7, воскресенье
Я болею!
Когда я утром проснулась, то у меня болело горло. Я поняла: это ангина - вот радость! Я запела. Прибежала мама.
- Мама, милая моя мамулечка, у меня болит горло - наверно, все белое!
Мама его посмотрела - оно и правда все белое; а когда я смерила температуру, то было 38°.
И вот я лежу в маминой постели, под ее красивым розовым одеялом и в своей белой ночнушке. У меня немножко болит голова, больно глотать, я вся горю, но когда мне делается скучно, я тут же вспоминаю про реки Европы, и скука сразу же проходит.
После обеда бабушка Плюш принесла мне книжку "Несчастья Фина", я ее начала, но не смогла читать: буквы плясали перед глазами, а голова горела. Тогда мама поскорее закончила мыть посуду, чтобы почитать мне вслух, а потом сама легла рядом. Мы с ней беседовали, совсем как взрослые, и мама мне рассказывала про свое детство в Гавре.
8, понедельник
Я плохо спала, был жар. Ужас! Мама провела ночь рядом с моей кроватью, в ночной рубашке, с чашкой чая, который принесла мне попить. Она держала меня за руку, и я наконец уснула. Сегодня утром мне было намного лучше: горло не такое белое, а температура - 37,7°. На обед я поела овощной бульон, печеное яблоко, и глотать было уже не так больно.
Папа подарил мне коробочку красок. Рике думает, что это из-за моей ангины, и ему завидно.
В четыре часа пришла Виолетта, принесла два апельсина; она все еще была вся разрумяненная после контрольной по рекам Европы. Она перечислила все реки Германии и Бельгии. Виолетта сказала, что после той истории в пятницу Мари Коллине ни с кем не хочет разговаривать.
Надо сказать, что Эстелла очень заботлива ко мне. Сегодня вечером она купила мне на свои деньги большую вишню в сахаре, но мама не захотела, чтобы я ее съела - из-за горла - и Эстелла съела ее сама.
9, вторник
Сегодня - 37,1°. Хочу уже завтра встать, потому что надоедает видеть, как другие играют во дворе на солнышке, а я все лежу да лежу в постели.
Рике хотел сыграть со мной в домино, но ему надо было делать уроки, поэтому он не смог. Он посмотрел на мои краски, апельсины, кувшин с лимонадом и тихонько спросил:
- Как ты это сделала, скажи - чтобы ангиной заболеть?
- Чтобы заболеть? Ты что, думаешь, я нарочно? А почему ты спрашиваешь?
Но Рике ничего не ответил, а потом спустился во двор.
Прошел час, и мама пошла позвать его из окошка. Вдруг в дверь постучали: это оказался угольщик, он держал за руку Рике - тот был насквозь промокший.
- Вот ваш мальчик, мадам Дюпен - и знаете, где я его нашел? Под краном моей колонки - в одних трусах! Он так замерз! К счастью, погода стоит хорошая. Зачем он так делал?
Рике плакал: боялся, что его накажут. Мама, ничего не говоря, отвела его в спальню и растерла одеколоном. А потом, когда он отогрелся, шлепнула его:
- Ты что, с ума сошел? У нас дома уже и так есть больная! А если бы ты простыл?
Рике заплакал, и никто ничего не понял из его ответа. Наконец мы расслышали:
- Это чтобы ангиной заболеть - как Алина - и… и получить хорошие подарки!..
- Ах, вот как, - сурово сказала мама, - ты хочешь заболеть, мальчик мой - забавно!
И не обращая внимания на крики бедного Рике, мама его раздела и уложила в постель. Сначала он немного поплакал, потом перестал: уснул.
То-то папа посмеялся, узнав об этой истории:
- Этот пацан становится невозможным, Минетта. Но все же нужно признать, своеобразности у него не отнять!
- И сообразительности, - вздохнула мама. - Бедняжка, пойду посмотрю: может, он проголодался.
11, четверг
Всё - у меня больше ничего нет! Мне уже надоело болеть. Сегодня утром я немного прогулялась с Эстеллой до сквера.
