А Кодя, за неимением такой прически, обвила сосновыми ветками пояс, а за ворот заткнула несколько листов лопуха, из которых забавно, как из окошка, выглядывало ее шаловливое личико.
Когда несколькими минутами позднее дети с дядей Жоржем и Жучком, испуская настоящие крики дикарей, выскочили на поляну, Катиша-трусиша взвизгнула от неожиданности и забилась под фартук коляски, где сидела Валерия Сергеевна.
Ляля-малютка, Наташа, Наля-сказочница, Липа и Вера храбро отстаивали свою крепость, то есть тенистое дерево, изображающее теперь селение белых. Но на стороне краснокожих был Быстрая Лапа, хватавший за ноги и своих, и чужих, визжавший при этом так неистово, что битву пришлось пресечь в самом разгаре, чтобы прекратить этот дикий визг.
Валерия Сергеевна внезапно почувствовала себя дурно и решила возвратиться домой. К тому же в воздухе повеяло грозой и духота давала себя чувствовать.
- Я провожу тебя, сестра! Боюсь, чтобы тебе не стало совсем плохо по дороге, - заботливо сказал дядя Жорж, успевший сбросить с головы убор Лесного Бродяги и ставший снова прежним дядей Жоржем. - Кстати, и Люсе надо домой: она ушибла нос, следовало бы сделать свинцовую примочку! Да и гроза собирается. Уедем, а затем пришлем коляску за остальными… До дождя еще далеко, тучи только что начали собираться.
- Ну-с, детки, кто в первую очередь едет с нами? Остальных я оставляю на попечение Большой Липы. Она самая благоразумная из вас, - сказала Валерия Сергеевна.
Поглядывая тревожно на побледневшее от усталости лицо сестры, дядя Жорж усаживал девочек, вызвавшихся ехать в первую очередь.
Кроме Люси, усадили в коляску и Сашу-растеряшу, которая потеряла в малиннике подвязки с обеих ног, и поэтому чулки сползали у девочки поминутно и доставляли ей массу хлопот.
Взяли и белокурую Наташу, которая жаловалась, что у нее заболел животик, и Ляля-малютка, не отходившая ни на шаг от своей подружки, попросилась с ней в коляску.
Налю и Софочку прихватили тоже. Налю - по слабости здоровья, Софочку - из боязни оставить такую шалунью с Кодей.
- Липа, голубушка, последи за ними всеми, пока не вернется коляска! - попросила Валерия Сергеевна.
- Положись на меня, мамочка, потому что я единственный мужчина и защитник в данное время! - крикнул Слава вслед уезжавшей коляске.
- Да-да! И я тоже посмотрю, чтобы ничего не случилось! - вторила ему Кодя.
Дядя Жорж усмехнулся и незаметно указал Коде глазами на распухший нос Люси.
Кодя смущенно затеребила свой вихрастый хохол.
Жучок кинулся было вслед за уезжавшими, но Слава энергично крикнул ему, возмущенный таким поступком:
- Быстрая Лапа! Изменник! Куда? Ты обязан остаться здесь! Понимаешь?
Поджав хвост, Жучок вернулся к краснокожим братьям.
* * *
Вскоре все небо обложило тучами, и воздух накалился, как огромная печь. В лесу потемнело, и на малиновой поляне среди белого дня наступила ночь.
- Будет страшная гроза, - прошептала Вера.
- Ничего! Коляска успеет до грозы отвезти наших и вернуться! - успокаивала детей Липа.
- Ах, недаром я встала с левой ноги сегодня и надела наизнанку кофту! - сказала Маня, но вдруг спохватилась и, оглядывая девочек, стала их считать.
- Одна… две… три… - тыкала она указательным пальцем то в одну, то в другую сторону. - Ну да, так и есть, тринадцать! Ужасное число! Конечно, оно принесет несчастье! Иначе и не может быть!
- Да где ты взяла тринадцать? Нас только девять, - возразила Липа. - Ты, я, Вера, Ганя, Оля, Катиша, Кодя, Слава и Сара!
