Мишка первый прогнал свою полосу до конца, распрямился и громко скомандовал:
- Шабаш! Хватит на сегодня, будем ждать бригадира. Уже солнышко вон за бугор скоро опустится.
Все повалились на кучи привившей травы. С непривычки ныли спины, но было весело. Один Симка допалывал свою полоску. Она была в середине и, как длинный желтый остров, выделялась среди зеленого моря. Симка срывал только макушки сурепки - желтенькие цветочки. После каждой сорванной былинки он поглядывал на ребят и медленно нагибался снова.
Мишка составил список, посмотрел на Симку, увидел его нечестную работу, вскочил, но остановился и только махнул рукой - надоел он за целый день. Вслух сказал:
- Долго же он будет так добивать свою полоску! Может, поможем ему?
- Очень нужно! - ответило сразу несколько голосов. - Сам пусть не ленится.
Мишка хотел возразить, но Симка вдруг кошкой бросился вперед, присел, снял кепку и стал что-то класть в нее. Мишка побежал к нему, ребята устремились вслед. Симка стоял на коленях и торопливо перекладывал из гнезда в кепку перепелиные яички. Мишка схватил его за плечо, остановил:
- Зачем забираешь яйца?
Симка дернул плечом, буркнул:
- Не твое дело.
- Брось! - Мишка снова потряс его.
- А твои они, да? - спросил Симка, положив последнее яичко в кепку. - Я первый нашел. Я сразу сказал: "Чур на одного!" Если ты не слышал, я не виноват. - Он осторожно поднял кепку, довольный своей находкой.
Мишка не знал, что ему ответить. Ребята, окружившие их, тоже молчали: всем было любопытно посмотреть на хрупкие яички, на гнездо.
Где-то совсем недалеко время от времени подавала свой жалобный голос перепелка. Голос ее слышался то в одном, то в другом месте: бедная птичка металась вокруг, не смея приблизиться к гнезду.
- Перепелка плачет, - сказал Мишка и обратился опять к Симке: - Ну что ты с ними будешь делать?
- Хм, что! Есть! - ответил тот гордо. - Или подложу под квочку, она мне высидит перепелят. Сейчас посмотрим, может, они уже насижены? - и Симка взял одно яичко, собираясь разбить его.
Мишка крикнул:
- Не смей! Если разобьешь - всего исколошмачу!
- Чего ты распоряжаешься? Бригадир! Видали мы таких! - Симка сощурил глаза. - "Исколошмачу"… Думаешь, как зимой я упал, так твоя взяла? Нет, я еще тебе как-нибудь отплачу, только полезь…
- Положи яйца обратно в гнездо, - стоял на своем Мишка.
Симка снисходительно улыбнулся, обвел взглядом ребят, надеясь найти у них поддержку. Но ему никто не сочувствовал, наоборот, все смотрели на него осуждающе. Раздались голоса:
- Не надо разорять гнездо.
- Рыжий никак не нажрется!
- Положи яйца!
Симка, все еще колеблясь, нехотя присел на корточки, стал осторожно выкладывать яички в гнездо.
- Все равно приду после и заберу, - сказал он, отряхивая кепку. - Место приметное, допалывать не буду - быстро найду.
Мишка огляделся по сторонам - действительно, по недополотой полоске можно очень быстро найти гнездо. Стал соображать, что делать. "Дополоть? Ребята не согласятся. Ладно, - успокоил он себя, - сегодня Симка не придет, а завтра мы все-таки дополем этот клочок. Пусть тогда попробует найти гнездо". Вслух сказал:
- Ну и не допалывай. Приедет бригадир, увидит, деньги не заплатит.
- Ага, - испугался Симка и растерянно заморгал белесыми ресницами. - "Не заплатит"!
- А что ты думаешь? - поддержал Мишку Костя Свиридов.
Симка ничего не ответил, посапывая, нагнулся, стал рвать сорняки.
Вскоре приехал бригадир на полуторке. Симка бросил со злом пучок травы, вышел на дорогу. Он не стал допалывать свою полоску, хотя до конца оставалось совсем немного.
- Шо? - сказал бригадир, кивнув на желтый островок. - Не хватило духу? Ладно, завтра кончишь…
"Кончит, - подумал Мишка. - Будет проситься - не возьмем".
