- Передай, чтобы перезвонил, или мы разводимся!
- Антье?
Это уже не мама.
- Антье, это Тони. Скажи Вольфгангу, пусть приезжает с вами вместе. Моника в отчаянии!
- Ну ты сможешь ее утешить, - говорю я и кладу трубку.
- Всё в порядке? - спрашивает Нелли.
- Всё хорошо, - отвечаю я. А потом снова беру телефон и нажимаю кнопку повтора.
- Антье? - это снова Тони.
- Да, это Антье, - говорю я. - Слушай, скажи маме еще, чтоб она так не злилась. Ведь счастье - это всего лишь свет, и ему нужна тень страданий!
Я отключаюсь и гляжу на Нелли.
- Вперед, в Грейсленд!
- Ура! - Нелли вскакивает и прыгает по дивану. А я прыгаю вместе с ней. Мы прыгаем как сумасшедшие, и тут входит старушка с подносом в руках.
- Эй, бузотеры!
Мы перестаем скакать и садимся прилично.
- Мы так рады, что дозвонились до родителей, - говорит Нелли, - они заберут нас завтра утром и будут ужасно благодарны, если вы позаботитесь о нас, пока они не приедут.
- Вот как… - старушка заметно удивлена.
А потом она улыбается.
- Конечно. Я рада, что меня навестили две такие приятные молодые леди.
Она критически осматривает меня.
- Но мне кажется, тебе бы надо переодеться.
Хозяйка кивает на мою пижаму.
- Пошли.
Я иду за ней. Она направляется в ванную.
- Снимай все это. Положи сюда и, если хочешь, прими душ.
Она берет с полки полотенце и дает его мне. Потом выходит из ванной и закрывает за собой дверь. Я запираюсь. Если я знаю, что кто-то может войти, я никогда не могу раздеться. Но сначала иду в туалет. С ума сойти, настоящий, чудесный, чистый туалет за закрытой дверью. Никогда еще я так не радовалась туалету, как теперь.
После душа я оглядываю себя в зеркало. Синие круги, нарисованные ручкой, еще видны. Тру их полотенцем, но ничего не помогает.
Когда мы с Нелли - после душа, в свежей одежде - сидим и едим огромные сандвичи, я чувствую себя спокойно и уютно. Мне очень хочется тут остаться. Хозяйка подсаживается к нам.
- Вы хорошие девочки, - говорит она и гладит меня по голове. - Как бы я хотела, чтобы у меня были такие внучки. Но у меня нет детей - откуда ж возьмутся внуки?
Я смеюсь. Нелли закатывает глаза. Хоть бы старая дама этого не заметила. Но она только откидывается в кресле и улыбается.
- Много лет назад я была вместе с совершенно необыкновенным человеком. Но ему пришлось уйти "Лу, - говорил он, - мне придется тебя оставить. Не забывай меня никогда". И я так его и не забыла.
- Вас зовут Лу? - Я гляжу на старушку во все глаза. Ее взгляд теряет мечтательность, она кивает.
- Да, меня зовут Лу. А что?
- Да ничего.
Я смотрю в сторону, чтобы она не заметила моего разочарования. Все молчат.
- Ну, и что вы хотите делать, когда вырастете? - спрашивает она после паузы.
- Я хочу поехать в Грейсленд и встретить Элвиса Пресли, - говорю я и смотрю ей прямо в глаза. Нелли пихает меня под столом. Потом улыбается.
- Моя кузина иногда немножко не в себе. У нее богатая фантазия.
Лу Бард внимательно изучает Нелли.
- Да ну, кто ж не хотел бы встретить Элвиса? Он бы точно был рад познакомиться с такой милой девочкой.
- Точно. Только вот не получится: он умер.
Нелли с вызовом смотрит на нее. Лу Бард улыбается и кивает.
- Да, как это ни печально. Да.
Что? Неужели она предаст меня?
- А вы читали про его работу на ФБР? - спрашиваю я ее. Мне кажется, что все теперь зависит от того, скажет ли она "Да", от ее признания, что Элвис жив. Но Лу Бард только качает головой.
- Это больше похоже на абсурд. - Она встает. - Отдыхайте, вы наверняка очень устали!