- Прошу не обижать, мы с Кодей представляем из себя шестерых людей сразу: двух лесных братьев, двух краснокожих и двух просто детей, - обиженно заявил Слава.
- А Жучок? Ты забыл его, кажется, мой краснокожий брат! - произнесла возмущенно Кодя.
Жучок почувствовал, что разговор идет о нем, завилял хвостом, как будто хотел подтвердить слова Коди.
- Ну да, забыли! Разве можно забывать Жучка!
Вдруг оглушительный удар грома сухим, трескучим эхом разлетелся по лесу.
- Гроза! Я боюсь! Мне страшно! - со слезами вскричала Катиша-трусиша и, схватив за руки сестру, метнулась с ней к дереву, стоящему посреди поляны. Здесь, уткнувшись лицом в ствол огромного дуба, она громко зарыдала от страха, закрывая руками лицо.
Ослепительная, яркая, огромная молния огненной птицей пронеслась по небу.
Все бросились к дереву следом за Катишей.
Одна Кодя, как ни в чем не бывало, стояла с поднятой к небу головой, и, захлебываясь от восторга, говорила:
- Смотрите! Смотрите! Какая прелесть! Небо точно разрывается надвое! На две огромные половины. Как это красиво! Ах, какая дивная красота!
Новый удар грома, сильнее прежнего, потряс землю.
- Кодя! Кодя! - кричали дети, укрывшиеся под деревом. - Иди к нам! Тебя убьет! Иди скорей!
Но Кодя все стояла на одном месте и, словно зачарованная, любовалась картиной разыгравшейся грозы.
Она вспоминала о таких же грозах там, в далеком море, еще при жизни отца. Он научил свою Кодю не бояться, а любить их.
А девочки под деревом шептали испуганно:
- Ах! Господи, помилуй, как страшно!
- Хоть бы гром больше не гремел! Ужас какой! - рыдала Катиша.
- У нас молнией человека убило в деревне, - сообщила Ганя, - так весь и сгорел!
- А мне не страшно! Если суждено умереть, так не все ли равно: от грозы или от болезни? - прошептала Сара. - И потом… я буду тогда с моим папочкой! - заключила она с печальной улыбкой.
- Говорила я - понедельник нынче! Не следовало ехать! Вот теперь и умрем все! Убьет нас гроза! - твердила Маня.
- Не каркай, точно ворона, - вспылила Вера.
- Смерть не страшна храбрецам, - важно произнес Слава, трепля черную шею Жучка.
Новый оглушительный удар пронесся над головами испуганных детей.
Сначала огненный зигзаг молнии прорезал небо… Затем страшный гул потряс и небо, и землю, и лес…
- Кодя! - отчаянно выкрикнул Слава, но голос его утонул среди грозового шума.
Но Кодя и без того очнулась.
- Что вы делаете, глупые?… Нельзя прятаться в грозу под деревья!.. Деревья притягивают молнию! - закричала она.
Слава, привыкший повиноваться Соколиному Глазу, как своему вождю, первый выскочил из-под развесистых дубовых веток. Жучок последовал за своим господином.
Большая Липа поколебалась с минуту, потом быстро схватила за руку Маню и побежала с ней на поляну. Сара последовала за ними.
В голосе Коди было что-то такое, что заставило ее повиноваться.
Она много видела, много испытала, несмотря на ее детский возраст. И потом Кодя не только не лжет, но попусту и не болтает ничего!
Одна только Вера упрямо остается под деревом. Да еще Катиша-трусиша, от страха зажмурившая глаза и зажавшая уши.
- Вера! Катя! - кричит Кодя отчаянно. - Скорее прочь от дерева, иначе вас убьет!
- Неправда! - сердито отвечает Вера. - Под деревом не может убить! Убивает на открытом месте, это все знают!
- Я боюсь выйти! - стонет Катиша.
- Вера! Катя! Слушайтесь меня! - повторяет Кодя.
Голос Коди звучит властно.
Она бросается вперед, хватает плачущую Катишу за руку и отрывает ее от дуба. Потом кидается к Вере.
- Ты будешь слушаться меня, Вера!
- Убирайся!
