Его карьера закончена: капитан Дельмонико питает отвращение к тем, кто бьет жен. Конец всем надеждам на счастье. "О, Ава, Ава! Почему ты гуляла направо и налево? Кто поверит, что я лишь один раз ударил тебя - шлюху, тебя - жалкую сучку, тебя - раздвигающую ноги перед любым мужиком! Они поверят тебе. Всегда верят женщинам. Они скажут, что гулял налево я. О, Ава, Ава! Почему?"
Он сел на голую кровать, закрыл лицо руками и зарыдал…
Верджил Симс заглянул в камеру, вздохнул и вернулся к своей работе.
- Мы не будем ждать Морти, - сказал Кори. - Он плохо себя чувствует, пошел полежать. Чем быстрее мы обследуем наш сектор, тем скорее Фернандо выделит нам новый.
- Могу я поехать на собственной машине? - спросила Хелен.
Кори настороженно посмотрел на нее. Девушка была слишком напористой и этим напоминала ему Морин.
- На этой маленькой итальянской машине, под завязку начиненной электроникой?
- Естественно, - ответила она, высокомерно выгнув брови.
- Хорошо, но будь на связи, слышишь меня? Базз, ты поедешь со мной или сам по себе?
- Сам по себе, - не задумываясь ответил Базз. - Мы же просто ищем, здесь не нужна грубая сила. Если найдет один - значит, обнаружила вся команда.
- С этим я могу смириться, - сказал Кори, направляясь к двери.
- Сэр, можно я сначала проверю, как там Морти? - спросила Хелен.
Да она мертвого замучит!
- Хорошо. Поступай как знаешь! - огрызнулся Кори и вышел.
Хелен спустилась вниз, стуча по ступенькам своими туфельками без каблуков - бесшумно ходить в них не получалось, и пересекла двор, ведущий к старой пристройке и камерам.
Она толкнула дверь и увидела за стеклянной перегородкой Верджила Симса, который работал в своем кабинете, склонив голову.
- Привет, Верджил! - сказала девушка. - Как Морти?
- Думаю, сейчас спит. Жена прислала ему бумаги на развод, и он совершенно раздавлен.
- О, бедный Морти! Он сам тебе рассказал?
- Не было необходимости. Бумаги валялись вокруг него на кровати. Ему будет гораздо лучше без этой сучки, но он отказывается понимать очевидное. И здесь не только его любовь к ней. Думаю, он ужасно боится, что она его обчистит. Морти скупее, чем Скрудж.
Грохот револьверного выстрела прервал их разговор, на миг они замерли.
- Морти! - закричал Верджил, выскакивая из-за стола.
Он выскочил за дверь и бросился по коридору к самой последней камере. Сержант распахнул дверь и так резко остановился, что Хелен налетела на него.
- Господи, Морти!
Хелен немного отодвинула Верджила в сторону и увидела Морти, сидящего на краю кровати. Его тело обмякло, в руке он по-прежнему сжимал свой револьвер тридцать восьмого калибра, а брызги крови и ошметки мозга сюрреалистичным узором окрасили стену позади него.
- Выходите отсюда, Верджил, - резко скомандовала Хелен, выталкивая его из дверного проема и закрывая дверь перед двумя подбежавшими к ним полицейскими.
- Ты, - обратилась она к одному из них, - возвращайся и охраняй главный вход. Никто не должен войти в тюремный блок. А ты, - девушка переключилась на второго, - оставайся здесь. Никого внутрь камеры не пускать.
Верджил Симс, казалось, вот-вот потеряет сознание; Хелен отвела его в кабинет, усадила в кресло и сняла телефонную трубку.
- Капитан Дельмонико? Пожалуйста, немедленно приходите в тюремный блок и захватите капитана Васкеса. Здесь произошел несчастный случай.
Кармайн и Фернандо пришли вместе пять минут спустя и в некотором удивлении уставились на молодую женщину, которая, по-видимому, взяла на себя командование.
