- Один, значит? Что хочу, то и делаю? Это где же тебя так набаловали? Не желаю на земле работать, желаю на легких хлебах жить. Шалишь, не выйдет так! Я ведь такой человек - даром ростом мал, а крепкий. Так что слушай, что скажу. Сейчас пойдешь в баню, вымоешься, отдохнешь и чтобы вечером на занятия, как штык! Все! Кругом арш! И смотри, - я не из таких трактористов делал.
Училище
Алешка был ошеломлен, растерян, но счастлив. Не сам он пришел сюда. И не сам остался. Завуч заставил. И что бы ни случилось, его совесть чиста. Подчинился начальству. Ну что, разве не верно?
Билетик в баню и место в общежитии надо получить у коменданта. Но тот отлучился на время домой, и Алешке ничего не оставалось, как ожидать коменданта в длинном коридоре канцелярии и размышлять о том, как много в жизни бывает неожиданностей. Давно ли он жалел, что не встретил Кольку? А ведь хорошо, что хромой разлучил их. И как здорово получилось с Сергеем Антоновичем! Вот это завуч так завуч! Хоть чуть не поддал, зато насквозь разглядел - настоящий перед ним тракторист! Понимает, кому что надо!
В это время Алешка увидел своего хромого усатого конвоира. Бобер не бобер, а на моржа смахивает. Отдуваясь, морж прошел в комнату, набитую валенками, связками сапог и ботинок, кипами одеял и мешковины для матрацев, и, выглянув оттуда, спросил:
- Ты не ко мне?
- К коменданту. Талончик на баню.
- Я и есть комендант. Баня тут недалеко, увидишь вывеску. Вымоешься, в общежитие приходи. - Комендант провел пальцем по листу бумаги, лежащей перед ним под стеклом, и сказал: - Комната номер пять. Там две свободных койки. Одну можешь занять.
Так вот кто его привел в школу - сам комендант! Тем лучше. Теперь и подавно никто не скажет, что Алешка обманул училище.
Баня в городе была совсем не похожа на бабкину продымленную избенку в низине оврага. Ни котлов, откуда черпают воду, ни деревенской каменки. Особенно понравился душ. Ну прямо летний грибной дождь! Алешка мылся, парился и снова лез под душ. Воды сколько хочешь, - не с реки таскать, сама по трубам течет. Он, наверное, уже в пятый раз мылил голову, когда услыхал, что кто-то присел рядом на каменную скамью. Алешка опрокинул на себя шайку, открыл глаза и удивленно воскликнул:
- Колька!
- Алешка я, - тихо поправил его Лопатин.
- Ладно. Пусть Алешка, забыл… Приехал?
- Как видишь, и сразу в баню.
- А как дядя Иван?
- Дядя как дядя, - Колька намылил мочалку. - Хороший дядя! Встретил как надо. Накормил, напоил. Сидит, смотрит на меня, в глазах слеза: "Так ты и есть, - говорит, - племяш? Эх, жалко, погиб брательник". А потом в расспрос пошел: что думаю делать, где учиться? И сразу: "Хочешь в училище механизации?" Ну нет! И метрики кладу на стол. Годами не вышел. Да и нет у меня желания быть трактористом, - говорю ему. - Вы меня в другое место устройте.
- А он что?
- Вздохнул и говорит. "Попытаюсь, может, в горный техникум примут".
- Кто же оттуда выходит?
- Всякие разведчики.
- Это, наверное, интересно.
- Золото искать, еще бы! - И, подсев вплотную к Алешке, сказал: - Только гляди, раз уговор, - значит, молчок, могила! И давай так: ни ты к дяде Ивану, ни я к тебе в училище. Долго ли попасться?
Прямо из бани Алешка направился в общежитие. Оно находилось в большом двухэтажном флигеле позади училища. Алешка без особого труда разыскал свою комнату. Вдоль побеленных стен стояло пять коек, у каждой койки - тумбочка. В комнате никого не было. В этот час курсанты занимались. Алешка, оставив на кровати свой мешок, вышел на крыльцо и увидел идущего по двору Сергея Антоновича.
- Устроился?
- Да.
- Не убежишь?
- Нет.
- По-честному?
- Да.
- А убежишь, - разыщем. У нас в училище земляк твой работает.