За ужином мама сказала:
- Ты уже вполне можешь вернуться на учебу - в субботу, например.
- В субботу? Нет, в пятницу!
Мне кажется, я не видела подружек уже целый год, и потом, это так занятно - прийти после болезни: все на тебя обращают внимание - ученики здороваются, учительница подзывает к столу и спрашивает, что у тебя было. Да и потом, должна сказать, мне и поработать хочется. И я пообещала маме, что с завтрашнего дня:
1. Я учу все уроки превосходно.
2. Делаю всю домашнюю работу превосходно.
3. Никому больше не подсказываю.
4. Больше не болтаю на физкультуре и не смеюсь.
5. Подаю во всем пример.
А сейчас, для тренировки, я подаю пример дома. Я помогла маме шить нам платья. Потом я послушала, как Рике рассказал заданную сказку и урок французского, и почистила овощи на суп. Еще вязала. Потом решила навести порядок в столовой. Под конец почистила на завтра всю обувь. Ох, как устаешь, когда подаешь во всем пример!
13, суббота
Завтра у мамы Петио день рождения. Виолетта уже закончила ей шарфик. Арман нарисовал великолепный рисунок: тигры набрасываются на белого человека посреди чащи, полной обезьян. А Ноно подарит синий автоматический карандаш. Весь дом готовится к этому большому празднику. После школы я прибежала домой:
- Мама, мама! А ты что подаришь мадам Петио?
И выяснилось, что мама так ничего и не купила. Мы быстро спустились, но ничего не смогли найти на всей улице. В универмаге было очень красивое колье, но очень дорогое: 20 франков - с ума сойти!
- Ну что же подарить? - все повторяла мама.
В конце концов, мне вдруг вспомнился продавец птиц, и мы купили очаровательную канарейку в маленькой клеточке - 8 франков.
На лестнице пахнет ванилью, когда проходишь мимо двери бабушки Плюш. Наверно, стряпает торт.
14, воскресенье, вечер
Какой отличный день - мы столько смеялись!
Перво-наперво, мы были красивые-прекрасивые. Эстелла была с кудрями, с зеленой ленточкой, которая идет к ее платью, а у меня - ни кудрей, ни ленточки - зато великолепная золотая брошка, которую мне дала надеть мама.
Обедали мы в салфетках, чтобы не запачкаться, но я почти ничего не ела, потому что ждала тортов.
- Идем? Идем? - повторяли мы каждую минуту.
В конце концов мама сказала: "Да, идем", - и мы пошли со своей птицей. На лестничной площадке мы встретились с мадам Ох-бедой, мадемуазель Ноэми, бабушкой Плюш и Габриэлем. Мы вошли все вместе.
- С днем рождения! С днем рождения, мамаша Петио! - закричали мы.
- Какой сюрприз!
Мы по-одному отдали ей свои подарки. Она всех отблагодарила и поцеловала - даже папу. У нашей канарейки был большой успех. Мадам Ох-беда принесла конфет.
- Это глупо! Не нужно! - повторяла мадам Петио. - Вы меня балуете!
На всех не хватило стульев, и папа сбегал к нам и принес еще. Все расселись вокруг стола: родители - с одного краю, дети - с другого. В этот момент пришел свояк Петио - мсье Пируэт с сыном Кристианом, но без жены: она простыла. Кристиан сел между Эстеллой и Виолеттой и вид у него был очень шикарный - в галстуке, словно с витрины.
В это время мама Петио взяла с буфета огромный пирог с яблоками, две тарелки миндального печенья, три бутылки белого вина и стаканы. Каждому досталось по большому куску пирога, маленькому кусочку торта бабушки Плюш, пять печений (Габриэль взял девять!) и по полному стакану белого вина. Нам было так весело! Арман принялся скакать на месте и вдруг перевернул содержимое стакана на мое красивое платье. Я отпрянула… и перевернула свой стакан на ногу Виолетте!