Она выходит и тихо затворяет дверь. Нелли презрительно цедит:
- Неужели ты не можешь придержать эту чепуху для себя?
Я не смотрю на нее и молчу.
Около дивана - книжные полки, уставленные книгами. Секунду я раздумываю, не достать ли книгу про Элвиса из рюкзака и не оставить ли на полке, но так и не могу с ней расстаться. Я подхожу поближе к полкам и рассматриваю книги. Самая дальняя - с точно такой же черной обложкой, как и у меня. Я осторожно вынимаю ее. "Явления Элвиса" написано на обложке красными буквами. Сажусь с книгой на диван и листаю ее. Тут интервью с теми, кто видел Элвиса после его смерти. Не понимая, зачем мне это, открываю букву "Б".
Вот же оно. "Бард, Лу: Элвис позвонил мне в 1978 году, год спустя после его предполагаемой смерти. Он хотел в сентябре отправиться со мной в автобусное путешествие, но потому него не оказалось времени".
Ага. Лу Бард разговаривала с Элвисом после его смерти и не хочет в этом признаваться. Почему?
- Как насчет парочки пончиков?
Я поднимаю глаза. Нелли ухмыляется. И только тут я замечаю, что сижу точно так же, как папа: на коленях книга, я наклонилась вперед, тереблю прядь волос и читаю. Быстро-быстро я выпрямляюсь.
- Нет, спасибо.
- Что это у тебя?
- Роман, - почти говорю я, но потом передумываю. - Эта книга - интервью с теми, кто видел Элвиса после его смерти.
Нелли улыбается, но не презрительно, а с жалостью.
- Но ты же не думаешь, что все это правда?
Я киваю.
- Я знаю, что он ждет меня.
Нелли молчит.
Забравшись в спальник, она спрашивает - не скажет ли папа маме, что он вовсе не едет с нами в Грейсленд.
- Уверена на девяносто девять процентов, - говорю я, - что разговор между родителями будет такой.
Я надеваю на руки свои носки, словно кукол.
- Это, - поднимаю правую руку, - моя мать.
Нелли смеется: "Привет, фрау Шрёдер" и пожимает мою руку.
- А это, - говорю я, - мой отец.
"Рада вас видеть, герр Шрёдер", - Нелли пожимает мою левую руку.
- Герр Шрёдер, - я поднимаю левую руку, - звонит фрау Шрёдер.
- Але, это Вольфганг!
Фрау Шрёдер орет:
- Вольфганг! Ты там совсем спятил, укатив с Нелли и Антье в Грейсленд, не посоветовавшись со мной?
Герр Шрёдер думает: Что? Ага! Антье нашла Нелли! И они едут в Грейсленд! Если я поступлю умно, так и не всплывет, что я потерял Антье!
Фрау Шрёдер орет:
- Вольфганг, ты тут?
- Да, конечно. Я думаю, надо пойти Антье навстречу и побывать в Грейсленде. Кто знает, когда мы в следующий раз попадем сюда!
- Да что с тобой, Вольфганг?
- Ничего, все отлично! Приезжайте тоже в Грейсленд! Увидимся, пока!
Нелли снимает носки с моих рук и держит их в сложенных щепотью пальцах перед собой.
- Увидимся в Грейсленде, герр и фрау Шрёдер!
Она швыряет носки в угол. Секунду мы смотрим на них, а потом я спрашиваю Нелли, откуда она узнала, что Лу Бард знакома с Фидлерами из церковной общины.
- А она с ними и не знакома, - отвечает Нелли. Следующее, что я слышу, - это ее храп.
10
- Доброе утро, дорогие мои!
Я просыпаюсь оттого, что совершенно чужая женщина гладит меня по голове. Сажусь рывком и почти переворачиваю поднос с чаем, апельсиновым соком, хлопьями, тостом и беконом, стоящий передо мной на журнальном столике. Нелли удивленно таращится на меня из своего спальника.
- Время вставать! - говорит женщина и открывает занавески.
Потихоньку я вспоминаю, где я и кто эта старая дама, так приветливо разбудившая нас. Беру стакан апельсинового сока и тост. Нелли ест хлопья.
- Когда родители заедут за вами? - спрашивает Лу Бард.
