Джо свалился на нее как снег на голову. В один из воскресных августовских дней он отыскал ее в парке, когда она, в старинном наряде красавицы-южанки, показывала группе японских туристов один из главных парковых аттракционов - плавательный бассейн, построенный в пятидесятые годы для Эстер Уильямс, чтобы после окончания голливудской карьеры она могла устраивать там показательные выступления по водному спорту. Остановив экскурсию, Джо отвел Карен в сторону и спросил, не помнит ли она, что, когда они познакомились (это было на пляжной вечеринке в Дейтоне в самом начале весны), ее заинтересовало его предложение как-нибудь съездить с ним в Калифорнию, осматривая по дороге разные интересные места. "Ну вот, - Джо слегка приподнял плечи, - после полудня я выезжаю. Так как?"
Она залилась румянцем и от смущения уронила в бассейн имени Эстер Уильямс букет азалий, который должна была держать в руках как часть костюма. Джо выудил его, после чего объяснил улыбающимся японцам, что не для того гнал без остановки от самого Нью-Йорка, чтобы оставить здесь любимую девушку. "Ты что, спятил? Меня же уволят", - сказала она. Туристы зааплодировали и сфотографировали их, пока они препирались. Как бы ей хотелось сейчас взглянуть на ту фотографию! Она тогда так обалдела от Джо, что не могла связать и двух слов, но это не помешало ей залезть в его "форд"-пикап, прямо во всем своем снаряжении из тюля, расшитого цветами персикового дерева, и, захлопнув дверцу, пуститься в путь через всю Америку с человеком, которого она едва знала, но не могла устоять перед взглядом его небесно-синих глаз.
Добрых два года кочевали они по пыльным проселкам, дрейфуя от одного выжженного солнцем городишка к другому, объехав через Техас и Нью-Мексико весь юго-запад и Южную Калифорнию. Раз в две-три недели они останавливались в каком-нибудь населенном пункте - обычно, когда кончались деньги, выбирая места, где можно было найти работу. Задерживались не надолго, самое большее - на три месяца. Как только они начинали приобретать имущество или заводить знакомства, Джо говорил, что пора двигаться дальше. Дескать, они вольные духи и не нуждаются ни в чем таком, что способно затормозить их полет. Уникальные сердца… Еще одна из его красивых фраз.
Она была влюблена в Джозефа Ская Хейнса, и ее веселили его фантазии в стиле кантри, вроде той, когда они изображали парочку провинциальных бандитов, скитающихся по американскому Западу. Один раз они даже отважились на преступление, правда несерьезное. Угнали смеха ради машину, "кадиллак-седан-де-вилль" 1976 года - большую золотистую колымагу, которую, когда она сломалась где-то на трехсотой миле, они бросили на обочине пустынного шоссе, оставив владельцу записку с извинениями.
На сильно пересеченной территории Аризоны они, по предложению Карен, сделали крюк через индейскую резервацию Папаго, чтобы посмотреть миссионерскую церковь Сан-Ксавьер-дель-Бак, построенную францисканцами в восемнадцатом веке. Приехали они после захода солнца, и церковные ворота оказались запертыми. Вечер был теплый, так что они стояли на улице и слушали, как хор Папаго в сопровождении гитар и жестяных труб разучивает техасско-мексиканскую версию "Веры наших отцов", пока над заалевшими горами Санта-Каталина не появились первые звезды. Карен решила, что если Джо когда-нибудь сделает ей предложение, то они обвенчаются именно здесь. Во всяком случае, ей так хотелось. Но у нее хватило ума не выставлять свои фантазии на посмешище.
Летом следующего года они отправились в Скалистые горы, а оттуда в Вайоминг, Монтану, Орегон и дальше на восток.
