СЦЕНА VI
Владек (входя). Слава Исусу…
Бартошиха . Во веки веков. Заходи.
Владек . Спасибо… Валек говорил, вы уж, верно, дома, так я к вам… И соседи, я вижу, сошлись… О вашем вам хотел рассказать…
Бартошиха . Боже милостивый, не пришел мой-то с тобой?
Владек . Да, ваш не пришел пока что…
Бартошиха . Ох, убили моего, убили, горемычная я.
Ян . Дайте ж, кума, парню слово сказать!
Бартошиха . Да что тут говорить, о чем говорить, когда уж все кончено, когда его уж на свете нет и не будет. Ох, знала я, знала, чем оно кончится.
Ян . Да не причитайте, ведь он еще ничего не сказал.
Бартошиха . Что ему говорить? Нет в живых Войтуся, ох нет!
Владек . Куда там! Жив он, да еще лучше вашего живет!
Шимон . Как же это: лучше?
Владек . Подождите, а то вы все на меня… А тут надо по порядку.
Бартошиха . Когда же ты вернулся?
Владек . Ночью. Да вот проспал, идти пришлось далеко, а по правде сказать, зашли мы еще в корчму, хватить по одной… с ребятами…
Бартошиха . А мой?
Ян . Подождите же, кума, пусть он хоть присядет!
Бартошиха . Да что я ему сесть не даю, что ли? Валек, злодей ты этакий, подай-ка табуретку там из-под лавки! Вон как все прахом идет, ножка совсем расшаталась, и починить-то некому.
Ян . Садись, садись.
Шимон . Что ж вас, распустили, что ли?
Владек . Распустили. Войско теперь идет в Сандомирщину, так краковские мужики по домам.
Бартошиха . А мой?
Владек . Ваш? Тут другое дело. Ваш… теперь офицером стал!
Бартошиха . Господи Исусе! Не говорила ли я, что мне недобрый сон снился!
Шимон . Да не стрекочите вы, кума! Как же это так, офицером?
Владек . Да вот так… Да это надо все по порядку…
Шимон . А как же, как же, по порядку и рассказывай!
Владек . Потому дело было так: пришли мы с паном Костюшкой под Рацлавицы, местность такая, значит. Горки, под горками лесок, а у леска - мы. Посреди войска.
Шимон . Кто - мы?
Владек . Как вы спрашиваете глупо! Мужики, а с нами пан Костюшко.
Шимон . Сам пан Костюшко?
Владек . Сам… Вот мы и стоим…
Бартошиха . И мой?
Владек . Все. Мужики, и господа офицеры, и шляхта. Все.
Шимон . Ну, и что? И что?
Владек . Ну, вот стоим и стоим… А на горке, напротив, - пушки. И как войска, шляхта, значит, - вперед, так в них только плюнут из пушек, и они отступать в этот, значит, лесок, что между горками…
Шимон . Ну, и что? И что?
Владек . Ну, так Костюшко даже рассердился - и к нам! Ну, мы как рванулись на пушки, а ваш, Бартошиха, впереди всех…
Бартошиха . А ведь говорила ему, уговаривала, объясняла - не лезь, мол, ты, а то, не дай бог, застрелят!
Шимон . Да тише вы, дайте ему говорить!
Бартошиха . А что я ему делаю? Уж и слова сказать нельзя? Как услышал о драке, так у него аж деревяжка дрожит! Роза, скобли картошку, зараза этакая! Глядите, как режет. И без того мелкая…
Ян . Говори, Владек, рассказывай, а то ты так до вечера не кончишь.
Владек . Да ведь и то рассказываю. Очень все хорошо вышло, а Бартош стал офицером.
Бартошиха . Так что же его домой не пустили, когда все шли?
Владек . Вот через то и не пустили, что офицер.
Ян . Что ж это у них - господ в офицеры не хватает?
Владек . Э, болтаете невесть что… А может, и вправду не хватает? Потому, знаете, когда это мы так сперва стояли, то впереди национальная кавалерия, наилучшее войско, одна шляхта… А как хлопнули по ним из пушек - глядь, и нет кавалерии!
Шимон . Всех убило?
Владек . Не-ет… убежали… Очень тут пан Костюшко ругался - и к нам! А ну-ка, мужички!
Бартошиха . Видали такое, люди мои милые! За мужика прятаться!