- Никто не приходил и не входил, и я еще не звонила медэксперту, - доложила девушка. Ее лоб покрыли капельки пота. - Сержант Джонс выстрелил себе в рот пять минут назад. Сержант Симс и я услышали звук выстрела. Мы уже ничего не могли сделать для сержанта Джонса, поэтому закрыли дверь в камеру, пришли сюда и сразу же позвонили вам.
- Мы? - спросил капитан Васкес.
- Да, сэр, мы, - решительно ответила Хелен.
- А что вы здесь вообще делали, мисс Макинтош? - опять спросил Васкес.
- Я беспокоилась за сержанта Джонса, сэр, потому что ему принесли бумаги по разводу.
- Почему искали его здесь?
- Я предполагала, что в таком состоянии Джонс пойдет к сержанту Симсу, сэр. Я исходила из имеющейся у меня информации.
- Когда Морти появился, я думал, он хочет немного отдохнуть, сэр, поэтому предложил ему пойти в женскую камеру, - рассказал Верджил Симс.
- Идемте! - скомандовал Фернандо.
Оба капитана смотрели на застывшего Морти Джонса, который сидел все так же, как в тот миг, когда он вставил револьвер в рот и нажал на курок.
Открылась дверь и вошел Патрик О'Доннелл.
- Иисусе, Кармайн! Неужели никто не подозревал, что к этому идет?
- Я подозревал, - ответил капитан. - К несчастью, его лейтенант отказался меня слушать.
Кармайн взглянул на бумаги на кровати; вытащив из кармана и надев перчатку, он взял фотографию Авы Джонс в полный рост.
- Кто-то фотографию здорово подправил, - сказал он Фернандо.
- Бедный сукин сын! - не удержался Фернандо. - Почему он не дождался судебного решения? Подрисовку делал любитель, она бы ни выдержала проверки в суде.
- Теперь уже слишком поздно. Он мучился, Патси?
- Я бы сказал, что ни секунды, братишка. Пуля прошла через жизненно важные части ствола головного мозга, насквозь.
Фернандо отвел Кармайна в сторону.
- А как быть с разрешением воспользоваться женской камерой? - спросил он.
- Понятия не имею, - честно ответил Кармайн. - Могу лишь сказать, что Морти и Верджил Симс были приятелями еще со времени их учебы в академии. Потом они вместе в течение нескольких лет работали на одной патрульной машине. Симс ведь поставлен сюда всего несколько недель назад.
- Да. Нам необходим изолятор, Кармайн. И еще мне придется допросить мисс Макинтош.
Кармайн непонимающе уставился на него:
- Зачем?
- Она оказалась здесь именно в это время.
- По моему особому распоряжению. Я попросил ее присматривать за Морти, когда узнал, что ему доставили бумаги, которые, по моим прикидкам, относились к разводу. Мисс Макинтош нужна нам. У нас не хватает людей для поисков Курта фон Фалендорфа.
Капитан полицейского управления кивнул в знак согласия:
- Хорошо, верю тебе на слово.
- Было бы неплохо! - ответил Кармайн, который совсем не выглядел польщенным. - Я не привык, чтобы в моих словах сомневались. Ничто не дает тебе права усомниться во мне. Новой метле стоит поберечь свою щетину для настоящей коррупции. А здесь не коррупция - здесь трагедия.
Он бросил быстрый взгляд на Хелен, проходившую обратно мимо приемной тюремного блока; его лицо хранило непроницаемое выражение. Но когда капитан вышел, девушка отправилась за ним следом.
- Ты согласовала с Верджилом все нюансы, чтобы не возникло двусмысленности? - спросил он. - Если капитан Васкес заподозрит влияние спиртного…
Она взглянула на него своими ясными голубыми глазами:
- Да, конечно, сэр. Не надо все усложнять новому капитану управления.
- Хорошо. Теперь отправляйся делать то, что планировала раньше.
"А я пока, - думал он, - буду разгребать ту неразбериху, которую повлечет за собой смерть Морти Джонса. Он наверняка не оставил завещания; мужчины, подобные Морти, не пишут завещаний и не строят планов на будущее. Выходит, его трахающаяся с копами жена всего не получит; а если бы он написал завещание, то вполне мог бы сделать ее единственной наследницей. Его дети унаследуют не меньше половины; органы опеки "Охрана детства" не позволят суду дать Аве возможность распоряжаться наследством детей. О Господи, что за наказание! Глупая, похотливая жена! Почему Морти любил ее?"
