***
До вечера было еще далеко, когда Леша в парадной куртке и брюках для особо торжественных случаев, что-то дожевывая на ходу, захлопнул дверь своей квартиры и стал звонить в соседнюю на той же лестничной площадке. Ему открыл Волик. Он был в трусах и майке.
- Одевайся, - сказал Леша.
Через несколько минут они уже шагали по бульвару.
- Ты не оправдывайся, - говорил Волик, - я же тебя ни в чем не обвиняю.
- Я хочу, чтобы ты понял, - возбужденно объяснял Леша. - Эта девчонка не такая, как все. Класс у меня, сам знаешь, не сахар. Хоть они мне все в рот смотрят, но я их не балую. Потому что перед кем там себя показывать? Перед Зиночкой Крючковой?
Леша подождал одобрения, но не дождался.
- Ты продолжай, - сказал Волик.
- И когда я сегодня этой девчонке, - продолжал Леша, - эдак, не моргнув глазом: "Эти слова надо высечь на мраморе", - она как захохочет, а за ней весь класс. Не веришь?
- Верю, - сказал Волик.
Леше показалось, что Волик произнес это как-то не очень твердо, и он решил исправить дело проверенным веками способом:
- Галку Вишнякову знаешь? Чуть не упала. "Для меня, говорит, людей без юмора не существует, а у Леши он есть".
- А что тебе физик поставил? - спросил Волик.
Леша сник.
- Ты же знаешь, я его тоже не особенно балую. Зачем мне перед ним себя показывать? - сказал он.
Такой ответ пояснений не требовал. Все было ясно.
- А куда мы идем? - спросил Волик.
- Мы с Женей сегодня весь день вместе, - начал Леша, - она сейчас сюда придет… Вот к той скамейке…
Волик остановился. Печально посмотрев на Лешу, он круто повернулся и пошел в обратном направлении.
- Стой!.. Подожди… Волик!.. - бежал рядом с ним Леша.
Волик не останавливался.
- Зачем я тебе нужен? - спросил он на ходу.
- А что я с этой девчонкой без тебя буду делать? - вырвалось у Леши. Потом он объяснил: - Ты один знаешь, какой я на самом деле, один ты меня понимаешь.
- Да? - горько удивился Волик.
- Я ей сказал, что, кроме тебя, у меня никого нет.
Волик остановился.
- А она что?
- Заинтересовалась, - сказал Леша и добавил, не глядя на Волика: - У меня знаешь какой класс. Могут запросто перед девчонкой унизить.
Волик пошел к скамейке. Леша оживился.
- Она сказала, что у меня есть знаменитый тезка. Какой-то Алексис… Кажется, Клеро.
- Ничего себе "какой-то"! Исследовал движение кометы Галея и определил время ее возвращения. - Волик вгляделся в глубину бульвара. - Идет…
И Леша увидел Женю не в школьной форме, не в спортивном костюме, а в летнем нарядном платье. Кроме того, она была без очков. Впервые в жизни ощутив, что такие перемены могут происходить из-за него, Леша ошалел от счастья.
- Добрый вечер, - сказала Женя.
- Это Волик, - представил Леша своего друга. - Я тебе рассказывал.
- Я думала, он… чуть постарше…
- А я младше, - отрезал Волик.
- Я его всегда за собой таскаю, - непринужденно болтал Леша. - Волик был маленький, так его мама, как куда идет, всегда просила за ним присмотреть. Вот мы и привыкли друг к другу.
- Она тебя и сегодня об этом попросила? - поинтересовалась Женя.
- И сегодня, - ответил за Лешу Волик. - Чтобы я спички не зажигал и случайно из окна не вывалился. Мы на седьмом этаже живем.
- Сядем? - предложила Женя.
Они сели и довольно долго молчали, глядя по сторонам. Хуже всех было Леше. Женино лицо выражало веселое любопытство, а Волик явно считал, что так Леше и надо. Наконец Волик сжалился:
- У меня рубль есть. Хотите мороженого?
- Леша, ты хочешь? - спросила Женя.
Леша сразу вскочил:
- Я сейчас сбегаю, у меня тоже деньги есть!
- Зачем же ты, когда я… - начал было Волик.
- Я! - умоляюще сказал Леша.
- Да, но… - еще пытался улизнуть Волик, но момент был упущен.
- Сиди, сиди, я быстро! - сказал Леша и убежал.
Оставшись одни, Волик и Женя помолчали. Потом Женя открыла сумочку и надела очки. Волик оживился (как-никак все-таки оптика!).
- У тебя плюс или минус? - спросил он солидно.
- От косоглазия, - ответила Женя.
Волик глотнул воздух.
- Но если не буду снимать, пройдет, - продолжила Женя виновато.
