкими далеко не уедешь. Володя тюкнул кулаком по соминой башке и встал на ноги. Воздуха нет. Вверху косматое солнце. Задрыгал ногами, замахал руками Володя. Вынырнул, но пропало дно речки. Он заревел, забрыкался - и воздух глотал, и воду. Рядом очутился Лёня, выволок друга на мель.
- Тонул, да?
- Пла-плавать научился…
- Дать бы тебе по шее, чтобы не паниковал. Я думал, он тонет, а он плавает. Чего тогда воешь? - Лёня ушёл рыбачить.
Володя отдышался, унял всхлипы и начал сомневаться: верно ли плыл? Может, показалось от страха. "Ну-ка, теперь смогу ли…" Он плюхнулся на живот и поплыл! Суматошно бултыхался, тонул до глаз и плыл.
- Шурик, глядь, я плыву!..
- Валяй дурака, - отвечал Шурик. - Приедет бабка к берегу на телеге, а у тебя рыбы - кошке пожрать. "Накормил ты меня, Светунец, рыбкой. Спасибо!" - похвалит Бородиниха.
Володе досадно, что мальчишки не дивились его плаванию.
"Папе и маме показать бы, как плаваю, как поймал карася руками и на соме ехал… Ай да сом! Научил меня плавать. Обидно, нет рядом папы".
Шурик ухватился руками за палку и дёргался, словно застрял в вязком дне да никак не мог вылезть.
- Ребя, меня кто-то держит за гачу, - проговорил мальчуган. Мокрые волосы вздыбились, глаза навыкате. - Ребя, держит меня!..
- Так тебе и надо, - ответил Лёня. - Ты бы ещё в дохе рыбачил, не в штанах. Ну, чего глаза выпучил! Нырни и отцепись.
- Как же нырну, ноги-то кверху не поднять. - Голос Шурика дрожал.
- Да кто держит! Зацепился за подводный сук и выдумывает. - Лёня посмеивался над братом: - Крокодилу понадобились твои штаны или калуге. Ты не жалей, отдай, всё равно рваные.
Шурик громко сопел и начинал всхлипывать.
- Сейчас я тебя отцеплю, - вызвался Володя.
Он подбрёл к приятелю, нырнул и тут же выскочил.
- Это мой сом! Он меня научил плавать! - кричал Володя. - Сом запутался в штанине.
- Не запутался, а сосёт гачу. Слышишь, как чавкает, - захныкал Шурик. Оттоптал огромного, скользкого сома голой ногой.
Сом не двигался, намертво зажав штанину, будто бревно трещиной.
- Отдай, хмырь, мне и так от мамки попадёт. Отдай!
Вспоминались мальчугану рассказы бывалых рыбаков о прожорливости акул, крокодилов, старых щук и сомов.
Прилетела сорока, раскачивалась на гибких тальниках и суматошно стрекотала; в затопленных кочках раскрякалась утка. Две вороны крутились над мальчишкой. Он плакал, а приятели успокаивали его криком. Сом не слышал гвалта птиц и ребят, стоял себе да подёргивал штанину.
Лёня хотел распороть сому брюхо складышком. Володя отговорил: пожалел учителя. Лучше вырезать лоскут штанины и спасти Шурика. Опять Шурик не согласился портить брюки морского покроя, с глубокими карманами. В них он за ракушками удачливо ездил и столько рыбы переловил! Новые пока обносишь, не раз от матери влетит. И будут ли они такими же фартовыми, как эти брюки. Ведь не случайно они приглянулись сому.
- Я ещё придумал! - воскликнул Володя. - Шурик, вылазь из брюк. Ну, быстрее. Сома уведём на мель, там и поймаем.
Шурик послушно расстегнул ремень, пуговицы и выплыл из брюк.
- Теперь повели на мелкое! - распоряжался Володя. - Ого, как дёргает. Я его руками ловил, один…
Ребята тонули в ямах, захлёбывались.
Почуяв мель, сом никак не хотел идти вперёд, бросался в разные стороны, упирался, сворачиваясь колесом. Намутил воду. Караси, выбираясь на поверхность речки, дышали воздухом.
Кое-как ловцы вывели сома на мель. И навалились на него все трое. Сом упрямо полз под ними в глубину. Мальчишки хватали его за хвост, за туловище. Однажды вместо сома Володя с Лёней сцапали Шурика и дружно даванули к земле.
Наконец сома уволокли подальше от берега в траву. И тут разглядели - сом, оказывается, запутался передним плавником в длинной бахроме гачи, застрял щётками зубов.
