Фиске посмотрел ему в глаза, прежде чем ответить.
– Кто-то убил моего брата. Я хочу поймать того, кто это сделал. И больше я ничего не собираюсь вам говорить.
Выражение глаз Джона заставило Чандлера сменить тему.
– Возможно, он хотел поговорить с вами о работе? Знаете, именно профессия вашего брата делает его убийство таким интригующим…
– Вы имеете в виду, что, возможно, его смерть связана с каким-то делом, которым он занимался в Верховном суде?
– Это, конечно, все равно что палить по воробьям, но то, что вы сказали мне про звонок брата, несколько меняет дело.
– Сомневаюсь, что его интересовало мое мнение касательно последнего дела об аборте.
– Тогда что? Как познакомиться с женщиной?
– Вы, наверное, не видели его фотографию. В данном вопросе ему никогда не требовалась помощь.
– Я видел его фотографию, но мертвые не слишком фотогеничны. Он сказал, что ему нужен совет. Может быть, совет, который ему требовался, имел отношение к праву?
– Ну, вы можете отправиться в суд и проверить, есть ли там какие-то заговоры.
– Нам нужно будет соблюдать осторожность.
– Нам?
– Я уверен, что у вашего брата имелись там личные вещи, и будет совершенно нормально, если его близкий родственник захочет заехать туда, где он работал. Насколько я понимаю, вы уже бывали в Верховном суде раньше?
– Один раз, во время первого дела Майка. Мы были там с отцом.
– А ваша мать?
– Альцгеймер.
– Мне очень жаль это слышать.
– Вам удалось еще что-то узнать?
В ответ Чандлер встал из-за стола, снял пиджак с вешалки на двери и надел его.
– Я хочу показать вам машину вашего брата.
– А потом?
Детектив взглянул на часы, поднял голову и улыбнулся.
– А потом у нас будет достаточно времени, чтобы отправиться в суд, господин адвокат.
Глава 22
Руфус смотрел, как медленно открывается дверь, и приготовился к появлению большой группы мужчин в камуфляжной форме, готовых окружить его со всех сторон, но сразу же успокоился, когда увидел, кто пришел.
– Время новой проверки?
Кассандра вошла и остановилась около кровати.
– Женская доля состоит в том, чтобы всю жизнь проверять мужчин.
Слова ее были забавными, но голос оставался серьезным. Она посмотрела на мониторы и что-то записала в карточку, одновременно взглянув на Руфуса.
– Мне нравится. Я к такому не привык. – Он постарался сесть так, чтобы не зазвенели цепи.
– Я позвонила вашему брату.
Выражение лица Хармса сразу же стало серьезным.
– Правда? И что он сказал?
– Что приедет вас навестить.
– Когда?
– Скоро. На самом деле сегодня.
– И что вы ему сказали?
– Что вы больны, но быстро поправляетесь.
– Он еще что-нибудь говорил?
– Я обнаружила, что он не слишком разговорчив, – заметила Кассандра.
– Это точно Джош.
– Он такой же большой, как вы?
– Нет, он мелкий. Шесть футов и три дюйма или вроде того, и весит немногим больше двухсот фунтов. – Кассандра покачала головой и повернулась, собираясь уйти. – У вас есть время немного посидеть со мной и поговорить?
– У меня сейчас перерыв. Я зашла, чтобы сказать про вашего брата. Мне нужно идти. – Руфусу показалось, что ее голос прозвучал немного недружелюбно.
– С вами всё в порядке?
– Даже если нет, вы ничем не сможете мне помочь, – достаточно резко ответила она.
Мгновение Руфус разглядывал ее.
– Здесь есть Библия?
– А что? – Она удивленно повернулась к нему.
– Я читаю Библию каждый день. Так было всегда, сколько я себя помню.
Кассандра посмотрела на столик возле кровати, подошла к нему и достала из ящика гедеоновскую Библию.
– Я не могу дать вам ее, мне нельзя близко подходить. Люди из тюрьмы очень ясно дали мне это понять.
– Вам не нужно мне ее давать. Я буду очень признателен, если вы согласитесь прочитать мне один отрывок.
– Прочитать?
– Вы не обязаны, – быстро сказал Руфус. – Вы ведь, возможно, не читаете Библию и не ходите в церковь.