- Вы оба меня не удивляете! - заявила Эстелла и посмотрела на нас словно взрослая дама, чтобы пустить пыль в глаза Крикри (так прозвали Кристиана), который как раз в это время рассказывал ей, что умеет кататься по льду на коньках.
- А я - по луне, - сказал ему Арман. - Ты представить себе не можешь, Крикри, как это весело!
- Я уже говорил тебе не называть меня Крикри.
- Ну, конечно, Крикри.
- Да нет же - Кристиан!
- Да-да, Крикри.
Кристиан пришел в ярость, а Эстелла с недовольной миной пожала плечами. Как она меня бесит, когда ведет себя вот так!
Маме стало до того весело, что она даже запела, и все ей захлопали; мы с папой так гордились за нее! Потом мадемуазель Ноэми рассказала длинное-предлинное стихотворение про осень.
Вдруг в дверь кто-то постучал - это оказался угольщик в выходном костюме, с большим горшком цветов.
Ноно испугался его усов и заревел.
Виолетта побежала взять его на руки… и тут мы увидели, что он весь ужин сосал синий карандаш - свой подарок матери; теперь он у него повсюду - даже в волосах!
- Ты должна была за ним присматривать! - крикнула Виолетте мадам Петио.
Может быть, но Виолетта этого не слышала, и я собралась уже за нее заступиться, когда мсье Петио, увидев, что дело оборачивается худо, предложил потанцевать.
- Хорошая мысль! - сказал угольщик. - Только давайте спустимся во двор.
Мы спустились с патефоном Петио. Какая погода: тепло, ясно, светло, - настоящий праздничный день! Мы пустились в пляс: Кристиан с Эстеллой, я с Арманом, Виолетта - с Рике. Но вдруг Арман упал на патефон и сломал. Он схлопотал оплеуху, но делу это не помогло, и никому не понятно было, как же танцевать дальше без музыки. И вдруг мы услышали веселую танцевальную мелодию - легкую, быструю. И кого же мы увидели? Мсье Коперника - нашего нового жильца, он играл на скрипке. Как он тут оказался? Тайна! Но он был там и мы так хорошо танцевали, что под конец просто отдышаться не могли. Все нам хлопали. Потом - еще одна мелодия, потом - еще!
В конце концов мы до того устали, что попадали на скамейки, которые вынес угольщик.
- Мне больно ногу… в туфельке! - прошептала Виолетта, и сняла ее, чтобы дать отдохнуть ноге. Но этот дурак Арман выхватил у нее туфельку, нахлобучил на палку, и принялся скакать по всему двору и петь:
- Как плясать не знала -
Туфлю потеряла!
Виолетта покраснела от злости, но мы смеялись так, что под конец и она заулыбалась.
Потом всем захотелось пить; папа с мсье Петио пошли за лимонадом в кафе на улице Рю-Лемерсье, мы еще раз выпили за здоровье мадам Петио, но на этот раз с нами вместе был и мсье Коперник; всем хотелось с ним поговорить и он был очень доволен. Потом мы плясали по новой до вечера, и так хорошо танцевали, что люди высовывались из окошек посмотреть, что происходит.
И вот праздник кончился. Я порвала себе платье о колесо тележки, а Рике замарал шорты. К счастью, мама ничего не сказала; по-моему, она сильно много смеялась.
Сейчас мне хочется спать, так что я кончаю.
19, пятница
Случилось ужас что! Тетя Лотта прислала телеграмму: погиб дядя Эмиль - разбился на автобусе, который упал в ущелье!
А потом папа прочитал про это в газете, где все объяснялось и было напечатано имя дяди Эмиля.
Ах! Мама скорбит, она много плачет, и папа тоже. Телеграмма пришла за ужином, и никто не подумал его доесть, кроме Рике. Надо сказать, что для меня это не так ужасно, как для мамы, потому что я дядю Эмиля почти не знаю, но когда я вижу, как они с папой плачут, то плачу тоже.