Карен позвонила матери в Зимнюю Гавань и сообщила, что хочет повидать Нью-Йорк. Она рассказывала об их общих планах и мечтах, пока не уловила упрека в молчании на другом конце провода. "Когда ты приедешь домой, доченька?" - спросила мать. "Я дома, мам", - чуть не сорвалось у нее с языка.
Именно в Нью-Йорке их вольное, бесшабашное, а зачастую и полное опасностей житье-бытье пошло расползаться по швам. Они прожили вместе без малого пять лет, как вдруг Джо в один прекрасный день объявил, что он уходит, что ему еще рано остепеняться. Полная решимости не повторять ошибку матери - Карен никогда бы не позволила убедить себя в том, что спасение лежит в обреченном сожительстве по обязанности, - она могла лишь вырвать Джо из своего сердца, из своей вселенной.
- Ну как, теперь ты готова рассказать, что произошло?
- Он знает, Джо. Он все о нас знает, - проговорила она, отвернувшись и с трудом выдавливая слова. - Вот что произошло.
- О господи, - вздохнул Джо. - Ты уверена?
- Он организовал за мной слежку.
- Он что-нибудь говорил?
- Да в общем-то нет. Том никогда бы… я не могу объяснить… он постоянно на что-то намекает. До того дошло, что лучше бы уж он высказался.
- Значит, ты не можешь быть уверена на все сто.
- В последний раз снова была эта машина - разные машины, они всегда стояли на другой стороне улицы, где бы я ни оказалась. Это не просто ощущение, Джо. Я засекла их в зеркало заднего вида. А как только слежка становится слишком очевидной, первая машина исчезает и на ее месте появляется другая.
- Так бывает только в кино, в реальной жизни иначе. - Улыбнувшись, он наклонился поцеловать ее в лоб, и поверхность водяного матраса вновь заколыхалась. - Слушай, может, ты просто напридумывала…
- Ради бога, Джо! Ты уже говоришь, как он. Именно это он и делает - постоянно… Все твердит мне, что я не в себе, что у меня паранойя, что я все придумываю…
- Ну хорошо, хорошо, успокойся.
- Успокоиться? Когда я живу в этом блядском кошмаре?
- Сегодня хвоста не было?
Она покачала головой: нет.
- И то ладно.
- Но неужели ты не понимаешь, что это значит? Нам предстоит все переиграть. И мы должны сделать это прямо сейчас, иначе я не знаю… - Она не отрепетировала, что говорить дальше, благодаря чему лгать было легче. Если она должна убедить Джо, что теперь у них нет выбора, что у них не осталось места для маневра, для заднего хода, то ее слова прозвучат спонтанно, как будто от души. - Скажем, в выходные.
- Что? Подожди-ка…
Карен разрыдалась.
- Я больше этого не вынесу, Джо! Так разрываться…
- Разрываться? - Он смотрел на нее во все глаза. - И это при том, что он так с тобой обращается? Говнюк чертов! Ты ему попустительствуешь, вот в чем дело. Позволяешь пудрить себе мозги.
- Нет, я всегда хотела быть только с тобой. Я люблю только тебя, - сказала она, закрывая глаза и орошая слезами подушку.
Она хотела, чтобы Джо принял решение за нее. Хотела, чтобы он проявил настойчивость и решимость, тогда она смогла бы поверить, что поступает правильно. Чтобы ей не надо было ни о чем думать. Она так привыкла, что Том постоянно ее контролировал, предусматривал все мелочи в ее жизни, заботился о ней. Она боялась, что Джо снова обманет ее, как это уже не раз бывало в прошлом.
- Я хочу с этим покончить, чтобы мы могли быть вместе, вот и все.
- Думаешь, я этого не хочу? - спросил он ласково, привлекая ее к себе и вытирая краешком простыни ее мокрые от слез лицо и шею. - Только потому, что я способен смотреть на вещи с разных сторон и говорю, что не стоит сгоряча принимать решение, с которым нам придется жить всю оставшуюся жизнь? На самом деле никто не может поручиться, что после развода ты получишь опекунство над сыном.