- Берегись потерять хоть одну минуту, а то будет поздно…
Одной рукой Кодя держит Катю, буквально повисшую на ее плече, другой отчаянно борется с упрямой Верой.
Та готова царапаться и кусаться, лишь бы не уступить.
Внезапно ослепительно острая молния проносится мимо и с оглушительным, громовым ударом падает вниз… От старого столетнего дуба разлетается миллион искр… Огненное пламя мгновенно разгорается на его вершине…
Сухой, отчаянный треск - и падает на землю жутко охнувшее дерево-великан…
Оглушительный удар гремит над землей. Столпившиеся на поляне дети глядят друг на друга растерянно.
- Кодя! Вера! Катиша! - стонет Большая Липа, хватаясь за голову. - Где вы? Где вы?
- Молния ударила в дерево точь-в-точь как в деревне, - шепчет Ганя и крестится широким крестом "по-деревенски".
- Господи! Царица Небесная! Владычица! Будь милостива к нам, грешным! - плачет Липа.
Она становится первая на колени и молится, припав головой к земле.
Оля рыдает на всю поляну, протягивая руки вперед, по направлению к поверженному дубу.
- Катиша! Бедная Катиша! Молния убила ее! - кричит она.
Огромное дерево беспомощно лежит перед ними. Расщепив его кору и опалив верхушку дуба, молния, проскользнув по стволу, ушла в землю.
С замиранием сердца дети смотрят на поверженного великана.
Они видели упрямство Веры, борьбу ее с Кодей в последний миг.
Рыдает Оля, рыдают Липа, Маня, Сара, Ганя и Слава, забывший теперь, что он член лесного кружка, Следопыт-Разведчик, которому плакать нельзя.
Отчаянно воет Жучок на всю лесную поляну.
* * *
- Кодя!
Этот крик вырвался разом у всех девочек.
Жучок первый с оглушительным визгом кинулся Коде на грудь, дрожа от счастья, охватившего верного четвероногого друга.
- Кодя! Ты жива? А другие? Что с ними? Где они? - посыпалось градом на девочку со всех сторон.
- Они там… Я уложила их на траву. Они живы тоже, но без памяти от испуга… - спешит она успокоить детей. - К счастью, я оказалась сильнее Веры и насильно вытащила ее из-под дерева до того, как молния ударила в дуб…
- Кодя! Милая Кодя!
- Смелая Кодя!
- Прекрасная Кодя!
Вокруг Коди теснятся взбудораженные, взволнованные дети. Ее целуют, сжимают в объятиях и плачут.
Все плачут. Даже Следопыт. Даже Жучок. По-своему, разумеется, по-собачьему.
- Соколиный Глаз, ты - смелейший и лучший из людей на земле, белых и краснокожих, - глотая слезы, говорит Слава и жмет руку Коде так, что она вскрикивает от боли.
Все последующее затем происходит как во сне: бегут к ручью за водой, приносят ее в Славиной шляпе, мочат в ней свои косынки и кладут их на головы потерявших сознание Веры и Кати…
Если бы не Кодя, вытащившая их в последнюю минуту, рискуя собственной жизнью, их уже не было бы в живых.
Это узнали все. В числе первых - дядя Жорж и кучер Михайло, приехавшие в коляске за детьми на малиновую поляну.
Они чуть не загнали лошадей, торопясь за оставленными в лесу детьми.
Пришедших в себя Веру и Катю уложили в коляску.
К счастью, девочки отделались обмороком и чувствовали себя сейчас вполне здоровыми.
Кодя, красная, как пион, выслушивает похвалы ее храбрости и самоотверженности и отчаянно теребит по привычке свой удивительный вихор.
- Кодя - настоящая героиня. Если бы не ее мужество и присутствие духа, то, наверное… - начинает дядя Жорж и не доканчивает, не будучи в состоянии побороть своего волнения, только крепко сжимает Кодину руку.
А там, в "Лесном убежище", новые похвалы, поцелуи и объятья ожидают Кодю. Потрясенная происшедшим, Валерия Сергеевна держит в объятьях девочку. Няня мечется, охает и причитает, закидывая вопросами детей. Доктор Анна Васильевна, Марья Андреевна, дети и прислуга смотрят на Кодю, как на восьмое чудо света.
