Книголюбы снова оторвались от книжек. Они смотрели на Колю, как если бы он заблеял козлом или закукарекал. Ленька выхватил у одной девчонки книжку, схватил другую у мальчишки, толстого и лобастого. Составил книжки на столе впритык.
- Вот она, льдина. Понял?.. Вот она лопнула... - Ленька немного раздвинул книги. - Это еще ничего... Вот они начали расходиться. - Ленька широко раздвинул книги. - Это тоже пока ничего. Но вот... - Ленька принялся медленно сближать книги. - Это уже чего... - Ленька надвинул книги одна на другую, - И все. Понял?
- Понял, - киснул Коля. - Траурная музыка по всей Арктике.
Наташка положила рядом с книгами конфету и обертке.
- А это, - сказала она, - оторвалась от больших льдин маленькая льдинка и уплывает в океан. А на льдинке собака ЖУЛИК совсем, совсем одна.
- Жалко собачку. - Коля послюнил палец, прочертил им от глаза к подбородку. Развернул конфету и съел. - Собачек всегда жалко... - Заметив, что ребята смотрят на него с укором и недоумением, Коля принялся хохотать. Он хохотал так громко и так искусно - с бульканьем, с хрюканьем, с подвизгом, с подвывом, с переливами, - что Наташка захохотала тоже, и Ленька захохотал - не выдержав. А книголюбы сказали:
- Нечего вам тут хохотать, тут вам не комната развлечений.
- Баклажаны, - сказал Коля им всем. - Чувства юмора вам не хватает. В самый трудный момент нужно шутить. Это еще Архимед обнаружил - он из нашего города, из Одессы. - Коля помолчал и вдруг сказал ни с того, ни с сего: - Меня бы не отправили, если бы знали, что он меня лично не встретит.
- А почему с тобой мама не полетела? - спросила Наташка.
- Чего?
- Мама, говорю.
Коля отвел глаза и опустил голову. Ленька прислонил к Наташкиному носу кулак.
- Ух, Наташка. - Он прошептал Наташке что-то на ухо. Можно было расслышать только: "Она уже год..."
Наташка прикрыла ладошкой разинутый было для возражений рот.
- Кто под нами вверх ногами? - вдруг спросил Коля.
- Австралийцы, - сказала Наташка.
- Правильно. - Коля засмеялся совсем не весело. А Лёнька сказал:
- Пошли тропики поливать.
Ребята пробежали по коридору, который назывался "Картинная галерея". На стенах висело много репродукций картин на тему "Советский Север". Потом оказались в рекреации, уставленной растениями. Над каждой группой растений надписи: "Зона пустынь", "Субтропики", "Тропики" и тому подобное. В "Тропиках" росли пальмы и другие соответствующие растения. Ленька принялся совать палец в горшки и кадки.
- Кто-то уже полил, - бормотал он. - Пусть поливают, пусть. Зальют корни, кто отвечать будет? "Зона пустынь" занюханная. "Степи и саванны" тоже. У них как вода остается - всю на тропики льют... - Ленька все же полил маленькую, в палец высотой, пальму, вздохнул и предложил: - Идем, кто кого в шашки обдует.
Можно было еще заглянуть в теплицу, где круглый год произрастают свежие огурцы, редиска, салат и аккуратно-красные помидоры, в кабинет автодела, где стоит разобранная на основные узлы машина ГАЗ-69; в кабинет иностранного языка с прозрачными кабинами и наушниками, где крутились бобины магнитофонов с записями самого чистого произношения, где можно было посмотреть фильм, предположим, об Англии с комментариями на чистейшем английском языке. Можно было увидеть многое другое, что приготовили ребятам взрослые люди для их умственного, духовного и физического развития в трудных условиях Крайнего Севера... Но ребята уже входили в игровую комнату...
В игровой комнате в азартном возбуждении сидело несколько игроков.