Бригадир достал из кузова двухметровку, похожую на огромную букву "А", стал вымерять обработанное ребятами поле. Потом подошел к ребятам, ногой нагреб кучу травы, сел, раскрыл полевую сумку.
- Молодцы, хлопцы! - сказал он. - Добре пропололи! - Поискал глазами среди ребят Мишку, кивнул ему: - Ну, бригадир, давай список. Так… Значит, будем делить на четырнадцать…
- Почему? - удивился Мишка. - Нас пятнадцать. Симка все время работал, тут немножко осталось…
- Я тебя не считаю… - сказал ему бригадир, продолжая свои вычисления.
- Почему? - закричали ребята. Бригадир поднял голову:
- Шо вы шумите? Ты полол? - спросил он у Мишки.
- Да, а как же…
- Чудак! Я ж сказал, что ты бригадир! Как же теперь считать? Путаете вы… Ладно, значит, на пятнадцать… Получается по семь рублей двадцать копеек.
Ребята весело переглянулись.
- Так, - продолжал бригадир. - Отсюда минус по два рубля за обед.
- Я не обедал, - быстро крикнул Симка.
- Почему? - удивился бригадир.
- Не хотел…
- Он за счет своих жировых накоплений живет, как верблюд, - сказал Костя.
- Опять путаете, - недовольно заворчал бригадир. - Кто еще обеда не брал? Ага, один ты? Ну, добре. - И он стал выдавать плату.
Ребята подходили, расписывались и, получив деньги, торжественно уступали место друг другу. Деньги эти были особенные - не подаренные, не выклянченные у отца или матери, а заработанные своими руками. Поэтому каждый подолгу рассматривал их, аккуратно сворачивал и прятал подальше, чтобы не потерять.
- А ты распишись и вот здесь, - сказал бригадир Мишке, - И получи еще и за бригадирство.
- Зачем? - удивился Мишка. - Что мне, тяжело было список составить? Две минуты, и готово.
Бригадир держал в протянутой руке деньги, Мишка не брал их. Покраснев, он отошел в сторонку, бормоча:
- Задаром деньги получать…
- Ты шо - миллионер? - спросил бригадир.
- Воображает, - сказал Симка, с завистью поглядывая на деньги.
- Бери, раз положено, - сказал Костя Свиридов, и Мишка, сгорая от стыда, взял. Ему неудобно было перед товарищами, что вдруг ни с того ни с сего получил вдвое больше их. И в то же время приятно принести матери столько денег.
- Завтра придете допалывать? - спросил бригадир.
- Придем, - закричали все, кроме Симки.
- Добре, к семи часам утра на базар за вами придет машина. Собирайтесь там…
- Возле чайной, - уточнил шофер.
Бригадир строго посмотрел на него, подумал и подтвердил:
- Возле чайной. А сейчас он вас отвезет в поселок.
Раздалось дружное "ура!" - уж этого они никак не ожидали.
- У кого есть корова или там коза, можете взять, - кивнул бригадир на кучи травы.
Некоторые стали брать. Взял и Мишка, тем более на себе не нести. Он связал охапку, бросил в кузов. "Соседской козе отдам…"
Всю дорогу Мишка молчал, было немного не по себе от того, что он везет домой больше денег, чем остальные. Но такая удача очень кстати: мать, пожалуй, удивится. "Пусть не думает, что я маленький. Двенадцать рублей - это все-таки деньги. Если и дальше так пойдет, за лето можно много заработать. Тут не только на штаны и на рубашку хватит, можно и Настю одеть и обуть, угля купить и плиту надо переделать, а то она дымит и зимой плохо греет, - размышлял он. - А отца нам не надо, да еще такого лысого и в подтяжках… А если она все-таки выйдет за него, уйду из дому…"
Немного ныла спина, но усталости он не чувствовал. Гордость распирала грудь: "Был на работе!.. Едем с работы!"