После благодарственного молебна, отслуженного в крошечной церкви "Убежища" приглашенным из города батюшкой, Валерия Сергеевна сняла с себя медальон и надела его на шею смущенной Коде.
- Это тебе за спасение твоих подруг! - говорит она торжественно и целует девочку.
Кодя переходит из объятий в объятия и недоумевает, что она сделала особенного, почему ее надо так благодарить? "Ведь каждый на ее месте, - размышляет Кодя, - должен бы поступить так же!"
В тот же вечер, когда она собиралась уснуть, к ее постели подошла Вера.
- Кодя… милая… храбрая… Прости меня… - говорит Вера, прижимаясь щекой к щеке Коди. - Ах, Кодя… если бы не ты… не ты… Как мне отблагодарить тебя? - и совсем уж смущенно добавляет: - Я никогда-никогда не буду больше такой злючкой, Кодя… Подумать страшно, что стало бы со всеми нами, если бы не ты!
* * *
Вера скоро оправилась от своего испуга. У Катиши дело вышло несколько посложнее.
Дней пять Катишу била сильная лихорадка, а по ночам во сне она то и дело вскрикивала на всю комнату:
- Молния! Гроза! Спасите!
Это навело Кодю на мысль вылечить Катишу от страха, и она стала ждать только подходящего случая.
* * *
Суббота. Канун праздника.
"Лесные девочки" только что пришли из домашней церкви "Убежища", где стояли всенощную.
Наскоро закусив бутербродами с вечерним молоком, они поднялись наверх, в спальню, и улеглись по своим постелям, мечтая о тех удовольствиях, которые ожидали их каждый праздник в виде пикников и дальних поездок в лес.
Марья Андреевна, уставшая за день, раньше обыкновенного потушила лампу, и большая спальня погрузилась в темноту.
Тишина воцарилась в комнате. Только кто-то из "лесных девочек" делился впечатлениями, чуть слышно перешептываясь с соседкой по кровати, да, кряхтя и охая, няня растирала свои больные ноги.
И вот неожиданно под кроваткой Катиши-трусиши раздается громкое, слышное на всю спальню кваканье:
"Ква-ква-ква!"
Нужно сказать, что больше всего в мире, больше грозы и коров, больше темноты и свиньи Машки, больше Полкана и червяков Катя боится лягушек.
Лягушка для Катиши всего страшнее в мире. Из-за лягушек Катя никогда не решается выйти погулять после дождя, зная, что лягушки любят сырость. Она никогда не купается в лесном озере с другими девочками, потому что там водится пропасть лягушек и жаб.
И точно назло Катише, в спальню "лесных девочек" сегодня забралась лягушка!
Зубы Катиши начинают щелкать от страха. Она поднимается и пронзительно визжит на весь дортуар:
- Лягушка! Ай! Лягушка! Лягушка!
"Ква-ква-ква!" - невозмутимо отвечает непрошеная гостья из-под кровати.
- Что такое? Что случилось? - спрашивают сонные, встревоженные девочки.
- Лягушка! - вскрикивает еще раз Катиша и зарывается в подушку головой.
"Ква-ква-ква!" - снова доносится из-под кровати.
- Что ты, матушка, государынька моя?! Очнись, родная! Как может попасть лягушка в спальню, на второй этаж! - искренно возмущается няня.
"Ква-ква-ква!" - прерывает ее громкое кваканье.
- Ах, батюшки! И впрямь лягушка!
Катя продолжает кричать.
Девочки вскакивают со своих постелей и сбегаются к ней на помощь.
Особенно Оля. Она всегда очень волнуется за сестру.
Но и сама Оля, и другие девочки боятся лягушек не меньше Кати.
Они нерешительно топчутся на месте и робко переглядываются между собой.
В спальне чьей-то предупредительной рукой уже зажжена второпях лампа.
- Ай-ай-ай! Возьмите ее, иначе она прыгнет ко мне на постель! - умоляет Катиша подруг.
