Под больницу был занят целый угол в Толиковой квартире. На кроватях, сделанных из бывшей этажерки, в свое удовольствие болели куклы и медведь. Лошадь тоже лежала на кровати. Впрочем, медведь был уже совсем здоров: дырки заштопаны, глаз вставлен. Мальчишка осмотрел его со всех сторон, поковырял штопку, осторожно потрогал глаз и спросил:
- Он выздоровел? Можно мне его взять?
- Можно! Выздоровел вполне! - ответил Толик.
Довольный мальчишка, взяв медведя, ушел, то и дело на него взглядывая, а девочки присели на корточки возле своих "больных". Как видно, они собирались расположиться здесь надолго: посуду с кукольным угощением расставили на свободной кровати, вокруг усадили кукол и начали бесконечный разговор со своими "дочками", время от времени обращаясь к Толику, и Толик волей-неволей должен был участвовать в этом глупом разговоре, поддакивая по возможности…
Сначала Васе было интересно, но потом он вспомнил, что его кровные тридцать копеек будут истрачены на лечение этих дрянных кукол, которых - выкрасить да выбросить, стало ему тошно на них глядеть, и он пошел к себе домой, раздумывая о том, какой чепухой забиты головы этих маленьких!
Вот, пожалуйста: Андрейка и Андрюшка воспользовались Васиной занятостью, вместо того чтобы выполнять какое-либо общественное дело - следить, например, за порядком во дворе, - сидят на скамеечке и с увлечением играют в бессмысленную и бесполезную игру.
- Стук-стук! - говорит Андрюшка.
- Кто там? - отвечает Андрейка.
- Хозяин дома?
- Дома!
- Гармошка готова?
- Готова!
- Можно поиграть?
- Можно.
Андрейка берет Андрюшку за уши и начинает растягивать их из стороны в сторону, при этом Андрюшка что-то поет, изображая играющую гармошку, и оба они хохочут.
Кто-то расчертил весь асфальт "классами" и головастыми безобразными человечками, а им и дела нет!
- Вы чего ерундой занимаетесь! - сказал Вася.
- А что? - независимо ответил Андрейка, не выпуская Андрюшкиных ушей.
- А то! Я вам что поручал?
- А что?
- Следить за чистотой, а вы будто не видите! Ослепли? Кто это весь асфальт разрисовал?
- А мы почем знаем!
- Надо было стереть!
- Кто рисовал, тот пускай и стирает! - сказал вызывающе Андрейка. - А мы не нанимались!
- Сам наш хвост у Марсианина отнял да еще и стирай ему!.. - с обидой добавил Андрюшка.
- Какой хвост?
- Хориный! "Какой…" Как будто не знает… Он нам его нес!
- Отдавай хвост!
Вася хотел было отдать хвост, но передумал: с какой стати он будет ни с того ни с сего хвост отдавать, он ему самому пригодится… А не хотят с асфальта стирать - не надо: Вася тоже не нанимался всех уговаривать!..
Когда он выглянул с лестницы во двор, Андрейка и Андрюшка по-прежнему сидели на скамейке, играя в свою игру: только на этот раз Андрюшка тянул Андрейку за уши, но хохотали оба.
Глава четвертая,
где Вася посещает таинственный "птичий рынок", знакомится с двумя предпринимателями-эксплуататорами по прозванию Фунтик и Семафор, с которыми заключает выгодное торговое соглашение, и вдобавок имеет возможность своими глазами убедиться в тяжелом положении трудящегося, попавшего в лапы хищников капитала
Самовольный "птичий рынок" прятался на пустыре за станционными складами - кто не знает, сразу не найдет. Одни только любители про него и знали, да и то не все, потому что этот рынок недавно только сам собой организовался. Народу там было немного, все больше зеваки, в том числе и Вася.
Но Вася пришел туда, можно сказать, по делу: узнать, какую цену спрашивают за рыбок. Он и раньше слышал, что там торгуют рыбками и кормом для них, но значения этому как-то не придавал.