Алешка смутился. Кто он? Не все ли равно! Опозорят и выгонят. В эту минуту из канцелярии вышел комендант. Сергей Антонович позвал его.
- А парень в общем как будто не такой уж недотепа.
Комендант подошел к побледневшему Алешке, внимательно взглянул на него.
- Ты чей же Лопатин? Петр был, Федор, еще Никита. Давненько я с родины. Значит, все-таки интересуешься трактором?
- Интересуюсь, - улыбнулся Алешка, быстро сообразив, что неожиданно встретившийся земляк для него не опасен. Но, не успел он оправиться от первого испуга, как комендант взял его за бляху ремня, притянул к себе и спросил:
- А ты Левшиных знаешь? Бабушку Степаниду? Ну, еще был Федор Левшин. Знаешь?
- Бабушку Степаниду знаю, - Алешка опустил глаза. - И Федора. - Знает ли он своего отца? И тихо сказал: - Его фашисты убили.
- А про Ивана Левшина слыхал?
- Слыхал. Алешка Левшин собирался ехать к нему…
- Собирался! Уже приехал. Я и есть Иван Левшин! Дядя его!
Алешка едва не присел на крыльцо. Комендант училища - его дядя! А дядя Иван, ничего не заметив, весело подмигнул завучу:
- Ничего, Сергей Антонович, мы из него тракториста сделаем. - И тяжело вздохнул: - Этот хоть здесь, а вот мой племяш и слышать о нашем училище не хочет.
- Не возьмете ли шефство над земляком?
- А что же, - с готовностью согласился комендант. - Где один, там и два!
- Не надо, - отказался завуч. - И в общежитии будет на глазах.
- А то я могу…
- Знаю, - ответил сурово Сергей Антонович. - Быть комендантом, завхозом, кладовщиком. Еще какие ваши должности?
- Воспитатель младшей группы, руководитель хора, заведующий катком. Сами знаете, бобыль я, Сергей Антонович. Как заскучаю, так какие-нибудь новые дела на себя беру. Помню, еще вы тут не работали, был у нас один директор. Так он меня невзлюбил и хотел под сокращение подвести. Только ничего у него не вышло. По одной должности сократит, а я по другой остаюсь. Мучился, мучился и плюнул. Так и прозвал меня "несокращаемый".
- Теперь у вас еще две должности прибавятся, товарищ "несокращаемый": быть дядькой приехавшему племяннику и уж не знаю кем - этому пареньку. Отцом, дядькой - все равно! Главное, чтобы человек получился.
Из раскрытых окон училища вырвался долгий, заливистый звонок.
Алешка поспешил в комнату за тетрадью. На соседней койке сидел тот самый бородач, с которым он ехал в вагоне. Большим ножом он подхватывал куски сала, и казалось, они исчезали не во рту, а в черных дебрях его густой бороды. Но о том, что они вместе ехали в вагоне, Алешка ничего не сказал и только спросил:
- Вы тоже учиться приехали?
- На тракториста, - подтвердил бородач. - Пудов моя фамилия, Игнат Васильевич. - И подвинул Алешке сало. - Закусывай плотнее. Учение натощак в голову не пойдет.
Одноклассники
Хотя во многом училище напоминало обычную сельскую семилетку - такие же классы, такие же парты, точь-в-точь такой же заливистый веселый звонок, но в остальном оно совсем не соответствовало представлениям Алешки о школе. Тут не было ни истории, ни географии, ни математики, ни литературы. Тут, собственно говоря, был один предмет - трактора: устройство тракторов, ремонт тракторов, тракторные прицепы, тракторное черчение. Одним словом, совсем как у бабушки Степаниды, когда в праздники она потчевала его драченами и оладьями, ватрушками и запеканкой, а если разобраться, то все той же картошкой, но приготовленной в разных видах и под разными подливками.
Чего только не было в этом училище! Тракторный парк, где под навесом стояли новейших марок трактора с особыми навесными прицепами; трактородром, откуда днем и ночью доносился неумолчный гул, - там обучали будущих водителей машин; поля, где молодые трактористы пахали, сеяли, убирали только машинами. Но самым удивительным в этом училище были сами курсанты. Вот уж не думал Алешка, что ему придется сидеть за одной партой с сорокапятилетним Игнатом Пудовым, которого, как и следовало ожидать от школьников любого возраста, сразу прозвали дядей Пудом. В одном классе с ним был даже совсем седой курсант, который рядом с Алешкой выглядел дедом. Что это было за училище! Училище внуков, отцов и дедов! Алешка, что и говорить, был несказанно горд. Он тоже взрослый! А Черешков говорил, нельзя обогнать года!