Она посмотрела на него, положив одну руку на бедро, другой сжимая зеленую библию.
– Я пою в хоре. Мой муж, да упокоится он с миром, был священником.
– Это очень хорошо, Кассандра. А ваши дети?
– Как вы узнали про детей? Из-за того, что я полная?
– Хм-м‑м…
– Тогда как?
– Вы похожи на человека, который любит все маленькое.
Его слова поразили медсестру, и сквозь мрачное выражение ее лица пробилась улыбка.
– Мне и вправду нужно быть осторожной с вами.
Она заметила, что он смотрит на Библию, как человек, страдающий от жестокой жажды и мечтающий о глотке, а она держит в руках стакан самой свежей и холодной воды за всю историю человечества.
– Что вы хотите, чтобы я вам прочитала?
– Сто третий псалом.
Мгновение Кассандра колебалась, потом взяла стул и села, а Руфус снова откинулся на подушку.
– Спасибо, Кассандра.
Она читала и поглядывала на него. Хармс лежал с закрытыми глазами. Она произнесла еще несколько слов, подняла голову и увидела, что у него шевелятся губы, потом он замер. Кассандра взглянула на следующее предложение, быстро запомнила его и проговорила, наблюдая за Руфусом, – он беззвучно повторял каждое слово одновременно с ней. Женщина замолчала, но он закончил предложение. Когда она не стала читать дальше, Хармс открыл глаза.
– Вы знаете этот псалом наизусть? – спросила она.
– Я почти всю Библию знаю наизусть. Все псалмы и Книгу Притчей Соломоновых.
– Это поразительно.
– У меня было достаточно времени, чтобы их выучить.
– А почему вы попросили меня почитать вам, если и так знаете псалом?
– Мне показалось, вы чем-то расстроены, и я подумал, что Священное Писание может вам помочь.
– Помочь?
Кассандра посмотрела на страницу и прочитала про себя: "Он прощает все беззакония твои, исцеляет все недуги твои: избавляет от могилы жизнь твою, венчает тебя милостью и щедротами". Работа вызывала у нее депрессию. Дети-подростки все больше и больше выходили из-под контроля. Ей шло к пятидесяти, пятьдесят фунтов лишнего веса и ни одного приличного мужчины на горизонте. Но, глядя на заключенного, этого опутанного цепями убийцу, Кассандра едва сдерживала слезы от его доброты, непрошеного участия и сочувствия к ее проблемам.
Сто третий псалом очень нравился Руфусу, особенно одна строчка: "Господь творит правду и суд всем обиженным".
* * *
– Узнаете? – спросил Чандлер, когда они подошли к серебристой "Хонде"-седану 1987 года, стоявшей на полицейской стоянке.
– Мы купили ее Майку, когда он закончил колледж, – кивнув, ответил Джон. – В складчину, мои родители и я.
– У меня пять братьев, но ни один из них никогда ничего подобного для меня не делал.
Чандлер открыл водительскую дверцу и отступил, давая Джону заглянуть внутрь.
– Где вы нашли ключи?
– На переднем сиденье.
– А какие-то другие личные вещи? – Чандлер покачал головой. Джон с озадаченным видом осмотрел переднее сиденье, приборную доску, ветровое стекло и боковые окна. – Машину вычистили?
– Нет, всё в том же виде, как и тогда, – кроме водителя.
Фиске выпрямился и посмотрел на детектива.
– Если приставить к виску пистолет крупного калибра и нажать на спусковой крючок в замкнутом пространстве вроде этого, брызги крови будут на сиденье, руле и ветровом стекле. А также осколки костей и фрагменты тканей. Но я вижу только несколько пятен – вероятно, там, где голова касалась спинки.
– Правда? – удивленно спросил Чандлер.
Джон сжал зубы.
– Я не сказал вам ничего такого, чего вы и сами не знаете. Насколько я понимаю, это очередная маленькая проверка, которую вы решили мне устроить?
Детектив медленно кивнул.
– Возможно. Или есть другая причина. Помните, я сказал, что у меня пятеро братьев?
– Помню.
