***
Часы в Колиной комнате показывали час ночи.
В квартире царил беспорядок, который перед уходом произвел Коля. Родители, очевидно, решили оставить все в неприкосновенности до возвращения сына. И сейчас они вновь были похожи на погорельцев на пепелище.
- Ну, как это называется? - уже в который раз спросил жену Гаврила Степанович.
- Ты меня спрашиваешь? Я сама с ума схожу, - сказала Зинаида Петровна. - Дай мне хотя бы убраться.
- Нет, - твердо сказал Гаврила Степанович, - он уберет сам. И вернет деньги.
- Где он их возьмет?
- Где хочет.
- Ты бы видел его! Чужое лицо. Позвони Липатовым, Гаврик. Спроси, где их Женя.
Колин папа придвинул к себе телефон и набрал номер. Ему ответила Женина мама:
- Да? А-а… Гаврила Степанович… Нет, мой Женя дома. В одиннадцать. Что вы, с моим Женей такого не бывает. В это время он всегда спит.
И действительно, на тахте безмятежно спал Женя. Его одежда была аккуратно сложена на стуле.
***
А в дощатом заборе, отделявшем Колин двор от Парка культуры и отдыха, том самом заборе, на котором висела фанерка с надписью "Хода нет", медленно сдвинулась с места одна доска.
Сквозь образовавшийся проход проникла… Лидия Николаевна, а потом и ее спутник.
- Видели бы тебя сейчас твои ученики, - сказал молодой человек.
- Видели, и не раз. Дорожка, знакомая с детства. Ты думаешь, мне легко быть Лидией Николаевной?
- У вас в парадном на стене написано: "Лидка - плакса". Это, случайно, не про тебя?
- Очень может быть, - усмехнулась Лидия Николаевна. Остановившись возле пожарной лестницы, она сказала: - По ней я на крышу лазила. Теперь, когда никого нет, двор опять мой.
Наверное, это означало, что сегодня молодой человек мог не опасаться любопытных взглядов учеников Лидии Николаевны.
Но только он положил руку на плечо девушки, как тотчас же ему пришлось ее отдернуть.
- Твой ученик, - сказал молодой человек, увидев фигуру подростка, появившуюся в арке ворот.
- Голиков… - прошептала Лидия Николаевна.
- Ничего себе! - Молодой человек посмотрел на часы.
- С ним что-то случилось. Я его никогда таким не видела. Я побежала, - заторопилась Лидия Николаевна, когда Коля, бросив равнодушный взгляд на стоящую у пожарной лестницы пару, скрылся в подъезде.
- Куда, зачем?
- Не знаю. - Лидия Николаевна посмотрела на светящееся окно Колиной квартиры. - Родители, конечно, не спят…
***
Когда Коля вошел в большую комнату своей квартиры, часы показывали половину второго.
С угрожающим видом встал с кресла Колин папа. Его руки были скрещены на груди. Но когда он увидел лицо сына, руки сами собой опустились. Молча стояли друг против друга отец и сын. В дверь заглянула мама и тоже застыла. Тогда Колин папа тихо увел жену.
В маленькой комнате Колины папа и мама убирали разбросанные сыном вещи. Гаврила Степанович, поглядев на пластмассового жирафа, порылся в карманах и положил под него деньги.
***
А Коля лежал на тахте не раздеваясь. Он уткнулся головой в подушку.
В большую комнату вошла мама.
- Разденься, Коля, - сказала она.
Коля молчал.
А потом спросил:
- Мама, вот ты все-таки женщина. Скажи, я интересный человек?
В дверях появилась голова Колиного отца. Он сделал знак жене, чтобы та ответила положительно.
- Откровенно? - спросила Зинаида Петровна сына.
- Откровенно… - промычал в подушку Коля.
- Пока что, на мой взгляд, не очень…
***
На следующее утро Коля, как всегда, отправился в школу. Но не дошел до нее.
Он появился в Десятом квартале у Надиного парадного в тот момент, когда девушка выбежала из подъезда, торопясь в училище.
Надина мама крикнула из окна:
- Надя, пояс забыла! - и бросила его дочери.
"Опять", - подумал Коля и обрадовался, что все-таки пояс оказался в Надином портфеле. Он хотел было остановить девушку, но не решился.
