- И ты так и не узнал, что же всё-таки с Марго?
- Ну, - развёл Птицын руками. - Болеет и болеет! О лекарствах пусть мать, думает, а мы… - тут Птицын строго посмотрел на меня, на Дюймовочку, на Валю. - Деньги есть? Давайте, у кого что есть! Не с пустыми же руками идти к больному товарищу.
У нас, у девочек, набралось столько денег, что можно было купить только шоколадку. Птицын сказал, что забыл деньги дома.
- Но ничего, - успокоил он нас, - ваши деньги - моя организация! Я сейчас организую покупку подарка.
Шоколад очень полезный! Одна плитка заменяет десять килограммов хлеба! По-научному!
- И тонну воды! - засмеялась Валя.
Но Птицын, кажется, не понял, что хотела сказать Валя. Он сунул деньги в карман и повёл нас в кондитерскую; мы купили плитку шоколада и пошли к Марго.
Дверь нам открыла её мать. Мне она показалась не совсем плохой. Лицо у неё доброе, глаза хорошие, а голос такой певучий и такой мягкий, будто мыльный. Она заохала, засуетилась и, приговаривая на ходу, повела в комнату.
- Ох, миленькие, спаси Христос вас… Вот славно, вот хорошо-то как, что навестили. То-то обрадуется доченька!.. Спаси Христос, как хорошо! Ну, посидите, поговорите с ней, а я тем часом сбегаю к одному человеку. Старец тут есть. И живёт недалеко. Святой человек. Пусть вознесёт и он за болящую отроковицу святые молитвы.
Она впустила нас в комнату.
- Товарищи к тебе, Машенька! - пропела она и засновала по комнате, собирая какие-то вещи и увязывая их в узелок.
Налетая на стулья, мать Марго говорила стулу ласково: "Ох ты, глупыш, глупыш, ну чего под ноги суёшься?" Увязывая ковровый платок, она и с ним разговаривала, будто платок мог понимать её: "Вот, милый, вот так! Лежи, лежи, спаси Христос!" И, приговаривая ласковые слова, исчезла за дверью раньше, чем я успела осмотреться.
Комната у Марго небольшая, но забита разной мебелью. Можно подумать, что живёт она в мебельном магазине. Сундуки, кровати, диван, кушетка, стулья, комод, швейная машина, этажерки с посудой загромождали комнату так, что ни ходить по ней, ни повернуться невозможно. В углу комнаты висели позолоченные ящички с цветными фотографиями богов. Некоторые боги были ничего себе, симпатичные, с усиками и весёлыми глазами, но рядом с ними висели небритые боги, с длинными бородами и с сердитыми глазами. Чтобы боги могли лучше видеть сундуки, швейную машину, стулья, перед каждым богом висели баночки с маслом, а в них плавали, чадя, горящие фитили, и они коптили так, что на потолке и на стенах лежали полосы копоти. Да и у самих богов были немножко подкопчены носы.
Птицын пригладил волосы руками, вытащил из кармана плитку шоколада. Сунув её в руки Марго, которая лежала на постели, он сказал, кашлянув, важно:
- Это тебе от нас! Небольшой подарок! Это шоколад. Очень полезный. Когда больные едят шоколад, они всегда поправляются. А у тебя какая болезнь? Не заразная?
Марго покачала головою.
- Сердце! - сказала она, разглядывая шоколадку. - Но сейчас стало уже лучше.
Птицын понимающе кивнув, сел на стул, заложил ногу на ногу.
- Сердце - самая важная часть человека, - сказал он, двигая бровями. - Важнее всего! Вот, например, нога или рука. Можно прожить без рук и без ног? - Он посмотрел на всех строго, будто мы собирались оторвать ему ноги или руки. - Вполне! И даже очень просто жить без рук и без ног. А без сердца не проживёшь.
Я разозлилась и сказала:
- Некоторые ухитряются жить без головы!
Но Птицын ничего не понял. Он посмотрел на меня с удивлением:
- Кто же без головы живёт? - И начал доказывать, почему без головы жить не полагается и как неудобно жить безголовым.
Но мы не слушали его. Я спросила Марго, когда она заболела и очень ли больно ей. Марго нахмурилась, потом вытащила из-под подушки мои книги, которые я дала ей прочитать, и протянула их мне.