Не успели отдышаться ловцы, как Шурик заявил:
- Чур, мой будет сом!
- Долго думал, да скоро сказал, - усмехнулся Володя. - Мы с Лёней тебя спасли, мы выручили твои брюки и тебе же сома отдать?
- На твою штанину поймался сом, на твою, да? - Шурик понял: Володя так просто не откажется от рыбины и обратился к брату: - За мои штаны зацепился сом - значит, мой. - Глаза Шурика покраснели. Собирался заплакать, если не заступится брат.
Лёня отколупывал грязь на своей груди и не знал, как быть с рыбиной. Ему тоже хотелось пронести сома сельской улицей… Башка сома выше плеча Лёни, а хвост волочится по земле. Следом бегут ребятишки, из калиток выглядывают взрослые. Дома бы отец похвалил за хороший корм собакам. И не такой Лёня, чтобы брать верх дракой и нахальством. Недаром в поездках за ракушками он бывал у ребят главным.
Лёня выломал три палочки, зажал в руке. Кто возьмёт большую, того и сом. Большую Лёня держал ниже других и как бы нечаянно закрывал пальцем.
Первым потянул Шурик - досталась короткая. Володя взял именно ту палочку, которую Лёня хотел оставить себе.
- Ничего, правда победит, - проговорил Шурик, уныло надел мокрые брюки и полез в речку.
Лёня подался за ним.
- Чего надулись? - утешал ребят счастливый Володя. - Я не виноват, раз так получилось. Хотите, и вам дам по деревне пронести?
Володя полюбовался на неуклюжего сома и тоже залез в речку. Ловить карасей ему не хотелось. Что такое караси по сравнению с сомом - мелюзга! Он плавал и мечтательно простаивал на одном месте. Бабушка-то как обрадуется его улову и отец - тоже. Вот матери бы показать этого сома!.. Надо ехать домой, а то скоро стемнеет, и деревенские не увидят сома. Володя не прочь был поминутно бегать и смотреть на рыбину, да неловко перед друзьями.
Уже вечер, пора домой. Ягод, грибов и рыбы всегда под конец попадается много.
- Ловлю последнего карася - и хватит, - зарекался Лёня. Ловил "последнего" и ещё нырял.
Ребята кое-как выбрались на берег. Хватились, а сома нет. Они раздвигали пырей, заглядывали в мышиные норы, под кочки. Искали сома, как иголку.
- Идите сюда. - Лёня показывал на траву, сникшую в сторону речки. - Сом уполз. Батя говорил: в засуху сомы из озера в озеро переползают. Как же я раньше не вспомнил!
Володя стиснул губы, часто моргая, сказал:
- Ну и пусть… Всё равно у нас никто не ест сома.
- От меня он бы не удрал, - сказал Шурик. - Я бы его на верёвочку - и к дереву.
Ловцы разожгли костёр. Он горел чистым пламенем, не искрил. Ловцы теснились к огню. Отогрелись и вспомнили о еде. А есть нечего.
- Кто другой, так взял бы котелок, соли, картошки… - Лёня недобро глядел на Шурика.
- Тогда не голодный был, вот и не подумал о котелке, - сознался Шурик. - Давай жарить карасей!
- Без соли - трава.
- Один раз можно и без соли, - сказал Володя. - Солёную рыбу всякий уплетёт, ты несолёную съешь.
Шурик выпотрошил карася, проткнул насквозь тальниковым прутом и подал огню. Володя тоже снял со своей верёвочки карася - самого маленького. Лёня шмалил сомика.
Вскоре мальчишки ели обугленную жарёху.
- Никогда не пробовал такой вкуснятины, - нахваливал Володя.
Зажарили по второму карасю. Вторые почему-то отзывали тиной, сыростью и вкусом уже не те. Выели мальчуганы брюшки и начали собираться домой.
4
Лёня вытащил из речки свой улов. Затрепыхались, запрыгали на траве караси, готовые взлететь голубями. Из крупных он дал Володе пять штук, мелких отпустил. И Шурику велел выбросить мелюзгу.
Течение быстро несло оморочку. Солнце последние минуты светило из-за сопки. Жур отражал розовые облака и казался бездонным.
Шурик, глядя на кипучие облака в воде, таинственно заговорил:
- Знаете, ребя, какой мне сон приснился? В сугробах с мамонтом воевал. Живого никогда не видел, а он приснился, мамонт…
- Зато видели твои предки, - бойко сказал Володя. - Это они загоняли мамонтов в ямы, убивали камнями и съедали. А тебе, Шурик, снится. Мама говорит: в каждом человеке есть капля его предков. Она читает журнал "Вокруг света". Знает.