- Играете? - сказал Ленька, войдя. - А между прочим, у Воронина острова катастрофа.
- Снимут, - спокойно ответил ему шахматист, стриженный под нулевку, и кивнул на радио. - К ним уже самолет из Архангельска пошел... И не такое слыхали, - пропел он, продвигая пешку. - И не такое у нас бывало...
Ленька почесал в голове, послушал шум помех, достал из шкафа шашки и жестом пригласил Колю к столу. Наташка вдруг сунулась:
- А что это - чувство юмора? - Она, видать, долго думала.
- Ты он не отвечай - вопросами замучит. - Ленька отстранил Наташку рукой. - Меня вконец извела.
- Это ты меня извел.
- Я? Ух, Наташка, ух, враг. Я тебя тресну.
- Ну, тресни! Ну, тресни! Ты только и знаешь - тресну да тресну...
- Пусть треснет, - вмешался Коля. - У кого чувство юмора, тому не страшно. У нас в Одессе силач есть, Васька Куценко. Он говорит, нас с Санькой бить неинтересно. У него сила мускулов, а у нас сила духа. Чувство юмора от силы духа зависит.
- У тебя сила духа? - спросил Ленька, прищурясь. Коля ответил спокойно:
- У меня. Давай вздохнем. Кто кого перетерпит?
- Давай, - Ленька грозно кивнул. Оглядел слабовыпуклую Колину грудь и повторил с нажимом: - Давай, давай.
Коля поставил Леньку и Наташку рядом. Хотел привлечь шахматистов, но они отмахнулись от него, не отводя взгляда от шахмат. Коля стал перед Наташкой и Ленькой.
- Приготовились, - сказал он. - Вздохнули... Ап! Все трое разом захлопнули рты. Глаза у них резко выпучились. Головы задрожали от напряжения. Лица сделались красными и всё краснели и наливались. Первой выдохнула Наташка.
- Ух, враг, голова чуть не лопнула. Коля еще немножко потаращился и подрожал, но и он выдохнул шумно и с облегчением. Ленька же все терпел.
- Ух-х, - выдохнул он наконец. - Ну, кто сильный духом?
- Я. - сказал Коля.
Свекольный цвет сбежал с Ленькиного лица в Ленькины кулаки.
- Как - ты? Я же последний выдохнул.
- Это не дух, а дыхание, - как ни в чем не бывало объяснил Коля и даже похлопал Леньку по плечу. - Дух - это несгибаемость перед невзгодами, а ты глаза выпучил, да и только.
Свекольный цвет снова стал скапливаться на Ленькиных щеках, даже на лбу, превратив Ленькины брови в две напряженные белые полоски.
- Ну, враг... Ну, ты мне ответишь... - Ленька пошевелил сухими, резиновыми от возмущения губами и вдруг повалил Колю на пол и уселся на него верхом. - За обман ответишь! Нахалист какой... - Ленька тряс лежащего Колю за грудь одной рукой, другой он сграбастал Колину бледную челку. А Коля смеялся. Визжал и просил, якобы задыхаясь от смеха:
- Не щекочись... Слышишь, не щекочись, говорю. Ой, умираю...
- Я тебя щекочу? Я тебя трясу! А сейчас тресну... Плачь - или тресну.
- Треснет, - сказал шахматист, стриженный под нулёвку. - Точно, треснет.
- Запросто, - подтвердил его партнер. И они снова углубились в шахматные лабиринты.
Внезапно отворилась дверь. В комнату вошла Антонина Стекольникова, или, попросту. Нитка. В круглых очках и с красной повязкой на рукаве.
Вы замечали, какое большое место в жизни ребят, особенно малышей, занимают понятия: НЕВЗНАЧАЙ, НЕОЖИДАННО, ВДРУГ, ВНЕЗАПНО, ПОЧЕМУ-ТО и МЫ НЕ ХОТЕЛИ?