***
Так продолжалось несколько дней. Коля по утрам отправлялся якобы в школу, а на самом деле поджидал Надю то на остановке троллейбуса, то в метро, а иногда и просто на уличном перекрестке, где, по его расчетам, должна была пройти девушка. Но ни разу Коля не осмелился заговорить с ней.
Однажды, когда Коля уныло стоял у служебного входа в Большой театр, в котором у Нади шли репетиции, будущая балерина сама заметила Колю. Заметила, но не остановилась.
- Надя! - негромко сказал Коля.
Но Надина рука уже была на бронзовой ручке двери.
Рука задержалась на мгновение, но через секунду тяжелая дверь захлопнулась, и Коля должен был решать, ждать ли ему у этой двери до конца репетиции или уйти домой.
Коля решил ждать.
Неожиданно он услышал за спиной громкий скрип тормозов. Из новенькой, но уже повидавшей виды машины вышла Красовская. Скользнув по Колиному лицу рассеянным взглядом, она прошла мимо мальчика, но у самой двери служебного входа внезапно остановилась, как бы вспомнив что-то.
- Здравствуй! - обернулась к Коле Красовская.
- Добрый день, - ответил Коля.
- Я тебя знаю. А ты меня помнишь?
- Я-то вас конечно.
- Только не смотри на меня такими глазами, а то я сейчас заплачу. С Надей поссорились?
- Да.
- А кто виноват?
- Я.
- Значит, она.
- Почему?
- Если бы ты сказал, что она, то я ни минуты не сомневалась бы, что виноват ты. Идем. - Красовская взяла упирающегося Колю за руку. - Идем, идем. - И она втащила его в подъезд.
***
Обширные "карманы" огромной сцены Большого театра постепенно заполнялись артистами, готовившимися к репетиции. Технические служащие в черных и белых халатах в любую минуту готовы были прийти им на помощь.
Коля шел вдоль кулис, оглядываясь по сторонам.
В укромном уголке примостился какой-то молодой человек с микрофоном в руках. На его коленях Коля увидел репортерский магнитофон.
- Наш микрофон за кулисами Большого театра. Сейчас здесь идет репетиция балета "Спящая красавица".
"Репортер", - догадался Коля и стал прислушиваться к голосу молодого человека.
- В главной роли зрители впервые увидят известную балерину Раису Дмитриевну Красовскую. После репетиции я возьму у нее интервью. В ролях Феи Смелости и Феи Беззаботности впервые выступают ученицы хореографического училища Галина Кузина и Надежда Наумченко. Любители балета знают, что балерина иногда в течение одного только акта по нескольку раз меняет свои балетные туфельки. И вот уже пестрыми "островками" стоят они наготове под сенью кулис…
Коля взглядом нашел "островки", о которых говорил репортер, и стал обходить их, как будто надеялся найти Надю.
И вдруг Коля увидел Надину подругу Галю. До этих пор она специальной теркой обрабатывала подошву своих туфелек. Потом подошла к одному из "островков" и спросила техническую служащую:
- Это чьи?
- Нади Наумченко, - ответила та.
Галя расположила свой "островок" рядом, а Коля застыл возле Надиных туфелек, как часовой на посту.
***
Красовская "разогревалась" у балетного станка, установленного в ее уборной. Надя осматривала свой костюм перед огромным зеркалом.
- Ты сейчас никого не встретила у служебного входа? - как бы невзначай спросила девушку знаменитая балерина.
- Встретила, - ответила девушка так же.
- Я лично не выношу, чтобы меня вот так ждали, - продолжала балерина, - и презираю тех, кому это нравится.
- Я тоже, - ответила Надя, - но дело в том, что я в Коле разочаровалась.
- Да? Бедняжка! А я до самой пенсии собираюсь только очаровываться. Между прочим, администратор мне никогда не отказывает в пропуске за кулисы. Позвонить?
Надя отрицательно покачала головой.
- Уже позвонила. Да какая же ты актриса, если не то что на целый зал, а на одного несчастного мальчишку повлиять не можешь! Да он бы у меня был такой… - Красовская энергично проделала "большой батман", - какой я захочу! Стоит, понимаете, а глаза… невозможно пройти мимо. У вас в классе все такие вертушки?
Надя не успела ответить. Раздался голос из репродуктора:
- Всех занятых в первом акте прошу на сцену.