- Около одиннадцати, - говорит Нелли, жуя.
- О, - сожалеет Лу Бард, - но мне придется ненадолго оставить вас одних, у меня в десять встреча.
- Ничего-ничего, - Нелли ухмыляется мне. Потом Лу Бард рассказывает нам, как закрыть за собой дверь, все повторяет, как же ей жаль, что она не может остаться с нами и познакомиться с нашими родителями, и наконец уходит.
- Большое вам спасибо! - говорю я ей на прощание. Она улыбается.
Только хозяйка за порог, Нелли вскакивает.
- О’кей, давай поищем деньги и что-нибудь, что можно продать.
Она раскрывает ящики комода один за другим.
- О! Автобусные билеты!
- Ты спятила? - я пробую вырвать билеты у Нелли из рук. - Она же так помогла нам, а ты в благодарность обворовываешь ее!
Нелли поднимает руки так высоко, что мне не дотянуться.
- Это экстренный случай! Нам нужно взять все, что найдем!
- Но она же нам помогла!
- Ты просто сентиментальная идиотка!
- Я идиотка?
- Да, идиотка!
Я отпускаю Нелли и усаживаюсь на диван. Она выходит. Наверное, ищет по комнатам деньги.
Мне вдруг становится ясно, что это совершенно безумный план - ехать с Нелли в Мемфис без денег. Мы только поссоримся, мы не доедем до места, нас изнасилуют или посадят в тюрьму.
И как только я могла так наврать маме? Мне фигово, хуже некуда. Теперь мама жутко злится на папу, так жутко, что они, наверное, никогда не помирятся. И во всем виновата я. Беру телефон с журнального столика и нажимаю кнопку повтора. В трубке бесконечно долгие гудки, потом женский голос докладывает:
- "Комфорт-Инн Ниагарский водопад", у телефона Синди Шерман, чем я могу вам помочь?
- М-мм, - говорю я, - м-м-м, я бы хотела поговорить с фрау Шрёдер.
- Шрёдер, комната двести десять? Мне очень жаль, сегодня утром они уехали.
Синди Шерман кладет трубку. Когда в комнату входит Нелли, я все еще вслушиваюсь в гудки телефонного отбоя.
- Что ты наделала? - Нелли вырывает у меня телефон. - Ты звонила родителям?
Она толкает меня и я падаю на поднос с остатками нашего завтрака. Апельсиновый сок, чай и молоко опрокидываются и растекаются по белому дивану. Я быстро всё собираю, но это бесполезно. Диван непоправимо испорчен.
- Что ты наделала? - Ору я на Нелли.
- Нет, что ты наделала? Ты им все рассказала? Ты все испортила?
Я встаю и иду в кухню. Нахожу в раковине мочалку. Чем больше я тру мочалкой диван, тем больше становятся пятна. Нелли хватает меня за руку и рывком тянет на себя.
- Что ты сделала? Кому ты звонила?
- Никому.
Я смотрю Нелли в глаза. Когда она бесится, ее глаза становятся темными, почти черными.
- Никому?
- Никому. Правда никому.
Она отпускает меня.
- Хорошо. Тогда пошли. Нам надо смыться, пока старуха не вернулась.
- Но мы же не можем оставить тут такой разгром!
Нелли улыбается.
- Можем. Она даже не знает наших имен.
Я собираю вещи. Нелли отправляется в спальню - искать деньги, а я вырываю из своей книги про Элвиса страницу и пишу: "Дорогая Лу Бард, спасибо Вам за все, простите, пожалуйста, что мы оставили такой бардак. Я могу оплатить все издержки. Мой адрес: Антье Шрёдер, Кёнигсбергерштрассе, 4, 29 092, Лир, Германия". Записку я кладу на запачканный диван.
- Антье! - Нелли вбегает в комнату. - Пошли!
Я беру рюкзак, спальник, гитару и выхожу. Нелли закрывает за нами дверь.
Стоя на улице, я вздыхаю с облегчением. Меня почему-то совсем не удивляет то, что мы с Нелли блуждаем по кварталам незнакомого города. Правда, улицы здесь выглядят "на мой вкус" странновато. Наверное, потому что нигде не видно заборов. Участки просто перетекают один в другой, и кажется, что всюду - огромный газон, на котором то тут, то там стоят дома. А небо над ними расчерчено проводами, бегущими от столбов к домам и обратно.