Алешку зачислили в среднюю группу. Туда подобрали курсантов, имеющих представление о тракторах. Но, когда он вошел в класс, его охватила растерянность. Не трудно пробраться в училище, а каково-то будет заниматься? Ведь вон кругом все взрослые, большие, не чета ему, четырнадцатилетнему мальчишке.
Сергей Антонович принял рапорт дежурного, окинул взглядом курсантов и спросил:
- Вы знаете, сколько стоит государству подготовка одного тракториста? Не знаю, как кто считает, а по-моему, - десять тысяч. А поэтому выйти из училища плохим трактористом, все равно что украсть у государства огромные деньги. И кто будет плохо учиться, пусть пеняет на себя. Раз, два - и отчислим! Ну, а теперь начнем урок.
Никогда еще Алешка не слыхал, чтобы так объясняли урок, как это делал завуч. Каждое слово он сопровождал движением рук, головы, плеч. И каждое его движение помогало понять и запомнить, о чем он говорил. Детали приобретали свои формы; их можно было видеть в работе. Так уж умел, их показать одним жестом Сергей Антонович.
Алешка рисовал в тетрадке поршень двигателя, производил расчеты. Пригодилось теперь все, чему учили в школе: алгебра, физика, даже умение рисовать… Что ни говори, а поршень он начертил здорово, не ударил лицом в грязь перед другими курсантами. Пусть теперь кто-нибудь заподозрит, что он годами не вышел. Не вышел годами? А кто полный расчет шестерен сделал? Но вот прозвенел звонок и кончился урок. Завуч ему сказал, перелистывая тетрадь:
- Николай Лопатин, вам придется кое-кому помочь в черчении.
Ну, Алешка, тебя не только признали за большого, но и сделали вроде помощника учителя.
Жизнь в училище имела свои неудобства. Бывало, в деревне, он вскочит утром с постели, схватит на ходу пышку, глотнет чаю и уже на улице - только и видели его. А здесь надо встать за час до занятий, застелить койку, тщательно одеться, умыться и пойти в столовую. На рысях тут ничего не сделаешь. Не оберешься замечаний. Не так койку заправил, не в свое время завтракать пошел. Да и расписание занятий особое. Уроки утром и уроки после обеда. То практика, то самоподготовка. Не очень-то разгуляешься. Но были и свои преимущества. Вечером ты свободен, сам себе хозяин, иди, как взрослый, куда хочешь. И никто тебя не остановит: до шестнадцати лет вход запрещается! Черная фуражка училища механизации - пропуск на любую картину, на любой сеанс. И в городском парке гуляй хоть до закрытия - музыка, огни, танцы.
Но на последние сеансы Алешка не ходил, а из городского парка, если случалось туда зайти, возвращался еще засветло. Больше всего любил он вечерами сидеть где-нибудь во дворе училища. Светлое, летнее небо с редкими звездами, притихший город и негромкие разговоры на скамейках под окнами общежития. Если закрыть глаза, то кажется, никуда и не уезжал из Серебрянки.
- Землю, ее надо оборонить от кустарника… Наступает этот самый кустарник.
Кто это говорит? Дядя Пуд? Братья Сапуновы, что живут с ним в одной комнате? И представляется Алешке: вот откроет он глаза и увидит Фаю и Фрола. Хочешь не хочешь, а вспомнишь родную деревню. Вспомнишь и взгрустнешь. Но о чем это говорят у крыльца? Про каких-то уполномоченных, о том, где бы денег взаймы достать, кому бы казенный ватник спустить.
Когда после этих всех разговоров Алешка ложился спать, его голова весьма походила на сундук, куда вместе с ценными, нужными вещами свалили и ветошь. Он все впитывал в себя. Хорошее и плохое, доброе и злое - приобщался к жизни взрослых людей.
Однажды вечером Алешка сидел в комнате рядом с дядей Пудом.
