Глава шестая, в которой вы убедитесь, что Марусик тоже видит сны. Из подземного дворца - в золотую башню. Кот Лаврентий приходит на помощь
Марусик был такой бледный и перепуганный, что ребята испугались.
- Ой!..
- Я… - Марусик скривился, вот-вот заплачет. - Я тоже сон видел. О… о том же самом…
- Ха! Ха-ха! - Захохотал Сашка. - А говорил…
- Интересно, - загорелся Журавль. - Это уже просто интересно. А ну…
- Подождите! Дайте хоть в себя прийти, с духом собраться.
Марусик отдышался, робко улыбаясь, начал:
- С чего начался сон, не помню. Помню, вроде что-то было, а что - хоть убей… Как будто пришел в кино, когда фильм уже давно идет. Иду я по какой-то незнакомой дороге, а куда - сам не знаю. В голове только мысль, как у вас, что надо спасать Тайфун Марусю от Кощея Бессмертного. Но где ее искать и как спасать - понятия не имею. Иду я по дороге и захожу в темный лес. Такой страшный, что аж в животе холодно. И вдруг… Даже вспоминать и рассказывать страшно. Откуда-то из чащи вылетает белый сыч. Крыльями захлопал, сел передо мной и превратился в белую кошку. И эта кошка говорит человеческим голосом:
"Идем, я отведу тебя куда надо".
Пошла кошка в темноту. Я - за нею. И, хоть темно в лесу, как в погребе, я кошку прекрасно вижу, как днем.
"Конечно, - думаю, - это потому что она белая. Поэтому и Журавль видел. И никакого прожектора не надо". И еще думаю: "Чего это ребята выдумали, что это черный кот, если это белая кошка. И не в ворона, а в сыча превращается. И зовут ее совсем не Лаврентий, а Пуся. Вот ребята! Вот путаники!"
Иду я, и вдруг замечаю, что это не лес уже, а длинный темный коридор, в конце которого чуть открытые двери и от них длинная полоска света. Подходит кошка к дверям, лапой открывает:
"Пожалуйста! Заходи!"
И я захожу в сияющий дворец, роскошный, как станция метро. Смотрю - по эскалатору спускаются ко мне, взявшись за руки, двое. Я сразу понимаю, что это царь Добрило и царица Злагода.
Только оба они в дубленках, хотя во дворце совсем не холодно. На царе вижу, потому что дубленки расстегнуты, как ты правильно, Цыган, говорил, рубашку в арифметику. А на царице, ты уж извини, не цветастое платье, а джинсы, как на той режиссерше-киношнице, помнишь, Журавль… Ну, ясное дело, в золотых коронах.
Спускаются царь и царица ко мне и сразу… Царь меня обнимает, царица целует. Я хочу увернуться, но куда там.
"Идем, сынок, мы покажем тебе твои владения".
И, обняв меня с двух сторон за плечи, повели по залу, похожему на огромный универмаг.
Вот вдоль стены стоят автомашины - сначала "Чайки", потом "Волги", "Лада", "Жигули", "Москвичи", "Запорожец"…
"Это все то, твое…"
Вот мотоциклы, мотороллеры, мопеды, велосипеды, самокаты… Дальше моторные лодки. Там яхты с белыми парусами.
"Это все твое, твое…"
Спорттовары - от футбольных мячей "танго" до полного хоккейного инвентаря.
Культтовары - от цветного плоского телевизора почти на всю стену до электронных часов новейшей марки.
Одежда - верхняя, нижняя, летняя, зимняя, демисезонная… Всех цветов, какие только есть в природе!
И через каждые несколько шагов - киоск: один с мороженным - пятнадцать сортов. Другой с "пепси-колою", лимонадом, фруктовыми соками. Третий с конфетами, шоколадками, орехами, апельсинами, мандаринами, бананами…
"Это все твое, твое… Бери, угощайся!"
Не удержался я, ребята, взял одну конфету. Вкусная - жуть! Умереть можно! Запил ее "пепси-колой". Взял другую. С ликером внутри. Аж дыхание перехватило!
Отдел игрушек. Заводных, механических…
Я рот раскрыл и только головою кручу во все стороны.
"Это все твое, твое…" - улыбаются ласково царь с царицей.