- Так ты не снимай, не снимай. Вообще-то незаметно. Я бы даже не догадался, - как-то слишком быстро заговорил Волик. И добавил неожиданно: - Платье… красивое…
- Тут все дело в воротничке, - охотно объяснила Женя.
- Красивый воротничок, - подтвердил Волик.
А потом сказал:
- Я, пожалуй, пойду домой, а? Уроков много.
И встал.
А Женя, которая все время держалась независимо, взмолилась:
- Посиди, Волик! Я тебя очень, очень прошу.
Волик сел.
Мороженое способно развеселить любое общество, а Леша принес и конфеты "Мишка".
- Кому что? - спросил Леша.
***
На садовой скамейке расположились три стаканчика с мороженым и развалившийся кулек с конфетами.
- Мне и то и другое, - протянулась к лакомствам Женина рука.
- И мне! - начал действовать Волик.
- И мне! - Лешина рука на мгновение скрестилась с рукой Волика.
- Пересечение множеств, - сказала Женя.
- Что? - спросил Леша.
- А, ерунда! - сказал Волик уже на ходу. - Нас трое, значит, мы ограниченное множество из трех элементов. Три стаканчика - другое множество. Конфеты - третье. А пересечение состоит из тех, кто ест и конфеты и мороженое.
Леша помрачнел.
Они шли по бульвару, кабинет физики был далеко, но какие-то странные звуки, напоминающие космос, электронную музыку и фантастические романы, как сигналы из других миров, стали пробиваться сюда. И если там, в кабинете физики, эти сигналы звучали весело, здесь в них было что-то тревожное.
- Неужели ты Колмогорова читал? - спросила Женя Волика.
- Куда нам, - поглядывая на Лешу, ответил Волик. - Мы пока Виленкина.
Хоть Волик и пытался сделать вид, что и его друг некоторым образом "причастен", но Леша даже отстал немного.
- А ты пробовала сформулировать теорему Пифагора как утверждение о пустоте некоторого множества? - перешел в наступление Волик.
Они с Женей прибавили шаг. Тревожная музыка из иных миров зазвучала совсем громко. Сквозь нее едва пробивались когда-то знакомые голоса:
- Множество пасущихся на Луне лошадей пусто. Равно нулю.
- У Виленкина что хорошо? Наглядно.
И еще что-то произносили эти голоса и всё в том же роде:
- А множество тигров, живущих на свободе в Австралии, а?
- Ха-ха-ха-ха!
***
Отстав от своих друзей, Леша шел с широко открытыми, невидящими глазами.
Волик и Женя остановились. Вид у них был слегка виноватый.
Когда Леша подошел к ним, Волик сказал:
- Ты что отстаешь?
Леша молчал.
- Жень… - сказал Волик, - а ты знаешь, как Лешка в тире стреляет? Двадцать два из двадцати пяти возможных.
- Он мне рассказывал, - горячо поддержала Женя такой поворот разговора. И вдруг заявила: - Мальчики, спойте!
- Зачем? - удивился Волик.
- Мне очень нравится "Степь да степь кругом…"
- Ну и что? - еще больше удивился Волик.
- А Леша рассказывал, что вы ее дуэтом поете. Спойте. Он говорил, у вас здорово получается.
Все трое молчали довольно долго.
- Мы с ним? - переспросил Волик, глядя на Лешу.
- Да, - сказал Леша.
- Понятно, - сказал Волик.
- Бросьте ломаться, - сказала Женя. - Я ненавижу, когда мальчишки ломаются. - Она уже начинала сердиться.
- Мы не ломаемся, - сказал Волик. - Только "Степь" мне сейчас не вытянуть.
- Ну, спойте что хотите.
Испепеляющим взглядом глядя на Лешу, Волик запел тихо, но довольно музыкально:
Дорогой длинною,
И ночкой лунною,
И с песней той, что вдаль летит, звеня…
Что же ты не подпеваешь? - спросил он Лешу.
- Сейчас вступлю.
- Вступай. Три-четыре…
И они запели вместе:
И с той старинною,
С той семиструнною,
Что по ночам так мучила меня.
Леша как-то забавно фальшивил. Это стало окончательно ясно, когда, подражая современным исполнителям старинной песни, мальчики повторили припев:
Ля-ля-ля-ля-ля…
Женя так слушала этот странный дуэт, что мальчики постепенно смолкли.
Сначала Волик. А потом и Леша, "пролялякав" несколько раз в одиночестве.
И тогда Женя сказала тихо:
- А я-то думала, что ты очень искренний, Леша.
***
Вечером Женя кормила своего отца. Он был крупным военным инженером, чем и объяснялся кочевой образ жизни этой маленькой семьи, состоявшей из отца и дочери. Женя привыкла к временным жилищам, быстро находила новых друзей и гордилась отцом, потому что его повсюду ждали, а их переездами ведал министр обороны.