"Ква-ква-ква!" - неистовствует лягушка под кроватью, как будто намереваясь на самом деле подтвердить опасения Катиши и прыгнуть на постель.
- Поймайте ее! Поймайте! - кричат дети.
Как бы не так! Поймать лягушку - это, по мнению девочек, все равно, что прыгнуть в пасть бенгальского тигра!
Вдруг Софочка вспоминает, к общему удовольствию:
- Надо пойти разбудить Кодю! Если кто-либо и сможет взять лягушку в руки, так это только она!
- Правда! Правда! Софочка говорит правду! - соглашаются дети.
- Совершенно верно! - неожиданно слышится знакомый голос из-под Катиной кровати. - И в доказательство скажу вам всем - я уже поймала лягушку, она здесь, у меня в кулаке!
Вихрастая голова Коди высовывается из-под кровати.
- Ах! - вскрикивают девочки в один голос. - Лягушка у нее в руках! Лягушка!
- Что же тут удивительного? Я поймала ее пока вы тут дрожали от страха, - снова говорит Кодя, смеясь, и, присев, к немалому ужасу Кати, на край ее постели, продолжает решительным тоном:
- Я посажу ее тебе сейчас на плечи, Катиша-трусиша, если ты не возьмешь ее в руки тотчас же в присутствии нас всех! Ты должна убедиться, что лягушка вовсе не так страшна… Попробуй… И ты навсегда отучишься от своей глупой боязни! Ты слышишь меня, Катя?
Увы! Катиша слышит прекрасно и, сидя с вытаращенными от страха глазами на своей постели, лепечет заплетающимся языком:
- Кодя, милочка, дорогаечка, золотаечка! Кодя, уйди с твоей гадкой лягушкой! Уйди, пожалуйста, подальше от меня!
- Коденька, государынька моя! - вторит ей и няня, не решающаяся прибегнуть к более крутым мерам, так как сама боится всяких жаб, лягушек и мышей. - Государынька моя, уважь Катенькину просьбу…
Но Кодя неумолима.
Без малейшего колебания, обычным важным тоном Соколиного Глаза она сказала:
- Не мешайте мне отучить девочку от трусости и дать ей возможность принять прозвище храбреца! Она или возьмет лягушку и подержит ее в продолжение минуты на своей ладони, или сейчас я посажу ее на шею этой трусихи! Даю минуту на размышление. Итак, я начинаю отсчитывать: раз… два… три…
Голос Коди полон решимости, лицо сурово.
Что она не шутит - увы! - в этом сомневаться нельзя. Катиша видит отлично это суровое лицо и слышит этот решительный голос…
Все это заставляет Катишу выбрать менее жуткое из двух. Она зажмуривает глаза, раскрывает для чего-то рот во всю его величину и так, не глядя, протягивает руку Коде.
- Только скорее! Только скорее! - со слезами молит она.
Что-то холодное, твердое, страшное переходит из рук Коди в руку Катиши.
Катиша с отчаянием сжимает кулак и кричит при этом на весь дом, на все "Убежище", на всю лесную усадьбу:
- Спасите! Помогите! Я ее держу! Она у меня в руках! Спасите меня, спасите!
- Довольно, - решает Кодя и с силой вырывает у Катиши злополучную лягушку из рук.
- Молодец! Не струсила и достойна названия храброй! - одобряюще говорит она, ударяя по плечу горько рыдающую Катишу.
- А теперь, - обращается Кодя ко всем девочкам, - я вам покажу, на что может быть способен Соколиный Глаз…
И она преспокойно кладет лягушку себе в рот.
- Ах! - с ужасом вскрикивают двенадцать девочек.
- Кодя хочет съесть живую лягушку! Смотрите, лягушка у нее во рту!
- Святители! Угодники! Божия Матерь! Владычица! - шепчет, содрогаясь, няня. - И впрямь, лягушку съесть собирается, Башибузук!
Кодя смотрит на всех с минуту серьезно, авслед за этим разражается громким, неудержимым смехом.
- Не лягушка это, не лягушка, а… вот! - и она широко раскрывает рот.
Во рту Коди яблоко, отнюдь не похожее на зеленую лягушку.