Под смытой краской стала проступать зеленовато-белая кожа. Стейвли обеими руками в перчатках оторвал корку краски. При этом тело приподнялось над столом, затем упало. Стейвли направил струю под него, борясь с упрямой, цепкой краской. Помощник поднял ноги. Стейвли срезал краску вместе с резиной, отрывая ее от бедер. Ацетон продолжал хлестать из шланга, смывая зеленоватое месиво в дренажное отверстие.
Стейвли перешел к голове. Направил струю на затылок. Волосы убитой представляли собой страшное зрелище. Они были спутанными, слипшимися от краски. Волосы плавали вокруг лица жесткой паутиной.
- Придется их отрезать, - заметил Стейвли.
Блейк угрюмо кивнул.
- У нее были замечательные волосы, - заметила Харпер.
Ее голос был едва слышен за шумом вентиляторов. Отвернувшись от стола, она отступила назад. Коснувшись плечом груди Ричера. При этом она задержалась так на секунду дольше, чем должна была бы.
Взяв со столика новый скальпель, Стейвли прошелся по волосам, стараясь добраться как можно ближе к засохшей краске. Затем, просунув руку под плечи, приподнял тело. Голова освободилась, оставив спутанные волосы в краске, словно корни мангровых деревьев, переплетенные в болоте. Разрезав краску и резину, Стейвли освободил еще один кусок.
- Надеюсь, вы поймаете этого ублюдка, - мрачно заметил он.
- Для того мы и делаем все это, - угрюмо пробурчал Блейк.
- Переворачиваем ее, - сказал Стейвли.
Тело перевернулось без труда. Ацетон, смешанный со скользкой краской, стал своеобразной смазкой. Жуткое лицо Элисон Ламарр предстало в ярком свете люминесцентных ламп. Зеленовато-белая кожа была покрыта морщинками и подтеками краски. Глаза были открыты, веки покрылись зеленой каемкой. Последний кусок конверта оставался прилипшим к телу от груди до бедер, словно старомодный купальник, скрывающий срамные места.
Пошарив рукой, Стейвли нащупал под слоем резины металлический предмет. Сделав в резине надрез, он осторожно пропустил туда пальцы и, словно в гротескной пародии на хирургическую операцию, извлек этот предмет.
- Отвертка, - объявил патологоанатом.
Помощник обмыл ее в ванночке с ацетоном. Это оказался качественный инструмент с тяжелой пластмассовой рукояткой и наконечником из хромированной стали.
- Из набора инструмента в ящике кухонного стола, помните? - сказал Ричер.
- У нее на лице царапины, - вдруг произнес Стейвли.
Он обмывал струей ацетона лицо. На левой щеке от глаза к подбородку проходили четыре параллельные раны.
- Раньше это у нее было? - спросил Блейк.
- Нет, - хором ответили Харпер и Ричер.
- Так что это значит? - спросил Блейк.
- Она была правшой? - вдруг спросил Стейвли.
- Не знаю, - ответил Пултон.
Харпер кивнула.
- По-моему, да.
Закрыв глаза, Ричер мысленно вернулся на кухню Элисон Ламарр, увидел, как она разливает кофе.
- Да, правшой, - уверенно заявил он.
- Согласен, - сказал Стейвли, осмотрев руки и пальцы убитой. - Правая рука чуть больше левой. И тяжелее.
- И что? - спросил Блейк, склонившись над изуродованным лицом.
- Я считаю, убитая сама нанесла эти царапины, - сказал Стейвли.
- Вы в этом уверены?
Стейвли обошел несколько раз вокруг головы убитой, ища лучшее освещение. Свежие раны распухли от попавшей в них краски. Стали зелеными, хотя должны были быть алыми.
- Дать однозначный ответ я не могу. Вы это понимаете. Но с высокой долей вероятности все произошло именно так. Если бы раны нанес убийца, каковы шансы, что он нанес бы их в единственном месте, где убитая могла нанести их сама?
- Он заставил ее, - сказал Ричер.
- Как? - спросил Блейк.