Я знал одну девочку, которая любила залезать на фикус. Девочка была очень маленькая, с тонкими ножками, тонкими ручками и кудрявыми, легкими, как тополиный пух, волосами. Она залезала с табуретки на подоконник, с подоконника на фикус и непременно падала вместе с фикусом на пол. Прибежавшим родителям или соседям она говорила:
- Чуть не упала. Это я невзначай.
- Что невзначай? - спрашивали огорченные родители и рассерженные соседи.
- Почему-то. И само собой, - отвечала девочка. В глазах ее, в самой глубине, загоралась синяя искра и ВДРУГ превращала девочкино лицо в сплошную улыбку.
- Так нельзя, - говорили родители и соседи.
- Я больше не буду, - соглашалась девочка. Дня через два, через три, а то и на следующий день девочка снова залезала на фикус. Кем она хотела себя представить, сидя на ветке, птицей или цветком, неизвестно, но она тут же падала вместе с фикусом и опять отвечала прибежавшим родителям и соседям:
- Я невзначай... Неожиданно...
В нашем случае дверь, отворившаяся ВНЕЗАПНО, спасла Колину челку.
- Уже познакомились? - спросила Антонина Стекольникова, разглядывая барахтающихся на полу мальчишек.
- А что он, - сказал Ленька. - Все хохочет. Наташка закричала на брата:
- А ты чего на нем сидишь, как на диване? Он новенький - пусть Нитка на него посмотрит.
- Нитка - красивое имя. "Нитка, Нитка, где твоя иголка?" - запел Коля.
Нитка слегка заалела. Поправила очки.
- Видишь, - сказал ей Ленька, слезая с Коли. - Он такой...
- Меня Антониной Стекольниковой зовут, к твоему сведению, - сказала Нитка, не обращая внимания на протянутую Колей руку. - Ниткой меня папа прозвал... И все подхватили.
- Это ничего, - Коля улыбнулся ей приветливо и подбадривающе, схватил за руку и потряс. - Не огорчайся, моего друга Саньку отец прозвал Пысей.
- Как Пысей? - спросила Наташка.
- Пыся, и все. Кто их, отцов, поймет... Не знаешь, почему ни меня не встретил? Может, я ему и не нужен?
Во время потасовки Колина курточка расстегнулась. Нитка ткнула пальцем в Колину грудь, прикрытую тельняшкой.
- Застегнись, моряк, и не говоря глупостей.
- Моряк, - пробормотал Ленька, - тельняшку надел... Коля глянул на него с доброй ухмылкой.
- Точно подмечено с твоей стороны. Моряк не тот, кто в тельняшке, а тот, кто из Одессы.
- Я - РУН-семьсот. Вызываю "Кристалл", - сказало радио. - К вам вылетел самолет с Диксона. Борт семьдесят семь-четыреста пятьдесят шесть. Как у вас? Отвечайте.
- Я - "Кристалл". Я - "Кристалл". Станцию свернули. Склад с продовольствием ушел под воду. Льды начинают сближаться. Боимся за посадочную полосу.
- У них дядя Лепя Семенов начальником, - прошептала Наташка.
- Семенов в прошлом году был. Нынче у них Скворцов Алексей Иванович, - поправил ее стриженный под нулёвку шахматист. Он хотел дать еще какие-то разъяснения, но вдруг вытащил из-под себя книжку и шлепнул ею своего партнера по голове. - Поставь пешку на место! Проходную пешку стибрил.
- Не тибрил, - ответил его партнер простодушно. - Я о другом думал.
Коля достал из кармана пешку и ласково, как воспитатель в детском саду, поставил ее на доску.
- Когда успел? - спросил его шахматист, стриженный под нулевку. - Мы тут играем...
- Играйте, играйте, - ласково разрешил Коля. - Между прочим, у вас у обоих мат, а вы все играете, Петросяны... - Потом Коля вытащил из кармана коня и поставил его рядом с пешкой.
