Глеб спешился и, держа коня под уздцы, подошел к коряге. Вдруг она шевельнулась. От испуга конь заржал и встал на дыбы. Поводья едва не выскользнули у Глеба из рук. Коряга повернулась, и Глеб увидел, что принял за деревяшку сгорбленную старуху, одетую в бесформенные лохмотья. От ветхости ткань давно потеряла свой первоначальный цвет и стала коричневой, как древесная кора. Старуха сидела на пне, таком же старом и трухлявом, как и она сама. Ее лохмотья сливались с растрескавшейся корой, будто она и сухая деревяшка были единым целым. Тяжело опираясь на клюку, старуха встала. Суставы ее хрустели, точно старое дерево скрипит на ветру. Она была такая древняя, что, казалось, вот-вот рассыплется.
- Мил человек, пожалей старушку. Ноги у меня больные, не держат. Ходить невмоготу. Будь добренький, отдай мне своего коня, - попросила старуха.
Конь фыркал и пятился назад, будто понимал, о чем идет речь, и показывал, что не хочет менять хозяина. Глядя на странную старуху, Глеб был готов поверить в легенды о лесных духах, которые якобы в стародавние времена водились в здешних лесах. Да и конь вел себя на редкость беспокойно. Глеб заколебался. Если старуха и впрямь связана с ведовством, то отказать ей было бы рискованно. Но отдать своего любимого скакуна неизвестно кому было равносильно предательству.
- Я не могу отдать вам коня, но с радостью подвезу вас, куда скажете, - учтиво предложил Глеб.
- Что ж, неплохая мысль, - лукаво усмехнулась старуха.
Не успел Глеб опомниться, как она шустро, вприскочку подбежала к нему, куда девались ее немощь и хворь. Конь метнулся, вырвал поводья из рук Глеба и, почувствовав волю, точно взбесившись, поскакал прочь. Глеб рванулся за скакуном, но стоило ему повернуться к старухе спиной, как та шустро вскочила ему на закорки и, оседлав, бойко прикрикнула:
- Вперед, залетный!
Глеб попытался сбросить с себя старую каргу, но она намертво вцепилась в него скрюченными пальцами.
- Вези, вези. Сам обещался. Я тебя за язык не тянула, так что не обессудь. Эх, разгонись, пошевеливайся! - разошлась старушенция.
Хватка у нее была мертвая, и скоро Глеб понял, что сопротивляться бесполезно. Стоило ему замедлить шаг, как она больно пришпоривала его пятками. Сбиваясь с дыхания, он спотыкался о торчащие из-под земли корневища, но старуха, будто не замечая его усталости, с гиканьем и хохотом, гнала все глубже в чащу.
Глеб не знал, сколько времени прошло, когда они оказались в ельнике. Солнце не просеивалось сквозь сито пушистых ветвей. Здесь царил полумрак, и даже не верилось, что неподалеку буйствовали золото и пурпур осени.
- Тпрру! - скомандовала старуха и соскочила на землю. Из Глеба точно вынули стержень. От изнурения он едва не рухнул, но удержался, схватившись за стоящее рядом дерево.
- Хорош скакун, ничего не скажешь, - одобрительно произнесла старуха и пообещала: - За это я, пожалуй, тебе хорошую службу сослужу. Правда, не задаром. Видишь ель вековуху? Коли сговоримся, все шишки под ней будут твои.
Она указала на могучее дерево, которое возвышалось над своими соседями. Глеб никогда не видел таких гигантов. Его верхушка уходила далеко в небо, как будто хотела проткнуть облака. Под узловатыми корневищами темнело большое дупло, возле которого валялись еловые шишки.
- Такого добра по всему лесу навалом, - сказал Глеб.
- Нет, брат. Шишка шишке рознь. Чем стоять, как истукан, лучше бы на товар поглядел, - старуха подтолкнула Глеба к дереву, и тут он заметил, что в дупле что-то поблескивает. Приглядевшись, он увидел, что оно устлано серебряными монетами.
- Хороши шишечки? - хихикнула старуха и хвастливо продолжила: - Серебро чистейшей пробы, не поддельное.