- Не знаю. Но он заставляет убитых делать многое. Например, я уверен, что он заставляет их самих выливать краску в ванну.
- Почему?
- Отвертка. С ее помощью открывались банки. А мысль о царапинах пришла уже позже. Если бы убийца сразу подумал о царапинах, он заставил бы убитую захватить с кухни не отвертку, а нож. Или и то, и другое.
Блейк отвернулся к стене.
- Где сейчас банки?
- Здесь, в криминалистической лаборатории, - ответил Пултон. - С ними работают эксперты.
- Отнеси им отвертку. Пусть проверят, соответствуют ли следы.
Помощник Стейвли убрал отвертку в чистый полиэтиленовый пакет. Пултон снял халат, сбросил бахилы и поспешно вышел.
- Но зачем? - спросил Блейк. - Зачем заставлять убитую царапать себе лицо?
- Гнев? - предположил Ричер. - Желание наказать? Унизить? Меня с самого начала мучил вопрос, где следы жестокости.
- Раны поверхностные, - сказал Стейвли. - Полагаю, они немного кровоточили, но не были болезненными. Их глубина одинакова на всем протяжении. То есть, убитая не дрожала.
- Быть может, это что-то ритуальное, - предположил Блейк. - Имеет какой-то символический смысл. Четыре параллельные линии ничего не означают?
- По крайней мере, для меня ничего, - покачал головой Ричер.
- Как она была убита? - спросил Блейк. - Вот что нам необходимо узнать в первую очередь.
- Быть может, убийца заколол ее отверткой, - предположила Харпер.
- Никаких следов этого, - возразил Стейвли. - Нигде нет колотых ран, которые могли бы стать смертельными.
Он уже оторвал от тела последний кусок резины и смывал краску с живота, помогая струе ацетона затянутыми в перчатку пальцами. Помощник убрал кусок резины, и тело осталось обнаженным под ярким светом, обмякшее и совершенно безжизненное. Ричер смотрел на него и вспоминал красивую, жизнерадостную женщину, улыбавшуюся и излучавшую энергию подобно крохотному солнцу.
- Можно ли убить человека так, чтобы это не мог определить патологоанатом? - спросил он.
Стейвли покачал головой.
- Нет, если этот патологоанатом - я.
Перекрыв струю ацетона, он отпустил шланг, и тот втянулся в отверстие в потолке. Подойдя к стене, Стейвли переключил вентиляцию в нормальный режим. В помещении снова стало тихо. Тело лежало на столе, по возможности отмытое от краски. В порах и складках кожи остались зеленые подтеки, сама кожа была мертвенно-бледной и одутловатой, словно кожа существа, живущего на дне моря. Слипшиеся остатки грубо отрезанных волос, обрамляющие мертвое лицо, топорщились от краски.
- Существует всего два способа лишить человека жизни, - сказал Стейвли. - Можно или остановить сердце, или прекратить подачу кислорода к мозгу. Но сделать одно или другое, не оставив никаких следов, чертовски сложно.
- Как можно остановить сердце? - спросил Блейк.
- Если речь не идет о том, чтобы продырявить его пулей? Лучший способ - закупорка артерии воздухом. В кровяной поток вводится достаточно большой пузырек воздуха. Кровь перемещается по телу поразительно быстро, и пузырек воздуха ударит по внутренней стенке сердца словно камень, словно крошечная пуля, выстреленная изнутри. Как правило, это приводит к летальному исходу. Вот почему медсестра поднимает шприц, ударяет по нему ногтем и выпускает через иголку немного жидкости. Для того, чтобы убедиться, что внутри не осталось воздуха.
- Но след от укола будет виден, разве не так?
- Может быть, и не виден. Определенно, на таком трупе его не обнаружить. Кожные покровы испорчены краской. Но можно будет обнаружить внутренние повреждения, причиненные сердцу. Разумеется, я проверю это во время вскрытия, однако особой надежды нет. В предыдущих трех случаях ничего похожего не было. А ведь мы исходим из предположения, что убийца действует одним и тем же способом, верно?
Блейк кивнул.
- А что насчет перекрытия подачи кислорода мозгу?