- Почему у нас такое грустное настроение? - спросил военный инженер, не отрываясь от газеты.
- Так… из-за одного мальчика, - хмуро сказала Женя, подавая отцу тарелку. И добавила, чтобы не было недоразумений: - Очень хорошего.
- Бывает, - отозвался отец.
- Понимаешь… он иногда неправду говорит… - хотела что-то объяснить Женя.
- Врет? - оживился военный инженер. - Это большое достоинство.
Оба засмеялись. Женя поняла, что ничего объяснять не надо.
- И потом, у него, кажется, музыкального слуха нет, - сказала она уже не всерьез.
- Прекрасно! - обрадовался Женин папа.
- Не смейся, он правда очень хороший. Сегодня, когда схватил двойку по физике…
- Женя, - перебил ее отец, - у этого мальчика есть хоть какой-нибудь недостаток?
Женя опять засмеялась, а потом спросила:
- Мы из Москвы не скоро уедем?
- Понимаю, - ответил Женин папа, - недостатков у этого типа нет никаких.
***
А Леша и Волик в этот вечер валялись на тахте в Лешиной комнате. Лежа на спине, Леша тихонько запел:
Степь да степь кругом…
Голос его на этот раз звучал очень музыкально.
Волик лежал на животе, подперев рукой подбородок.
- Даже жаль, что мы никогда дуэтом не пели, - сказал он, - могло бы здорово получиться. А при Жене ты неизвестно куда заехал.
- У меня всегда так. Получается, только когда я один, - думая о чем-то другом, сказал Леша и продолжал песню.
Волик тоже повернулся на спину и подтянул.
- Хор мальчиков, - сказал он.
- Композитор Брамс, - оборвал песню Леша, - любил чистить ботинки, потому что в этот момент у него сочинялись лучшие мелодии.
Лежа на спине, Волик с готовностью протянул Леше ногу.
- Смейся, - сказал Леша, - но вот нет среди наших соседей какого-нибудь великого маэстро. - Оживившись, он сел, поджав ноги. - Представляешь, распахивается дверь: "Это вы сейчас пели?" - "Мы". - "Вас ждет блестящее будущее. Я должен поговорить с вашими родителями". - "А у нас нет родителей".
- Обалдел? - забеспокоился Волик и тоже сел.
- Тихо! "Мы бедные сироты". - "Тогда я буду учить вас бесплатно". - "Но, маэстро…" - "Отдадите, когда станете великими певцами. Вот вам сто тысяч лир. Купите себе приличное платье и поешьте досыта. Аривидерчи". Все! И мы в полном порядке!
- Ох, Лешка!
И тут затаенная Лешина мысль вырвалась наконец из его обиженной души:
- Ну не может же быть, чтобы во мне ничего не было! Мне это сейчас вот так необходимо!
Мальчики замолчали.
Высказав главное, Леша стал подбрасывать в огонь мелкие щепочки.
- Тебе хорошо, ты в одиннадцать лет уже математик. Вы с Женей разговаривали - я ни слова не понял, как будто вы из другого мира.
- Пробивайся к нам, - сказал Волик серьезно.
Леша задумался. Ему очень хотелось сказать: "Я пробьюсь", - но привычка давать себе поблажки победила.
- А что, если мой талант совсем в другом? Что, если я Мессинг, но об этом не догадываюсь! Или вдруг я могу запечатанные письма сквозь конверты читать? Знаешь, так… кончиками пальцев… Давай попробуем!
***
За стеной Лешины родители, сидя над книгами и тетрадями сына, тоже обсуждали его положение.
- А может быть, у Леши просто слабая воля? - спросила Лешина мама Лешиного папу. - Он за все хватается и ничего не доводит до конца. Загорается и быстро гаснет.
Лешин папа отрицательно покачал головой. Он был интеллигентный мужчина, но из школьного курса алгебры помнил только, что минус на минус дает плюс. Он сказал:
- Ученик восьмого класса это решить не может. - Папа ткнул пальцем в учебник. - Пусть он со своей силой воли в лепешку расшибется и все равно не решит. Я с высшим образованием, а не возьмусь. Мы этого не проходили.
- А вот они проходят, - возразила мама. - Леша ведь не один в классе.
- Собрали, значит, каких-нибудь вундеркиндов вроде Вольки, - стоял на своем папа. - А наш Леша - нормальный ребенок. Этот Волька, может, еще свихнется от нервного напряжения.
- Тьфу, тьфу, тьфу! - три раза сплюнула Лешина мама.
- От переизбытка информации. - У папы в голосе появились угрожающие нотки. - Я на днях же схожу к нему в школу и поговорю насчет всего этого.
- Не сходишь, - сказала мама. - Ты тоже быстро загораешься и гаснешь.
