Цинизм против одиночества
Когда я узнала, что Похититель арестован, радости моей не было предела. Наконец-то город вздохнет спокойней! А когда стало известно, что поймал Похитителя сыщик Проспер, душа моя переполнилась гордостью, ведь как раз вчера я знакомила читателя с этим великолепным лисом.
Именно с этими чувствами, радостью и гордостью, я принялась разбираться с деталями ночного ареста, любезно предоставленными мне полицией. И по мере того, как я углублялась в ночные события, росло мое недоумение, радость сменялась на грусть, а гордость - на стыд. Подробности случившегося полностью перевернули мое представление о том, кто в этой истории подлинная жертва…
Представьте себе скромного, неприметного любителя географии. Зовут его Альфред Муравейчек, он содержит небольшой магазинчик, дело свое ведет с любовью и пользуется уважением окружающих. И все бы хорошо, если бы не одно "но"… Наш географ одинок. Одинок дико, невыносимо, космически. Его никто не любит, он никому не нужен. Страдания его невыносимы.
Тогда наш герой, запутавшись в собственных чувствах, идет на преступление. Он пытается создать иллюзию любви, мираж нужности. Он похищает девушку… Этот ужасный по форме поступок должен был стать криком, воплем о помощи. Но его никто не услышал и не пришел на помощь бедному Муравейчеку. Преисполненный страданий, он создал вокруг похищенной девушки искусственный мир, полный любви. Но, увы, эта любовь была ненастоящей. И тогда, жаждущий простого звериного счастья географ решил, что сможет решить проблему если не качеством, то количеством. Он похитил еще одну девушку, затем еще и еще, и поместил их в золотую клетку своей мечты, среди удивительных глобусов и таинственных карт далеких экзотических стран.
Эти похищения будоражили город, вызывали в нас гнев и страх. Но никто не испытал сочувствия… Никто не сумел преодолеть предубеждение и закостенелое клише "похищение - это плохо", чтобы приблизиться к бедному, заплутавшему во тьме Муравейчеку, протянуть ему лапу помощи, вытянуть его из трясины. Наши черствость и равнодушие сделали такой поступок невозможным. Виноват не только Похититель. Мы все виноваты…
Я убеждена, что мы могли помочь бедняге. Понять его, предоставить ему психолога, вернуть его к нормальной жизни, не совершая фатальных поступков. Возможно, мы просто не успели…
В город приехал знаменитый сыщик Проспер. Не ведая нюансов, не зная наших реалий, будучи совершенно равнодушным к Вершине и вершинцам, непрошеный гость решил показать всем, как надо ловить преступников. Что ж, ему это удалось.
Преступник пойман. Но какой ценой? Там, где надо было проявить деликатность, аккуратность и великодушие, Проспер действовал нахрапом и хитростью, пренебрежительно отмахиваясь от таких анахронизмов, как чуткость и сострадание. Уж не потому ли пришлый лис так удачлив в делах, что ведет его не желание вернуть в общество полноправного, исправившегося и осознавшего свою неправоту зверя, а исключительно лишь страсть засадить несчастного за решетку, сгноить в застенках, унизить и растоптать, показав всем, насколько велик и ужасен сам сыщик?
И уж совсем не удивляет участие в безобразии, учиненном равнодушным и безжалостным Проспером, семейства Башенек. Да-да, тех самых Башенек, о которых вы можете прочитать на страницах этого же номера. Тех самых Башенек, которые готовы уморить голодом целый вид, лишь бы только самим набить брюхо до потери способности передвигаться. Вот уж воистину они нашли друг друга - Проспер и Башеньки.
Каков же итог этой трагической истории? К сожалению, он плачевен. Альфред Муравейчек лишился возможности вернуться в общество и снова стать на праведный путь, хотя для этого нужно было совсем мало. Циничный Проспер поставил очередную галочку в списке своих "побед" и купается в лучах славы. Башеньки будут продолжать терроризировать голодных крыс, размахивая своим многочисленным оружием.
А мы? Мы все забудем. Мы же привыкли быть безразличными.
Или нет?