- А я вас, Игнат Васильевич, еще до училища видел…
- Это где же?
- Вместе ехали сюда, в одном вагоне. Помните, рассказывали о дикой лошади?
- Как не помнить! - ответил бородач добродушно. - Меня однажды за такие слова в антимеханизаторы зачислили и к прокурору! А я ему все выложил. Ему бы меня допрашивать, а я его: иль от коня польза колхозу не должна быть? А везде и всякая машина хороша? И скажи, пожалуйста, нужна нам чуть ли не десятиметровая тракторная косилка, ежели на наших покосах кусты да кочки, с косой не пройти? Прокурор мне обвинение, а я ему! На том и разошлись. Ты, парень, пойми одно: не тот антимеханизатор, кто ратует за коня, а тот, который не дает коню помочь машине. Будешь трактористом, - не бойся, ежели допреж тебя на конях в поле выйдут. А то у нас еще есть такие эмтээсчики - боятся, не дай бог на лошадях раньше пахать начнут или, чего доброго, на конной жатке овес убирать выйдут. Не коня бояться надо, а дурней, что кричат председателю колхоза или бригадиру: "Не тронь поле, оно за машиной закреплено!" Так отчего же машины нет? Где она? То да се: колесо поломалось, ось погнулась! Пока ждут, овес вытек. Кому от этого польза? Колхозу? Нет! Государству? Нет! МТС - тоже нет! Одному дурню в оправдание. "Мы-де все меры приняли, участки закрепили!" И это они, дурни, коня с машиной ссорят. А я так скажу: добрый конь - трактору не ущерб, хороший пахарь - трактористу первый друг. И ты, парень, машину любить люби, да за ней дело блюди!
Новый земляк
Алешка был доволен училищем, своими товарищами. И особенно тем, что живет в одной комнате с Пудовым. Игнат Васильевич говорил с ним, как с равным. И это поднимало Алешку в собственных глазах. Дружба с дядей Пудом имела и другое преимущество. В училище были парни, которые нет-нет, да пытались задирать Алешку, но, увидев, что тому покровительствует бородач, отстали.
В общем Алешке жилось не плохо. Тем не менее он не мог обойтись без Кольки Лопатина. Хоть они договорились не ходить друг к другу, но ом должен был его увидеть. Во-первых, узнать, как устроился Колька. Учится ли на золотоискателя? Потом спросить, не прислала ли бабушка письма - как-то ей там живется у тетки Лизы?! И где взять деньги? Каждый день надо платить за завтрак, обед и ужин. Бабушкина сотня таяла на глазах. Эх ты, Алешка! Взял Колькину командировку, а как жить в училище, не подумал.
В тот же вечер после занятий Алешка направился к Кольке. У калитки он столкнулся с дядей Иваном. Комендант был сердит.
- Поди-ка поговори со своим земляком!
И, хлопнув калиткой, застучал по деревянному настилу тротуара.
Колька стоял на крыльце. Он набросился на Алешку:
- Про уговор забыл?
- Дело есть.
- Заходи в дом, а то еще услышат.
Алешка вошел в дом и с любопытством оглядел дядино жилье. Кухня, горница и еще маленькая комнатка. Чистота кругом. Но сразу видно, - живет дядя Иван бобылем. Кровать застлана серым одеялом, стол без скатерти, на окнах нет цветов. Не то, что было у бабушки в Серебрянке.
- Чего дядя Иван сердитый такой?
- Да ну его! - отмахнулся Лопатин.
- Из-за чего не поладили?
- Не удалось мне на золотоискателя поступить. Десятилетка требуется.
- А в другое место?
- Дядя Иван говорит, что надо в восьмой класс идти. Сказать легко, а как я там буду учиться, когда все перезабыл?
- Так что же ты решил?
- Ничего не решил. А в восьмой класс, пусть хоть выгонит, не пойду.
Колька выглянул в окно и, снова повернувшись к Алешке, спросил:
- Какое дело у тебя?
- Хотел вот узнать, как устроился…
- И всё?
- Письма от бабушки нет?
- Придет, сам принесу. Больше ничего нет?
- Как мне дальше жить? - наконец о самом главном спросил Алешка. - Бабкины деньги к концу идут.
