- Да, - ответил Поль.
Всё в этих мальчишках отпугивало его: и растерзанная одежда, и странный говор, резкий и в то же время певучий; но он был так рад поболтать с кем-нибудь, что не мог заставить себя отойти от них.
Он снова наклонился над ведром, прикидываясь очень заинтересованным.
- Занятно? - спросил курчавый. - Ну погоди, сейчас мы тебе покажем их вблизи.
И, вытащив из ведра довольно крупного краба, он сунул его клешнями прямо под нос Полю. Тот мигом отскочил, закрыв лицо руками. Мальчики так и прыснули.
- Tpyc! - презрительно сказал рыжий. - Не бойся, не съест. Нет, ты только погляди на него, Тинтин, на кого он похож со своим новеньким сачком! Что проку тебе в твоём дурацком сачке? Где они, твои креветки?
Поль побагровел. Он был готов прибить себя за то, что стоит и выслушивает их насмешки!
- Ну, кончили? - заорал он в бешенстве. - Во-первых, мой папа в детстве тоже ловил крабов, не вы одни такие…
- Это только доказывает, что отец твой был не такой размазнёй, как ты, вот и всё, - возразил рыжий. - А чем он сейчас занимается?
- Кто?
- Отец твой!
- У него магазин обуви в Париже, - гордо ответил Поль.
Мальчики приняли эту важную новость с полнейшим равнодушием. Рыжий поднял ведро.
- Всё это прекрасно, но нам нельзя терять время, - сказал он. - Ну, до свиданья, хватит болтать.
Как! Они уходят? При мысли, что он опять останется один, отчаяние с новой силой охватило Поля.
- Постойте! - крикнул он.
Рыжий обернулся.
- Послушайте, ой, послушайте, - продолжал Поль, - примите меня в игру, а я вам что-то дам!
- Мы не играем, мы работаем… А что ты дашь?
Поль вытащил из кармана красный шарик.
- Вот что, - сказал он.
- Подумаешь, шарик! - фыркнул курчавый толстяк. - На кой он нам сдался? Пошли, Ник.
- Постойте! - повторил Поль.
Он лихорадочно шарил по карманам. Платок, кошелёк, ещё три шарика, перочинный ножик… Нет, его он не отдаст ни в коем случае… Мальчики удалялись. Он побежал за ними, предлагая ножик.
- У-у-у, - протянул курчавый, - вот это стоящая штука!
Он взвесил на ладони ножик и, прищёлкнув языком, живо опустил его в карман.
- Ладно, в таком случае, - сказал он, - тебе разрешается следовать за нами… если можешь.
С этими словами он со всех ног бросился наутёк, увлекая за собой своего товарища и хохоча пуще прежнего.
- Ну, это вы слишком! - захныкал Поль. - Слышите, это вы слишком!.. Мой ножик! Я пожалуюсь папе, маме!
Но мальчики были уже далеко. С удивительным проворством и ловкостью перепрыгивали они с камня на камень, словно стараясь не попадать в лужи. Лужи… Но где они, эти лужи? Теперь море заливало часть берега, мелкие юркие волны зарывались в песок, образуя в нём канавки, которые тихо и незаметно сливались одна с другой. Поль в испуге обернулся. Вода всюду! На месте лужи, что прежде была за его спиной и отделяла его от пляжа, сейчас колыхалось огромное озеро, а справа и слева прибывали всё новые и новые волны. Что делать? Куда бежать? Вдруг он заметил Марианну, она стояла вон там, возле палатки, и, казалось, подавала ему какие-то знаки.
- Иду! - крикнул он, словно она могла его услышать, и ступил со своим сачком в лужу.
Но что произошло? Вот вода ему по колено, вот она поднимается выше, выше, вот доходит до живота. Он хотел повернуть назад, но поскользнулся и, не достав дна, полетел в какую-то яму.
- Мама! - закричал Поль.