- Схожу! - горячился папа. - Вот у меня на будущей неделе отгул…
***
Кончики Лешиных пальцев медленно двигались по поверхности конверта.
- "Леша, ты дурак", - "прочел" Леша.
- Правильно! Как ты догадался? - изумился Волик.
Леша молчал. Весь его вид выражал крайнее "нервное напряжение".
- Дальше не могу. Распечатывай!
- Но ведь первую фразу ты отгадал правильно, - возразил Волик.
- "Леша, ты дурак"? Да я, не дотрагиваясь до конверта, догадался, что ты это напишешь. Распечатывай.
- Пожалуйста. - Волик распечатал конверт.
- "Лешка, ты дурак. Не там ищешь. Волик", - прочел Леша вслух. - Хорошо! Поищем в другом месте! - заявил он решительно.
***
…Необъятная широта, ослепительное солнце, сверкающая гладь Московского моря. Наша история вырвалась наконец на простор из городских квартир, переулков и маленьких двориков.
Перед нами "многоэтажная" белая с голубым вышка для прыжков, широкая, раскаленная добела полоса песчаного пляжа с разноцветными зонтами, ларьки, спортивные снаряды, аттракционы. По временам судейские свистки и голоса транзисторов заглушает мощный репродуктор, призывающий не заплывать дальше красных бакенов.
Старший пионервожатый Саша приехал сюда со своими пионерами.
Стараясь спрятать головы в тени разноцветных зонтов, пионеры невольно образовали нечто вроде звездочек на горячем пляжном песке. Саша расхаживал от звездочки к звездочке, и каждый такой переход сопровождался трудным расставанием ("Саша, подожди", "Куда ты, Саша"?) и оживленной встречей ("Наконец-то и к нам Саша пришел, ура!").
***
У старшеклассников на пляже были совсем иные радости и заботы. Каждый зонтик собирал вокруг себя живописную группу. Гремели транзисторы, загорелые тела танцевали на солнцепеке.
Самый главный зонтик был тот, под которым расположились Галя Вишнякова и ее окружение - Зиночка Крючкова, Вахтанг Турманидзе и Вадим Костров. Здесь доверительно ворковал, а не надсадно хрипел самый лучший транзистор с двумя антеннами. Плавки, купальники и резиновые шапочки выделялись расцветкой и фасоном, как бы заявляя: вот какими вы должны быть, если хотите, чтобы с вами считались в восьмом "Б".
Между главным зонтиком и остальными установились феодальные отношения. Вассалы смотрели на своих властелинов с феодальной завистью. Но властелины были милостивы.
Галя Вишнякова наливала кому-то из мальчиков манговый сок из банки.
- Кому еще? - спросила Галя. - А ты не хочешь, Жень? - обернулась она к новенькой, сидевшей в одиночестве.
- Спасибо, - отказалась Женя.
- Она Лешу ждет, - сказала Зиночка.
- И напрасно, - добавил Вадим. - Леша никогда с нами купаться не ходит.
- А ты не лезь, когда тебя не спрашивают! - осадила Вадима строгая, но справедливая Галя.
- Ку-ка-ре-ку! - сказал Вадим.
- Если б Леша решился, пришел бы к автобусу, в крайнем случае к пароходу, так что ты правда не жди, - сочувственно посоветовала Галя Жене.
- А я никого не жду, - ответила Женя.
***
И опять раскаленный добела пляж.
Но вот какой-то отдаленный силуэт привлек наше внимание.
Среди множества бронзовых тел под разноголосицу транзисторов движется странная фигура подростка, не желавшего расстаться ни с застегнутой на все пуговицы рубашкой, ни с расклешенными брюками. Это Леша. Его черные туфли тонут в горячем песке. Пот струится по лицу ручьями.
А рядом шагает Волик. Он в одних плавках.
Вероятно, Леша и Волик представляют собой забавное зрелище, потому что из-под всех зонтов на них устремлены насмешливые глаза.
На мгновение Лешин взгляд остановился на спортивном городке, где незнакомые ребята прыгали в высоту через планку. "Это нам пригодится", - отметил про себя Леша и показал Волику на яму для прыжков. Волик понимающе кивнул.
Но вот Волика увидели пионеры его отряда. Поднялось ликование:
- Волик! Волик приехал! Ура!
А к Леше откуда-то снизу протянулась бронзовая рука, в которой была толстенная книга. Это старший пионервожатый, лежа на песке, таким образом преградил ему путь. Книгу, обернутую в глянцевую бумагу, пришлось взять.
Волик знаком: "Спокойствие, сейчас я буду с вами" - остановил общее ликование, и тактичные пионеры смолкли, проводив своего товарища в зону старшеклассников удивленными взглядами.
Преподаватели физкультуры - дядя Костя и Наташа, - у которых был отдельный зонтик (аптечка, мячи и прочее), тоже смотрели на это шествие с удивлением.