Катерина, специально для "Утренней правды"
Мнение редакции может не совпадать с мнением автора статьи. Но совпадает.
Глава девятнадцатая
Калейдоскоп событий, узоры 1-8
Узор первый, желто-зеленый
- Как вам удалось добыть разрешение? - удивился администратор.
- Мы подкупили работников мэрии, - ответил Антонио.
- Точно! - подтвердил Джанкарло. - Подкупили их своей честностью и обаянием!
Администратор недоверчиво хмыкнул.
- А оно, часом, не фальшивое? Потому что тогда я смогу повести вас только в фальшивые горы.
- Самое настоящее, дружище, не сомневайся! - заверил Антонио.
А Джанкарло решил увести потенциального проводника от щекотливой темы:
- Какой у вас красивый значок! Новый?
Администратор ласково посмотрел на висящий у него на левой стороне груди кругляш с надписью "За привлечение в город врагов".
- Новый. Только это не значок, а орден. Сегодня получил!
- Потрясающе. Ну так что, пошли в горы?
- Да, идем, - кивнул администратор и позвал молодого портье - подежурить вместо себя.
- Я останусь, - подал голос Марио.
- Это почему еще? - нахмурились волки. - Ты же главный!
- Кто-то ведь должен остаться. Мало ли что может в городе произойти. Вот я и останусь, раз главный.
- Пускай остается, Антонио, - сказал Джанкарло. - И правда, присмотрит за Вершиной в наше отсутствие.
Антонио пожал плечами.
Конечно, Марио остался вовсе не потому, что могло что-то произойти. Просто он не имел ни малейшего желания тратить время и силы на бессмысленные прогулки по горам, зная наверняка, что ничего они не найдут. Куда лучше отдохнуть в гостинице, посидеть в кафе за чашечкой какао, полистать книжку и спокойно дождаться возвращения злых и разочарованных волков.
Все так и вышло.
Узор второй, темно-фиолетовый
Когда после телефонного звонка Бенджамина Крота возбужденный брат Нимрод примчался в номер археолога и его спутника, он обнаружил в нем такую сцену: суслик корчился на кровати, держась за живот, а енот тряс его за плечо, настойчиво вопрошая:
- Ну, тебе лучше? Лучше, правда? Скажи, что лучше!
- Мне очень пло-о-охо… - выл Георгий, закатив глаза. - Все хуже и хуже. Пожалуйста, профессор, организуйте мне похороны. Пышности не надо, достаточно двух-трех оркестров, пятьсот родственников, идущих за гробом, еще двести - перед гробом, тысячу-другую по бокам и пять-шесть безутешных вдов. И пускай гроб несут четыре слона. Или семь. Стоящие на огромной черепахе. Или нет, на маленькой черепашке, такие карликовые слоники.
- Что здесь происходит? - грозно поинтересовался барс.
- Он вдруг заболел, - раздраженно махнул лапой Крот. - Слышите же, бредит.
Брат Нимрод огляделся по сторонам.
- Вы принесли разрешение?
- Да, - ответил Крот. - Оно у него.
- Ну так заберите и пойдем отсюда!
- Ничего не выйдет, - мрачно возразил енот. - Разрешение выдано на его имя. Без Георгия нас никто в горы не поведет.
- Я уже вижу… Вижу райский сад… - простонал больной. - Я иду к вам, мои райские птички…
Брат Нимрод отстранил Крота от постели и склонился над сусликом.
- Да, приятель, что-то вы совсем плохи.
- Совсем… - не возражал умирающий.
- А что так?
- Наверно, съел что-нибудь не то… Или меня что-нибудь не то съело…
Брат Нимрод сочувственно покачал головой.
- Ничего, я помогу вам.
- Вы - ангел? - слабым голосом спросил Георгий.
- Он самый, - подтвердил барс.
- А почему у вас крылышков нету?
- Я ангел-инвалид, - пояснил брат Нимрод.
Он откинул одеяло с задних лап суслика и потрогал его лодыжки.
- Так болит?
- ААААААА! - ответил больной.
- Да, серьезное отравление, - заключил брат Нимрод. - Придется все ампутировать.
- Ох, - ответил Георгий.
Внезапно барс прижал его лапу к кровати и пощекотал пятку. Суслик захохотал, застучал кулаками по простыне и принялся извиваться в невозможном для больного темпе.
- Ха-ха-ха! Отпустите! Ха-ха-ха! Ой, не могу!
Брат Нимрод отпустил. Георгий немедленно прекратил хохотать, схватился за живот и завыл:
- Помираюуууу…
- Ну хватит! - резко осадил его барс. - Сначала научитесь болеть, а потом притворяйтесь!
Суслик приподнялся, оперся на локти и обиженно возразил:
- Я умею болеть. У меня по болению была четверка.
- Как вам не стыдно, Георгий! - возмутился Бенджамин Крот. - Зачем вы тянете время? Вы же знаете, как нам важно попасть в Сабельные горы!
- Но я не хочу в горы! У меня боязнь гор. Это такая болезнь… Как же ее… А, горофобия!
Брат Нимрод покачал головой.
- Тема болезней себя исчерпала, Георгий.
- Да не могу я в горы! Философы не должны лазать по горам. Они должны сидеть в бочках и там размышлять о горах. Важны не горы, а идея гор.
Барс в упор посмотрел в глаза суслику.
- Георгий, - произнес он тихо и пугающе.
Суслик сглотнул и пискнул:
- Мне надо домой. Срочно. Я оставил включенным утюг.
- Георгий! - рявкнул барс.
- Мама! - ответил Георгий.
- Вы умеете читать?
- Что? А… Да. Конечно.
- Тогда скажите, что вы сейчас читаете в моих глазах?
- Скрытую угрозу.
- Верно. А сейчас?
- А сейчас - не скрытую.
Брат Нимрод удовлетворенно кивнул.
- Молодец. Вставайте, мы отправляемся в горы.
- Но мне надо в Градбург! Как сказала бы бомба - мне что, разорваться?!
- Георгий, не вынуждайте меня… - прошептал брат Нимрод.
И суслик благоразумно решил его не вынуждать.
Крот сообщил, что он уже договорился с проводником, и тот ждет их на улице. Проводником оказался Лев, которому как раз сегодня наконец почти удалось войти в образ дворника. Фартук он снял, и теперь был похож на дворника, снявшего фартук. Лев потребовал продемонстрировать сначала разрешение, затем Георгия, и только тогда согласно кивнул.
- Вы действительно хорошо знаете Сабельные горы? - придирчиво спросил брат Нимрод.
- Как свои три пальца! - заверил Лев, поднимая левую лапу.
- Почему три? У вас же все четыре на месте.
- Да, но вот этот, - Лев пошевелил мизинцем, - не мой. Вообще не понимаю, как он на моей лапе оказался. Наверно, в роддоме перепутали.
Брат Нимрод повернулся к археологу.
- Крот, может, поищем другого проводника? У которого никто ничего не путал?
- Где поищем? Мы ведь никого не знаем. А время-то уходит.
- Ладно, - нехотя согласился барс. - Георгий, поедем на вашей машине.
- Сейчас я ее пригоню, подождите, - оживился суслик и поспешил к машине, увлекая за собой Льва.
- Эй! - возмутился Лев.
- Так надо, - заявил Георгий. - Вы поможете мне пригнать машину. Одному трудно.
Когда они немного отдалились от Крота и брата Нимрода, Георгий заговорщически сказал:
- Я вам заплачу…
- Здорово, я рад, - отозвался Лев и сделал попытку освободиться от цепкой хватки суслика.
- Подождите, я же еще не сказал, за что!
- А… Так это за что-то… - разочаровался Лев. - Ну?
- Не сводите нас с Лисом Улиссом. Даже если Крот будет очень просить.
- С кем?
- С Лисом Улиссом.
- А… С Лисом Улиссом. Ладно, не буду. Вашу просьбу выполнить нетрудно.
- Это еще не все.
- Да? Жаль…
- Ни в коем случае не ведите нас туда, куда мы попросим.
- Как у вас все сложно, - осуждающе покачал головой Лев. - Зачем же мы тогда вообще в горы идем?
Они подошли к машине и Георгий вытащил ключи.
- Как зачем? Чтобы вы получили деньги. Да еще и в двойном размере, если выполните мою просьбу.
- Это уважительная причина, - согласился Лев, залезая в автомобиль и усаживаясь рядом с водителем.
- И не надо говорить им о моей просьбе, - добавил Георгий, нажимая на газ.
- Почему-то я так и думал, - ответил Лев…
Узор третий, бурый в крапинку
Гиена Катерина глазела в окно на пасмурный день и размышляла о своей пасмурной жизни, как вдруг затылком почувствовала: в комнате кто-то есть! Журналистка испуганно обернулась и встретилась взглядом с посетителем, прихода которого она не услышала. Катерина могла бы поклясться, что дверь не издала ни звука, как будто незнакомец прошел сквозь стену. Ничуть не меньше напрягло гиену и то, что она впервые видела так близко крысу. Можно сколько угодно сочувствовать этим созданиям на страницах газеты, но встречаться с ними ей не хотелось - крысы всегда пользовались дурной репутацией и вообще считались диким и опасным видом, к которому полагалось испытывать слегка брезгливое и боязливое высокомерие. Что в стереотипах правда, а что нет, Катерина выяснять вовсе не собиралась.
А самец крысы, одетый в серый костюм с серым галстуком, стоял посреди комнаты, прижимая к груди серый портфель, и застенчиво улыбался, глядя ей прямо в глаза.
- Простите, если напугал, - сказал он. - К сожалению, я с детства передвигаюсь неслышно и ничего не могу поделать.
- Почему не постучались? - нахмурилась Катерина, стараясь не выдавать охватившего ее беспокойства. Не каждый день, знаете ли, в ваш кабинет проникают бесшумные крысы, похожие на тихих бухгалтеров с тщательно контролируемым хищным взглядом.
- Я стучался. Но, к сожалению, я с детства стучусь очень тихо и меня никто не слышит. Да вы не волнуйтесь, я буквально на секундочку. Меня прислали выразить вам признательность от всего нашего вида, непосильно страдающего от жадных и злых Башенек. Вы так чутко… так честно… так справедливо осветили в вашей статье нашу проблему, что в знак благодарности мы просим… нет, мы умоляем вас принять в подарок маленькую безделушку.
С этими словами крыс привстал на цыпочки, водрузил на рабочий стол Катерины портфель и вытащил из него серебряную чашу с выгравированными на ней саблезубыми тигрицами, застывшими в причудливом танце. Гиена ахнула. Ничего себе безделушка! В том, что чаша древняя и безумно дорогая, не было никаких сомнений.
Катерина изумленно опустилась в кресло.
- Но… Откуда у вас?
- Мы хорошо знаем горы, - уклончиво ответил крыс.
Катерина загляделась на подарок. Какие они, оказывается, благородные, эти крысы! На добро отвечают добром.
- Спасибо, - сказала гиена, с трудом отрывая взгляд от чаши. - Право… - Она умолкла. Кроме нее в комнате никого не было. Крыс в костюме исчез так же внезапно, как и появился.
Зазвонил телефон, и от неожиданности Катерина чуть не выронила подарок.
Это был главный редактор, требовал ее немедленно к себе.
- Катерина! Ну ты даешь! Ты давай, давай еще! - не здороваясь, выпалил он, как только журналистка пересекла порог его кабинета. Гиена удивилась: она уже давно не помнила главреда таким воодушевленным.
- Что давать еще?
Главред выразительно постучал по лежащему на столе свежему номеру "Утренней правды".
- Вот эти две статьи, про крыс и Похитителя, это просто бомба! Знаешь, какой общественный резонанс?! Такого резонанса не было с тех пор, как выяснилось, что прошлый мэр по ночам ворует с веревок белье! У меня телефон не умолкает все утро!
В подтверждение его слов тут же зазвонил телефон. Главред поднял трубку и сразу бросил ее на рычаг.