- Не буду читать таких! - сказала она. - Я, может, от этого и заболела, что…
Марго не договорила, но я поняла и без слов, что она хотела сказать.
Конечно, я промолчала. Пусть она выздоровеет сначала, а потом я поговорю с ней. Тем временем Птицын уже объяснил, почему людям нельзя жить без головы и, оглядев комнату, кивнул в угол, где проживали боги Марго.
- Это какие иконы? - спросил он.
- Разные! - вздохнула Марго.
Я подумала, что Птицын начнёт высмеивать Марго, и, чтобы не раздражать её, поспешно спросила:
- А где же черти?
Марго сказала:
- Чертей мы выводим!
Меня это заинтересовало. Как же выводят чертей? Так ли, как клопов, дизенсекталем, или другой жидкостью?
- Вы их чем же… это?… Как боретесь с ними?
- Крестиками! - вздохнула Марго. - От них одно спасенье - крещенские крестики! - Она показала рукой на белые крестики, нарисованные на дверях и подоконниках. - Когда бывает водосвятие, мы ставим крестики. Каждый год ставим.
- И помогает?
- А то нет? Ясно - помогает! Черти как увидят кресты, сразу поджимают хвосты. Как миленькие!
Мы переглянулись.
Я подмигнула Дюймовочке и Вале:
- Воображаю, сколько чертей в каждом классе. Ведь у нас в школе ни одного креста нет. Ни на окнах, ни на дверях.
Марго приподняла голову с подушки.
- Кошмар, как много! - сказала она, волнуясь. - В нашем классе, например, их видимо-невидимо. Миллион!
- Ты считала их? - спросила строго Дюймовочка.
- Не верите? Смешно! Так это любой и каждый может проверить!
- Как?
- Очень просто! Найдите на парте сучок, прижмите его пальцем и трижды скажите: "Чёрт, чёрт, помоги. Чёрт, чёрт, отврати!" И обязательно поможет, обязательно отвратит.
- А ты пробовала?
- Грешно это! - сказала Марго. - Я всего только один раз попробовала, да и то потом раскаялась. Это когда не выучила ботанику.
- Ну и как?
- Ну и помогло, конечно! Не вызвали! Пришлось, однако, вспрыснуться дома крещенскою водою. Чтобы чёрт не потребовал ничего! Только, - Марго махнула рукой и вздохнула, - обхитрил он всё-таки… Отомстил. Ангиной я заболела после этого. Ангину напустил на меня.
Мы засмеялись. Птицын посмотрел на всех и сказал:
- Обманывать не полагается. Нехорошо! Чёрт на тебя надеялся, а ты подвела его. Он же помог тебе. Он же отвратил единицу. Значит, ты должна была поблагодарить его.
- Что ж, по-твоему, душу ему должна отдать? Жирно будет!
- Не обязательно душу! Могла бы хоть спасибо сказать!
Мы захохотали с Дюймовочкой, а Марго рассердилась и сказала со злостью:
- Чем смеяться, взяли бы да проверили: правду говорю или вру, как лошадь. В любой день можно проверить!
- Ерунда! - пренебрежительно махнула рукой Дюймовочка.
- Ничего не ерунда! Попробуй, сама увидишь, как помогает.
- А по-моему, тоже ерунда! - сказала я. - Ты подумай сама: ведь могут же ребята в классе в один день и в один час попросить чертей, чтобы никого не вызывали. Кого же тогда вызовет учительница?
- Тогда… - задумалась Марго. - А никого и не вызовет! Затменье на неё найдёт! Черти напустят туман такой! - И вдруг села на постели. - Даже лучше будет… Для проверки лучше, чтобы все сразу попросили чертей!
- Ладно! - сказал Птицын. - Проверим! - Он встал, надел кепку, которую вертел в руках. - А ты выздоравливай. Когда болеют, приходится лежать, а тебе лежать нет никакого расчёта! Отстанешь от класса. Пока! Руки не подаю. На всякий случай! Чтобы не заразиться!
Возвращаясь домой, я не на шутку расстроилась.