"И что, - думаю, - этот Сашка Цыган от них хотел? Почему жаловался на них? Такие симпатичные оба. Такие добрые, такие ласковые. Что, - думаю, - ему надо было?.. Правильно они его поросенком назвали. Так относится к тем, кто бескорыстно делает тебе добро, - такое безобразие. И больше ничего. Вот так, - думаю, - мы иногда и к родителям относимся. Они для нас - все, а мы им - никакой благодарности и уважения".
"Спасибо, - говорю, - вам, товарищи царь Добрило и царица Злагода. Только за что же это мне такое? Чем я заслужил?"
"Заслужил!" - воскликнул царь.
"Заслужил, еще как!" - повторила царица.
"Ты же такой хороший мальчик".
"Такой добрый, разумный".
"А что, - думаю, правильно! Я такой!" Кто же о себе иначе подумает?"
Вдруг чувствую, что у меня грудь жжет и дыхнуть хочется.
Держался, держался, потом не вытерпел - дыхнул. А изо рта пламя как пыхнет - пых!..
Ой! Что же это такое? Может, от той конфеты с ликером?
"Ой, - думаю, - как неудобно!.. Царь и царица разгневаться могут".
И руками рот закрываю. А они словно и обрадовались даже.
"Дохни, сынок! Дохни, любимый!"
"Огонь изо рта - это здоровье".
"А и правда, - думаю, - чего это я? Верно! Огонь изо рта - это здоровье.
И снова дохнул. И снова изо рта, словно из паяльной лампы, на полметра пламя.
"Ах ты ж наш сыночек!"
"Ах ты ж наш дорогой!" - любуются мной, руками всплескивают.
"Вот только возьми огнетушитель. А то все вещи ценные пожжешь. Жаль будет. - И царь Добрило приладил мне за плечом огнетушитель. - А теперь мы тебя с твоими старшими братьями и сестричкой познакомим".
Смотрю - спускаются по эскалатору трое: тетка и двое дядек. Тетка страшная - с длинным, аж до самого подбородка, носом, изо рта два кривых зуба торчат. Один дядька с красным носом, зелеными глазами, за плечом огнетушитель. Другой - полный, с пузом и длинными костлявыми руками. А на руках когтистые крючковатые пальцы.
Спустились все трое и - к царю и царице. Обниматься.
"Здравствуй, папочка!"
"Здравствуйте, мамочка!"
Царь и царица всех перецеловали и говорят:
"Познакомьтесь, вот ваш младшенький братик. Марусик-Горюсик".
Первый бросилась ко мне тетка:
"Ой, братик! Ой, Горюсик! Как я рада!" - и две царапины от зубов, целуя, на моей щеке оставила.
Потом этот с огнетушителем:
"Пылкий привет! Ху!" - все волосы мне с левой стороны опалил.
А затем пузатый с костлявыми руками:
"Тридцать три восемнадцать! Очень ты, брат, вовремя пришел. У меня же сегодня свадьба. Ага! Женюсь! Поздравь, брат! Девушку беру - золото! Красивая, умная, симпатичная, все умеет, все может… Пользуется уважением в коллективе… Ну, просто…"
Ой! Да это же Баба Яга, Змей Горыныч и Кощей Бессмертный!
Сердце у меня упало.
"Тайфун Маруся…" - едва слышно прошептал я.
"А откуда ты знаешь?" - подозрительно глянул на меня Кощей.
"Да я… Я же спасать ее пришел", - не знаю и сам, как вырвалось у меня.
Кощей Бессмертный скривился, будто уксуса попробовал:
"Что-о?! - и царю с царицей сердито: - Что это вы мне за брата подсунули, который хочет сделать мне такую пакость?"
Царь и царица виновато заулыбались:
"Да что ты, сынок! Что ты! Это он пошутил".
"Он еще не дозрел, не успел. Десять минут, как только огнем пыхать стал".
"Вот мы его в золотую башню посадим, он и дозреет".
"Все будет хорошо".
Кощей брови насупил:
"Смотрите!"
И все трое исчезли, словно их и не было. Только что стояли, и вдруг - раз! - будто корова языком слизала.
А царь и царица подхватили меня под руки:
"Идем, сынок!"