- Не надо, Джо, не надо! Слишком поздно так говорить, слишком поздно, неужели ты этого не понимаешь?
- Может, все не так уж далеко зашло. Такой тип, как Том, знаешь, - богатый, известный, уважаемый в деловых кругах, которому приходится думать о своей репутации… только не говори, что он о ней не думает, - не может не относиться к своей личной жизни как к чему-то святому. Он прекрасно понимает, что на суде выплывет куча грязи и интимных подробностей, а этого вполне достаточно, чтобы убедить его прекратить дело.
- С кем ты говорил?
- Ну хорошо, с Хербом. Я рассказал ему нашу историю. Разумеется, только как гипотетический случай. Он считает…
- Мне не интересно, что он считает. Том пойдет на крайности. Ему на все наплевать. Он сделает все возможное, чтобы превратить нашу жизнь в ад, независимо от того, выиграет он или проиграет. Но дело не в этом, речь даже не об опекунстве, просто мне претит самая мысль о том, что Нед может получить эмоциональную травму - я имею в виду огласку… Чтобы в четырехлетнем возрасте тебя протащили через самый жуткий теле-радио-газетный кошмар! И это помимо всего остального. Ты хоть представляешь, что с ним после этого будет?
- А если нас поймают? Как это поможет Неду?
- Никто нас не поймает - если мы будем действовать быстро. Как и планировали. К воскресному утру…
- Но нам не хватит времени.
- На что не хватит? На то, чтобы Том все выяснил? Он же меня убьет, понимаешь? Как только он узнает, он тут же нас вычислит. У нас есть сорок восемь часов, даже меньше.
Это было недалеко от правды - или от того, что могло бы стать правдой, если бы они еще немного потянули с принятием решения. До Карен вдруг дошло, что ее страстное желание со всем этим покончить было в той же мере связано с отрицанием собственной вины и нерешительностью, продиктованной ее двойственным чувством по поводу отказа от спокойной и обеспеченной жизни в Эджуотере ради запоздалой тяги к простой жизни, - как и с необходимостью уговаривать Джо.
Но визит Серафима положил конец долгим сомнениям. Его угрозы, взгляд, брошенный на нее, когда он разговаривал с Недом, его "Тебе что, кошка язык откусила, Док?" испугали ее до потери пульса. Откуда он мог узнать о молчании Неда и о ласкательном прозвище, которое Том дал сыну?
Если кто-то ему не сказал.
- Подожди, подожди… - Джо нахмурился. - Что значит - как только он узнает? Ты вроде сказала, что Том уже все знает. Тут что-то не так. Ты чего-то не договариваешь.
- Просто сегодня утром я забрала деньги из банка, вот и все. Закрыла счет в "Сити-банке", то есть "закрыла" в чемодан, прямо там, на полу в кабинете какого-то мелкого служки. Потом доехала на такси до Центрального вокзала и положила кейс в камеру хранения - чтобы мы были наготове.
- Ты что, оставила полмиллиона наличными в камере хранения?
- А что мне было делать? Привезти их тебе в Овербек? Тогда мне пришлось бы сначала привезти их домой. Оставить в банковской ячейке? Я пыталась. Во всех нью-йоркских банках имеется лист ожидания. Кроме того, мы должны быть уверены, что можем взять деньги в любой момент, а не только в рабочее время. Кстати, я привезла тебе ключ от камеры хранения, усек? Я могла бы забрать их сама, Джо, но знай: если за мной действительно следят…
- Ладно, я заберу. Только мне бы чертовски не хотелось, чтобы ты вообще принимала от него эти проклятые деньги. Тоже мне, маленькое соглашение.
- Теперь это мои деньги. Даже Тому пришлось это признать. Неужели так важно, откуда они появились? Я их заработала, Джо.