Неужели Марго подумала, будто заболела от чтения антирелигиозных книг? Но я-то их читаю и не болею! Да и никто не болеет. Почему же она должна болеть?
Такая чепуха, которую ни на каких весах не взвесить!
Подбирая научный материал для разговоров с Марго о боге, сегодня прочитала в журнале "Наука и жизнь" интересную заметку о мамонтовых деревьях. Растут они в США на склонах гор Сьерра-Невада и достигают ста метров в высоту. Некоторым таким деревьям более трёх тысяч лет. Три тысячи! Подумать только! Значит, начали они расти, когда ещё не было ни России, ни Англии, ни Франции, ни Германии, а многих народов вовсе не существовало на земле. А недавно тут же нашли ещё более древние деревья. Сосны в возрасте четырёх тысяч лет. Что же было тогда на земле? Какие народы жили? И какая это была жизнь? Всё-таки как хорошо, что я родилась на четыре тысячи лет позже. Завтра спрошу дядю Васю, что было на земле четыре тысячи лет назад.
11 мая
Валя опять получила письмо. И такое же загадочное. От того же Нептуна и бородатых.
Переписываю Валино письмо в тетрадку:
"Подбери смелых, отважных ребят. Мы нуждаемся в помощи. Дело идёт о спасении чести мужественных советских моряков. Если тебя и твоих друзей не страшат опасности, - будьте готовы к решительным действиям.
Нептун - гроза морей и четыре бороды".
Это письмо написано не на бумаге, а на чём-то вроде куска носового платка. И не простыми чернилами написано, а красными.
Прочитав вместе второе письмо, Валя растерянно посмотрела на меня. В эту минуту у неё было такое выражение лица, словно её вызвали к доске и дали решать задачку на такое правило, которое у нас не проходили в классе.
- Ну? - задвигала бровями Валя. - Ты понимаешь что-нибудь?
- Может, не тебе письмо? Может, другой Павликовой?
- Уже! Справлялась! Кроме меня, никакой другой Вали Павликовой в нашем доме не проживает. Значит…
Да, не простое это дело.
- Тут что-нибудь одно, - сказала я, - или письмо попало не по адресу, или же,…
- Или что?
- Или тебя разыгрывают!
- Но кто? И почему разыгрывает?
- Вот это и я хотела бы знать! Письмо написано таким почерком, каким пишут только в девятом и десятом классах. Значит, наши ребята не могли писать. И ты посмотри: ведь в письме нет ни одной ошибки!
В тот же день Валя получила самую настоящую телеграмму. Вскрыв телеграфный бланк, мы прочитали:
"ПОЛОЖЕНИЕ СЕРЬЁЗНОЕ. ПОДРОБНОСТИ НА ДНЯХ"
"НЕПТУН И ДРУГИЕ"
- Ещё Нептун? - удивилась я. - И какие-то ещё "другие"!
- А по-моему, - сказала Валя, - Нептун всё тот же. А другие - это те же четыре бороды. Просто для краткости подписано. Пишут же на афишах: "Достигаев и другие", "Булычёв и другие".
Действительно, всё это было очень и очень даже странным. Нет, это не наши ребята пишут. Они-то уж никогда бы не стали тратить денег на телеграмму. Скорее истратили бы их на мороженое, на кино, конфеты; ведь телеграмма не копейки стоит, а рубли!
- Будем выяснять, - сказала я, потому что меня эти письма тоже заинтересовали. А больше всего я хотела бы выяснить, почему таинственный Нептун и четыре бороды обратились именно к Вале. Почему к ней? И почему она должна спасать честь моряков? Что она и кто она? Девочка по спасению чести моряков?
- Знаешь, Валя, тут что-то не то! Тут или путаница какая, или ты скрываешь от меня подробности…
- Но они же сами пишут, что подробности сообщат на днях!
- Тогда ничего не будем делать. Подождём подробности, посмотрим, какие они, а уж потом подумаем, что делать!
Я весь вечер ломала голову, стараясь догадаться: чего хотят Нептун и четыре бороды от Вали, но эту задачу так и не решила. Вечером читала журналы по науке и технике и вот что узнала сегодня. Оказывается, в 1900 году во всем мире было только восемь тысяч автомашин. До 1906 года в Англии все владельцы машин должны были нанимать особого человека, который шёл впереди автомобиля с красным флагом.