Погрузившись с головой, он почувствовал почву под ногами, непроизвольно оттолкнулся и выплыл на поверхность; затем снова погрузился. Под водой, над водой он кричал, кричал; в открытый рот попадала вода, солёная, отвратительная, и он невольно глотал её. "Что со мной? Неужели я тону?" - смутно пронеслось в голове. Он больше не кричал, не испытывал страха, а одно только безмерное удивление. Вверх, вниз, вверх, вниз; он погружался, всплывал, однако каждый раз всё с большим трудом; ему уже не хватало ни сил, ни воздуха. И он насколько мог вытягивал шею, словно хотел удлинить своё тело, дабы сделаться таким большим, чтобы морская пучина, увлекавшая его на дно, стала мелкой для него.
Внезапно всё изменилось. Чьи-то пальцы - откуда они взялись? - вцепились в его плечо. Неудержимая дрожь пронизала вдруг всё тело Поля, и, обретя вновь страх, жизнь, он с жадностью ухватился за них, почувствовал спасительную руку и вцепился в неё…
- О мсьё! Мсьё! - лепетал он.
- Пусти меня, идиот! - произнёс чей-то прерывающийся голос.
И так как он цеплялся всё крепче и крепче, со своей неизменной мольбой: "О мсьё!.." - то получил удар кулаком по голове. Оглушённый, полузадохшийся, он терял сознание и всё же смутно понимал, что может позволить себе впасть в забытьё теперь, когда кто-то занимается им.
Очнувшись, он увидел, что лежит на носилках, а вокруг толпятся какие-то тени.
- Ребёнок утонул, - донеслось до него.
- Умер?
- Нет… да… нет, видите - дышит.
Избегая всех этих взглядов, он поспешил снова закрыть глаза и вскоре почувствовал, что его подняли вместе с носилками и понесли вдоль склона. Люди, и ещё люди, и ещё всякие возгласы. Затем остановка. Какой-то высокий мужчина, нагнувшись над ним, то поднимал, то опускал ему руки, ноги. Поль доверился ему, расслабив тело, и нарочно старался продлить обморок, так он гордился, что стал важной персоной, предметом всеобщего внимания. Тот вложил ему в рот два пальца, Поля стошнило.
- Всё в порядке, - произнес чей-то голос.
- Правда, вы на самом деле так считаете? - прошептал другой, чуть дрожащий голос.
Полю он показался знакомым. Он осторожно приоткрыл глаза, чтобы узнать, кто это говорит, но тут укол в левую ляжку заставил его подскочить; он не сдержался и вскрикнул.
- Ну вот, - сказал первый голос, - теперь можно отнести его домой. Удобная постель, добрый грог поставят мальчика на ноги.
Улица, дом, маленькая гостиная, кровать; Марианна - она принесла ему грог (да, это, конечно, её голос он только что слышал), - госпожа Юло в своём пёстром платье, мадемуазель Мерль, рухнувшая в кресло.
- Пейте, пейте, не смотрите, что обжигает, - сказала Марианна, помогая ему приподняться.
После первого глотка он скорчил гримасу.
- Да пейте же, говорят вам! - сухо приказала госпожа Юло. - Вы и без того причинили нам достаточно неприятностей!
- Бедный мальчик, - вмешалась мадемуазель Мерль, - не тормошите его, мадам Юло, дайте ему прийти в себя. Боже мой, когда я увидела его на носилках, меня словно оглушило, а тут ещё эта вода так и капает, так и капает… Придётся снова натирать полы, это как пить дать, но в ту минуту я об этом даже не подумала, так всё во мне перевернулось.
- Подумаешь! Просто-напросто искупался! - возразила госпожа Юло, которую явно раздражали все эти причитания. - Вы, мадемуазель, склонны из всего делать трагедию!.. Чуть не утонул…. Да разве у нас бывают утопленники? О них читаешь только в газетах!
- Однако, смею вас уверить, милейшая мадам Юло, не дальше чем в прошлом году здесь, в Дьепе…
- Пф, пф, в Дьепе! - процедила сквозь зубы госпожа Юло с такой брезгливой миной, словно ей неприятно было произносить это, на её взгляд, ничтожное слово.
После чего мадемуазель Мерль сделала поворот на сто восемьдесят градусов. Конечно, мадам Юло виднее, ведь она живёт в Париже, в этом огромном столичном городе, где, по слухам, драмы случаются на каждом шагу.