Он попытался найти Кори, но ему сказали, что лейтенант Маршалл отправился на поиски Курта фон Фалендорфа. Тогда Кармайн отправился к Сильвестри.
- Мне не удалось принять должные меры предосторожности, - повинился он.
- Чушь, Кармайн! Полицейские редко убивают себя во время дежурства, хотя по статистике число застрелившихся копов растет каждый год. Работа тяжелая и зачастую неблагодарная. Скольких женщин ты знаешь, которые способны смириться с мужем-полицейским? Чертовски мало! Моя Глория, Дэннина Нетти, твоя Дездемона да Бетти Эйба. Может, у Фернандо Соледада. Не много. А если уж у полицейского неподходящая жена…
- Ты прав, Джон. Во всем виновата Ава. Нашла хобби - путаться с копами! Я вот думаю: какое у нее настоящее имя? Берта? Гертруда?
- Может, все-таки Ава?
- Я знаю только одну Аву - Ава Гарднер.
- Кинозвезда. Прекращай винить себя, Кармайн. Даже если Хелен Макинтош, совсем новичок, смогла увидеть приближающийся срыв, то Кори уж точно должен был. Хелен отлично себя проявила!
- Гораздо лучше, чем я надеялся. Нью-Йоркский департамент полиции потерял хорошего детектива, когда решил спихнуть ее на регулировку дорожного движения. Очень сообразительная!
Тем не менее Кармайн не стал посвящать комиссара в то, что ее сообразительность помогла состряпать безупречную историю в помощь сержанту из тюремного блока, который нарушил правила ради старого друга.
- Я пойду поищу адрес Авы, - сказал Кармайн.
Тусклая лампочка за толстым стеклом и металлической решеткой, которая располагалась на потолке возле дверного люка, - вот и все освещение бункера, хотя острое зрение Курта позволяло ему различить некий намек на серьезную проводку. Этому освещению было далеко до естественного.
Курт испытывал сильное чувство голода, но больше всего хотел пить. По его подсчетам, прошло уже более двенадцати часов с момента заключения; запястье по-прежнему украшали часы, но они были разбиты. Мужчина смутно помнил, как его машину отбросило в сторону на Персимон-стрит и он выбрался наружу, чтобы понять причину. Потом был сильный удар по голове и - пустота. Самым ужасным в болезненном пробуждении оказалась саднящая пульсация левой руки, грубо перевязанной его собственным платком. Когда он снял пропитанную кровью ткань, желая выяснить произошедшее с рукой, стало ясно - мизинец отсутствовал! Отрезали! Обрубок пальца вновь начал кровоточить, и Курт с трудом снова обмотал его и завязал с помощью правой руки и зубов, болело дико, и платок снова был насквозь мокрый. Зачем они так поступили?
Еды не было никакой, зато в одном углу стояла двухлитровая бутыль с водой, в другом - пустое ведро. Не раздумывая, он начал жадно пить, даже пролил немного воды себе на рубашку, как вдруг ему в голову пришло, что ее могут больше и не принести. В голове стучало, глаза сильно жгло, словно в них насыпали песок.
Он прислушался. Ни свиста ветра, ни журчания воды, ни шума проезжающих автомобилей, ни гула напряжения в проводах над головой или в кабелях под ногами, ни грохота от бурильных молотков или громоздких гусеничных машин - ни единого звука и ни малейшей вибрации. Ничего. Ничего! Что касается зрения, то без тусклого света лампочки он был бы словно слепой.
Курт не знал, как долго просидел, съежившись в углу; он то проваливался в спасительное забытье, то приходил в себя, а один раз даже уснул. Потом он вскочил на ноги и начал ходить взад-вперед, взад-вперед… Бесполезное занятие, трата сил! Пошатнувшись, Курт резко сел на бетонный пол; удар отдался болью в крестце, он заплакал. Слезами тоже не поможешь. Всхлипнув, он полез в карман брюк в поисках другого платка. Его не оказалось. Должно быть, они использовали его, чтобы перевязать руку в самом начале, а потом выбросили. Из кармана выпал карандаш, прокатился немного по полу и остановился. Вытерев лицо перевязанной рукой, Курт принялся размышлять: судя по движению карандаша, пол почти идеально новый. По крайней мере в этом месте.