Мама повторяла:
- Бедная моя Лотта - у нее всего месяц назад родилась дочка - как она, наверно, переживает! Мы должны поехать, Фернан - и сейчас же. Но дети, как их оставить!
Я сказала, что мы вполне можем со всем справиться с Эстеллой за эти несколько дней, и мадам Петио, которая как раз зашла в гости, пообещала присматривать за нами. И вот папа быстро спустился за билетами, но оказалось, что ничего не выйдет из-за стоимости поездки: 160 франков на человека, 320 - на двух… слишком дорого!
- А мы едва ли наскребем и 300 франков, - воскликнула мама. - Что же делать?
- Ну ладно, - сказал папа. - Есть решение: я поеду один.
- Нет, нет, - взмолилась мама. - Это я должна поехать к Лотте.
Папа сказал, что это невозможно, что он сам должен все устроить. Но мама заплакала:
- Шарлотта мне подруга, почти сестра, она меня ждет, я уверена в этом.
Папа уступил: поедет мама. Она попросила меня пропустить занятия, чтобы помочь ей приготовить траурную одежду, и Эстелла одна спустилась с Рике. Она недовольна - считает, что мама не должна нас бросать.
20, суббота
Мама уехала. Ох, как мы плакали все втроем! Мадам Петио никак не могла нас утешить! Мы не смогли даже поехать на вокзал, потому что на метро слишком дорого, и папа сказал "нет". Мама тоже плакала. Она повторила мне двадцать раз, как варить, и как приготовить на завтра рагу.
- А еще, - добавила она, - Рике нельзя промачивать ноги, а во вторник ты должна поменять у всех белье… и самое главное, Лилиночка, позаботься о папе…
Но тут рассердилась Эстелла.
- Ты почему говоришь это Алине, а не мне? - крикнула она.
- О, - сказала я, - обычно ты никогда не хочешь ни за что браться, а тут вдруг захотела?
- Но ведь, - сказала она, - это очень занятно всем управлять как большая… И потом как же - старшая ведь я!
- Тебе бы нужно вспоминать об этом почаще, дочка, - сказала ей печально мама. - Но если тебя это так волнует, то не хочу поступать несправедливо: Алина меня заменит в воскресенье и понедельник, а ты - во вторник и среду; я вернусь утром в четверг.
Мы прыгнули ей на шею. Но я кончаю - нужно ложиться, потому что завтра много дел.
21, воскресенье
Столовая убрана, спальни убраны, все умыты, все позавтракали.
Вчера мы с Эстеллой никак не могли заснуть, потому что всё переживали. Мы говорили про маму, а еще придумывали, что бы сделать вкусненького на сладкое, чтобы хоть как-то утешить папу после смерти брата.
- Во вторник я хочу состряпать торт с кремом, - сказала Эстелла.
Но она не умеет ни стряпать торт, ни делать крем, а учиться очень долго. Тогда она решила нажарить блинов - она их обожает, - а я собираюсь напечь яблок. Папа наверняка будет доволен! Он сел перед кастрюлей и с грустью смотрит перед собой. Я подбежала и поцеловала его.
- Что? Что такое? - сказал он. - Чего тебе? И почему ты смеешься? Нашла тоже время смеяться.
- Я не смеюсь: это сюрприз!
И я убежала на кухню, чтобы не проговориться про печеные яблоки!
23, вторник, 5 ч. утра
Я встала потихоньку, потому что уже не хочу спать, и пошла в кухню. Как я устала! Папа очень придирчив и часто нас ругает. Время от времени я пытаюсь его спросить, как мама:
- Тебе не пора к мсье Мартине?
Но он лишь пожимает плечам, и я вижу, что его это не интересует. И еще - со мной он терпелив, но не может выносить Эстеллу, которая расхаживает повсюду, уткнув нос в учебник географии, а когда я прошу ее помочь накрыть на стол, то отвечает:
- Накрывай сама и оставь меня в покое!
После обеда Рике прибежал сесть ко мне на коленки - как он садился к маме, когда огорчится.