- Ещё мне снилось: плыву морем, а вокруг меня рыбы всякие, и я рыба. - Шурик держится за борт оморочки, смотрит в глубину реки, глубина - небо. - Это к чему, Вовка?
- А к тому, что твои предки плавали в море, когда ещё не были обезьянами. Вот и снится тебе море. - Володя тоже опасливо поглядывал вниз, на бурлящие облака.
- А не врёшь ли ты, Вовка? - насторожился Шурик. - Складно разгадываешь сны…
- Стал бы я обманывать тебя! Говорю, мама читает журнал "Вокруг света", там про всё написано. Ты хотел бы в космос?
- Ещё бы!
- И я хочу. Все хотят, - мечтательно продолжал Володя. - Когда-то мы умели летать как птицы, мама говорит. Потом у нас крылья отпали, но высоту мы помним и скучаем по небу.
Лёня достал из мешка карася и бросил Володе в ноги. Несмело спросил:
- По-твоему, в нас и дух Александра Невского?
- А ты думал! - Володя сегодня ловил карасей руками и научился плавать. Это его сделало уверенным в себе, смелым на слово. - Ты видел сон, будто едешь на богатырском коне в стальном шлеме, с пикой? Значит, есть в тебе капля Александра Невского.
- Возьми ещё карася, Вовка, - расщедрился Лёня. - А Чапаев есть в нас?
- Чапаев и подавно…
- Александр Матросов тоже есть! - изумился Шурик.
- И мы будем в людях, которые будут потом, - неудержимо разошёлся Володя. - Приснится им, будто в реке бултыхаются, сома ловят. И будут гадать, откуда такой сон? Так и не узнают, что мы сома ловили, а им снится… Разве в журнале прочитают. - Это Володя вспомнил слова матери.
В темноте - Полярная звезда лампой-ночником. Две чёрные птицы - козодои - неслышно летали над лоснистой рекой. Под сопкой светлячки керосиновых огоньков - в селе не работала электрическая станция. Отец Володи помогал ремонтировать генератор.
Разговор о снах оборвался. Никто не продолжал. И молчком плыть жутко.
- Едем, Вова, за ракушками, - предложил Лёня. - Ты нам про городские случаи расскажешь, мы тебе покажем дикого кабана или другого зверя.
- Помнишь, Лёня, ту ночь? - наигранно громко спросил Шурик. - Залезли мы в палатку, Вовка, сидим, врём кто про что знает. На реке булькает, в кустах шумит дождь… Бабах на той стороне! Крутояр обвалился, говорит один. Дерево упало, говорит другой. Слышим - сопит, фыркает. Кто-то плывёт к нам. Один схватил столовый нож, другой - топор. Глаза выпучили, ждём. Он вылез на берег, отряхнулся, будто куст прошумел. Ходит - галькой скрежетит, загремел ведром. Потом ка-ак рявкнет! И хватил по кустам. Бежит, хрюкает и скулит. Мы вылезли из палатки с фонариками. На пепле костра лапища со шляпу - медведь на пепел наступил, а под пеплом горячие угли были. Все тогда струхнули, один я ничуточки, - закончил рассказ Шурик. - Я складышек с вечера наточил. Пусть бы сунулся…
Оморочку несло высветленной небом узкой полосой. По сторонам чёрные тальники.
Сколько-то минут ребята стучали, бухали палками. Греблей унимали робость перед ночью. Ворковало в носу оморочки, сыпались капли с палок, но скорость нельзя определить - кругом темно. Впереди тускло светились окна деревни - не понять, близко или далеко.
Оморочка села на мель и перестала качаться.
- Ну-ка столкните, - велел Лёня ребятам.
- Это куда столкни? Ещё не наездились? - раздался голос бабушки.
Она подошла к оморочке, нагнулась.
- Вовка мой тут?.. Я тебя куда послала?
- На рыбалку.
- А ты куда умотал?
- На рыбалку.
- Зачем мне такие гости? Только горе с ними. Один пропадает на станции: пока он не ходил - свет горел, как пошёл - колхоз в потёмках шарится. Второй ночью где-то бродит. А тут бегай, спрашивай у людей, где его носит.
Мальчики вытащили оморочку на сухое. Бабушка заметила вязанки карасей и смешалась: надо бы похвалить рыболовов и ругань не оставить вдруг.
- На то лето и речка, чтобы рыбачить, - заступился за Володю Лёня.