- Ну да, тут двух мнений быть не может, - просияв, заявила госпожа Юло, - когда живёшь, как вы, в глухой провинции… А ну-ка, вон отсюда! - прикрикнула она на своих ангелочков, которые только вошли и, сгорая от любопытства, тихонько подбирались к постели.
- Мы хотим посмотреть, утонул Поль или нет, - с решительным видом объявил Тото.
- Нет, не утонул, он такой, как всегда, - не скрывая разочарования, заметил Фред.
- Такой, как всегда, - вторил брату Рири.
- Сказано - убирайтесь! - воскликнула мать, подталкивая их к двери. - Бедные ангелочки, - добавила она, едва они вышли из комнаты, - теперь из-за этой дурацкой истории у них весь день испорчен! - Она повернулась к Полю. - Да, кстати, не сообщайте ничего вашим родителям, хорошо? Не хватает только, чтобы они всё это раздули и примчались сюда с первым поездом!
Поль ответил "хорошо", но скрепя сердце: он уже обдумывал письмо, прекрасное письмо, полное трогательных подробностей, и рассчитывал сегодня вечером заготовить его. Равнодушие, проявленное госпожой Юло, возмутило Поля. Сказать, что с ним ничего не случилось, "просто искупался"! А носилки? А врач? А все эти люди вокруг него на пляже?
- Как болит шея! - простонал он.
- Ничего страшного, - отозвалась своим бесстрастным тоном Марианна, - натрудили - ведь вы всё время высовывали её из воды. Я видела с берега.
- Ах да, - прошептал Поль, - теперь припоминаю… А кто меня спас? - спросил он.
Правда, кто его спас? В сумятице первых минут никто не подумал справиться об этом, и теперь все головы повернулись к Марианне, единственной свидетельнице происшествия.
- Должно быть, какой-то здешний мальчик, - сказала она. - Я хотела поблагодарить его, но он тут же смылся. Такой маленький, довольно тщедушный, с рыжими волосами.
- С рыжими?! - приподнимаясь с подушки, воскликнул Поль. - Вы уверены, что он рыжий?
- Почему это вас взволновало? Вы уже успели свести знакомство с портовыми сорванцами? - высокомерно осведомилась госпожа Юло.
- Нет, что вы, мадам! - поторопился ответить Поль.
Он потерял всякое доверие к госпоже Юло и, чтобы избежать расспросов, притворился усталым и закрыл глаза. Это дало ему возможность поразмыслить над словами Марианны. Рыжий мальчик несомненно тот самый сорванец, который отнял у него на пляже ножик. Какая незадача! И надо же было, чтобы из всех, кто присутствовал там, именно рыжий пришёл ему на помощь! Спаситель - это почти герой, к нему испытываешь признательность, а Полю претило испытывать такое чувство к мальчику, который одурачил его и вдобавок стукнул по голове кулаком, когда он не мог дать сдачи. Поль вспомнил, как взывал к нему: "О мсьё!" - и у него вдруг сжалось сердце. Мсьё… Как тот, должно быть, смеялся! "Только бы никогда больше не встретиться с ним", - подумал Поль, глубоко униженный.
- Бедный херувимчик, он, кажется, уснул! - прошептала мадемуазель Мерль.
Тёплый грог оказал своё действие. Поль смутно слышал, как госпожа Юло жаловалась на мигрень и просила Марианну перед уходом на пляж приготовить ей чай. Потом всё смешалось; какое-то мгновение слова "мигрень", "о мсьё" ещё маячили в затуманенном мозгу мальчика, а затем он погрузился в глубокий сон.