- Ну, ты даешь! - восхищенно сказал шахматист. И все, даже Нитка, посмотрели на Колю с большим любопытством.
Дыра в полу
Ленька первым вошел в свою комнату на втором этаже. Ногой запихнул валенок под кровать, повесил картину из жизни животных на другую стену - напротив омара. Следом за ним вошли Нитка, Коля и Наташка. Нитка оглядела комнату.
- Это твоя красота?
- Сувенир, - сказал Коля. - Привет из Одессы.
- Для полной гармонии не хватает только пивной кружки... Соколовы, не позабыли? У вас радиосеанс с родителями в пятнадцать ноль-ноль... - Нитка еще раз глянула на Колиного омара, поморщилась и ушла.
- Много она понимает, - сказал Коля. - Народное творчество моряков...
Ленька Соколов ходил по комнате. На его круглом лице отчетливо отражалась, работа мысли. Он даже пыхтел - так сильно думал и все смотрел на портрет космонавта, словно желал посоветоваться.
Есть, конечно, разные способы думать. Однажды, еще в ту далекую пору, когда вместо касс сидели в троллейбусах живые кондукторы, вошел в троллейбус мальчик и положил вместо денег в протянутую руку кондуктора кусочек сухого льда.
- Ай! - сказала кондуктор.
- Жарко или холодно? - спросил мальчик.
Кондуктор его за ухо. Мальчик, вырываясь, объясняет: - Я не хотел вас обидеть. Я только хотел спросить - жарко это или холодно? Я сам никак не пойму.
- Это лед, - сказала кондуктор.
- Чего же он тогда жжется?
- Не знаю. Наверно, в нем сильный мороз.
- Вам нужно учиться, - сказал мальчик.
- И тебе, - сказала кондуктор. - Садись, прокачу до кольца и обратно. - Когда мальчик сел рядом с ней, кондуктор сказала: - Осенью пойду в техникум.
- А я в первый класс, - сказал мальчик.
И некоторое время они сидели молча, наверное, вглядывались в свое будущее, в котором не будет обмана.
- Нет такого чувства юмора, - наконец решительно заявил Ленька. - Органа такого нет у людей. Зрение у человека есть - раз. Слух у человека есть - два. Нюх - три. Осязание - четыре. И все.
- А когда человек смеется и плачет? - подскочила к нему Наташка и тут же загнула два пальца.
- Над этим я думал. Смеется, или плачет, или вздыхает, когда ему делать нечего. Эмоция называется. Книжки нужно читать. - Ленька скользнул взглядом по Наташке, словно пылинку сдул. Остановил глаза на Коле и отступил на шаг, чтобы как следует его рассмотреть, так сказать, с высоты своей образованности.
- Академик, - сказал Коля почтительно. Взял со стола Ленькину книжку. Посмотрел заголовок. - Детективы читаешь? Я их сто штук прочитал. Мура. Все эти шпионы мелко вредят и крупно проваливаются.
Наташка посмотрела на него уважительно.
- Я ему сколько раз говорила. А он все читает и в голове кого-то все ловит.
- Мура, - повторил Коля. - Что про них читать, когда я их живьем видел. - Коля грудь выпятил и подбородок вперед выставил. - Ты спроси у меня, спроси, видал я шпионов?
- Врешь, - сказал Ленька.
- Врать не приучен. Мы с Санькой аж на Дерибасовской троих видели. В кожаных куртках, в темных очках. Вытаскивают аппаратики, штук по десять у каждого, и щелк, щелк во все стороны...
- В Одессе - должно быть. В Одессе - согласен. Город большой, прятаться в нем легко. Только там, наверное, шпионов майоры ловят с собаками и подполковники. Вам с Санькой небось не поймать. Они вас обведут как миленьких и на пляже спрячутся среди голяков.
- И на пляже не утаятся. Я их и голых насквозь увижу - от и до, - важно сказал Коля.
- Свистишь, - сказал Ленька.