Глава девятая
Сергей Михайлович
Все было так же, как и в прошлом году, даже сидели на тех же местах… И все-таки что-то не то: изменились и ребята и учителя, но в чем это изменение, понять трудно. Мишка чувствовал, что и сам он изменился, но не мог объяснить, как это случилось. Наверное, все чуточку повзрослели? Чуточку… А как заметно! Даже Симка вел себя необычно сдержанно, серьезно: он тоже теперь стал старшеклассником.
Лето многому научило Мишку. "Буду учиться, - говорил он себе, - хватит дурака валять: седьмой надо кончить. А потом пойду работать, матери помогать…"
Он взглянул на Валю. Она, как и прежде, сидела впереди. Мишка смотрел на две большие косы, которые лежали на ее спине, и почувствовал, что он больше не стесняется ее. Но когда вспомнил, что на нем новые штаны и рубаха, покраснел. Ему было приятно и в то же время хотелось, чтобы это не бросалось в глаза. "Еще подумают, что я хвастаю…"
Валя оглянулась, подмигнула Мишке. Тот смутился, подумал, что она насчет его одежды.
- А я кое-что знаю о тебе, - сказала она, прищурив правый глаз.
- Что?
- Не скажу, - покрутила она головой, но, чтобы не мучить Мишку, быстро добавила: - Скоро сам узнаешь. Из стенгазеты…
- Из стенгазеты? - удивился Мишка, и сердце у него екнуло: больше всего он боялся попасть в стенгазету. "За что? - думал он. - Летом, кажется, не дрался ни с кем…" Мишка перегнулся через парту, тронул Валю за плечо: - Скажи, за что?
Валя засмеялась:
- Не имею права разглашать тайну, пока газета не вывешена. - Она хотела еще что-то сказать, но в этот момент в класс вошла Антонина Федоровна.
Антонина Федоровна по-прежнему оставалась у них классным руководителем. Веселая, улыбающаяся, она прошла, прихрамывая, к столу, поставила свою палочку, поздоровалась.
- Какие вы большие стали, взрослые, - удивилась учительница.
Ребятам это понравилось, каждый подумал, что это о нем говорит учительница, и каждый подтянулся: раз так - надо и вести себя соответственно.
Антонина Федоровна тоже, кажется, немного изменилась. Ведь в прошлом году у нее был шестой класс, а теперь как-никак седьмой, старший!
По расписанию сейчас не ее предмет, но она пришла посмотреть, как выглядят ее питомцы, все ли явились, поговорить, спросить, как провели лето.
- Некоторые хорошо отдыхали, с пользой, - сказала она и посмотрела на Мишку. - Миша работал в совхозе, бригадиром был.
Все повернулись в Мишкину сторону, он покраснел, не знал, куда глаза девать. "Откуда она знает? Зачем она это сказала?.." - досадовал он, но в то же время что-то приятное разливалось в его душе. И это приятное было оттого, что в голосе учительницы Мишка почувствовал похвалу и ласку. Особенно приятно и непривычно прозвучало его имя - Миша. Ребята звали его обычно Мишка, Миха, а учителя, в том числе и Антонина Федоровна, по фамилии - Ковалев. Сухо, официально, безразлично. А тут вдруг - Миша! Так трогательно это было для Мишки, так непривычно…
- Ты нам как-нибудь расскажешь об этом, - продолжала Антонина Федоровна. - Это очень интересно! Расскажешь?
Мишка приподнялся из-за парты, проговорил:
- Так и рассказывать нечего…
- Нет, есть о чем рассказать. Директор совхоза прислал в школу письмо с благодарностью тебе и всем ребятам. Кто из наших ребят работал?
Мишка поднял глаза, оглянулся на Костю, сказал:
- Свиридов… - и добавил: - Костя. - Потом посмотрел в другую сторону, увидел Симку: - Злобин Сима…
Ребята засмеялись: Костя многим уже успел рассказать, как Симка трудился. Мишка сердито бросил ребятам:
- Ну чего вы? Работал один день.
Раздался второй звонок, и Антонина Федоровна взяла палочку:
- Ну что же, мы с вами еще встретимся, наговоримся. Значит, будем продолжать учиться?
- Будем!
- Только начинайте с первого дня, с первого часа.
"С первого дня! - говорит себе Мишка. - С первого часа!"
В перерыве ребята столпились у первого номера стенгазеты - там было помещено большое письмо директора совхоза.