IV
Весь следующий день Поль провёл в постели. По правде говоря, он чувствовал себя довольно бодро, хотя шея у него ещё очень болела, но он был не прочь спокойно полежать в залитой солнцем гостиной. Пока Марианна находилась на пляже, а госпожа Юло ходила за покупками, с ним сидела мадемуазель Мерль; и она, пользуясь тем, что они остались одни, дала волю своему сочувствию. Мадемуазель заботливо ухаживала за Полем, готовила ему целебное питьё и не переставала толковать о том, что она называла "ужасным событием" (ага, на этот раз речь шла уже не о "простом купании"). Послушать её, так в этом месте море полно опасных течений; не дальше как в прошлом году один господин с женой едва не погибли здесь во время шторма - к слову сказать, весьма приличные люди, они остановились в гостинице "Регина", - и добрая мадемуазель так торжественно произносила название гостиницы, словно одна мысль, что он разделил судьбу постояльцев такого великолепного заведения, должна была утешить Поля. А та бедная дама, что чуть не утонула прошлым летом: её свело в воде судорогой. А та девушка, которую… которая… Она переходила от одной драмы к другой, передавала их своим умильным голоском со всеми подробностями, ни на секунду не переставая вязать черный чулок. Какое счастье найти такого внимательного слушателя! С его стороны было бы благоразумнее всего полежать и завтра в постели, а она снова пришла бы немножко поболтать с ним. Сам Поль только об этом и мечтал, но госпожа Юло - она вернулась около шести часов - разрушила все их прекрасные планы. Хватит с неё этих разговоров о "купании"! Мальчик выздоровел, а как раз завтра по радио полностью передаётся комедия "Покойная матушка нашей мадам" - комедия настолько веселая, что слушатели смеются до слёз; неужели мадемуазель Мерль лишит себя такого удовольствия из-за какой-то пустой блажи!
- Ну конечно, конечно, мадам Юло, - поспешила согласиться мадемуазель, - если вам этого хочется…
Итак, они слушали комедию, а Поль с Марианной и младенцами снова отправился на пляж. Но как всё вокруг переменилось за один день! Едва Поль устроился в тени палатки, как две молодые женщины, проходившие мимо, при виде его замедлили шаг.
- Это тот малыш, который чуть не утонул, - донёсся шёпот.
- Где?
- Boн там, возле высокой девочки, Я его узнала; потому что видела на носилках… Какой он бледненький!
Поль притворялся равнодушным, но невольно прислушивался, стараясь не упустить ни одного слова из их разговора. Новость, видимо, распространилась по пляжу; всё больше и больше людей останавливались возле палатки и произносили одни и те же слова, бросали одни и те же участливые взгляды.
- Они начинают меня раздражать, все эти зеваки! - заявила Марианна, откладывая книгу. - А вы тоже хороши: слушаете их и надуваетесь, как индюк! Было бы отчего!
- И вовсе я не надуваюсь, как индюк! - сердито возразил Поль. - Уверяю вас, мне они тоже надоели.
- Ну, если они вам надоели, идите поиграйте на берегу, иначе они не оставят нас в покое.
Поль упрямо затряс головой. Играть на берегу? А если он встретит там рыжего мальчишку?
- Я боюсь моря, ведь я чуть-чуть не утонул, - сказал он, чтобы оправдать свой отказ.
- Вот навязался на мою голову! - простонала Марианна.
Она нервно перелистала несколько страниц своей книжки, захлопнула её, раскрыла, снова захлопнула.
- Вы не даёте мне читать, - заявила она. - Право, когда я чувствую, как вы сидите рядом со мной, изнывая от безделья…. Прошлись бы хоть по городу, встряхнулись немножко…
- По городу? - переспросил Поль и мгновенно вскочил. - Вот счастье-то! Я как раз мечтал об этом. Мы все пойдём? Я бегу за ребятами и…
- О ля-ля! - удерживая его за штанишки, произнесла Марианна. - При чём тут я и ребята?.. Вы что, не привыкли гулять один?
Поль, разинув рот, так и замер на одной ноге, лицо его выдало такое удивление, что Марианну чуть не обуял дикий смех. В Париже он редко гулял без родителей; обычно по воскресеньям они совершали вместе традиционное посещение зоологического сада. Иногда по четвергам мама посылала его поиграть в Люксембургский сад, но дорогу туда он изучил как свои пять пальцев, все улицы были ему знакомы, а здесь, в Дьепе, в этом чужом городе… И он будет свободно бродить повсюду, снова увидит порт, пароходы, станет искать и найдёт "Полярную звеэду"! Он представил себе роскошный ресторан, каким он являлся ему в мечтах, украшенные цветами столики за витринами. Вот сейчас, быть может, через несколько минут, он увидит его. Неужели это возможно? Он горячо поблагодарил Марианну.
- Я быстренько вернусь! - добавил он.