- Уж это точно. - В его голосе звучали и бешенство, и горькая нежность. - Как подумаю, чего ты натерпелась от этого… от этого долбанутого козла… Во всяком случае, это хоть что-то проясняет.
- Не надо так о нем. Да, я мечтала об этом, но никогда не хотела, чтобы это произошло. Просто он получит то, чего заслуживает. - Она закусила нижнюю губу, сообразив, что ляпнула лишнее. - То есть если кто-то вообще чего-то заслуживает.
- Почему же тогда у меня так гадко на душе?
- Все уладится, - сказала она со спокойной уверенностью, зная, что теперь Джо у нее в руках. - Мы все делаем правильно. Мы должны верить в это. Всегда! Быть вместе - это наш моральный долг. Я верю, что Господь видит нас, верю, что все, что мы делаем, мы делаем с Его благословения. Мы семья, Джо. И нам ничего не остается, кроме как узнавать друг друга все лучше и лучше… Иного выбора у нас нет. Уникальные сердца, как ты сам всегда говорил.
- Видно, судьба, - проговорил Джо, улыбаясь (слишком уж дерзко, подумала она), как вдруг его взгляд потемнел и, скользнув мимо нее, вспорхнул на лазурных крыльях к аляпистому потолку псевдошатра.
Карен часто задумывалась, не выбрала ли она Джо Хейнса только потому, что он, как и ее отец, был одним из дезертиров по жизни.
Но тут он ее поцеловал, и она успокоилась.
Автомобильный гудок, перекрывший своим воем гул транспорта на бульваре Квинс в час пик, вернул Карен к реальности, оживил ее собственное притуплённое чувство безотлагательности. Чем ближе, тем настойчивее - испуская вопли разъяренной банши. Должно быть, водитель застрял у светофора к северу от "Ковра-самолета". Посмотри на часы, Джо, нам надо идти, подумала она, но сказать не сказала, пытаясь сообразить, сколько времени ей потребуется, чтобы добраться до дому, если воспользоваться любимой дорогой Тома напрямик через Долину.
- Мне правда надо идти. - Карен засмеялась каким-то безумным, хриплым, неконтролируемо резким смехом. - Прекрати… - Она слабо отпихнула его руку.
Потом села на край постели и стала глазами искать одежду, разбросанную по всему полу. Попыталась подняться. Но Джо уже встал на колени, прижавшись к ее спине, ловко просунул руки ей под мышки и внахлест накрыл ладонями ее пышные белые груди. Она почувствовала, как его отвердевший член уперся ей в крестец. Обреченно вздохнув - только побыстрее, пожалуйста, - она положила свои руки поверх его, что навело ее на мысль о крестоносцах, и снова покорно упала на постель.
- Если двигаться быстро-быстро, - предположила Карен, - то можно догнать прошлое. Правда же?
- Тут мы с тобой заодно, - прошептал он, и она, раздвинув занавес своих волос, накрывших его лицо (что, как она где-то вычитала, предвещало беду), стала языком искать улыбку в уголке его рта.
- Вечером в субботу мы приглашены к Дэвенпортам, - сообщила Карен через открытое окно фургона. Наперекор здравому смыслу она все-таки позволила Джо проводить ее до парковки. - Это совсем рядом с нами, в соседнем доме. Они закатывают вечеринку, точнее благотворительный бал. Там будут все.
- Это и есть твой "самый удобный момент"?
- Плюс ко всему Терстон с женой собираются провести выходные на побережье в Джерси. Прислуга уходит в шесть вечера, и в доме останется только Хейзл. Ее я беру на себя.
- А собака?
- Брэкен не помеха. Тем более если с нами будет Нед. А пес обожает Неда.
Образ тоскующего Лабрадора отозвался в ее сердце резким уколом совести. Чем дешевле чувство, в чем Карен убедилась на собственном опыте, тем больше можно на него положиться, чтобы обнаружить брешь в обороне. Для мальчика, для ее обожаемого Неда, потеря Брэкена будет тяжелым, а возможно, и самым тяжелым ударом из всех, но со временем он, конечно же, с ней свыкнется. Она еще не решила, что сказать ему об отце.