Для чего? А для того, чтобы предупреждать пешеходов об опасности.
Вот ведь какие смешные законы были раньше! И смешные и странные.
12 мая
Марго выздоровела. Мы сегодня вместе возвращались из школы, и я рассказывала ей о науке и технике, но, чтобы не поняла она, к чему этот разговор, про бога не говорила ни слова, а стала рассказывать про смешные законы Англии.
- Не ври! - не поверила Марго. - Не могло этого быть, чтобы люди ходили с красным флагом перед машиной. Они же мешают машине!
- Не могло быть, по-твоему?* А вот было, и всё!
- Что ж они, дураки или несознательные?
- Мудрецы! Помнишь песню пели: "Англичанин-мудрец, чтоб работе помочь, изобрёл за машиной машину".
- А впереди машины заставил идти человека с флагом! - захохотала Марго. - Вот так мудрецы!
- Ну и что? Поверили, что так будет лучше, - вот и заставили идти с флагом. Разве у нас нет таких людей, которые в разную чепуху верят? Есть! И сколько хочешь!
Это хорошо у меня получилось. Я уже собралась потихоньку начать беседу по антирелигиозному вопросу, но в это время сзади послышался мальчишеский голос:
- По какому случаю смешно? Нельзя ли посмеяться вместе?
Мы оглянулись. Нас догнал Пыжик и, поравнявшись с нами, спросил:
- Какая повестка дня? Кто выступает?
Я рассказала Пыжику про английский закон. Пыжик снисходительно улыбнулся:
- Это ещё что! В папиной библиотеке есть книги, в которых рассказывают и не такое! Со смеху умрёте, когда читать будете. А знаете что, - хлопнул он меня по плечу. - Пошли ко мне! Вы же у меня ещё не были, да? Ну, вот! Заодно приготовим вместе обед! Мы с мамой по очереди готовим. Сегодня как раз моя очередь. Но что приготовить на обед, - никак не придумаю. Можете?
Марго сказала важно:
- Спрашиваешь! Ясно, можем! Любая женщина может делать обеды! - И так повела носом, будто зазнавшийся шеф-повар.
- Вот это да! - обрадовался Пыжик. - Делайте! Но хороший обед! Чтобы вкусный был! Сам я не особенно люблю готовить, да понимаете, какое дело: мы же с мамой вдвоём живём. И тут уж ничего не придумаешь… Между прочим, мама тоже не очень любит готовить. Мама моя врач. Хирург!
- А в столовой? - спросила я.
- Ив столовой бываем! Но там пока пообедаешь, - бороду отрастишь. А маме некогда, мне тоже. Уроки, то да сё. Договорились? Приготовите?
Марго подтолкнула меня локтём:
- Ну? Поможем?
- Угу! - кивнула я и подумала: "Если Марго готовит так же, как я, - Пыжикам придётся после нашего обеда идти в столовую".
- Ура! Вы самые передовые женщины! - засмеялся Пыжик.
Женщинами назвал он нас просто для смеха, но Марго напустила на себя серьёзность и вдруг засеменила мелкими шажками, покачиваясь на ходу и поводя важно носом. В эту минуту она была похожа на молодую индюшку из какого-то мультифильма.
Так неожиданно мы попали к Пыжику.
Живёт он недалеко от нас. В Яковлевском переулке. Его квартира из двух комнат выходит окнами тоже на парк Победы, как и наша коммунальная квартира. Только я живу на десятом этаже, а Пыжик - на пятом. Одну комнату занимает его мама, а другую - он. Обедают они на кухне.
Комната Пыжика мне понравилась. Весёлая такая и вся насквозь просвечивается солнцем. Солнца так много, что кажется, будто все вещи светятся и всё так нагрето, что нельзя прикоснуться ни к чему руками. А белые портьеры, тюль на окнах и белый чехол на диване делали комнату похожей на операционную. Сразу видно, что мама Пыжика хирург.