- Господи, господи, господи! - запричитала вдруг Красовская. - Зоя Павловна в зале, я видела. Боюсь Зою Павловну, боюсь Зою Павловну, боюсь Зою Павловну…
***
В полутемном зрительном зале за режиссерским столиком, рядом с постановщиком, сидела Надина учительница Зоя Павловна. Занавес был закрыт. Музыканты настраивали инструменты.
Возле "островка" из Надиных туфелек нес вахту Коля. Но вот появилась Надя. Коля замер. Надя сделала несколько шагов и остановилась. Потом она решительно подошла к своим туфелькам и стала производить с одной из них какие-то странные манипуляции: сначала послюнявила пальцем задник, а затем, взяв туфельку в ладонь, как держат в руках птицу, подышала на нее, словно отогревая.
- Надя, - сказал Коля. - Я тебя сначала даже не узнал.
Девушка молчала, продолжая дышать на туфельку.
- Я… не знаю, что тебе говорить…
- И я не знаю… - отозвалась наконец девушка.
- Но я думаю про это двадцать четыре часа в сутки.
- И когда спишь?
- И когда сплю.
- И ничего не придумал?
Коля отрицательно покачал головой.
- Красовская на месте? - донесся голос режиссера из репродуктора.
Знаменитая балерина шла вдоль обширного "кармана" сцены. Она остановилась около своих туфелек.
Помощник режиссера, стоявший у пульта с множеством кнопок и переключателей, ответил в микрофон:
- На месте, Яков Семенович.
- Открывайте занавес и спросите у Раисы Дмитриевны, можно ли начинать.
Красовская молча кивнула.
- Можно, - сказал помреж в микрофон.
В репродукторе раздался голос Зои Павловны:
- Рая, помни, это надо танцевать очень элегантно, легко, но в то же время с большой силой и смелостью. А главное - ничего не бояться.
- Я из этой кулисы выхожу? - спросила Красовская помрежа.
- Да.
У кулисы, на которую показала балерина, тотчас же собрались все присутствующие. По винтовой лестнице с колосников спускались рабочие, чтобы увидеть, как будет танцевать Красовская.
Появилась парикмахерша с париком в руках. Надя тоже подошла к кулисе, а за ней и Коля. Он огляделся и увидел, что даже пожарник в форменной фуражке был весь внимание.
Балерина выпорхнула на сцену, словно ее заставило взлететь в воздух объединенное усилие всех, кто собрался сейчас у кулисы.
- Здорово! - глядя на танцующую Красовскую, сказал Коля.
Надя нахмурилась.
Внезапно Зоя Павловна захлопала в ладоши.
- Рая, - сказала она, - смотри на дирижера, - он так ясно показывает.
- Он хочет, чтобы я умерла, - сказала балерина, тяжело дыша. - Откуда такой темп?
- Так у Чайковского, - сказал дирижер.
- Если тебе трудно, значит, ты неправильно живешь на сцене, - сказала Зоя Павловна. - Отдохни, приди в себя, а потом начнешь сначала.
Сквозь коридор, образовавшийся из болельщиков, ступая всей ступней, некрасивой, тяжелой походкой прошла балерина. Болельщики старались на нее не смотреть. Техническая служащая поднесла к губам Красовской стакан с водой. Та сделала один глоток, не прикасаясь руками к стакану. Ее руки в это время вырвали у технической служащей полотенце.
- Мамочка, мамочка моя дорогая! - причитала балерина, вытирая лицо и плечи.
- Раечка, миленькая, - попыталась успокоить ее пожилая женщина.
- К черту! - сказала балерина.
Она подошла к какой-то лесенке из трех-четырех ступенек, очевидно детали декорации, и, став коленями на одну из них и упершись локтями в другую, отдыхала в такой позе, одинокая и жалкая.
Зоя Павловна шепталась с постановщиком. Дирижер переговаривался с оркестром. Только один Коля не мог оторвать взгляд от Красовской.
- Не смотри туда, - шепнула Надя.
Но Коля не шелохнулся. Тогда Надя отошла от него.
Знаменитая балерина заметила юношу и сказала одно слово:
- Видал?!
Это было сказано с какой-то мучительной злостью.
- Пока Раиса Дмитриевна отдыхает, - вновь зазвучал из репродуктора голос постановщика, - пройдем па де сис. Благо с нами сегодня Зоя Павловна.
На сцену выпорхнули ученицы хореографического училища. Среди них - Надя и Галя.