- Говоря простым языком, это удушение, - сказал Стейвли. - Удушить человека можно, практически не оставляя следов. Классический случай - старику, слабому и беспомощному, зажимают лицо подушкой. Доказать что-либо практически невозможно. Но в данном случае речь идет не о беспомощном старике. Убитая была молода и сильна.
Ричер кивнул. В своей долгой и бурной карьере ему однажды, давным-давно пришлось задушить человека. Для этого ему пришлось приложить все свои силы, чтобы прижать его лицом к матрасу, пока тот вырывался и бился в предсмертных судорогах.
- Элисон Ламарр оказала бы отчаянное сопротивление, - сказал он.
- Да, согласен с вами, - подтвердил Стейвли. - Но взгляните на нее. Взгляните на ее мускулатуру. Справиться с ней было бы очень непросто.
Ричер наоборот отвел взгляд. В помещении было прохладно и тихо. Жуткая зеленая краска была повсюду.
- Я считаю, она ложилась в ванну еще живая, - сказал он.
- Основания? - спросил Стейвли.
- Никаких следов, - ответил Ричер. - Абсолютно никаких. В ванной царила безукоризненная чистота. Сколько весила Элисон Ламарр? Сто двадцать фунтов? Сто двадцать пять? Слишком большая тяжесть, чтобы опустить ее в ванну и не оставить никаких следов.
- А может быть, краска была вылита потом, - предположил Блейк. - Уже на тело.
Ричер покачал головой.
- В таком случае оно неизбежно бы всплыло. Нет, судя по всему, Элисон Ламарр сама погрузилась в краску, как обычно погружаются в ванну. Понимаете, да: сначала попробовать воду пальцами ноги, затем опуститься.
- Надо будет провести эксперимент, - сказал Стейвли. - Но я склонен согласиться, что убитая умерла уже в ванне. В предыдущих трех случаях не было никаких указаний на то, что к убитым вообще прикасались. Ни шрамов, ни ссадин, ни посмертных повреждений. При перемещении трупа обычно повреждаются связки в суставах, потому что их уже не оберегает напряжение мышц. Пока что я считаю, что убитые делали все сами.
- За исключением того, что они не убивали сами себя, - заметила Харпер.
Стейвли кивнул.
- Смерть без посторонней помощи в ванной ограничивается утоплением в состоянии алкогольного или наркотического опьянения или вскрытием вен в теплой воде. Очевидно, в данном случае речь о самоубийстве не идет.
- И никто из женщин не утонул, - добавил Блейк.
Стейвли снова кивнул.
- По крайней мере, три первые жертвы не утонули. В легких никаких посторонних жидкостей. Мы узнаем это, как только осуществим вскрытие, но я опять-таки не склонен к оптимизму.
- Черт побери, так как же она умерла? - спросил Блейк.
Стейвли посмотрел на мертвое тело, и у него на лице появилось что-то вроде сострадания.
- Пока что у меня нет никаких мыслей. Дайте мне часа два, три, возможно, я что-нибудь найду.
- Никаких мыслей?
- Ну, у меня была одна теория, - сказал Стейвли. - Я построил ее на основании предыдущих трех случаев. Вся беда в том, что сейчас я считаю свою теорию абсурдной.
- Что за теория?
Стейвли покачал головой.
- Позже, договорились? И сейчас вам надо будет уйти. Я буду ее резать, и мне бы не хотелось, чтобы вы при этом присутствовали. Полагаю, бедняжка имеет на это право.
Глава 19
Халаты и бахилы свалили у двери. Затем, попетляв по коридорам здания центра судебной медицины, все вышли на улицу. К основному зданию они направились кружным путем через автостоянку, словно быстрая ходьба на прохладном осеннем воздухе могла избавить от запаха краски и смерти. Потом все молча спустились на лифте на четвертый этаж под землей. Прошли по узкому коридору, высыпали в зал совещаний и застали там Джулию Ламарр, сидевшую в одиночестве за столом перед молчаливым экраном телевизора.
- Ты не должна быть здесь, - с упреком произнес Блейк.