Владек . Э, кто там прятался… Побросали на землю что у кого было - и в лесок! Только их и видели… Добра всякого сколько по земле валялось, смотреть было жалко… Ну, да пускай. В лес так в лес. А мы вперед. И на пушки! На пушки!
Шимон . Ух ты, ух!
Бартошиха . Старик, а дурной, - смотрите, так и подскакивает! Роза, чисть, а то как дам по башке!
Ян . Ну, и что?
Владек . Ну, ничего. А на другой день пан Костюшко на бесчестье всем панам взял да по-крестьянски оделся, в сукману…
Ян . По-крестьянски…
Владек . Совсем по-простому переоделся, и краковскую шапку на голову, и все как следует.
Шимон . Видите, Ян, видите!
Ян . Ничего я еще не вижу… Краковскую шапку на башку нахлобучить не штука… Ты вот как хочешь оденься, а все мужиком будешь.
Шимон . Да ведь пан Костюшко…
Ян . Э!
Шимон . Вы, Ян, всегда найдете, к чему придраться. Вот ведь Владек говорит… Говори, Владек, говори!
Владек . Я и говорю… Хорошо нам пан Костюшко сказывал, что мужики, мол, покрыли себя славой и что отчизна им этого не забудет…
Шимон . Видите, Ян, видите!
Ян . Ничего я еще не вижу.
Бартошиха . А ты, Роза, рта не разевай, а скобли поскорей. Ведерко-то пустое, а к миске всякий поспевает!
Владек . И еще пан Костюшко сказал, что Войцех получит дворянство, шляхтичем будет.
Ян . О?..
Бартошиха . Господи Исусе!..
Валек . Хи-хи-хи!
Бартошиха . Ну, и чего, дурной, смеешься?
Владек . Так пан Костюшко сказал.
Шимон . Ну, что, Ян?
Ян . А что? Может, и тебе дворянства захотелось? И что еще пан Костюшко говорил?
Владек . Что еще? То есть как это? Хорошо говорил…
Ян . Да что он сказал-то? О земле, о панах?
Владек . О господах? Это…
Ян . Сказал, как будет с мужиками? С барщиной, с отработкой?
Владек . Я же вам сказал: что, мол, отчизна никогда не забудет…
Валек . Роза, так это и ты будешь дворянкой! Хи-хи!
Ян . И больше ничего? Мало твой пан Костюшко сказал.
Шимон . А вы бы как хотели? Само собой понятно, что уж того, что раньше, больше не будет.
Ян . А кто же тебе это сказал? Кто это тебе обещал?
Шимон . Всякому понятно! А то как же… Мужики пошли на пушки, вы же сами слышали!
Ян . И что с того? А ты не слышал, что расклеивали приказы, именем пана Костюшки подписанные, именем господина кастеляна Дембовского утвержденные, что ни баба, ни дитя не должны отрабатывать барщину за мужика, если он на войне? Слышал? А они не отрабатывают?
Бартошиха . Ой, отрабатывают, отрабатывают, аж спина трещит!
Шимон . Это еще не конец, еще только начало!
Ян . Мели, Емеля… Эк, как оно всегда можно мужику башку заморочить… Скажут что-нибудь покрасивей, с него и хватит.
Владек . Эх, Ян, если бы вы сами видели! Как пан Костюшко повернет коня, как крикнет! А мы за ним! Только косы на солнце засверкали… Как мы добежим!
Шимон . Ух ты!
Ян . Вот седина в бороду! Ничему вас, Шимон, панская плеть не научила.
Шимон . А вам всегда охота быть всех умней! Увидим, кто будет прав.
Ян . Кто доживет, увидит.
Владек . А о Бартоше песню сложили.
Бартошиха . Песню? Глядите-ка!
Владек . Красивая песня.
Шимон . Как же она поется?
Владек . Сейчас… Как это… (С минуту думает, начинает насвистывать, потом напевает.) "Ой, Бартош, ой, Бартош, ой, остры косы наши, ой, остры косы наши…" Все косыньеры поют.
Валек . Хи-хи-хи!
Бартошиха . Тихо ты, дурной! А дальше-то как?
Валек . Мама, идет кто-то!
Роза . Управляющий идет!
Бартошиха . Господи Исусе! А тут не подметено.
СЦЕНА VII
Входит Травинский. Валек торопливо прячет удочку, которую все время мастерил.
Травинский . Что это у вас - свадьба, что ли?
Бартошиха . Где уж свадьба, ваша милость! Горе, горе у нас горькое, да и все… Вот соседи и сошлись, пожалеть бедную вдову…
Травинский . Вдову? Вздор говорите, Бартошиха. Ваш ведь жив.