- Мне и серебра не нужно, - отказался юноша.
- Так ведь серебро непростое, такого ни в одной казне не сыщешь. Монет тут не считано, не мерено, и каждая - неразменная. Если такой клад против кошелька Лунного рыцаря поставить, то, пожалуй, откупишься, - хитро прищурилась старуха.
При упоминании о Лунном рыцаре у Глеба пересохло во рту. Видно, недаром старушенция подкараулила его на дороге. По повадкам как есть ведьма, под стать Ведунье из Лисьей норы. Та тоже всегда сулила золотые горы, а взамен душу требовала. Но эти штучки у них не пройдут. Еще будучи мальчишкой, Глеб не польстился на бесовский обмен, а теперь и подавно не собирался вступать со старухой в торги.
- И что же вы хотите за клад? - презрительно спросил он, заранее зная, каков будет ответ, но лесовуха неожиданно сказала:
- Оберег, что висит у тебя на груди.
Глеб обескураженно уставился на старуху. Еще недавно он ни за что не согласился бы расстаться с подарком Марики, но теперь оберег казался не слишком большой ценой.
"В самом деле, не душу же старуха просит. Оберег для того и существует, чтобы уберечь от беды. Если удастся откупиться от рыцаря, значит, амулет исправно сослужит свою службу. Марика поймет и простит", - убеждал себя Глеб.
- О чем тут раздумывать? Голыш с дырочкой взамен на свободу, чем не честный торг? Коли оберег тебе подарен, значит, можешь распоряжаться им по своему усмотрению, - настойчиво уговаривала старуха, угадав его сомнения.
- А вдруг рыцарь не согласится принять в уплату клад? - все еще колебался Глеб.
- Сделка верная. Пуще всего рыцарь жадность не любит. Коли отдашь ему все монеты, он согласится на обмен, слово даю. А у лесных духов слово верное. Давай оберег, - поторопила его Лесовуха.
Глеб снял амулет и протянул его старухе. Та поспешно выхватила камешек и спрятала его в складках одежды.
- Вот уважил так уважил. Но и ты внакладе не остался, - подмигнула ему Лесовуха. Юноша посмотрел в дупло. Серебро исчезло. Вместо него в дупле валялись пустые, отшелушенные шишки. Он оглянулся на старуху, но той и след простыл. Глеб побелел, как полотно. Как он мог поддаться на уговоры старой плутовки, ведь сразу понял, какого она роду-племени. Лешим да водяным только дай над человеком поглумиться, они уж своего не упустят. Теперь у него ни оберега, ни клада.
- Эй, где же твое верное слово? Оберег выманила, а клада взамен не дала, - в сердцах воскликнул он, не надеясь получить ответ, но к своему удивлению, услышал скрипучий старческий голос:
- Напрасно ты испужался. Не ищи подвоха там, где его нет. Для нас, лесных духов, хуже нет, чем в долгу перед человеком остаться, - сказала Лесовуха, появляясь из-за ствола. - Я пошла принести ключик от клада. Крепко запомни, к каждому кладу заветный ключик имеется. Без него клад - тьфу! Все равно что стручок без горошин.
Старуха протянула юноше серебряную монету и продолжала:
- Эта монета заговоренная. Она путь к кладу укажет. Кинь ее через левое плечо да скажи: "Деньга к деньге идет, деньгу следом ведет". Она тебя прямехонько к кладу и доставит. А что серебро в шишки обратилось, так ведь что у всех на виду - то не твое. Клад надобно от чужих глаз спрятать. Как скажешь: "Кажись клад не всем подряд, ни голяку, ни богачу, а кому захочу", - клад и покажется.
Глеб взял монетку и, чтобы проверить, не обманула ли его старуха, громко произнес заклинание. Тотчас все шишки снова обернулись серебром.
- Спасибо. Ну уж эту монету я спрячу подальше, чтобы ее не украл какой ловкач, - сказал Глеб, засовывая денежку за пазуху.
- Зря стараешься, - рассмеялась старушка. - Монета с секретом. Ее у тебя никто не может ни отнять, ни украсть. А теперь прощай, - сказала лесовуха и исчезла.