"Идем, любимый!"
Говорят ласково, улыбаются нежно, а руки как клещи. Схватили так, что и не вырвешься. Поставили меня на эскалатор, и потащил он нас наверх.
Посмотрел я - эскалатор длинный, когда не видно. Но, наверно, какой-то скоростной. Потому что не успел я и оглянуться, как мы уже были наверху.
Гляжу - круглая комната. Пол золотой, стены золотые, потолок золотой. Кругленькие окошки, а на них золотые решетки. И никакой мебели. Сесть даже негде.
"Тут тебе будет очень удобно", - говорит царь.
"Прощай", - говорит царица.
Раз! - и исчезли оба.
Подошел я к окну. Земля где-то далеко внизу, словно с десятого этажа смотрю.
Вдруг слышу голос чей-то, очень знакомый, а чей никак не соображу: "Спокойно… спокойно… не волнуйся. Все хорошо… Все хорошо. У тебя все есть… Любое желание твое будет немедленно выполнено. Все люди мечтают о таком. А имеешь ты. Потому что - ты самый достойный. Самый умный. Самый добрый. Самый честный. Все хорошо… Все хорошо…"
И снова я подумал: "А что? Я все-таки не глупый. И учительница Таисия Николаевна когда-то на уроках говорила (когда пятерку мне ставила). И сам чувствую. И не злой я… Последнюю конфету как-то Пете Бараболе отдал. А разве не честный? Если урок не выучу, всегда признаюсь. Не пытаюсь обмануть учительницу, как другие".
Запекло у меня в груди, повернулся я, дыхнул через плечо, на котором огнетушитель висел, пламя сразу погасло.
"А что, - думаю, - с огнетушителем очень удобно…"
Хожу я по комнате, смотрю на свое отражение в золотых стенах, любуюсь. Когда - хлоп-хлоп! - крыльями кто-то за окном захлопал, на золотой подоконник сел. Смотрю - черный ворон. Стукнул клювом по золотой решетке и превратился в черного кота.
Да это же Лаврентий!
"Слушай! - говорит мне Лаврентий. - Удирает отсюда быстрее, а то пропадешь.
Сказал это он, и только тут страх меня охватил. Да что же это делается? Да что же это творится? Это же я в Змея Горыныча превращаюсь. Змеенышем Горюсиком уже стал. Вот какая это колдовская сила царя Добрилы и царицы Злагоды! Это они нарочно задаривают, чтобы разбаловать, чтобы отучить трудиться…
А как же Тайфун Маруся? Кто же ее спасет? Сегодня Кощей на ней женится и все! Пропадет прекрасная девушка, которое все наше село Гарбузяны так нежно любит.
"Лаврентий! Милый! Голубчик! Что делать? Надо же спасать Тайфун Марусю, а я, видишь…"
Кот Лаврентий лапою за ухом почесал и говорит:
"Для того чтобы кого-нибудь спасать, сначала надо самому спастись. Как минимум!".
Ну и умный кот!
"Лавруша, - говорю, но как же быть?"
Лаврентий снова за ухом почесал и говорит:
"Бери вон заступ, копай".
Смотрю стоит у стены заступ, обычный, железный, с деревянной ручкой.
Откуда тут взялся?
Беру я заступ.
"Где копать?"
Кот Лаврентий на золотой пол лапой показывает:
"Тут".
Копнул я. Странное дело - заступ, как в землю, в пол вошел.
Начал копать. Чудеса! По цвету золото, а на ощупь земля. И пахнет землею. И так хорошо копается.
Настроение у меня стало сразу, как тогда, когда мы вчера копали.
И сама собою песня полилась:
Пить-пить-пить!..
Тех-тех-тех!..
Ай-я-я! Ох-ох-ох!
Там соловей щебетал!..
Пою и чувствую, словно не один я пою, а с вами всеми. И голос Тайфун Маруси выводит.
И так мне хорошо!.. Однако замечаю я непостижимую, казалось бы, вещь. Копаю я пол, а яма появляется в стене. Но это меня почему-то не удивляет. Словно так и надо. Увлекся я, заступом размахался, пока не остановил меня кот Лаврентий:
"Хватит! Уже пролезешь. Надо бежать".