Мы бежим - вдоль домов, вдоль проводов, и я гляжу на эти провода и представляю, какие по ним льются разговоры. Вот этот провод содрогается. Тут наверняка мама орет на папу, что она с ним разведется, потому что он уехал с нами в Грейсленд. Когда я думаю про это, мне становится совсем худо.
Что будет, если мама с папой расстанутся? Я останусь с мамой, это понятно. Хотя, если папа клятвенно пообещает больше никогда не орать, то можно попробовать жить и с ним. Ведь с мамой и Кларой я буду чувствовать себя совершенно одинокой и толстой. А если останусь с папой, то хоть кто-то будет толще, чем я. Мы бы тогда каждый вечер пели и, если уж ему так хочется, читали бы Шекспира, а я готовила бы нам конвертики с салатом.
Я вдруг вижу перед собой папу - он вилкой забрасывает конвертики в рот и читает железнодорожный справочник.
- Что ты туда уставилась?
Фух, тут же еще Нелли.
- Думаю, по этим проводам сейчас течет разговор Лу Бард с полицией - она сообщает, что две девчонки, ночевавшие у нее, стырили ее автобусные билеты и устроили разгром в ее гостиной.
Нелли поднимает голову.
- Это же электрические провода, идиотка!
Мы молча идем рядом.
- Я оставила ей свой адрес, чтоб оплатить все, - я смотрю на Нелли взглядом триумфатора.
- Правда? - Нелли пожимает плечами. - Ну, это твое дело, если ты собираешься следующие десять лет отдавать свои карманные деньги старой тетушке на диван. Каждый развлекается, как может.
Честно говоря, я совсем не подумала, откуда возьму деньги. Но этого я Нелли ни за что не скажу.
- Ты уверена, что оставила ей свой адрес? - Нелли смотрит мне в глаза так долго, что я не выдерживаю и отвожу взгляд.
- Да.
- Точно-точно уверена?
- Да!
- Хмм. - Нелли копается в сумке, достает клочок бумаги и сует мне его в руки. Это страница из моей книги про Элвиса, на которой написано: "Дорогая Лу Бард…"
- Сволочь!
- Скажи мне спасибо.
Это ужасно, но я по правде немножко рада тому, что Нелли взяла мою записку. Если старушка и вправду решит заявить на нас в полицию, то будет сложно выкрутиться.
- Автобусная остановка, - Нелли показывает куда-то вперед. Там - навес с лавочками, а рядом синяя табличка.
- Извините, - обращается Нелли к женщине, сидящей на скамеечке, - какой автобус идет к шоссе?
Женщина секунду смотрит на Нелли критически. А потом улыбается.
- А, вам надо к торговому центру? Тогда номер семьсот тридцать семь.
- Спасибо.
Через пару минут подъезжает автобус, мы садимся, и Нелли предъявляет водителю украденные у Лу Бард билеты. Водитель от души смеется.
- Откуда они у вас? От прабабушки?
Нелли и вправду чуть-чуть краснеет.
- М-м-м, да.
- Такие билеты были в ходу тридцать лет назад! Вам придется заплатить за проезд, мне очень жаль.
Нелли вот-вот расплачется.
- Но бабушка дала нам эти билеты! Родители ждут нас в торговом центре!
Зуб даю, у Нелли на глазах в этот момент стояли слезы. И водитель сдается.
- О’кей, но только в виде исключения. Садитесь!
- Спасибо! - Нелли сияет. Мы устраиваемся сзади на длинном сиденье, сюда помещаются все наши вещи. Это даже забавно, что Нелли украла у Лу Бард совершенно бесполезную вещь. Та наверняка уже забыла, что у нее были эти билеты. Конечно, мы испортили диван навсегда, но все-таки ничего не украли. И мы правда едем в Грейсленд. Все никак не могу поверить.
Нелли смотрит в окно, а я рассматриваю ее.