- Стейвли вынес какие-нибудь заключения? - тихо спросила Ламарр.
Блейк покачал головой.
- Позже. А тебе нужно отправляться домой.
Она пожала плечами.
- Я же говорила, что не могу уехать домой. Я должна находиться в курсе всего происходящего.
- Но ты устала.
- Ты хочешь сказать, что я не справляюсь с работой?
Блейк вздохнул.
- Джулия, не трожь меня. Мне нужно организовать работу. Если ты свалишься с ног от усталости, от тебя не будет никакого толка.
- Этого не произойдет.
- Ты не понимаешь, это был приказ!
Ламарр махнула рукой. Харпер удивленно посмотрела на нее.
- Это был приказ, - повторил Блейк.
- А я его не выполнила, - сказала Ламарр. - И что ты будешь делать по этому поводу? Нам предстоит напряженная работа. У нас три недели на то, чтобы найти убийцу. Времени очень мало.
Ричер покачал головой.
- Времени больше чем достаточно.
Все повернулись к нему.
- Надо только прямо сейчас разобраться с мотивом преступления, - продолжал он.
Последовало молчание. Ламарр напряглась.
- По-моему, с мотивом все очевидно, - сказала она.
В ее голосе прозвучал лед. Повернувшись к ней, Ричер постарался смягчить выражение своего лица, делая поправку на то, что меньше чем за два дня она лишилась всех своих родных.
- Только не для меня, - сказал он.
Ламарр повернулась к Блейку, ища у него поддержки.
- Нельзя снова начинать этот бессмысленный спор. Только не сейчас.
- Мы должны это сделать, - настойчиво произнес Ричер.
- Мы уже проделали всю необходимую работу, - отрезала Ламарр.
- Успокойтесь, - остановил их Блейк. - Успокойтесь. У нас есть три недели, и мы не будем терять ни минуты на бесполезные споры.
- Вы потеряете все три недели, если будете упираться в своем заблуждении, - заметил Ричер.
Атмосфера в зале стала напряженной. Ламарр не отрывала взгляда от стола. Блейк молчал. Наконец он кивнул.
- Ну хорошо, Ричер, у тебя есть три минуты. Объясни, что у тебя на уме.
- Вы ошибаетесь насчет мотива, - сказал Ричер. - Вот что у меня на уме. И эта ошибка мешает вам искать в нужном направлении.
- Мы уже проделали всю необходимую работу, - повторила Ламарр.
- Что ж, значит, придется переделать ее заново, - мягко возразил Ричер. - Потому что мы никогда не найдем убийцу, если будем искать его не в том месте. С этим все согласны, так?
- Неужели никак нельзя обойтись без всего этого? - воскликнула Ламарр.
- Ричер, у тебя осталось две минуты тридцать секунд, - напомнил Блейк. - Говори, что у тебя.
Ричер набрал полную грудь воздуха.
- Мы имеем дело с очень умным человеком, так? С очень-очень умным. Причем ум его направлен в одну определенную сторону. Этот человек совершил четыре убийства, придерживаясь сложного, тщательно расписанного сценария, и при этом не оставил ни малейшей улики. Пока что он совершил лишь одну ошибку, оставил незапечатанной коробку с краской. Но и эта ошибка простительна, потому что она нас никуда не привела. Итак, мы имеем дело с человеком, который успешно оценивает тысячу факторов, принимая правильные решения, и все это в напряженной обстановке. Он убил четверых женщин, а мы до сих пор даже не знаем, как.
- Ну и? - спросил Блейк. - К чему ты клонишь?
- Задумайтесь, какой у него интеллект, - продолжал Ричер. - Очень специфический. Направленный в практическое русло, максимально приближенный к реальной жизни. Убийца твердо стоит обеими ногами на земле. Он прагматик, он тщательно продумывает каждый свой шаг. Он находит решение любой проблемы. У него исключительно рациональный подход. Он имеет дело с реальностью.
- Ну и? - снова спросил Блейк.
- А теперь разреши задать тебе один вопрос. У тебя есть какие-нибудь проблемы с чернокожими?