Теперь Коля как бы разрывался между танцующими на сцене девушками и Красовской. Тем более, что до него время от время доносился голос Зои Павловны, хвалившей своих учениц:
- Молодцы!.. Хорошо, девочки!.. Прекрасно, Надя!..
Коле стало обидно за знаменитую балерину.
А Красовская, вновь увидев сочувственный Колин взгляд, не меняя позы, махнула рукой в сторону сцены:
- Туда, туда смотри.
Рядом с пультом помощника режиссера стоял телевизор, на экране которого был виден дирижер, размахивающий своей неумолимой палочкой. Красовская погрозила дирижеру кулаком.
Когда окончился па де сис, технические служащие протянули девочкам стаканы с водой и полотенца.
Надя, совсем как Красовская, причитала:
- Мамочка, мамочка, мамочка…
И Коля понял, что это не жалоба. Наверно, подумал он, балеринам надо что-то шептать после трудного танца, чтобы быстрей восстановить дыхание.
Надю все поздравляли, и девочка даже не смотрела на Колю.
- Раиса Дмитриевна, пожалуйста, еще раз, - сказал постановщик.
***
…На этот раз и Коле было ясно - у Красовской что-то не получалось. Ее движениям не хватало легкости, изящества.
- Рае не надо было отдыхать, - тихо сказала Зоя Павловна. - Она остыла. - И захлопала в ладоши: - Не то! Сначала. Отдыхать не будешь. В танце отдохнешь!
Рядом с Колей парикмахерша шепнула пожарнику:
- У нас есть три отличные Авроры. Зачем нам еще одна?
Эти слова Коля воспринял как удар в спину, как позорное предательство.
Вдруг дирижер постучал по пюпитру:
- Николай Александрович, время репетиции истекло. Я должен освободить оркестр. Скоро вечерний спектакль.
Помреж вышел на сцену:
- А у меня рабочие, с утра…
- Внимание! - произнес постановщик. - Все свободны. Оставьте дежурный свет.
***
Погасли огни рампы. Все участники репетиции, рабочие сцены и технические служащие в белых и черных халатах быстро разошлись.
Зоя Павловна и постановщик поднялись на сцену. Здесь сейчас царил полумрак. Сев на стул, предложенный режиссером, Зоя Павловна сказала:
- Ну, вот что, снимай свой парик, девочка, и начнем работать. Спокойно и без нервов.
У рояля, стоявшего за кулисами, Коля увидел дирижера. Коля огляделся и заметил, что, кроме него и дирижера, за кулисами нет никого.
***
- Надя, Надя, - шептал Коля, мечась по коридорам театра.
Наконец он увидел девушку. Надя стояла в компании своих друзей и весело смеялась.
- Надя! - позвал он ее негромко.
***
А на сцене шла работа. То и дело раздавались хлопки Зои Павловны, и знаменитая балерина начинала свой танец сначала.
***
… - Я знаю, о чем ты меня хочешь спросить, - на минуточку покинув своих друзей, сказала Надя Коле. - Как я к тебе отношусь? Положительно или отрицательно? Отрицательно. Да, да, от-ри-ца-тель-но.
***
Легко, свободно, неузнаваемо изящно танцевала на сцене Красовская.
Когда она закончила танец, к ней подошла Зоя Павловна.
- Вот сейчас совсем другое дело. Ты сама почувствовала?
- Да, - тяжело дыша и в то же время счастливо улыбаясь, ответила знаменитая балерина. - Только я боюсь, что не смогу повторить.
- Да ты теперь не сможешь иначе, глупенькая. Пойдем.
Постановщик протянул Красовской полотенце. Дирижер встал из-за рояля и поцеловал балерине руку. Красовская, достав откуда-то термос, сделала глоток и улыбнулась дирижеру, которому еще совсем недавно грозила кулаком.
- И никто не видел. И никто, никто не видел, - шептала она.
- Я видел… - послышался голос из глубины кулис.
Это сказал Коля. С ним произошло что-то странное. Он не смог после разговора с Надей уйти из театра. Коле почему-то показалось, что он непременно должен увидеть победу Красовской, словно эта победа могла принести ему утешение. И он стоял, прислонившись к витой железной лестнице, а Зоя Павловна, Красовская, режиссер-постановщик и дирижер смотрели на растерянного мальчика, в глазах которого блестели слезы.