Выглянул я сквозь дырку в стене. Ох и высоко же!
"Ой, - говорю. - Как же я отсюда слезу? Шлепнусь - мокрого места не останется".
Кот Лаврентий улыбнулся:
"Не бойся! Я тебе свои крылья дам".
"А ты?"
"А я так спрыгну. Мы, коты, высоты не боимся".
Сказал, вскочил мне на плечи, лапкой царапнул левую лопатку, правую - и вот у меня уже за спиной крылья.
Замахал я ими и взлетел в небо. И так мне легко, так мне радостно и весело, что и передать вам не могу.
Летаю, переворачиваюсь в воздухе, словно голубь. Смотрю, а рядом вы летите. И подлетаешь ко мне ты, Журавль, и говоришь:
"Эх, Марусик, Марусик! Не ожидали мы от тебя такого".
Я хочу оправдаться, хочу что-то сказать, но тут подлетаешь ко мне ты, Цыган, и как врежешь мне по загривку…
- Правильно! - весело сказал Сашка Цыган. - Потому что заслужил! Я могу и сейчас добавить.
- Да подожди! Не перебивай! Пусть договорит! - остановил его Журавль.
- Да ничего договаривать, - вздохнул Марусик. - Ведь тут я и проснулся…
Глава седьмая, в которой вы узнаете о поразительной новости, которую рассказал нашим героям Петя Бараболя, а также о таинственном исчезновении главной героини
- Видишь! А говорил, что тебе никогда ничего не снится. Это же просто здорово! Такое сновидение. - Журавль загадочно улыбнулся.
- Какое сновидение? - спросил Сашка Цыган.
- Причем тут сновидение? - спросил Марусик.
- А при том, что мне тоже сегодня сон приснился, - продолжил загадочно улыбался Журавль.
- Какой? О том же самом?
- Ага.
- Да ты что!
- Точно.
- Ну, это уже…
Но услышать, какой сон приснился Журавль, ребята сейчас не удалось. Потому что в этот момент навстречу им выскочил их одноклассник, запыхавшийся Петя Бараболя.
Ребята шли по берегу речки и, когда Петя выскочил на тропинку, сперва думали, что на речке что-то случилось, - кто-то утонул или еще что.
Но…
- Ой, ребята!! Слушайте! Я что-то знаю! - тяжело дыша, выпалил Бараболя. - Такое… такое… лопните от удивления!
- Ну, что? Что?
Бараболя воровато оглянулся по сторонам и приложил палец к губам:
- Только ш-ш-ш… Секрет!.. Государственная тайна!
- Неужели государственная? - недоверчиво скривился Сашка Цыган.
- Абсолютно! - ударил себя в грудь Бараболя.
- Ну, давай! - сказал Журавль. Бараболя оценивающе посмотрел на ребят.
- А вы… не того? Не выдадите меня? А то…
- Да говори уже свой секрет! Не тяни, - нетерпеливо воскликнул Марусик.
- Ты что, нас не знаешь? - обиделся Сашка Цыган. - Когда мы кого выдавали?
Бараболя снова воровато оглянулся и понизил голос:
- Так вот. Я только что из Липок… Там, возле деда Коцюбы, стол вкопанный. Длиннющий, на все село. И лавки. И в селе об этом никто - ни гу-гу…
Ребята переглянулись и, свысока глянув на Бараболю, улыбнулись. Тайна! Ха!..
Им очень хотелось сказать Бараболе, что это же они сами вкапывали вчера эту "тайну", и еще немного - и Марусик, наверно, все-таки не утерпел бы…
Но… Бараболя то ли не заметил их пренебрежительных улыбок, то ли не принимал их во внимание.
- И знаете, для чего этот стол? - Бараболя понизил голос до шепота. - Для приема. Государственного!
Мальчишки снова переглянулись, но уже без улыбок.
- Что?
Бараболя победно глянул на них:
- Дело в том, что внучка деда Коцюбы выходит замуж…
Ребята захлопали глазами:
- Ну и что?
Теперь уже Бараболя свысока усмехался:
- А вы знаете за кого?
Он поманил их пальцем и, когда ребята склонили к нему, торжественно прошептал:
- За сына очень ответственного человека… из министерства…
Минуту все молчали, потом Журавль спросил:
- А ты откуда знаешь?