Мебели лишней не было. Диван, письменный стол и стеллажи с книгами, закрывающие всю стену от потолка до пола. Над диваном-кроватью висел большой портрет широколобого офицера-лётчика. Он смотрел на нас со стены храбрыми глазами, плотно сжав губы, вскинув чуть крутой подбородок.
- Это мой папа! - сказал Пыжик. - Он был лётчиком-испытателем. Проверял новые самолёты. Очень полезная работа, но опасная. Когда мне было три года, папа погиб. Я его почти не помню. А тут, - повёл рукою Пыжик в сторону стеллажей с книгами, - папина библиотечка. Уйма интересных книг. Когда прочитаю их…, Ой… одну минуту!
Он суетливо открыл тумбочку, втиснутую между диваном и письменным столом, и, вытащив оттуда вазу с яблоками, поставил перед нами.
- Яблоки! - пробормотал Пыжик. - Не совсем хорошие, но, может, попробуете? А? Что в самом-то деле! Валяйте!
Марго засмеялась.
- Пробуй, Галка! Всё равно выбрасывать!
Пыжик смутился.
- Да, нет, - сказал он, вспыхнув, как девочка, - есть их всё-таки можно. Честное пионерское!
- Ой, Пыжик, - сказала я, - ну кто же так угощает гостей? Надо угощать гостя, как самого себя.
Чтобы не обидеть Пыжика, мы взяли по яблоку.
Марго спросила:
- А где продукты? Показывай!
Мы пошли на кухню. Грызя яблоко, Марго выложила на тарелку мясо, осмотрела картошку, пакеты с разными крупами и другие продукты, которые Пыжик вытаскивал из кухонного стола и холодильника, а все осмотрев, повернулась ко мне:
- Ну, чего приготовим? Давай!
А что я могла давать? Советы? Указания? К сожалению, должна признаться, что сама я ни разу не пробовала готовить. И это не так уж удивительно. Моя мама - шеф-повар, и я не думаю, что папа стал бы есть мою стряпню. Да я бы и сама, пожалуй, не решилась пообедать собственным супом или вторым блюдом своего приготовления. Но не могла же я сказать при мальчишке, что не умею готовить. Чтобы не осрамиться, я стала называть разные супы и вторые блюда, которые очень хорошо приготовляла мама, однако тут же подумала: "А вдруг Марго скажет: давай вот это и приготовим".
Но Марго, выслушав меня, повернулась к Пыжику и спросила:
- Мука есть? Яйца есть? Сода?
А когда Пыжик всё это выложил на стол, Марго надела передник и сказала:
- Ладно! Сделаю суп с клёцками и блинчатые пирожки. На сладкое подадим печёные яблоки. А теперь не мешайте мне!
Я с удовольствием выполнила приказ Марго. Сказать откровенно, я побоялась принимать участие в этом тёмном деле. А вдруг мы приготовим вдвоём такую гадость, которую никто из Пыжиков и в рот не возьмёт.
Пока Марго стряпала, мы с Пыжиком сидели в его комнате и культурно разговаривали о книгах. Он уверял меня, будто прочитал почти все книги, которые стояли на стеллажах, но я не могла поверить этому, потому что книг было не меньше тысячи.
- И неужели всё понял, - спросила я.
- Нет! - честно признался Пыжик. - Но пойму когда-нибудь все до одной. Художественную литературу я и сейчас понимаю, но с научными книгами труднее. Они написаны таким языком, что не очень легко понять в чём дело. И всё-таки обязательно осилю все книги. Я дал слово прочитать их, чтобы таким же быть, как папа.
- Лётчиком?
- Конечно, я хотел бы летать, как папа. Но это невозможно. Мама сказала однажды, что она будет мучаться каждый день и думать: а вдруг со мною случится что-нибудь, как с папой.
В это время с кухни прибежала Марго и принесла пробу.
- Суп уже! - сказала Марго. - Пробуйте, как соль? Хватит или подсолить ещё?
Соли вполне хватало. Даже было немножко множко, но я промолчала, а Пыжик только поморщился, и довольная Марго умчалась обратно; мы же снова стали разговаривать. Я спросила Пыжика, не может ли он помочь мне перевоспитать Марго. Пыжик сказал, что для него это раз плюнуть, но он должен сначала хорошо продумать план воспитательной работы и посоветоваться с мамой.