- А вдруг этот сукин сын проснется? Конечно, это может произойти в любом случае…
- У Дэвенпортов он одной рюмкой не отделается. И, как я тебе уже говорила, он спит как сурок. У тебя есть ключ от террасы. Я встречу тебя внизу. Надо только назначить время.
Карен не переставала смотреть по сторонам, желая убедиться, что за ними не следят.
- Я позвоню, когда мы будем готовы к отъезду.
- Не нравится мне все это, - сказал Джо, качая головой, - шастать по дому среди ночи… Мало ли что может случиться. Почему не подождать до утра?
- Нам нужно выиграть как можно больше времени. Ты сам так говорил, говорил, что хочешь до завтрака проехать четыре штата плюс Нью-Йорк.
- Несколько часов погоды не сделают.
- Не начинай, пожалуйста. Тебе придется самому уладить дело с квартирой. Если я не смогу завтра выбраться.
Карен включила зажигание. Бухнуло радио, но она его не выключила.
Джо наклонился к окну.
- А как быть с деньгами? - Он подбадривал ее взглядом, но его честное, расстроенное лицо все еще выражало сопротивление.
Надо же, каким Джо может быть хорошим, если на него надавить, подумала Карен.
Она пригладила ему волосы.
- Можешь оставить их у себя.
- Если мы и впрямь выдвинемся в субботу… - он замялся, - то мне придется сегодня вечером сгонять в Коннектикут закрыть фирму, привести в порядок кое-какие дела. А чемодан я всегда могу забрать утром. Как раз в час пик.
Она кивнула.
- Час пик - это хорошо.
Он начал было говорить что-то еще, но она поцеловала свои пальцы и прижала их к его губам.
- Мы уезжаем, Джо.
II ДВОЙНОЙ КАПКАН
Пятница
1
Было восемь тридцать утра, когда Том Уэлфорд размашистым шагом продефилировал по вестибюлю "Берлингтон-хауса" - длинной плиты тонированного стекла, возвышавшейся над отелем "Хилтон" в западной части Шестой авеню. Он был в сизоватом шерстяном костюме фирмы "Хантсмен", оксфордской голубой рубашке и ярко-синем йельском галстуке, катастрофически не подходивших для адской августовской жары, зато придававших, по его мнению, завершенность образу истинного джентльмена, убежденного, что лишь варвары способны находить удовольствие в раскрепощенности.
Он собирался пригласить их на ланч в "Двадцать одно". Весь совет директоров корпорации "Гремучий гром" с их красными, как глина в Джорджии, шеями. Разумеется, в зависимости от исхода встречи.
С признательностью внимая почтительному хору швейцаров и охранников, пропевших "Доброе утро, мистер Уэлфорд", он коротко кивнул на едва ли менее уважительное соло "Как жизнь, Том?" пробегающего мимо коллеги, задержался у газетного киоска просмотреть заголовки, затем прошел к секции лифтов, обслуживающих пять верхних этажей.
- Завтра опять будет жарко, - предсказал чей-то голос, когда Том присоединился к толпе ожидавших лифта лоботрясов, главным образом секретарш и курьеров, которые сжимали в руках дымящиеся бумажные пакеты с кофе и пончиками. Он сохранял дистанцию.
Том никогда не ставил себя на одну доску с этими людьми, не заигрывал с ними - он предпочел бросить все свои природные ресурсы и патрицианское чувство превосходства, выработанное за годы жизни, посвященной упорному труду, на завоевание рычагов управления, что предполагает наличие барьера.
- Ну и пекло, едрена вошь! На улице и то прохладнее.
- Думаете, в метро уже зашкалило за пятьдесят? - прогнусавил тоненький голосок у него за спиной.