Мишка стоял в сторонке, хотелось подойти, но стеснялся. Кто-то читал вслух, до него доносились фразы:
"Хорошие организаторские способности проявил бригадир Миша Ковалев".
"Какие там способности, - думал Мишка. - Все работали, да и только…"
"Большая благодарность пионерам за помощь совхозу…"
"Благодарность… - отвечал мысленно Мишка директору. - Что мы, даром работали, что ли? Нам деньги платили…"
Сзади тихо подошла Валя, прямо в ухо сказала:
- Понял - за что?
- Чепуха, - отмахнулся Мишка. - Раздули, ничего там и не было особенного.
- Ну да! Задавайся больше!
- Задаваться он умеет! - пропищал проходивший мимо Симка.
У Вали сразу слетела с лица улыбка, она презрительно посмотрела на Симку, ответила:
- А ты б и позадавался, да нечем. Завидуешь?
Симка показал ей язык и побежал прочь.
- Ах ты сморчок такой! - она сжала кулак и пустилась за ним.
Мишка усмехнулся: "А я первый раз, когда увидел, думал, что она тихоня…"
Возле стенгазеты все еще толпились ребята.
Никогда Мишка не думал, что такое простое дело - работа в совхозе наделает столько шума. Но как бы там Мишка ни спорил в душе с директором, а шум этот был приятный. В той же душе кто-то другой говорил: "В самом деле хорошо поработали… Вот что значит труд! А если б в депо пойти?.."
* * *
Новым в этом году были уроки труда. Мишка с нетерпением ждал среды, когда по расписанию будет первое занятие.
Слесарная мастерская размещалась в полуподвальном помещении в клубе. Вдоль стены тянулся длинный верстак, на нем наглухо привинчены тиски, наковальня. На полочках - наборы инструментов - давняя Мишкина мечта. Он подошел к укрепленному на специальной станине сверлу, долго рассматривал его, хотел потрогать, но не решился.
Ребят встретил преподаватель - мужчина с черными усами и добрыми веселыми глазами. В больших руках он неловко держал журнал и как-то растерянно смотрел на ребят. Видно, заниматься с ними для него - совсем новое дело.
- Ну, так вот, - сказал он. - Перво-наперво, чтобы, значит, был порядок. - Он кашлянул. - Как и на уроке, значит. Думаю, понятно? А сейчас я покажу каждому его место и чтобы запомнили: это твое рабочее место. Пришли - видите, как все тут чисто, порядок? Надо убирать свое рабочее место. Инструмент в все такое прочее.
- А как вас зовут? - спросил Мишка.
- Минаков я, - и тут же, улыбнувшись, растерянно, поспешно добавил: - Сергей Михайлович зовите. А Минаков - это моя фамилия. Так вот, - и он, расставив ребят у тисков, стал объяснять, как называются инструменты и для чего она служат, а потом, выдвинув ящичек своей конторки, сказал: - Начнем с работы. Каждый пусть сделает для себя необходимую в скором времени вещь - вот! - он показал металлические ромбики. - Пластинки для крепления коньков.
Глаза у ребят загорелись. Мишка сиял, хотя у него по-прежнему не было коньков, но об этом он даже не вспомнил.
Сергей Михайлович раздал пластинки.
- Сначала их нужно обработать напильником - счистить заусеницы. Для этого зажмите в тиски…
Дальше Мишка уже не слушал, решил, что ему все ясно. Он приступил к делу. Зажал одну пластинку в тиски, взял двумя руками за ручку самый большой напильник и принялся за работу.
Наконец-то у него в руках настоящий инструмент! А на полках его вон сколько - разный, что хочешь можно сделать. Тут его гораздо больше, чем в тех чемоданчиках, на которые Мишка заглядывался в магазине.
Мишка хотел сделать быстро, чтобы к концу занятий уже иметь готовые пластинки, но не тут-то было. Пластинка почему-то дрожала, напильник то и дело соскакивал с нее, ударялся о тиски. И как Мишка ни старался, как ни нажимал на напильник, как ни кусал от усердия нижнюю губу, ничего не получалось, пластинка обработке не поддавалась. Он вспотел, оглянулся по сторонам, каждый трудился, склонившись над тисками. Рядом, высунув язык, пыхтел Симка. Напильники пели на разные голоса.