Вокруг стояла тишина. Лишь с ветки на ветку перепрыгнула белка. Она посмотрела на Глеба блестящими, круглыми глазами, прыгнула на соседнюю ветку и оглянулась, словно звала за собой. Юноша последовал за пушистой проводницей. Белка поскакала дальше. С ветки на ветку мелькал ее хвостик. Скоро ельник остался позади. Глеб едва поспевал за белкой, стараясь не потерять из виду скачущий по веткам рыжий огонек. Время от времени белка останавливалась и будто поджидала его. Вдруг она стрелой взмыла ввысь и скрылась в листве.
Глеб растерянно остановился, но тут ему послышалось ржание лошади. Он поспешил на звук. Узкая тропка довела его до бурелома и оборвалась. Ржание раздалось уже ближе. Пробравшись через замшелые поваленные деревья, поросшие высоченной крапивой, Глеб в изумлении остановился. Перед ним была знакомая поляна. Кокетливые рябинки все так же щеголяли своими нарядами, и так же уныло торчала среди них сухая коряга. Возле нее как ни в чем не бывало перебирал копытами конь. Он радостно заржал и потянулся к хозяину. В первый момент Глеб не поверил своим глазам и, лишь прикоснувшись к теплой шелковистой морде скакуна, понял, что тот ему не мерещится.
Юноша подошел к коряге, но на этот раз чуда не произошло. Трухлявый пень так и остался остовом высохшего дерева, в котором не теплилось ни тени жизни. Наваждение прошло, и только серебряная монета в кармане напоминала о том, что все случилось наяву.
Глава 5
Ведунья
В очаге, сложенном из грубо отесанных камней, сухо потрескивали поленья. Они сверкали золотом, и в их недрах рождалось пламя. Его алчные языки лизали висящий на цепи котел, словно хотели испробовать бурлящее в нем варево. Огонь окрасил низкие своды пещеры в красноватый цвет и играл бликами на бутылях и склянках, стоявших на полках, сколоченных из грубых досок.
Подле очага суетилась сухонькая старушенция в рыжеватой юбке. От жара лицо ее лоснилось. Маленькие глазки, точно черные бусины, поблескивали в сетке морщин. Седые пряди выбились из-под линялого чепца. Она бормотала под нос заклинания, то помешивая варево деревянным черпаком, то бросая в него какие-то травы. Движения ее были скорыми и порывистыми. Подол юбки метался из стороны в сторону, будто лисий хвост, недаром ее прозвали Ведуньей из Лисьей норы.
Испокон веков Ведунья строила козни сначала матери Глеба, Злате, потом самому мальчику. В последнее время ведьма не на шутку разозлилась, и на то была причина. Глеб спас душу герцогини Агнессы, которую Ведунья цепко держала в своих руках. С тех пор ведьма не находила себе места. Она дала обет во что бы то ни стало отомстить дерзкому мальчишке, который посмел бросить ей вызов.
Раз в месяц, в полнолуние, Ведунья заваривала особое зелье, чтобы выведать, не пришел ли Лунный рыцарь потребовать возврата долга. Рано или поздно это должно было случиться, и ей не хотелось пропустить такое зрелище. Она одна знала, где искать кошелек. Никому и в голову не приходило, что она тоже была по ту сторону магического Зеркала. Никто не брал ее в расчет, а напрасно.
Ведьма перемешала варево и бросила в котел жабий камень. Пещера наполнилась едким чадом. Ведунья забормотала:
Покажи мне, жабий глаз,
Все по чести, без прикрас.
Не явился ль наконец
Лунный рыцарь во дворец.
Коль замутится вода,
Принца скоро ждет беда.
Постепенно смрад развеялся. Ведунья склонилась над котлом, пристально вглядываясь в чернильно-фиолетовое снадобье. Вдруг по нему пробежал сполох, а потом медленно, словно нехотя, проявилась картина: к фонтану во дворцовом парке с поднебесья спускался ослепительный рыцарь на белом коне.
- Наконец-то! - потирая руки, взвизгнула ведьма, схватила помело и ткнула им спящую под столом Змею: - Хватит спать, шипучка!