- Знаю… Мне Виталька Бобинец сказал. Он слышал, как его отец с бригадиром Бобешко об этом говорил. И председатель стол вот приказал поставить. Ведь из Киева приедут… Внучка, наверно, с женихом, и ответственный папа из министерства, и еще кто-нибудь. Одним словом, государственный прием!
Бараболя замолк и медленным взглядом обвел ребят. И как-то сразу скис. Наверно, он ждал от них иной реакции. Более восторженной, что ли. Ждал, что они будут охать, ахать и расспрашивать. А они молчали.
- Ну… ну, я побежал! Некогда мне, - махнул рукой и убежал.
- Спешит всему селу по секрету тайну открыть, - хмыкнул Сашка Цыган.
- Что-то мне не верится, - сказал Журавль.
- И мне, - сказал Марусик. - Бараболя такой болтун.
- А знаете что… Давайте у Тайфун Маруси спросим, - покраснел Журавль.
- О! Правильно! - Подхватил Марусик. - Она же говорила: "Подождите до завтра". А сегодня уже завтра.
- Идем! - решительно произнес Сашка Цыган.
Тайфун Маруся работала в звене свекловодов тетки Явдохи Чепурной.
Но когда ребята нашли в поле звено Чепурной, комсомольского секретаря среди девушек не увидели.
Тетка Явдоха подозрительно посмотрела на них и спросила:
- А зачем она вам?
Ребята смущено потупились.
- Да… надо, - туманно пояснил Сашка Цыган. - А где она?
Тетка Явдоха пожала плечами:
- Кто ее знает… Не вышла почему-то на работу.
- Может, заболела? - обеспокоенно спросил Журавль.
- Кто ее знает… - повторила тетка Явдоха. - Но странное дело, участок, на котором она должна сегодня работать, прополот. Как в сказке просто. Словно ночью какая-то фея за нее прополола.
Девушки-свекловоды, разогнув спины, лукаво поглядывали на ребят.
- Никак, на свидание к нашей Марусе пришли.
- По одиночке боязно, поэтому коллективом.
- Ишь, женихи!
- Ха-ха-ха!..
Кровь бросилась ребятам в лицо и они краснели, пока за пригорком не скрылись белые косынки свекловодов. Но в их головах еще долго звучал звонкий смех девушек.
Жила Тайфун Маруся в центре села, неподалеку от конторы правления колхоза.
Ее бабушка, баба Параска, высокая, статная, с красивым строгим лицом, была неразговорчивой.
- Не. Не знаю. Дома не ночевала, - отвернулась от ребят, словно это они были виноваты, что ее внучка не ночевала дома и неизвестно куда пропала.
Ребята шли по улице молча. Было чему удивляться. Исчезла Тайфун Маруся. Дома не ночевала. На работу не вышла. Хотя ее участок на поле кто-то прополол… Такое не каждый день случается.
- Может, ее все-таки Кащей украл? - попробовал пошутить Марусик. - А участок Баба Яга ночью прополола…
Но друзья не поддержали его шутливого тона.
Навстречу им шла Клава (та, которую они видели в липовой роще) и турист Сергей.
Клава, как это говорят, стреляла глазами - кокетничала страшно.
- А где вы в Киеве живете? Не секрет?
- Не секрет. В Голосеево, - сказал и почему-то улыбнулся мальчишкам, проходя мимо них.
- Вы пошутили?.. Я же знаю. Голосеево - это же лес. Вы пошутили. Вы меня рассмешили. Ха-ха-ха! Вот шутник! Ха-ха-ха! - Клава делано захохотала.
Сергей что-то ответил, но ребята уже не услышали. Клава снова захохотала.
- Уже на этого глаз положила, - презрительно скривился Сашка Цыган. - Вот!
- А что? Верняк. Киевская прописка, - со знанием дела сказал Марусик.
Журавль промолчал.
Ребята подходили к правлению.
В это время двери конторы правления раскрылись и на крыльцо одним за одним выскочили доярка Ганна Тертичная, потом комбайнер Мирон Кандыба, а за ним братья-механизаторы Затягайло (Иван, Павло и Александр). Все они чем-то взволнованы, озабочены.