Сергей Михайлович подходил то к одному, то к другому, показывал, как надо работать.
- Ну что, сынок? - подошел он к Мишке. Увидев его старания, улыбнулся. - Напильник не тот взял. И пластиночку неправильно зажал. Надо пониже ее опустить, тогда она не будет пищать. А лучше всего обрабатывать сразу две - и быстрее, и они будут совсем одинаковые. Вот так, значит, - он вставил пластинки, зажал винт. - Стоять надо вот так - левая нога чуть вперед. В правой руке ручка напильника, а левая сверху лежит на переднем крае, - и он раза два шаркнул напильником, на верстак и тиски посыпались блестящие опилки.
"Как у него легко получается, - подумал Мишка, - почти не нажимает, а…"
- Понял? Горбиться не надо.
Мишка взял напильник, попробовал. Улыбнулся - дело пошло лучше.
Время пролетело незаметно, пришла вторая группа. Мишке хотелось остаться и работать целый день, пока не кончит, но постеснялся об этом говорить. Он подошел к Сергею Михайловичу, спросил:
- Можно домой взять пластинки? Я маме покажу…
- Можно. Пластинки возьмите, - сказал Сергей Михайлович, - только не потеряйте и на следующее занятие принесите с собой.
Мишка шел домой, не помня себя от радости: не терпелось скорее показать матери свою работу. Еще с порога он крикнул:
- Мам, смотри, что мы делали на уроке труда! - он повертел перед глазами пластинки.
- Что ж это?
- Угадай!
- Железки какие-то…
- Железки, - Мишка прищелкнул языком. - Это пластинки для коньков. Вот сюда на каблук прибивать.
- Ботинки портить, - заметила мать.
- Тебе все портить, - отмахнулся Мишка, - лишь бы коньки не покупать… А вот был бы дома инструмент - сверла, тиски, напильники, - я б их сейчас доделал!
Мишка положил пластинки на стол, стал думать, как бы он их делал. По углам дырочки для шурупов просверлить, конечно, не сложное дело. Он нарисовал их карандашом, затушевал - больше без инструмента ничего не мог сделать. Потом он нарисовал посередине овальное отверстие и задумался: как же пробивается овальное? Сверлом? Не может быть. Пробоем? Тоже не может быть. Мишка перебрал в голове все способы, какие только могла сочинить его фантазия, но ничего не придумал. В доске проделать такое отверстие проще простого - нагрел докрасна прут, прожег дырку, а потом, как пилой, - туда-сюда раскаленным прутом - и овал готов. Но пластинка - это не дерево. Дырку посередине в ней сделать можно - сверлом, а вот как ее расширить, чтобы она стала овальной? Раскаленным прутом тут ничего не сделаешь. Наверное, есть какое-то приспособление…
И тут Мишка вспомнил о круглом напильнике, который он видел в мастерской и еще подумал тогда: "Интересно, что им делают?.." Конечно же, круглым напильником можно сделать овальное отверстие! Зажать пластинку в тиски и сначала вниз, а потом перевернуть и в другую сторону расточить. Мишка даже подпрыгнул от радости, побежал к матери.
- Мама, угадай, как делают продолговатое отверстие? Вот смотри, вот здесь.
- Не знаю.
- Ну, все равно, угадай.
- Машина, наверное, такая есть, - сказала мать.
- Нет, - уверенно сказал Мишка. - Сначала сверлом, а потом круглым напильником!
- Ну, так вам рассказывали?
- Это я сам придумал! Вот подумаю еще и, посмотришь, сделаю крючок-автомат на дверь.
Мать улыбнулась.
- Эх ты, изобретатель, - сказала она ласково. - Только на ставню некому крючка сделать, ветер гоняет ее, разобьет…
- Ну, это чепуха! - сказал Мишка. - Был бы инструмент. Я в нашей мастерской сделаю крючок.
Следующего занятия Мишка еле дождался, ему не терпелось узнать у Сергея Михайловича, правильно ли он придумал, как сделать овальное отверстие.
Сергей Михайлович внимательно выслушал его, сказал: