– А ты как думал? – хмуро ответил Боцман, – Каждый шаг под контролем из-за этих бабок…. Слава богу, что не я их принимал! На мне только химик. А, в общем, подводя итог нашей с тобой увлекательной беседе, хочу сказать – Гена, мне по барабану, кто этот Андрей Иванович Глебов, киллер или работяга! Моя задача – поймать. От его профессии она не меняется совершенно! Хоть он сам Шварценеггер! Хоть он в Москву свою уже мчится! Хоть он у тебя за спиной прячется! Задача – поймать!
– Слышь, Леха, хорош прикалываться, от твоих слов у меня такое чувство, будто он мне в затылок стволом тычет, – пробурчал обиженный Гена, не подозревая, насколько близок к истине.
Остальное время собеседники сидели тихо, изредка поругивая холод, да обмениваясь ничего не значащими репликами.
Наконец обрадованный Глебов услышал, как по двору устало топает поисковая команда. Комната вновь наполнилась голосами, только теперь в них уже не было ни азарта, ни веселья.
– Судя по вашему виду, результат нулевой, – произнес Боцман, когда разноголосый гул затих.
– Боцман, – ответил кто-то, – мы реально прочесали всю посадку километров на пять в обе стороны. А за ней прямо – пустырь в полкилометра, потом лесополоса аж до самого аэропорта. Земля от мороза крепче асфальта – никаких следов!
Боцман помолчал, спросил:
– И какие мысли у вас на этот счет имеются? Паша, давай, глас народа озвучь.
– Что озвучивать? – угрюмо ответил Паша. – У мужика дорог много. Он, скорее всего, либо в город чесанул – при таких деньгах мог хоть троллейбус купить! – либо где-то на дачах залег. Вариант, что он по бездорожью в степь подался, не рассматривался.
– Отчего же, – укоризненно сказал Боцман, – тоже имеет право на жизнь. Глядишь, и вышел бы к какой-нибудь деревне…
– Ты сам сказал, что он москвич – откуда неместному знать про наши деревни в степи? А городскому прятаться лучше и привычнее в городе. В Чкалове его ловить надо. Да и стемнеет скоро, будем тут шарахаться без толку.
– Ладно, орлы, согласен, – подумав, ответил Боцман, – не на все сто, конечно, но и тут сидеть смысл невелик. Делаем так – возвращаемся в город и планомерно прочесываем все возможные места появления нашего дорогого друга – вокзалы, гостиницы, кинотеатры… что я там забыл еще?
– Бани, – несмело сказал кто-то.
Все засмеялись.
– Миня – ты молодец, – серьезно ответил Боцман. – Второй раз за сегодня радуешь – и глаза у тебя на месте, и с мозгами порядок. Конечно! Что ему стоит снять номер в сауне на всю ночь? Денег до черта, паспорт не спросят. Молодец. Буду за тобой наблюдать. А для начала – возьмешь пару ребят и лично объедешь все городские бани-сауны. Все! При нужде можете прямо в парные заходить. Фотографии друга у всех есть?
Блин, у них и фотографии мои есть! – удивился Глебов, а потом сообразил, что эксперт Виталик нащелкал его во всех ракурсах. Папарацци хренов!
– Только он на фотке без бороды, – проворчал кто-то из пацанов.
– Тебе-то что, Куцый? Ты же его живьем видал, – ответил Боцман. – Кстати, предупреждаю всех – клиента брать очень аккуратно и предельно тихо! Если чувствуете, что сами не сможете – неважно, что мешает – вызывайте подмогу. И учтите, что дядя стрелять умеет, на арапа его не возьмешь – сам свидетель. Так что ковбоев из себя не изображайте, чтобы вас как Куцего из дерьма вытаскивать не пришлось.
– А что – Куцый…
– Ничего. На хрена ты ментов покрошил? Ну, забрали бы вас в обезьянник, ну, нашли бы стволы – и что?! Я бы вас уже через час вытащил! А только для того, чтобы вычеркнуть твои данные из донесения, я столько ввалил бабла, что ты со мной вовек не расплатишься! И это – только начало! И учти, ковбой – менты хоть и пообещали о тебе забыть, но, если попадешься – пощады не жди! Не удивлюсь, если ты даже до обезьянника не доедешь…
– Никто же не видел!
– Как это – никто?! А наш дорогой друг? Кстати, судя по всему, он-то вас с Федосом ментам и стуканул. Что говорит о том, что дела необходимо всегда доводить до конца: грохнул ментов – разбей рацию, ловишь клиента – поймай, мать твою! Так что, тебе, Куцый, с твоим корефаном Федосом, отдельное поручение – остаетесь здесь и прочесываете дачный поселок. Заодно тут засаду учините – вдруг за чем-нибудь вернется. К примеру – за телефоном…. Заодно сведете с нашим другом свои личные счеты. Подождете до упора, если появится – постарайтесь взять живым. Не получится – завернете в тряпку – их тут много – и ко мне мухой. Все, орлы, задачи по городу поставлю на местах. Поехали.
Затопали многочисленные ноги и вскоре стихли. Теперь тишину нарушало лишь громкое обиженное сопение оставленных бандитов.
– Хоть бы на проческу дач отправились! – раздраженно подумал Глебов – занемела спина без опоры, да и в туалет уже сильно хотелось.
– Вечно я с тобой самый отстой выгребаю, – зло сказал один из оставшихся.
– Ты чего, Федос? Включи мозги, если они у тебя есть – да нам повезло!
– В чем это?! Сейчас опять муру всякую натреплешь…
– Сам смотри, – засмеялся Куцый, – пацаны сейчас весь город будут на уши ставить, рыться, выспрашивать – одним словом, пахать. А мы с тобой тут красиво отдохнем часика три-четыре, а потом спокойно поедем домой.
– В этой холодрыге?! Отдохнем?! Я тебе что – пингвин?
– Федос, ты не пингвин. Ты дятел. Да не дергайся, обидчивый! На стол глянь – видишь, лекарство от холода стоит? То-то! Дядя Саша пузырек засек сразу, как только в хату зашли. Все боялся, что Боцман захапает, но ему, видать, не до спиртного.
– Да, – вздохнул Федос, – это ж какие деньжищи москвачу достались, блин….
– Знаешь, что я тебе скажу, – вдруг перешел на шепот Куцый, – это еще неизвестно, кому они достались! Дядя ведь вполне сюда вернуться может…
– И что? Это же общак! Боцман верно сказал – окосеть не успеешь, не то что похмелиться – задницу на английский флаг порвут!
– Хороший ты пацан, Федос, – вздохнул Куцый, – но вот думать совершенно не обучен. Ну, вернем мы общак Боцману, он нам бонусом наградит – типа, по плечу похлопает и на флакон водки кинет. А если бабосики приныкать тщательно, да выждать с полгода, а? Я, пока по самолетной свалке лазили, такую нычку нашел – на ней стоять будешь и не заметишь! И в запой не уходить, слышишь, Федос! В Турцию по путевочке! А, Федос?!
– А дядя? С ним же Боцман поболтать хотел…
– Ну, ты и деревянный! Да кто ж его до Боцмана пустит?! Я? Или ты? Дядю валить надо, причем сразу – вдруг он и вправду снайпер. А Боцману скажем – хотели живьем, да он отстреливаться начал, пришлось валить. А можно и вообще сказать, что не приходил – река еще не замерзла, а сомов тоже кормить надо, – и Куцый зашелся кашляющим смехом.
– А если не придет?
– Придет, – уверенно сказал Куцый, – он сейчас где-то рядом залег и за хатой наблюдает. Я, конечно, не Чингачгук, и следы как индейцы читать не умею, но что из посадки на пустырь никто не выходил – зуб даю. Здесь он – на дачах. Ну, а если точно не придет, значит, нам не покатило.
– Проколемся, не дай бог…
– Языком не трещать попусту – тогда не проколемся! Федос, мы ж с тобой как братаны, сколько вместе пережили, а? Хорош пружинить, решайся!
Эти из-за денег и вправду могут часа три просидеть, раздраженно подумал Глебов. Он уже давно поочередно растирал заледеневшие ноги, стараясь, чтобы под ним не скрипнул хлипкий табурет. Утешало одно – фактор неожиданности по-любому на его стороне – стоит только откинуть ковер…
– Ладно, – наконец проворчал Федос, – только ты первый не проболтайся.
– Да что я – враг своему здоровью?! Давай-ка отметим наш уговор. Только стаканов что-то не видать, придется из горла.
Хрустнула скручиваемая пробка.
– И закусон тут козырный! Это тебе не магазинная хрень на голимом уксусе, это домашние огурчики, брат! Ну, за нашу везуху!
Послышались умелые глотки, сочный хруст огурцов.
– Только это…, – сказал Куцый между закуской, – ты дяде стреляй только в голову.
– Почему?
– Когда у чемодана ручка оторвалась, он куда деньги сунул? По карманам, за пазуху – куда смог. Понял? Выстрелишь в пузо и вместе с дядей продырявишь баксы, а такие никто не возьмет…. Так что лупи строго в глаз, как белку, – он снова захохотал.
Больше всего Глебов опасался, что периодически сотрясавшая сильная дрожь от холода может заставить его потерять контроль над телом. Тогда он упадет с табурета и Куцый с Федосом действительно разбогатеют.
Эй, ты, который свыше – мысленно крикнул он – пора вмешаться! Что у тебя запланировано на этот случай?
– Смотри, Куцый, – внезапно сказал Федос, – какая-то баба в калитку щемится.
– Ни фига себе, – удивился Куцый, – дядя снял не только дачу, но и бабу?!
– Хорош ржать, юморист! Гадом буду – это хозяйка рулит. Что делать будем?
Куцый думал недолго:
– Старуха! Так, втираем ей голую правду!
– Чего?!
– Правду – про дядю, про засаду. Только с одной поправкой – мы с тобой менты, опера, понял?
– Ага, – неуверенно ответил Федос.
– Короче, молчи и слушай, как дядя Саша эту корову сейчас разводить будет.
В наступившей тишине послышались осторожные шаги, сбившееся дыхание, потом женский голос испуганно-агрессивно спросил:
– Это чего вы тут расположились?! Кто вас сюда приглашал?!
– Спокойно, мамаша, – задушевно ответил Куцый, – полицейская операция, ясно? Сбежал особо опасный преступник! А мы тут у вас в засаде это… сидим.
– Вижу я, в какой засаде вы сидите! Покоя нет – так и шастают по дачам! Тут все лето горбатишься, пашешь как лошадь…
– Мамаша, – строго сказал Куцый, – ты свой мозг женский напряги чуток. Мы не бомжи тебе! В твоей халупе прятался преступник, понятно? Ушел, зараза, из цепких рук правосудия. Все претензии по бардаку – к нему! А мы с товарищем лейтенантом, наоборот, охраняем тут ваш мирный сон от маньяка, ясно тебе, клюшка тупая?!
– А ты на меня голос не повышай! – заорала осмелевшая хозяйка, видимо, поверившая в полицию. – Ты мне документ покажи!
– Документы? – на мгновение растерялся Куцый, но тут же нашелся: – документы у генерала на переоформлении. В связи с присвоением очередного звания! Хочешь, вместо документов пистолет покажу?
– Ничего не знаю! – продолжала бушевать женщина. – Засада у вас тут или пьянка какая – а только выметайтесь с моей дачи, да побыстрее, пока я и впрямь полицию не вызвала!
– А давайте, товарищ… капитан, – встрял в беседу Федос, – пока объезд дач проведем, а?
– Согласен, товарищ лейтенант. Идите, заводите машину, а я пока с хозяйкой еще маленько перетру. Вы, мамаша, нам здесь истерики не устраивайте. Учтите, что преступник нагло воспользовался вашей дачей…
– И не только дачей, – перебила его хозяйка.
– … для того, чтобы спрятаться от органов. Тут его вещички остались, так что не исключено, что он еще вернется. Мать! Будь бдительна…. Это такой зверюга – ему по хрену, кого валить, гадом буду.
– Иди, иди, – сварливо ответила женщина, а когда затихли шаги Куцего, с ненавистью сказала:
– Сейчас что полиция, что бандиты – никакой разницы по внешнему виду! Кто знает, может и правда капитан.
Угадывать, что она сделает первым делом после проводов незваных гостей, Глебов не стал. Тут Нострадамусом быть совершенно не обязательно – ясное дело, разглядела и опознала собственную консервацию на столе. Он только энергичнее стал напрягать и расслаблять мускулы, чтобы заставить кровь циркулировать быстрее.
Женщина влезла на застонавший под ней диван и ухватилась за край ковра. Андрей подался вперед и они едва не столкнулись с ней лбами.
– Тихо, тетя, без шума, – прошептал Глебов, коснувшись стволом револьвера своих губ.
Женщина круглыми глазами оглядела черное от копоти лицо незнакомца, револьвер, тяжело опустилась на колени. Ее рот неестественно искривился, а через мгновение раздался вой, сделавший бы честь любой пожарной сирене.
Андрей раздосадовано крякнул, шагнул на застоявшихся ногах вперед и что было силы ударил женщину наганом прямо в некрасиво раззявленный рот. Громко хрустнули сломанные зубы. Вой прекратился. Женщина закатила глаза и без сознания упала на пол.
Глебов перемахнул через диван и бросился к окну, за которым уже сгустились сумерки. Несколько долгих секунд ничего не происходило, потом над забором показались две стриженые головы. Услышали, да и не мудрено!
Куцый и Федос (кто из них кто? – мелькнула не к месту мысль и пропала) вломились в калитку и помчались к домику, набирая скорость с каждым шагом. Оружие тускло отсвечивало в их руках.
Глебов затравленно оглянулся вокруг, упал на пол и залез под стол. Там он взвел курок и, сдерживая дыхание начал ждать.
Дверь распахнулась от сильного удара, темный силуэт на мгновение замер на пороге. В комнате было намного темнее, чем на улице, нападавшему было необходимо время для адаптации зрения. Глебов ему этого времени не дал. Он прицелился, нажал на спуск и оглох от выстрела.
Фигура в дверном проеме качнулась и стала валиться на пол, головой на улицу, навзничь.
Глебов не стал досматривать это падение, перевернулся на спину и, сильно оттолкнувшись от стены ногами, заскользил по полу, поднял револьвер и начал стрелять поверх стола в окно, за которым чернел еще один силуэт.
Револьвер оглушил его еще трижды, потом только сухо щелкал, пока Андрей не понял, что патроны в нем кончились…
Ищут пожарные, ищет полиция…
Глебов лежал на полу, раскинув руки и ждал. Пульс в висках отсчитывал минуту за минутой. Никто не шел. Рядом – рукой подать – тяжело сопела оглушенная женщина. Больше звуков не было.
Тогда он перевернулся на живот и на карачках по-собачьи подполз к убитому парню, первым делом выхватив из его теплой ладони пистолет. Потом Андрей деловито обшарил карманы, нашел водительские права и в тусклом свете наступивших сумерек с трудом прочитал – Куценко Александр Петрович.
– Ну что, Куцый, вот и свиделись, – сказал покойнику Глебов и захохотал, истерически всхлипывая и повторяя, – вот и свиделись, ага, свиделись…
Побороть истерический припадок удалось лишь через несколько минут. Совершенно обессиленный, Андрей с трудом поднялся и вышел на улицу, шатаясь словно пьяный.
Второй – Федос – лежал под окном. Ни разу не промазал Глебов – одна пуля разворотила лицо, две другие пробили китайский пуховик слева и справа от замка молнии, напротив нагрудного кармана.
Андрей долго стоял, сжимая в окаменевших кулаках пистолеты – уже бесполезный револьвер и черный тяжелый ствол Куцего – серьезную машину иностранного производства.
Наконец, в ушах перестал стучать пульс, он начал слышать и посторонние звуки, среди которых главным был шум работающего в нескольких шагах автомобильного двигателя. Он подошел к забору и увидел стоящую возле калитки черную "восьмерку", с облаком белого дыма у выхлопной трубы. Ну да, конечно…
На краю слышимости раздался еще один звук. Глебов прислушался – где-то Михаил Круг пел про Владимирский централ. Странно как-то пел – повторял один припев раз за разом, словно заело пластинку…
Тут Глебова осенило – телефон! Значит, не все карманы Куцего проверил. Телефон – такая штука, что может пригодиться в будущем, номер Белянчикова врезался в память намертво.