– Так вот, сначала их было шесть. Одного из моих братьев убили тридцать пять лет назад. Он работал на заправке, и какой-то ублюдок застрелил его за двенадцать баксов, лежавших в кассе. Мне тогда было шестнадцать, но я все помню, как будто прошло пять минут. В любом случае, как правило, родственники, приходящие на опознание тел своих близких, не бросаются после этого в мой офис и не предлагают помощь в расследовании. Они горюют и утешают друг друга, что вполне нормально. Да, они бушуют некоторое время, кричат, что хотят поймать сукина сына, который совершил убийство, но на самом деле не желают участвовать в процессе. Да и разве может быть иначе? Кроме того, обычно у них за спиной нет опыта работы в правоохранительных органах. Если сложить все вместе, я пришел к выводу, что вы действительно можете оказаться чрезвычайно полезны. И только что вы доказали, что я не ошибся. Я вполне понимаю ярость, которую вы наверняка сейчас испытываете, Джон, и не важно, любили вы своего брата или нет. Кто-то отобрал у вас нечто очень важное – на самом деле не просто отобрал, а с силой вырвал из рук. Прошло тридцать пять лет, но я все равно чувствую эту ярость.
Фиске огляделся по сторонам, на полицейские машины, стоявшие на парковке, и подумал, что каждый из этих кусков металла ждет своей очереди, чтобы рассказать тайну другой трагедии.
– Думаю, ярость подойдет, – повернувшись к Чандлеру и опустив голову, тихо сказал Джон. – Пока не появится что-то другое, – добавил он без особой надежды.
– Справедливо, – ответил детектив и продолжил анализ: – Отсутствие каких бы то ни было физических улик, о которых вы только что сказали, меня озадачило.
– Похоже, Майка убили не в машине.
– Совершенно верно. Судя по всему, в каком-то другом месте, а потом посадили тело на переднее сиденье. И данный вывод ведет нас совсем в другую область возможностей.
– Потому что в этом случае речь идет не о случайном похищении и убийстве.
– Может быть. Хотя та же самая шпана могла вытащить его из машины, чтобы заставить снять деньги в банкомате. Он отказался, и они его застрелили. А потом, испугавшись, засунули обратно.
– Тогда в банкомате должны были остаться какие-то улики. Они есть?
– Нет, но в том районе полно банкоматов.
– И многие люди ими пользуются. Если б машина с телом простояла там по меньшей мере день, кто-то непременно заметил бы это.
– Ну, тут нельзя быть уверенным. Мы пытаемся отследить передвижения вашего брата и его местонахождение за сорок восемь часов. В последний раз Майкла видели в его квартире в четверг поздно вечером. А дальше – ничего.
– Если кто-то захватил его в машине, должны были остаться отпечатки пальцев. Большинство тех, кто охотится на карты банкоматов, не настолько умны, чтобы надевать перчатки.
– Мы продолжаем над этим работать.
– Хотите еще одно наблюдение?
– Валяйте.
Фиске открыл дверцу машины и показал на ту часть ручки, которая не видна, когда дверь закрыта. Чандлер нашел в кармане очки, надел их и увидел, что имел в виду Джон. Он тут же натянул латексные перчатки, которые вытащил из кармана пальто, осторожно снял маленький кусочек липкого пластика, положил на ладонь и принялся внимательно рассматривать.
– Ваш брат совсем недавно заезжал на станцию техобслуживания в "Уолмарте".
– Они рекомендуют проводить следующий осмотр через три месяца или три тысячи миль, в зависимости от того, что произойдет раньше. И записывают будущую дату на такую наклейку в качестве напоминания, когда вы должны снова приехать к ним. Судя по дате, которая стоит здесь, минус три месяца, мой брат был на станции за три дня до того, как обнаружили его тело. А теперь посмотрите, какими должны быть показания спидометра перед следующим визитом на станцию, и вычтите три тысячи миль. Вы получите примерные данные на сейчас.
Чандлер быстро произвел в уме вычисления.
– Восемьдесят шесть тысяч пятьсот сорок три.
– Взгляните на показания одометра "Хонды".
Полицейский заглянул внутрь и снова посмотрел на Фиске широко раскрытыми от удивления глазами.
– Кто-то проехал около восьмисот миль на этой машине за прошедшие три дня.