Изучение поверхности пола заняло некоторое время, хоть какое-то занятие. Закончив с полом, Курт провел рукой по стене. Оштукатуренная, практически гладкая, но не покрашенная. Интересно, почему кто-то позаботился оштукатурить стену, однако не покрасил ее или не поклеил обоями? После этого Курт занялся опустошением своих карманов: три в куртке, один в рубашке, два в брюках. Ни бумажника, ни ключей, хотя они были при нем, когда он садился в "порше" после ресторана. Трофеи оказались вполне предсказуемыми: пятнадцать сделанных в Германии карандашей с жестким грифелем, четыре красные шариковые ручки, ластик от "Фабер-Кастелл", записная книжка на пружине, швейцарский складной нож, набор миниатюрных отверток в пластиковой прозрачной коробочке и бутылочка с корректирующей жидкостью "Ликвид пейпер".
Сильнейшая жажда высушила рот, оказалось невозможным смочить его слюной, поэтому он стиснул губы. Курт не был физиологом, но прекрасно понимал, что открытый рот высыхает гораздо быстрее закрытого. В одиночестве нет необходимости говорить, поэтому он будет держать рот постоянно закрытым. "Пока, - с иронией подумал Курт, - не придет смерть". Теперь он знал: ему предназначено умереть.
Как провести время? Это был наиглупейший из вопросов, пока он не взглянул по-новому на свою сокровищницу карандашей и ручек.
"Я буду писать на стенах математические вычисления! - с волнением подумал он. - Я снова прорешаю все свои уравнения и проверю их правильность. Некоторые коллеги сомневаются в моей правоте, и я доказал бы несостоятельность их сомнений в удобной обстановке кабинета, пользуясь обычной доской. Но здесь, в этом месте, подобное невозможно. Я напишу совсем мало, не имея возможности ничего стереть. К тому моменту, когда мои руки ослабнут и не смогут больше держать карандаш, я оставлю на этих стенах все мои исследования. А если карандаш затупится, я смогу поточить его складным ножиком. Мне никогда не понадобится приспособление ножика, помогающее извлечь камень из лошадиного копыта, но я прекрасно смогу воспользоваться его лезвием".
Курт встал в центр комнаты и внимательно оглядел свою темницу: откуда начать? С того дальнего левого угла! Он был так возбужден, что, поворачиваясь, задел левой рукой о стену и опять пошла кровь. Курт фон Фалендорф, со злостью взглянув на больную руку, отправился к выбранному месту и написал внизу красной ручкой большой знак бесконечности. Его главы будут обозначены красным, напоминая Хелен и ее разноцветные записи.
- Когда я услышала, - сказала Дездемона, шагая рядом с Кармайном через лес, - что почти все занимаются поисками по одному, то решила - Джулиану и Алексу не повредит провести несколько дней с Прунеллой. У меня так давно не было возможности отправиться в поход, поэтому не смей отсылать меня домой.
Она шла перед ним по горному хребту, словно фигура на носу огромного корабля, которая первой встречает удар стихии. Что за женщина! Богиня! И она принадлежит ему!
- Не отошлю. Сегодня мне не хочется быть одному, - сказал он. - Полагаю, ты уже слышала про Морти Джонса?
- Да. Мне позвонила Нетти Марчиано, а потом еще Джон Сильвестри; он сказал, что ты слишком винишь себя.
- Почему люди ухитряются так загнать себя в угол, что единственным выходом становится выстрел в голову? - спросил он.
- Самоубийство - эгоистичный поступок, любовь моя, и ты это знаешь. Подумай, сколько нерешенных дел оставил после себя Морти Джонс. По словам Нетти, даже завещания нет. Им с Авой следовало составить завещания еще в день свадьбы, как сделали мы. Уйти таким образом, когда есть дети и имущество, очень эгоистично, особенно при наличии мстительной и жадной жены. Нетти считает, что теперь Аве придется искать любовников в других местах, а не в полиции Холломена. Местные настроены против нее. Бедные маленькие детишки теперь будут совсем заброшены - Аву интересует только то, сколько денег она сможет получить.