- О! Можете не торопиться! - улыбаясь, сказала она. - Вот вы и повеселели. Во всяком случае, желаю вам удачной прогулки!
Поль быстро добрался до набережной. По какой улице пойти? По той? По этой? Все они манили его своей таинственностью, и на каждом перекрёстке он колебался: неизвестное ему до сих пор чувство свободы ошеломило его, и он не знал, какую улицу выбрать. Он то шел быстрым шагом, то бежал, бросая беглый взгляд на выстроенные вдоль узких тротуаров дома и магазины, хотя прекрасно знал, что не найдёт здесь "Полярной звезды": всё тут казалось ему слишком безобразным, слишком мрачным. Надо пройти дальше, туда, где улицы красивее. Он вернулся на набережную и тщательно изучил названия её больших гостиниц: ничего, по-прежнему ничего… Правда, Дьеп такой большой… Затем он пошёл своим путём, всё прямо, никуда не сворачивая, но не расспрашивал прохожих, боясь услышать: "Нет, такого ресторана я не знаю". Пересекая какую-то маленькую площадь, он вдруг увидел в просвете между домами торчащие мачты парусников, стоявших в порту на якоре, и помчался туда. В эти первые послеполуденные часы тут было пустынно, но чуть поодаль, возле железного моста, переброшенного через док, какие-то люди выгружали рыбу. Поль задержался на минутку, глядя, как сновали взад-вперёд ящики, как женщины и дети наполняли корзины рыбой, отливавшей всеми цветами радуги. Зрелище это привлекло его внимание, и, чтобы полюбоваться им вблизи, он осторожными шажками подошёл к самому краю пристани. Прислонившись спиной к поручням длинного, очень высокого, выкрашенного в бурый цвет парохода, какой-то моряк курил трубку; из-под засученных рукавов выглядывали его голые, мясистые руки.
- Эй, парень! - закричал он вдруг.
Струя пара со свистом вырвалась на пристань и ослепила отскочившего назад Поля. Явно опасное место. Не хватало только ещё раз свалиться в воду! А если перейти мост и обследовать тот неизвестный квартал, что виднелся по ту сторону дока?
К его великому разочарованию, новый квартал оказался ещё беднее предыдущего. Какими жалкими казались эти дома из плохо пригнанных кирпичей, потерявших цвет под действием морского воздуха, по сравнению с теми, сложенными из огромных камней зданиями, какие в Париже встречаются на каждом шагу! С левой стороны, если идти к молу, они и вовсе исчезали, уступая место пустырю, а затем крутому скалистому берегу, какому-то странному берегу, изрытому совершенно чёрными дырами, что разверзались в меловой почве. Маленькая лесенка со ступеньками, подпёртыми валунами, вела к этим пещерам, куда вход был преграждён; рваные сети сушились на палке рядом с парой старых сандалий и котелком, наполненным всякими отбросами. Сети, сандалии, котелок… Значит, здесь живут люди? Ну да, Поль различал теперь в глубине ближайшей к нему пещеры женщину в сером, которая чистила картошку; она тоже была очень бедно одета, ещё беднее, чем рыжий мальчик с пляжа, и тоже выглядела некрасивой со своими нечёсаными волосами. "Возможно, она устроилась здесь, чтобы видеть море", - подумал Поль. Женщина подняла голову, и, проследив за её взглядом, Поль заметил девочку, идущую по пустырю с пустой корзинкой в руках, босоногую девочку в очень длинном платье с совершенно обтрёпанным подолом.
- Мама, я всё продала! - закричала она. - Одна дама купила сразу два кило. Вот повезло! Я выручила сто тридцать пять франков! Эй, вы там, посторонитесь-ка! - крикнула она Полю, на которого наткнулась внизу, у лестницы.
Она уставилась на него пристальным и дерзким взглядом.
- Что ему здесь нужно? - спросила она у матери.
- И правда, что вам нужно? - осведомилась женщина, снова принимаясь за картошку. - Если вы за макрелью, то, сами видите, её больше нет.
- Извините, - пробормотал Поль, - я… я смотрел.
- Он смотрел! - возмутилась девочка. - Ишь ты! Шли бы к другим подглядывать, коль пришла охота, а у нас вам делать нечего!