– Совершенно верно, – подтвердил Джон.
– И куда, черт подери, он ездил?
– На наклейке не указывается, в какой именно "Уолмарт" он заезжал, но, скорее всего, в тот, что поблизости от его дома. Вам нужно поспрашивать там; может быть, нам удастся узнать что-нибудь полезное.
– Да. Поверить не могу, что мы это пропустили, – сказал Чандлер, убрал наклейку в пластиковый пакет на замке, который достал из кармана, и что-то на нем написал. – О, и еще, Джон…
– Да?
Он помахал в воздухе пакетом для улик.
– Больше никаких проверок, договорились?
Глава 23
Через полчаса Чандлер и Фиске прошли через главный вход в здание Верховного суда США.
Внутри здание было большим и устрашающим. Но внимание Джона привлекла такая невероятная тишина, что она вызывала неприятные чувства, а попытки представить реальную жизнь за дверями, казалось, уносили в мир иллюзий, и Джон подумал про еще одно такое же безмолвное место, в котором побывал сегодня, – морг.
– И с кем мы намерены встретиться? – спросил он.
Чандлер показал на мужчин, деловито направлявшихся по коридору в их сторону.
– С ними.
Когда они подошли ближе, их шаги превратились в громкую канонаду в пустом коридоре. Один из мужчин был в костюме, двое других – в форме и с оружием.
– Детектив Чандлер? – Мужчина в костюме протянул руку. – Я Ричард Перкинс, маршал Верховного суда США. – Перкинс был около пяти футов и девяти дюймов ростом, худой, с торчащими, как у мальчишки, ушами и белыми волосами, зачесанными на лоб и похожими на замерзший водопад. Он представил своих спутников: – Шеф полиции Лео Делласандро и его заместитель Рон Клаус.
– Рад познакомиться, – сказал Чандлер, обратив внимание на то, что Перкинс вопросительно смотрит на Фиске. – Джон Фиске, брат Майкла Фиске.
Все трое тут же бросились выражать свои соболезнования.
– Трагедия. Бессмысленная трагедия, – сказал Перкинс. – Все здесь были очень высокого мнения о Майкле. Нам будет сильно его не хватать.
Джон постарался нацепить на лицо соответствующее их сочувственным словам выражение.
– Вы заперли кабинет Майкла Фиске, как я просил? – спросил Чандлер.
Делласандро кивнул.
– Это оказалось непросто, потому что он работал вместе с другим клерком. Два человека в кабинете – нормальное дело здесь.
– Будем надеяться, что нам не придется слишком долго создавать неудобства тем, кто тут работает.
– Мы можем пойти в мой кабинет и обсудить все, что вам требуется, детектив Чандлер, – предложил Перкинс. – Он тут недалеко, прямо по коридору.
– Давайте.
Когда Фиске собрался пойти с ними, Перкинс остановился и посмотрел на Чандлера.
– Прошу прощения, я подумал, что мистер Фиске пришел по другой причине, не имеющей отношения к расследованию.
– Он помогает мне с необходимой нам информаций касательно его брата, – сказал Чандлер.
Перкинс не слишком дружелюбно взглянул на Джона.
– Я даже не знал, что у Майкла был брат. Он никогда о вас не говорил.
– Ничего страшного, о вас он тоже никогда не говорил, – ответил Джон.
Кабинет Перкинса находился рядом с коридором, который вел в зал судебных заседаний и был отделан в старомодном колониальном стиле – архитектура и обстановка, дошедшие до наших времен из той эры, когда правительство еще не было обременено национальным долгом в триллионы долларов и бюджетом, залитым красным.
За столом, который стоял сбоку от кабинета Перкинса, сидел мужчина сильно за сорок, со светлыми, очень коротко подстриженными волосами и длинным узким лицом, отмеченным аурой власти. Его уверенная манера держаться говорила о том, что ему очень нравится ее использовать. Когда он встал, Фиске отметил про себя, что в нем больше шести футов роста и он явно много времени проводит в спортивном зале.
– Детектив Чандлер? – Мужчина протянул руку, а другой ловко продемонстрировал свое удостоверение. – ФБР, специальный агент Уоррен Маккенна.
Полицейский посмотрел на Перкинса.