Мне всякий миг хочется расплакаться, но я не могу, потому что когда начинаю вздыхать, то папа смотрит на меня с беспокойством:
- Что с тобой? Ты плачешь? Ты, моя Лилинка, которая всегда в таком хорошем настроении?
Время от времени я бегаю к Виолетте и все ей рассказываю, чтобы излить душу. Она не очень знает, что ответить, но слушает меня, а это уже хорошо.
Вторник, вечер
Наконец пришло письмо от мамы. Мадам Ох-беда дала его, когда я вернулась из школы, и я побежала отнести его папе, к мсье Мартине. Мама написала:
"Доехала хорошо. Бедная Лотта сильно болеет. Скучаю по вам всем".
Папа бережно положил письмо в бумажник, а я побежала домой. Рике поджидал меня на лестнице, один-одинешенек, грустный-прегрустный:
- О, вот ты где - я хочу полдник, Лилина!
- Как же, а Эстелла? Она не собирается тебе его дать? Это же ее день!
Он показал пальцем на дверь спальни:
- Она сказала: "Не мешай!".
Я поняла: она готовится к контрольной! Да еще эта история с блинами в обед! И зачем только она решила их стряпать? Мама советовала приготовить:
1. бифштекс
2. жареной картошки
3. салат
Но у Эстеллы засели в голове одни блины, и после школы она взяла 10 франков и побежала на рынок. Эти 10 франков папа ей дал утром. Когда она вернулась, то закрылась на кухне. Я постучалась:
- Может, тебе помочь?
- Нет, нет!
- Накрывать на стол?
- Нет, сегодня мой день!
И так до самого обеда. Вернулся папа:
- Что же это, Лилина - стол все еще не накрыт?
Я все объяснила. Папа побежал на кухню, и я увидела, как посреди тучи дыма трясет сковородку раскрасневшаяся Эстелла.
- Что за запах! А обед?
- Иду, иду!
Эстелла начала медленно накрывать на стол, и папа занервничал. Она сделала нам знак садиться, принесла на большом подносе редиски, пошла на кухню и тут же вернулась с блинами. Рике захлопал в ладоши, а у папы широко раскрылись глаза:
- Но это же десерт! А мясо? А овощи?
- Как же, - говорит Эстелла, - на 10 франков нельзя же, чтоб было сразу все! Можно и так хорошо поесть - здесь по четыре блина каждому!
Папа громко шарахнул кулаком по столу:
- Это не обед - несколько редисок да десерт!
- Но он очень вкусный!
- "Очень вкусный", - передразнил Эстеллу папа. - А что тебе сказала приготовить на сегодня мама?
Эстелла пожала плечами:
- Сегодня распоряжаюсь я!
Папа шлепнул ее по щеке! Она заплакала, и в это мгновение с кухни донесся запах горелого…
- Блины мои! - воскликнула бедная Эстелла.
Поздно! Они уже все почернели.
Мы начали есть те, что уже на столе.
Все откусили по кусочку… блины были такие соленые, что мы не смогли их есть. Папа пришел в ярость, а Эстелла все повторяла:
- Я не умею печь блины…
Тогда я без слов прошла в кухню и на скорую руку нажарила большую тарелку картошки. На этот раз папа успокоился, но Эстелла побелела от ярости. Когда папа ушел, она не захотела мыть посуду, а в четыре часа объявила, что больше не хочет хлопотать по дому. Я завозражала, но в конце концов уступила. Я ее заменила, да еще и пообещала, что послушаю, как она рассказывает уроки.
Она бросилась мне на шею:
- Спасибо, спасибо, сестричка моя дорогая!
И поцеловала меня и подарила красивую синюю резинку - совсем новую. Все это прекрасно, но работы у меня по горло: изложение на завтра, ужин, починка обуви, Рике, который не знает своих глаголов, Эстелла со своей контрольной.
Я сегодня утром тоже писала контрольную - по арифметике, но она не удалась. Эстелла говорит, что для меня это не так важно, как для нее - ведь я все равно никогда не бываю первой.