- Что?
- Не удивляйся, просто ответь на мой вопрос.
- Нет, никаких.
- Они могут быть как плохими, так и хорошими, причем это не зависит от цвета кожи, так?
- Естественно. Совершенно не зависит.
- Ну а с женщинами? Они тоже могут быть как плохими, так и хорошими, верно?
Блейк кивнул.
- Разумеется.
- А если кто-нибудь утверждает, что все чернокожие плохие, или что все женщины плохие?
- Ну, я отвечу, что этот человек неправ.
- Ты ответишь, что он неправ, и ты знаешь, что он неправ, потому что у тебя в сознании глубоко засела правда.
Блейк снова кивнул.
- Ну да. И что с того?
- Мой опыт говорит то же самое. Расисты фундаментально неправы. Как и женоненавистники. Тут нечего спорить. То есть, их позиция иррациональна в своей основе. А вот теперь подумай вот над чем. Человек, поднявший столько шума из-за проблемы сексуальных домогательств, неправ. Человек, который винит во всем жертвы, неправ. Человек, который жаждет отомстить жертвам, неправ. То есть, у него в голове раскрутился какой-то винтик. Его мозг не может функционировать правильно. Он не может мыслить рационально. Он живет не в реальном мире. По сути своей, он психически ненормальный.
- Ну и?
- Но наш убийца совершенно нормальный человек. Мы только что сошлись во мнении, что он чрезвычайно умен. Он не эксцентрик, не лунатик, а прагматик, практик, человек рациональный и приземленный. Он живет в реальном мире. Мы только что договорились об этом.
- Ну и?
- То есть, им движет не чувство ненависти в отношении всех этих женщин. Этого просто не может быть. Это невозможно. Нельзя быть одновременно чрезвычайно умным в проблемах реальной жизни и психически ненормальным. Нельзя быть рациональным и иррациональным. Нельзя жить в реальном мире и не жить в нем.
Последовала тишина.
- Мы знаем мотив убийцы, - решительно заявила Ламарр. - Тут нечего даже голову ломать. Категория жертв слишком специфическая.
Ричер покачал головой.
- Нравится вам или нет, то, как вы описываете мотив, делает убийцу человеком с умственными расстройствами. Но человек с умственными расстройствами не смог бы совершить все эти преступления.
- Ну хорошо, в таком случае, просвети нас, умник, каков его настоящий мотив? - тихо произнесла Ламарр.
- Не знаю, - сказал Ричер.
- Не знаешь? Ты что, шутишь? Ты ставишь под сомнение мой опыт, мои знания, а потом говоришь, что не знаешь?
- Это должно быть что-то очень простое. В конечном счете все всегда сводится к чему-то простому, верно? В девяноста девяти случаях из ста простое объяснение является правильным. Быть может, у вас, мозговедов, все обстоит по-другому, однако в реальном мире все именно так.
Никто не произнес ни слова. Дверь открылась, и в зал заседаний молча вошел Пултон, маленький, песчано-коричневый, с бледной улыбкой, витающей под усами. Улыбка исчезла, как только он проникся царящей в зале атмосферой. Тихо присев рядом с Ламарр, Пултон пододвинул к себе стопку бумаг.
- Что тут у вас происходит? - спросил он.
Блейк кивком указал на Ричера.
- Вот этот умник утверждает, что Джулия неправильно определила мотив.
- И в чем мы неправы?
- Вот умник как раз и пытается нам объяснить. Ты успел как раз вовремя к началу лекции.
- Что насчет отвертки? - спросил Ричер. - Каково заключение экспертов?
Улыбка вернулась на лицо Пултона.
- Банки с краской были открыты или этой отверткой, или другой, абсолютно идентичной. Следы полностью соответствуют. Но все же, что с мотивом?
Вздохнув, Ричер обвел взглядом лица присутствующих. Лицо Блейка, враждебное. Лицо Ламарр, бледное и напряженное. Лицо Харпер, горящее любопытством. Лицо Пултона, недоуменное.
- Итак, умник, мы слушаем, - сказал Блейк.