- Ты же знаешь, как читатели любят чувствовать себя выше, чище, благородней других! А ты им сегодня преподнесла целых две причины наслаждаться своим великодушием и милостью к падшим! Так что давай, развивай тему. Да побольше, чтобы "Вечерней правдой" вообще всех укатать! Поговори с интересными зверями, поспрашивай мнения, и фотографии - Катерина, обязательно фотографии! Заодно выясни, что это за бумажные твари заполонили город, откуда они и что им нужно. Все понятно?
- Конечно, понятно.
- Ну и почему ты тогда еще здесь? Лети работай!
Катерина кивнула. Но перед тем, как улететь работать, она заметила на столе главреда предмет, никак не вписывающийся в интерьер кабинета. Древний золотой подсвечник со знакомым узором: саблезубые тигрицы, застывшие в причудливом танце. Похоже, причиной энтузиазма редактора явилась не только реакция общественности…
Узор четвертый, серо-зеленый
Лев устроил своим нанимателям занимательную, но совершенно бессмысленную экскурсию по горам. Он показал им живописные места, где играл в детстве, провел по экстремальным тропам и продемонстрировал дуб, которому, по преданию, миллион лет. Брат Нимрод и Бенджамин Крот медленно, но верно свирепели, а Георгий, напротив, воспрял духом, совсем не напоминая давешнего больного.
- Нам нужны пещеры! - уже неизвестно в который раз прорычал брат Нимрод, тыча в карту. - Пещеры, что находятся вот в этом районе, помеченном крестиком!
- А, так вам нужны пещеры! - понимающе воскликнул Лев. - Что же вы сразу сказали!
- Мы сказали!
- Так я и говорю, сказали.
Пока барс с енотом вникали в смысл услышанного, Лев указал им на произвольное скопление деревьев и поведал об облаках-захватчиках, правящих Сабельными горами в течение пятисот лет и взимавших непосильную дань с березок.
Брат Нимрод сгреб Льва в охапку:
- Где они?!
- Ушли, - ответил тот. - Все до одной эмигрировали. Не выдержали непосильной дани.
- Кто эмигрировал? - не понял барс.
- Березки.
- Какие березки! Где пещеры?!
- А, пещеры! Ну так идите за мной, я покажу!
Брат Нимрод отпустил Льва, а Георгий встревожился: ему показалось, что тигр-актер испугался и действительно отведет их в пещеры. Но Лев тут же опроверг это подозрение.
- Только поздновато сейчас в пещеры идти. Солнце садится. Давайте завтра! К какому часу подогнать лифт?
- Солнце еще очень высоко, - раздраженно возразил Крот.
- Садится свысока… - сделал робкую попытку Лев, но тут у брата Нимрода наконец лопнуло терпение. Он схватил актера за локоть и толкнул:
- А ну веди! - Снова толкнул. - Веди давай! - Опять толкнул. - Веди живо! - И еще раз толкнул.
- Да веду, веду! - вскричал Лев и кинул виноватый взгляд в сторону Георгия. Суслик приуныл, не зная, что предпринять.
Он так ничего и не придумал, когда Лев вывел их к пещере с узким входом. Барс зажег фонарь и первым нырнул внутрь, увлекая за собой Льва. За ними последовал археолог. "Ну все, - сказал себе Георгий. - Сейчас Крот встретится с Лисом Улиссом и умрет". Из пещеры раздался крик. "Крот умер", - понял Георгий, испытывая горечь утраты. Готовясь склониться над телом безвременно ушедшего профессора, суслик втиснулся в пещеру.
Душа его переполнилась радостью: Крот был жив! Жив, но очень рассержен. В отличие от брата Нимрода, который был не рассержен, а разъярен. Барс сжимал в лапе окурки и свирепо рычал:
- Это волки! Подручные Кроликонне! Именно такие сигареты курит мафия! Они нас опередили и все вынесли!
Но, как выяснилось, Крот сердился не из-за того, что мафия оказалась проворней их.
- Никто ничего не вынес. Здесь и не было ни черта.
- Почему вы так уверены, профессор?
- Я же археолог, охотник за расхитителями гробниц и сокровищниц, кои зачастую расположены именно в таких местах. Поверьте, пещеры, из которых недавно все вынесли подчистую, выглядят не так.