Только сегодня его осенила такая удачная мысль, когда он размышлял о том, как бы еще пополнить свой кошелек. На домашнюю торговлю надежда была плохая, хоть большую часть долгов в первом "а" и в первом "б" Васе все-таки удалось взыскать. Даже больной ангиной, видно, с перепугу выздоровел и честно принес свой долг. Один только Марсианин злостно уклонялся, а сегодня, вконец расстроенный Васиными угрозами, даже не пришел в школу. Говорят, что его видели на центральных улицах, где он коротал время, заходя подряд в каждый магазин, подолгу читая вывешенные на стенах газеты и рассматривая стенды с показателями выполнения плана городскими предприятиями, что, конечно, приносило ему гораздо большую пользу, чем просто шатание по улицам.
На "птичьем рынке" Вася застал всего несколько человек. Самая торговля была там по утрам, а Васе приходилось отсиживать эти драгоценные часы в школе в ущерб своему кошельку, в который уже целый день ничего доложено не было…
У станции Вася вполне равнодушно прошел мимо таких соблазнов, как леденцовые петухи на палочках и медовые маковники, нарезанные аппетитными квадратиками. Их продавали торговцы-частники. Раньше Вася всегда любил покупать таких петухов, не только себе, но и товарищам, если хватало денег, - большим дураком был, столько денег зря потратил… А что такое - петух?.. Съешь его, и ни петуха нет, ни денег. А теперь лежат они спокойно в кошельке за аквариумом!..
Несколько мальчишек-голубятников, увидев Васю, ринулись было к нему, таинственно шепча: "полтавский, огненный", "синешалый", но, убедившись, что голубями Вася не интересуется, опять собрались в кучу, продолжая спор, доступный лишь специалистам.
На солнечном припеке у стенки какой-то мальчишка печального вида торговал облезлым чижиком в клетке. Как потом выяснилось, этот чижик принадлежал не ему, а компании владельцев, состоящей из двух человек. Один был длинный и косой, другой - маленький, подвижной и веселый. Длинного звали Семафор, а маленького - Фунтик.
Компаньоны прохаживались в отдалении, грызя семечки и делая вид, что к чижику никакого отношения не имеют. На это у них были особые причины.
Рыбками никто не торговал.
От нечего делать Вася спросил у печального мальчишки, сколько стоит чижик.
- Трояк… - сказал мальчишка безразлично, но компаньоны оживились и приблизились.
- Трояк за такого облезлого? - удивился Вася.
- А ты думал, за так тебе отдать? - сказал Семафор. - "Облезлого…" А ты сам не облезлый? Этот чижик выдержанный! Не понимаешь - отойди!..
- Да он сдохнет скоро…
- Тебя переживет! Выдержанный, тебе говорят! - угрюмо сказал Семафор, а Фунтик еле удерживался от смеха, разглядывая Васю, словно какое чудо. Семечки он грыз необыкновенно ловко и быстро, как кролик или белка: подавал их в одну сторону рта, а с другой - непрерывной лентой выползала шелуха и падала на землю. Семафор же просто плевал в разные стороны.
- Сколько дашь? - спросил Семафор.
- Нисколько, - сказал Вася. - Он мне не нужен. Я пришел рыбок поглядеть.
Компаньоны перестали грызть семечки и переглянулись.
- А какие тебе нужны рыбки?
- Никаких. Я сам хотел продать.
- А каких ты хочешь продать?
Вася сказал.
- А сколько их у тебя? Мы возьмем, если дешево, - сказал Семафор.
- Я и пришел узнать, почем они. Я, может, сам торговать буду!
Фунтик перестал сдерживать смех и прыснул, будто Вася сказал что-то очень смешное, чего он давно ждал.
- Чего смеешься?
- А ты… хи-хи-хи-хи… - покатывался Фунтик, - в детской комнате не был?
- В какой еще детской комнате?
Фунтик веселился все больше:
- А в такой, хи-хи-хи-хи, в милиции есть такая, хи-хи-хи!.. Семафор, вот тип, а? Не знает, где детская комната, хи-хи!..
Про детскую комнату Вася слышал, но никогда там не был и не собирался быть.
- Ну и что?
- А то! А то: выйдешь ты с рыбками, а тебя - за хвост и туда! А там - хи-хи-хи!.. - Полина Петровна, старший лейтенант… Скажет: "Здравствуй, мальчик, как твоя фамилия, из какой ты школы, рассказывай свою автобиографию…"
- Запишут тебя, и - готов! - угрюмо сказал Семафор. - Это у них называется: поставить на учет. Вообще там много всяких процедур…
Семафор злобно плюнул шелуху и пригорюнился, вероятно вспоминая, как его самого ставили на учет в детской комнате, и, судя по выражению Семафорова лица, во всех тамошних процедурах ничего радостного не заключалось.
- Пошли в сторонку, сядем, побеседуем… - предложил Фунтик.
Они отошли и уселись на поломанный заборчик.
- Эй, раб! - что было мочи заорал Фунтик. - Крепостной!
Мальчишка возле клетки с чижиком встрепенулся:
- Чего?
- Подь сюда!
Мальчишка приблизился.
- Беги, прикури у кого-нибудь! - распорядился Фунтик, давая ему папиросу. - В темпе!
Мальчишка медленно побрел вдоль сараев, что-то недовольно бурча себе под нос, высматривая, к кому можно обратиться, и скрылся за углом.
- Наш раб! - объяснил Фунтик. - Общий, на двоих…
- Это называется в истории для средней школы - кабальный человек, - добавил Семафор. - Он у нас в кабале…
- Как так?
- Очень просто. Задолжал, змей, а отдавать - денег нету… Поэтому мы решили обратить его в рабство, по закону капитализма…
- Это называется - крепостное право… - поправил образованный Семафор.
- Все равно…
- Как же он вам задолжал? - заинтересовался Вася.
- Помаленьку, - сказал Семафор. - Двух синиц брал, одну кошка у него съела, другую маленькая сестренка выпустила… Потом брал рыб… Словом, полтора рубля задолжал… Теперь говорит, в именины ему сколько-то подарят. А пока пускай на нас поработает…
- У меня один такой тоже есть… - поделился своей заботой Вася. - Тоже рыбок набрал, а платить - нету…
- С такими нечего церемониться! - сказал Фунтик. - Куда же он, змей, провалился? Раб!!! - заорал он так пронзительно, что захотелось заткнуть уши, в которых что-то даже тоненько зазвенело.
- Ну и голос у тебя! - удивился Вася. - Где только помещается!
- Голос у меня мощный! - самодовольно сказал Фунтик и стукнул себя кулаком в петушиную грудь: вот, мол, он у меня где!
Раб появился из-за угла, спотыкаясь и неумело раскуривая папироску. Он с облегчением вручил ее Фунтику и начал отплевываться.
- Чего долго?
- Да они не дают… - жалобным голосом заговорил Раб. - Дядьки всякие… Говорят, мал… Один вот за ухо дернул… Другой нос придавил пальцем…
- Ска-ажи! - покачал головой Фунтик. - То-то, я гляжу, он у тебя совсем внутрь вдавился… Дай-ка я его оттяну, пока не поздно…
Зажав нос Раба двумя пальцами, Фунтик начал пятиться.
- У-у-у-у… - заныл Раб, хватаясь обеими руками за руку Фунтика.
- Очень сильно оттянул, пожалуй, чересчур! - серьезно сказал Семафор. - Дай-ка я его немножко внутрь поддавлю.
Раб, прикрыв лицо локтем, отбежал в сторону и захныкал.
Но Фунтик, уже забыв о нем, рассказывал:
- Вот, братцы, была раз потеха! Всем потехам потеха! Подошел я вот так к одному пьяному: дядя, разрешите прикурить - все вежливо, чин-чином… А он ка-ак ухватил меня за шкирку… Я, говорит, вас воспитаю, раз в школе не воспитали, сам вас всех воспитаю! Одной рукой меня держит, а другой - ремень отстегивает!.. Я кое-как вырвался, он мне ка-ак добавил и за мной! Я от него!
Фунтик вытер набежавшие от смеха слезы:
- От третьей школы до универмага сколько будет? Квартала три будет? Ну, вот… Я и не заметил, как добежал, гляжу: пьяный давно отстал, а он - вот он - универмаг!.. Аж задние ноги отнялись!
- А сколько у тебя ног? - спросил Семафор.
- С меня хватит! - гордо ответил Фунтик. - Как начну бежать!
- Так как же насчет рыбок? - улучив момент, спросил Вася.
- Сегодня у нас что? Пятница? Вот в выходной утречком приноси сюда всю партию, мы возьмем… по себестоимости!.. Ну, по гривеннику!..
- Тогда я пойду, - встал Вася. - А в выходной утречком буду тут!
- Эй, Раб! - распорядился Фунтик. - Забирай чижика, пока он тут не простудился, и валяй домой! А нам еще в одно место надо. Да смотри, чтоб опять сестренка не выпустила - шкуру сдерем!
И он вместе с Семафором пошел к станции, а Раб поплелся следом за Васей.
Всю дорогу он был погружен в угрюмое молчание и только злобно пинал каждый камешек, попадавший под ноги, приговаривая:
- Ладно… Ничего… Посмотрим… Пускай…
- Что ты все бормочешь? - спросил его Вася, и Раб быстро заговорил, с ожесточением размахивая свободной рукой:
- Нич-чего! Ладно! Разочтемся в скором времени! В воскресенье - мои именины, недолго уж терпеть осталось! Значит, так: тетка - не меньше полтинника, раз! Отец - полтинник, два! Мать - сколько-нибудь, три! Две сестры, которые замужем, потом одна, которая незамужем, сестра да бабушка - сколько это будет? Приду: вот вам ваш рупь с полтиной, с приветом, и - пойду себе, куда захочу! Захочу - в кино, захочу - просто буду дома сидеть или спать! И все! И будь здоров!
- А если меньше дадут или вовсе ничего? - спросил Вася.
Раб смолк и через некоторое время хмуро сказал:
- Этого не может быть, как же так - меньше… Мне нипочем нельзя меньше… Мне не меньше чем полтора рубля нужно. Как же может быть меньше?
Он вдруг рассвирепел:
- Нечего меня пугать! Меня не испугаешь! Вот увидим!.. Хитрый какой! Меньше! Должны дать, я даже во сне видел… Чего ты за мной идешь, я один пойду!
Он свернул в сторону, с еще большим ожесточением набрасываясь на камешки и щепочки, попадавшиеся на пути.
Несмотря на явное недовольство Раба своим рабским положением, Васе эта затея очень понравилась, и он решил в самое ближайшее время обзавестись своим собственным рабом, обратив в рабство Марсианина, который, по всему видно, никогда не соберется отдать долг.
Глава пятая,
в которой Вася становится собственником раба, но вскоре убеждается, что рабовладельческая жизнь не столь уж приятна, как это кажется на первый взгляд
Довольно тяжелым сделался Васин кошелек: возьмешь в руку - руке хорошо, приятно… А еще приятнее, когда откроешь: во всех отделениях - разные деньги, где полтинники, где - гривенники с двугривенными, где - медяки… Медные деньги Вася не особенно уважал, но пусть бы медные, да побольше!..
Они, конечно, достались не просто так. Пришлось отказаться от многих удовольствий, но, если рассудить, что в них толку? Съешь, например, мороженое или кино посмотришь, вот денег и нет… Кино лучше посмотреть по телевизору, а то - расскажет кто-нибудь. В школе были такие мастера рассказывать, что расскажут даже лучше, чем если сам поглядишь, и изобразят всякие интересные места не хуже любого артиста.
Конечно, из-за денег много беспокойства: все время бойся, как бы не утащил их кто или мама не нашла…
Да еще приходится злиться из-за таких должников, как Марсианин. Вчера вечером Вася увидел: преспокойно выходит себе Марсианин из кино, довольный такой, будто и не надо никаких долгов отдавать!.. Вдобавок, приметив издали Васю, он повернулся кругом и пошел быстрым шагом назад - все быстрее, быстрее и, сколько Вася вслед ему ни кричал, вроде бы оглох и сразу потерялся в толпе, вывалившейся из зрительного зала.
Поэтому сегодня перед уроками, перед самым звонком, Вася снова посетил первый "а". Надо было видеть, как все первачки смолкли и съежились, когда он заглянул в дверь, как злобный скряга ростовщик из заграничного фильма, название которого Вася позабыл. Он даже сгорбился и покашлял очень похоже, а Марсианин побледнел и выпучил свои марсианские глазищи, завилял туда-сюда, но только от Васи, врешь, не скроешься!..