- Из МТС должны прислать мою зарплату
- Так она же твоя.
- Ты учишься, - значит, твоя. Вроде как стипендия это. А до получки я тебе дам. Вот! - И протянул Алешке двадцать пять рублей.
- Не надо, не надо, Коля, - отказался Алешка. - Я дотяну. И потом, знаешь, давай так договоримся. Будем эту самую стипендию делить пополам.
- А тебе хватит?
- Проживу…
- Тогда давай поделимся, - согласился Лопатин. - А как устроюсь, верну… - И тут же, не скрывая, сказал: - Эх, завидую тебе, Алешка! Все у тебя ясно… А я вот сам не знаю, чего хочу. Ну стал бы я золото искать, - а понравилось бы мне это дело? Одно название, что золото! А может быть, все равно, что искать: золото в горах или раков в круче?
Алешка возвращался домой в отличном настроении. Теперь он житель! Через неделю-другую будет стипендия! А до этого он знает, как обернуться. Зачем ему свои сапоги, когда выдали казенные? Продать - и всё в порядке. Живи, учись, не тужи. Он весело взбежал на крыльцо общежития, прошел через длинный коридор и открыл дверь в свою комнату. Открыл и тут же осторожно прикрыл ее. На оставшейся незанятой койке он увидел того самого кудрявого тракториста, с которым весной во дворе МТС они столкнулись у старого шугаевского трактора. Злейший Алешкин враг - в училище!
Пропал теперь Алешка. Завтра все узнают, что он живет по чужим документам. Но замешательство было недолгим. Э, да чего ему бояться кудрявого! Алешка смело вошел в комнату. Увидев его, Игнат Васильевич окликнул кудрявого:
- Форсистов, вот твой земляк пришел.
- Здорово! - тряхнул кудрями Алешкин враг.
- А ты еще спрашивал, - что за Лопатин да какой-такой Лопатин? Гляди, в натуре! Сам невелик, а в учении соображает крепко.
Алешка протянул руку Форсистову. Нельзя же плохо встречать земляка. Да и не боится он его. Хотя весной они и крепко схватились во дворе МТС, но так и разошлись незнакомыми. Может, и лучше, что приехал Форсистов. Они земляки. Ну кому в голову придет заподозрить в чем-нибудь курсанта Николая Лопатина? И, чтобы действительно все убедились, что они из одной МТС, Алешка принялся расспрашивать Форсистова и про Шугая, и про Черешкова, и про всех трактористов, которых он знал и не знал. Со стороны можно было подумать, что Алешка по меньшей мере работал в МТС со дня ее основания, а Форсистов, судя по весьма неопределенным ответам, знал об МТС понаслышке.
- А тебя, Лопатин, тоже прислали в училище, чтобы потом ты стал передовиком? - спросил дядя Пуд.
- Каким передовиком? - не сразу понял Алешка.
- Как Форсистов. "Ко мне, - говорит, - приехал сам директор и сказал: "Поезжай, подучись, а вернешься - сделаем из тебя передовика…""
- Так и сказал, - подтвердил Форсистов. - Да еще прибавил: "Если, - говорит, - учиться, то не иначе как на передовика". Наш директор в технике понимает. Недаром инженер…
- А тут техники одной мало, - возразил Пудов. - Передовик - он из чего состоит? Не из одной техники, из человека еще… Я вот вам расскажу про одного тракториста, что у нас в Заозерье работал. Ну, вот колхоз - понятно? А в колхозе силос заготавливают. Кто-то косит, кто-то возит, а тракторист на силосорезке траву режет да через трубу в яму ее засыпает. Приходит время, тракторист к бригадиру: "Подпиши - засилосовал шестьдесят возов". А бригадир ему: "Да там и тридцати не было". А тракторист ему: "Я передовик, на меня вся МТС равняется и на всех работах перевыполнение имею. А не согласны, могу из колхоза уехать". Тут, конечно, бригадир спохватывается и говорит: "А может быть, я ошибся?" И к себе в тетрадку. "Верно, ошибся", - и подписывает акт. Вот какие бывают передовики!
- На обмане только дурак едет, - ответил Форсистов.
- А ты на чем думаешь?
- На славе!
- Ишь, коня какого нашел! Только смотри, как бы не споткнулся твой конь!
- Не бойся…