- А я боялся, что с уходом Денни на пенсию такой источник информации, как Нетти, иссякнет. Рад ошибаться. Она так долго нас во все посвящала. - Кармайн вздохнул: - Я тоже переживаю за ребятишек. Мне иногда думается, что людям было бы неплохо получать разрешение на право заводить детей. Как бы то ни было, Морти не выстоял и его нет. А вот как мне теперь вести себя с Кори?
Дездемона остановилась и прикрыла глаза, солнце уже вышло из зенита.
- Здесь внизу есть хижина?
- Да. Наши поиски точно не принесут результатов, но мы все равно заглянем под каждый камушек.
- Ты будешь вести себя с Кори как следует, - сказала она, когда они начали спуск к хижине. - Он, несомненно, заслужил выговор.
- Я со страхом жду худшего.
- Конечно, ты боишься худшего! - подхватила Дездемона. - Ведь ты - хороший начальник, а хорошие начальники одновременно и добрые, и суровые. Мне плохо, когда я вижу, как плохо тебе. Но я сделаю все, чтобы помочь тебе. Например, приготовлю на ужин любимые блюда, - с лукавой улыбкой добавила она.
- Ужасная женщина! Еда не стоит у меня на первом месте.
- Будет, когда придет время ужина.
Они осмотрели давно покинутый домик. В нем не было ни погреба, ни какой-либо прочно запирающейся комнатушки.
- Теперь движемся по направлению к Норс-Рок, верно? - спросила Дездемона, когда они пошли дальше.
- Да. Там в расщелине стоит большой заброшенный дом.
- Ты думаешь…
- Мы сходим туда завтра. Но Курта там не найдем. Будь ты похитителем, разместила бы ты там свою жертву, зная, как легко туда добраться? И оставила бы целую неделю между требованием выкупа и сроком его перевода? Нет, они спрятали Курта в такое место, которое практически невозможно найти.
- О, Кармайн! - воскликнула Дездемона. - Люди столь алчны! Я скорее могу понять Додо, который убивает из-за сексуальных желаний, которые он не в силах контролировать. Но жадность! Она гораздо хуже жестокости!
- Любое убийство - зверство. - Кармайн бросил на жену проницательный взгляд. - Начинает темнеть, любовь моя. Давай вернемся домой к нашим детям.
- Мы досконально прочесываем местность, фрау фон Фалендорф… Мы скорее всего найдем место заключения вашего брата, но мы работаем вслепую… Думаю, вам не следует опасаться, что прилагаемые нашей полицией силы не соответствуют поставленной перед ними задаче… Да, мадам, все правильно, но мы не можем запретить нашим журналистам писать. У нас - свобода прессы, и самые ее недобросовестные представители ударяются в измышления, если история для них недостаточно драматична… Я согласна, эта история не нуждается в измышлениях, но… Спасибо, фрау фон Фалендорф… До свидания.
- Уфф! - воскликнула Хелен, кладя трубку. - Они действительно думают, будто только они способны что-либо делать? Вот властный человек, эта фрау! Она или подозревает или точно знает о немецком происхождении похитителей, поэтому постоянно обороняется. Я правильно с ней говорила, сэр?
- Ты все сделала хорошо, - ответил Кармайн. - Меня сбивает с толку, что семья фон Фалендорф не прислала никого в Холломен. Он-то здесь, и не важно, где похитители. Отсюда вытекают две возможные причины: либо Дагмар знает, что Курт уже мертв, либо уверена, что Курта вернут живым. Я спрашиваю себя: вдруг кто-то в Германии, играющий на стороне похитителей, находится в прямом контакте с Дагмар и она же предпочитает доверять злодеям из собственного государства, а не хорошим парням из страны, с которой она не знакома? Более того, из страны, укравшей у нее любимого младшего брата. Она уже забыла, что он эмигрировал по собственной воле.