- С-с какой с-стати рас-сшумелас-сь? - недовольно прошипела Змея, плавно перетекая из-под стола поближе к очагу.
- А с такой, что нынче у нас хорошие новости. Мальчишке конец! И главное, мне для этого не придется даже палец о палец ударить. Просто буду сидеть и ждать, пока Лунный рыцарь с ним расправится.
- Рано радуеш-шься. Я эту пес-сенку уже с-слыш-шала. Он небос-сь с-сейчас к девчонке побежит. А с-с ней держи ухо вос-стро, а то с-снова ос-станешься с-с нос-сом, - предостерегла хозяйку Змея.
Ведьма недовольно поджала губы.
- Вот всегда так! Умеешь испортить настроение! Только бы во всем изъяны искать. За что я тебя только терплю? - проворчала она.
Снаружи, словно плач в ночи, донеслось совиное уханье. На мгновение звезды в расщелине, служившей оконцем, погасли, и в пещеру тенью влетел Филин. Он привычно уселся на спинку стула и завертел головой по сторонам, будто осматриваясь. При виде своего крылатого помощника ведьма расплылась в довольной улыбке.
- Вот кто меня поддержит да похвалит, мышелов мой пернатый, - ласково проворковала Ведунья. - Пока ты охотился, до нас дошли добрые вести. Лунный рыцарь явился требовать у юнца кошелек. Так что теперь мальчишка не отвертится.
- Откупится. Угу, - по обыкновению кратко возразил Филин.
- Ну ты и шутник! - рассмеялась Ведунья. - Да всей казны не хватит, чтобы откупиться от Лунного рыцаря. Ни у одного земного царя нет такого богатства. Мальчишку спасет только чудо.
- Угу. Чудо, - закивал Филин.
- Что ты угугаешь, дурья башка? Или хочешь сказать, что ему взялся помогать кто-то из чародеев? - забеспокоилась ведьма.
- Нет. Лесовуха. Ух-ха.
- Лесовуха? Это из леших, что ли? Да в своем ли ты уме? Ей вообще до людей дела нет. Ее работа елки да палки, желуди да шишки.
- Шишки. Угу, - с готовностью поддакнул Филин.
- Эй, шипучка, ты понимаешь, о чем тут эта бестолочь в перьях толкует? - обратилась Ведунья к своей первой советчице, Змее.
- С-смутно. С-сама пос-смотри, - Змея махнула кончиком хвоста в сторону чана с зельем.
- И то верно. Погляжу, что за моей спиной затевается, - кивнула колдунья и, снова помешав варево, произнесла заклинание:
Выдай мне чужие тайны:
Что нарочно, что случайно?
Пусть промчится время вспять.
Кто задумал мне мешать?
Мутная поверхность зелья тотчас покрылась тонкой пленкой, где, словно в зеркале, возникли силуэты Глеба и Лесовухи. Они стояли подле вековой ели, дупло которой было полным-полно серебра, но стоило старухе что-то произнести, как серебро тотчас превратилось в еловые шишки.
- Глазам своим не верю. Эта сушеная коряга отдала мальчишке заговоренный клад, - обескураженно пробормотала Ведунья, опешив от такой наглости.
Обычно лесные и полевые духи не вмешивались в жизнь людей. Однако не зря говорят, что из каждого правила есть исключение. Ослепленная гневом, Ведунья даже не задумалась, что заставило Лесовуху нарушить неписаные вековые правила. Охотница за человеческими душами, она и других мерила своей меркой. Схватив помело, Ведунья ударила им по котлу так, что варево разлетелось в стороны, забрызгав стены пещеры.
- Ах ты, сушеный стручок! Коряга трухлявая! Вздумала меня обойти?! На королевского отпрыска позарилась. Не выйдет! Я тебе покажу, как вставать мне поперек дороги! - взвизгнула Ведунья и, подхватив хвост юбки, смерчем закружилась на месте.
Пламя свечи задрожало и погасло. Змея от греха подальше заползла под стул. У Филина вздыбились перья. Вдруг все стихло. Ведуньи в пещере не было.