Он торопливо вернулся в домик, еще раз обшарил тело убитого. Телефон нашелся в сумочке на ремне. Выше него висела красивая желтая кобура. Не забыть бы снять ее – подумал Глебов и нажал на телефоне кнопку с зеленой трубкой.
– Алло, – произнес он и ничуть не удивился, услышав голос Боцмана.
– Как там у вас? – спросил Боцман. – Если никто не появится, через час возвращайтесь, ясно?
– Не вопрос. Обязательно вернемся, – хриплым голосом ответил Глебов.
Боцман внезапно замолчал, через несколько долгих секунд сказал почти ласково:
– Здравствуй, уважаемый. А где Куцый?
Вот зараза – восхищенно подумал Андрей – мгновенно просек!
– Грузинский анекдот знаешь? – едва справившись с очередным приступом истерического смеха, задал он встречный вопрос. – Учительница спрашивает: Гиви, а где твой друг Гоги? А Гиви отвечает – Гоги сегодня в школу, наверное, не придет. Но почему? – удивляется учительница. А Гиви говорит – да я его зарэзал, нахрен!
– Очень смешно, – согласился Боцман, – про Федоса спрашивать, думаю, тоже глупо?
– Ну, извини, так получилось…
– Ты бы деньги вернул, что ли, – с грустью сказал Боцман.
– А смысл? Верну я ваш общак или нет – ты же все равно от меня не отстанешь. С деньгами я хоть с голоду не подохну, да и вообще… удобнее с ними.
– А если я пообещаю, что не трону?
– Был такой фильм французский с Алленом Делоном, "Троих надо убрать", кажется. Там герой, как и я, ввязался в чужие дела, а вылезти не мог. В конце враги тоже пообещали охоту прекратить…
– Ну?
– Обманули, – вздохнул Глебов.
– Понятно…. Давай другие варианты глядеть – вот, к примеру, у тебя семья в Москве живет. Не жалко?
Глебов почувствовал, как губы кривятся в жуткой гримасе ненависти.
– Семья, говоришь? Жалко? Кого жалеть?! Они меня как бомжа из моей собственной квартиры выставили! Использовали как отмычку для столичного житья, для карьеры! Как знать, может, я первой покупкой хороший ствол с оптикой сделаю….
Глебов говорил, сам удивляясь своей ненависти – оказывается, все эти годы жила-таки в сердце обида, только повода высказать ее не было.
Понял это и Боцман – наверное, единственный человек на свете, способный понимать сейчас Глебова. Понял и снова вернулся к деньгам:
– Ствол? Ты, Андрей Иванович, в нашем мире чужой. Рано или поздно все равно засветишься – большие деньги голову кружат любому. А мы не полиция – у нас сроков давности не бывает. Так что будем тебя искать с превеликим усердием.
– Значит, – вздохнул Андрей, – прятки продолжаются? Вышел Боцман из тумана, вынул ножик из кармана…, – он вдруг представил, как Боцман, разговаривая с ним, яростно жестикулирует, отправляя своих пацанов на полной скорости к злополучной даче, и заторопился, – Короче, пошел я прятаться, гражданин Боцман. Очень хочу надеяться, что мы с вами не увидимся. В общем, прощай, Леша, не поминай лихом – ты же за общак не отвечаешь.
– Вот чертяка! – крякнул Боцман, – погоди… ты, что – в домике все время был?! Где?!
– Вот пацаны твои сейчас приедут, обыщут и тебе доложат, лады?
Глебов отключил телефон, неуклюже перелез через неподвижную женщину, вытащил из чуланчика сумку с деньгами, потом долго пыхтел, отстегивая кобуру от покойника. Уже в дверях он задержался на мгновение и, не глядя по сторонам, сказал громко:
– Ты, тетя, валила бы отсюда скорее. Сейчас приедут настоящие бандиты – им свидетели ни к чему. Тебя никто не видел. А за порядок не беспокойся – приберутся ребята, им огласка тоже без надобности. Завтра приедешь – как будто тут ничего и не было, – он подумал еще, вытащил пачку денег, бросил на стол, не считая, – это на зубы. Ну, и за съеденную консервацию. Огурчики у тебя – высший сорт.
Андрей вышел на улицу, задержался у тела Федоса, чтобы глянуть на оружие – обычный "макаров", решил не брать.