О чем она, интересно, сейчас думает? О родителях? О Японии? О школе? Или о рейнджере? Странно, что она не проронила о нем ни слова с тех пор, как мы сбежали. Наверное, он дал ей от ворот поворот. Правда, я с трудом могу представить, чтоб кто-то дал Нелли от ворот поворот. Она бы этого не потерпела.
Я представляю, как Нелли говорит рейнджеру: "Идиот, конечно же, ты хочешь меня поцеловать!", а тот в смятении отвечает: "Конечно же, ты совершенно права" и целует ее. Мне ужасно смешно, когда я это себе представляю.
- Ты чего смеешься? - Нелли сердито глядит на меня.
- Да просто так, - говорю я. Глаза Нелли блестят.
- Ты плачешь?
- Ерунда, идиотка!
"Ерунда" - это было одним из первых немецких слов, которые Нелли выучила, хотя ей и трудно его было произнести, как мне кажется. Но оно подходило ей так, словно его придумали специально для нее. Она снова отворачивается. Ее плечи вздрагивают. Я точно знаю, что она ревет. Что же мне делать? Погладить ее по спине? Тогда она точно скажет, чтобы я не дотрагивалась до нее.
- Эй, девочки, вот торговый центр! - кричит водитель.
- Нам надо выходить! - Я пихаю Нелли локтем в бок и хватаю свои вещи.
Торговый центр огромен, с бесчисленными входами-выходами, на которых написано: "Север", "Юг", "Запад" и "Восток".
- Нам понадобится компас, чтоб сориентироваться, - усмехаюсь я.
- Хорошо, мы его найдем, - кивает Нелли.
- Хм, это была шутка, потому что всюду указаны стороны света.
Боже мой, больше всего я ненавижу, когда начинают объяснять неудавшиеся шутки. Нелли не смеется, даже когда я объясняю. Она только кивает.
- Хорошо, мы его найдем.
- Да нет же, это была всего лишь…
Нелли заставляет меня замолчать, нетерпеливо махнув рукой. Она просто отмахивается от меня, как от надоедливой мухи. Совершенно нагло. Я в ярости шагаю за ней следом. У входа в "Уолмарт" Нелли останавливается, роется в рюкзаке и надевает куртку. Я тоже достаю свою и накидываю. Кажется, здешний кондиционер выставлен на минусовую температуру.
Нелли берет тележку, швыряет туда свои вещи и так уверенно двигает вдоль полок, словно каждый день приходит сюда за покупками.
- Нам нужно купить что-нибудь поесть. Ты любишь арахисовую пасту?
Я киваю.
- Хорошо.
Нелли останавливается и достает с полки банку арахисовой пасты. Только вот она не кладет ее в тележку, а просто запихивает под куртку.
- Ты спятила? - шиплю я ей. И оглядываюсь. По счастью, поблизости никого нет. Нелли преспокойненько кладет в тележку упаковку шоколадных батончиков и едет дальше. Я следую за ней. Через пару метров Нелли снова останавливается. Она берет хлеб и за полсекунды тоже запихивает его под куртку. Мои руки взмокают.
- Перестань, нас же увидят!
- Ерунда! - Нелли толкает тележку дальше.
Понятия не имею, почему я бегу за ней, как собачонка на привязи. Но чувствую, что мне нужно остаться рядом с ней и увидеть своими глазами весь тот ужас, который сейчас произойдет. Это как при автокатастрофе, когда люди не могут отвести глаз от покореженной машины.
- Нам нужно масло, - говорит Нелли и идет к холодильникам. Масло она все-таки опускает в тележку. Я вздыхаю с облегчением. Может быть, все еще и обойдется. К маслу Нелли кладет две бутылки воды - их она вряд ли смогла бы спрятать под курткой. А потом направляет тележку к кассе. Сердце мое бьется все сильнее. Недалеко от кассы Нелли останавливается в отделе косметики и гигиены. И тормозит у полок с тональной пеной и краской для волос. Протягивает руку к упаковке, на которой изображена женщина с ярко-рыжими волосами.
- Вот это тебе хочется.
Я смотрю на Нелли. Откуда она узнала? Быстро, не успела я и рта раскрыть, она берет краску и засовывает в карман моей куртки.
- Ты совсем сбрендила? - я хочу вернуть упаковку на место, но Нелли крепко держит меня.
- Тихо, или тебя застукают!