Перед этим Марсианин, видно, побывал в парикмахерской и поэтому сейчас, аккуратно подстриженный, стоял посреди класса и давал всем желающим нюхать голову, от которой на весь класс разносился запах одеколона.
- "Магнолия"… - солидно объяснял он.
Вася поманил Марсианина пальцем, и тот двинулся к нему, будто под гипнозом. Отведя его подальше от любопытных, которые с жалостью и интересом глазели издали, Вася показал Марсианину раскрытую ладонь и постучал по ней пальцем.
- Что? - не понял Марсианин, уставившись в ладонь, будто надеялся рассмотреть на ней что-то микроскопическое. - Я не понимаю…
- Не по-ни-ма-ишшь? - противным даже для самого себя голосом прошипел Вася. - А по кинам шляться понима-ишшь?.. А одеколониться понимаишшь?.. А как деньги отдавать - сразу не понимаишшь? Долг гони!
Марсианин отвел глаза в сторону и вздохнул:
- У меня…. нету…
- Нету-у? А одеколониться есть? А отдавать нету-у?
- Это… мне… мама… дала… специально.
- А мне какое дело! Это меня не касается! Когда рыб брал, о чем думал? Я, по-твоему, убытки должен терпеть? "Специально"!
- Я… отдам…
- Когда?
- Когда… будут… деньги… так… сразу… и отдам…
- Ладно! - сказал Вася. - Значит, пока долг не отдашь, поступаешь ко мне в рабство, понял?
- Как это?
- А так! Как полагается!
- Полагается?
- Ну да!
Марсианин медленно моргнул, и было видно, что он ничего не понял. Подумав, он спросил:
- А что… я… должен… делать?..
Вася и сам толком не понимал, зачем ему, действительно, раб и что он обязан делать, и сказал неопределенно:
- Что заставят…
- А… что?..
Вася подумал.
- Пойдем сегодня после уроков в лес!
- Это зачем? - испуганно спросил Марсианин, - Я… не хочу.
- Мало ли чего ты не хочешь! Возьмем у меня канистру и наберем в озерках всяких инфузорий на корм рыбкам, а также водорослей, водосбор, аквилегию, понял?
- А-а… - радостно ухмыльнулся Марсианин, в глазах его появился интерес, - ладно. Это я пойду. Я давно… хотел… в лес сходить!.. Ладно, ладно… А когда… мы… пойдем?..
- После уроков.
- Ладно… ладно… - закивал Марсианин.
Он оказался очень исполнительным и аккуратным рабом. Вышел Вася после уроков из класса, а Марсианин тут как тут: стоит, прислонившись к стенке, в одной руке портфель, а другой задумчиво поглаживает подстриженную голову и нюхает ладонь.
- Пойдем - заулыбался он навстречу Васе.
- Пошли. На тащи портфель…
Марсианин почтительно принял портфель и, неизвестно отчего страшно довольный, зашагал рядом с Васей.
- Надо… зайти… ко мне… домой… - сказал он, - Надо… у мамы… спроситься… и… переодеться… этот… костюм… у меня… парадный…
Он с гордостью оглядел свои старенькие брюки с остро наглаженной складкой.
Жил он, оказывается, на другом конце города: пока шли - уморились. Вася присел на лавочку отдохнуть, а Марсианин ушел в дом.
Сначала Вася с удовольствием отдыхал, потом соскучился, а Марсианина все не было.
Время от времени калитка приоткрывалась и в узенькую щель выглядывала какая-то дошкольная мелкота, судя по выпученным глазам, марсианские братья и сестры. Сколько их всего, сосчитать было трудно, так как они располагались в несколько рядов и все время менялись местами, даже у самой земли чьи-то глаза с любопытством разглядывали Васю. Малыши чем-то шуршали и хихикали, делясь впечатлениями.
Наконец Васе это надоело, и он крикнул:
- Эй, вы!
Калитка сразу закрылась, и за ней началась какая-то возня, шепот и даже, похоже, легкая потасовка, потом опять появилась щель, и в нее уставился на Васю чей-то любопытный глаз.
- Скоро, что ль, ваш выйдет?