- С-сорвалась. Можно спать, - прошипела Змея, сворачиваясь возле ножки стола.
- Угу, - охотно согласился Филин.
Они привыкли к взрывному характеру своей хозяйки и давно научились не принимать ее приступы гнева близко к сердцу.
На поляну, окруженную рябинами, с ясного неба налетел вихрь. Молодые деревца в испуге пригнулись к земле, а папоротники полегли, как подкошенные. Смерч закрутился вокруг старой коряги, срывая лохмотья засохшей коры и взметая пучки прошлогодней травы. Внезапно ураган утих. Там, где только что бушевал ветер, появилась старушенция в старомодном чепце и рыжеватой юбке с длинным хвостом. Она сердито ткнула пальцем в сухую корягу, стоящую посреди поляны, и со злостью произнесла:
- Что, старая колода, зажухла? Хватит притворяться глухой да немощной. Держи передо мной ответ, а не то я самому Князю Тьмы жалобу подам, что ты нарушаешь закон!
Ведунья в сердцах топнула ногой. Коряга заскрипела, будто разминая затекшие суставы, и обратилась в Лесовуху.
- Никак Ведунья из Лисьей норы пожаловала? Вот так гостья! Пошто сердишься? Про какой такой закон толкуешь? - спросила она с наигранной невинностью, хотя тотчас смекнула, что ведьма пронюхала про ее уговор с Глебом.
- Знамо дело про какой. Всякой мелкой нечисти вроде леших да водяных не по рангу вмешиваться в дела людей. По вашей части дождь наворожить или засуху наслать. А между людьми интриги плести - это не вашего ума дело.
- Не возьму я в толк, о чем ты молвишь. Я в людские дела сроду не мешалась, - возразила Лесовуха.
- Ах ты, шишка гнилая. Вздумала мне лгать? Скажи, с какой такой радости ты королевскому щенку отдала заговоренный клад? Что он тебе дал взамен?
"А вот это не твоего ума дело", - подумала лесная старушка, а вслух произнесла:
- Так ведь он меня по всему лесу, точно жеребец, катал, за то и плату получил.
- Ох, темнишь. Не слишком ли велика плата? - язвительно спросила Ведунья.
- В самый раз. Это в вашем ведьмовском племени принято за душами людскими охотиться. А нам, лешим, и на закорках покататься - радость.
- Ну, смотри. Ежели ты задумала меня вокруг пальца обвести и сама юнца к рукам прибрать, то держись, - пригрозила ведьма.
- Куда мне с тобой тягаться! Сама подумай, разве у меня получилось бы выманить душу у парнишки, коли это даже тебе оказалось не под силу.
Подколка Лесовухи больно задела Ведунью. Не хватало еще, чтобы вся нечисть в округе судачила о ее неудаче! В ведьме с новой силой всколыхнулась злость на королевского отпрыска. Эдак по его милости все решат, что она вовсе потеряла силу.
- Ну, ну. Ты думай, с кем говоришь, - она сердито осадила Лесовуху. - Я как-никак потомственная ведьма, а не лешачиха какая. Думаешь, я не справилась бы с мальчишкой? Я и не то могу. Просто я не больно старалась заполучить его душу, - солгала Ведунья.
- Вот и я о том же. Куда мне с тобой тягаться, - в притворном раболепии поклонилась Лесовуха.
- Что правда, то правда, - высокомерно произнесла Ведунья. - А теперь, если не хочешь нажить себе врага, живо рассказывай, в чем секрет клада и как его отыскать.
- Отчего же не рассказать? Клад может отыскать только тот, у кого имеется волшебная монета, - сказала Лесовуха.
Ведунья криво усмехнулась. Дело оказывалось проще пареной репы. Однажды она уже выкрала у мальчишки кошелек. Почему бы не повторить этот трюк еще раз? Она уже прикидывала, как половчее утащить заколдованную монету, когда Лесовуха, будто отвечая на ее мысли, произнесла:
- Мы, лешие, умеем прятать сокровища. Чтобы на клад какой разбойник не позарился, мы нарочно монету заговариваем. Ее ни украсть, ни отнять. Так что не обессудь, если что не так.