- Я свищу? - Коля снова грудь выпятил. Походил немного, нахмурившись, и спросил вдруг: - Если у человека хороший нюх, кем он будет?
- Собакой, - ответил Ленька простодушно. Коля слегка покраснел.
- А если у человека и нюх, и слух, и зрение хорошие, кем он тогда будет?
- Хорошей собакой, - ответил Ленька. Наташка захохотала. Колины уши как бы поджарились.
- Юмор развили, да?.. Разведчиком такой человек будет! - Коля снова выпятил остренький подбородок вперед, прошелся по комнате и спросил, ткнув Леньку пальцем в грудь: - Спроси меня, что сегодня на обед? Ну, спроси.
- Что дадут, то и съешь, - сказал Ленька.
- Рыбу дадут, - торжественно сказал Коля. Наташка давно искала трещинку в разговоре.
- А какую рыбу? Не знаешь, - сказала она. Коля, принюхиваясь, сделал по комнате круг.
- Треску!
- Ой, треску-у. - пропела Наташка. - Ишь ты - нюх применил. Под кроватью дыра в полу. Мы бы с Ленькой тоже унюхали.
- Унюхайте, что на гарнир, - скомандовал Коля. Ленька и Наташа разом нырнули под Ленькину кровать. Там в полу вокруг трубы парового отопления, которую недавно меняли, имелась довольно широкая щель. Может быть, ее не заделали из-за какой-нибудь технической надобности, но скорее всего - не успели, оставили до понедельника. Ленька и Наташка сунули в нее свои носы. Коля устроился рядом с ними.
Один мой знакомый в детстве безошибочно находил конфеты, куда бы мама их ни запрятала. Придет из школы, принюхивается и направляется прямо туда, где конфеты лежат: к буфету, кровати или кухонному шкафчику. У его мамы тоже был талант. Возвращаясь с работы, она направлялась прямо туда, где был запрятан дневник с замечанием учительницы.
А сейчас мой товарищ ненавидит конфеты, а его мама никогда не заглядывает в дневник своего внука.
- Макароны будут на гарнир, - наконец сказала Наташка.
- Я люблю макароны, - признался Лёнька. - И оленьи котлеты люблю.
Коля засмеялся по-доброму.
- Нет у вас нюха. И соображения нет. Кто ж это рыбу с макаронами подает. Картофельное пюре будет и кусок соленого огурца.
Наташка снова сунула нос в дырку.
- Насчет пюре - согласна, - сказала она. - А как ты огурец унюхал соленый?
Коля опять засмеялся. Лег на спину, принялся тренькать кроватной пружинной сеткой.
- Да не унюхал. Загляни в дырку-то. Что на блюде лежит?
- Огурцы, - уныло сказала Наташка.
- Вот, враг, и впрямь огурцы, - сказал Леньки. - А я знаю, что на третье дадут. В воскресенье на третье всегда апельсины дают.
- Тише, - сказал Коля. - Концерт для матраца с оркестром. - Он принялся тренькать на всех пружинах. Спел на разные голоса: "Четвертый день пурга качается над Диксоном, но только ты об этом лучше песню расспроси..."
- Ну, ты молоток, - сказал Ленька восхищенно.
- Молоток, - согласился Коля и опять спросил грустно: - Чего ж он меня встречать не пришел? Может, я ему и не нужен? - Он посопел немного, тренькнул самой печальной пружиной и добавил, бодрясь: - Тогда я совсем сиротой буду - круглой.
Ленька вылез из-под кровати.
- Чего болтаешь? Во, враг, чего наболтал... - Ленька надел пальто, надел шапку и мрачно скомандовал: - Одевайтесь. Пойдем.
Коля высунулся из-под кровати.
- Куда?
- Куда, куда? Узнаешь, куда. Пойдем, про твоего отца справимся. - Ленька замотал шарф вокруг шеи. - Пошевеливайтесь.