Бартошиха . И что с того, что жив? Ой, доля моя горькая, сирота я несчастная! Сколько я молилась, сколько наплакалась - нет и нет! Ему воевать охота, а ты вот тут страдай!
Ян . Не скулили бы вы так, кума.
Бартошиха . И как тут не заплакать, как тут не…
Травинский . А я как раз от его милости старосты Шуйского грамоту по делу вашего мужа получил.
Бартошиха . Боже милостивый! От пана старосты? Господи Исусе, мало было горя, теперь еще…
Травинский . Да не ори ты, баба, слова сказать не даешь.
Бартошиха . О-о-о-о!..
Травинский . Тише! А вы там что? Молчать и слушать! Буду читать грамоту господина старосты.
Бартошиха . Господи Исусе!
Травинский (медленно разворачивает бумагу; пробегает глазами, медленно читает). Сейчас… сейчас… сударь мой… ага, ага… на такой манер: "Бывший Войцех Бартош, а ныне Войцех Гловацкий…"
Бартошиха . Спасите! Исусе сладчайший!..
Ян . Постойте, кума!
Травинский . "… а ныне Войцех Гловацкий, хорунжий краковских гренадеров, отличился…"
Бартошиха . Матерь божья! Пропали мы, несчастные, отличился!
Травинский . Заткни глотку, баба, сто раз тебе говорить? "…отличился четвертого апреля, первый вскочив на неприятельскую батарею…"
Бартошиха . Не говорила ли я, не просила ли его сто раз!
Травинский . "…дав доказательства отваги ради любви к отчизне. Оная его отвага дает мне счастливейший в жизни случай освободить его от всех повинностей, равно как и жену его и деток…"
Шимон . Слышали?
Ян . Тише!
Травинский . "…А избу и двор, где он живет, дарю на вечные времена его жене и деткам, не претендуя ни на какие отработки. Притом приказываю выдать жене его на пропитание зерна: пшеницы три мешка, ржи четыре мешка…"
Шимон . Слышите, кума?
Травинский . "…четыре мешка, ячменя четыре мешка…" и этого… ага… ага… гм…
Шимон . Бартошиха!
Бартошиха . В глазах чего-то потемнело… О, господи… как же это…
Травинский . "…Выбрать из моего хлева лучшую корову и дать его жене, обязываю дать ей кабанчика и свинью…"
Шимон . Корову, Бартошиха… Бартошиха…
Бартошиха . О, господи Исусе… И как же это, смилуйтесь, пан управляющий, ваша милость…
Травинский . Одурели вы, что ли? Не слышите? Завтра с утра придете за коровой.
Бартошиха . За коровой?!
Шимон . Не слышали вы, что ли? Пан староста дарит вам корову, кабанчика, свинью!
Бартошиха . Корову… кабанчика… свинью…
Травинский . Корову, кабанчика и свинью! Прийти с самого утра!
Бартошиха . С утра… с утра ведь в поле…
Травинский . Да ты, баба, одурела? Ведь только что тебе читал: никаких повинностей, поняла? Никаких повинностей!
Бартошиха . Так как же это? Как же так?! Больше не пойдем на барщину? (Бросается к образам на стене, складывает руки.) О, господи! Есть, значит, милость к бедному человеку, есть, значит, справедливость! Дождались таки! Господи, господи! Не пойдем больше на барщину!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Та же крестьянская изба. Бартошиха, дети и соседка Агата.
СЦЕНА I
Бартошиха . Ну, неслух и неслух! Ты бы хоть теперь-то остепенился маленько, глупая твоя голова!
Валек . Только и знаете ворчать… Теперь, прежде…
Бартошиха . Прежде было одно, а теперь совсем другое.
Валек . Что ж так?
Бартошиха . Изба теперь наша, и свинья, и корова, и кабанчик наши, и по отцу ты теперь Гловацкий, а уж не Бартош.
Валек . Хи-хи-хи! Какой там я Гловацкий!
Бартошиха . Глупый! Не слышал, что ли, как управляющий говорил - Гловацкий? Да что тебе? Тебе бы все с мальчишками бегать.
Валек . А что мне надо делать?
Агата . С сыном пана старосты водиться… Не знаю только, примет ли он в компанию.
Бартошиха . А вы, кума, мне парня не бунтуйте, с меня и так хватит… С сыном пана старосты одно дело, а тут совсем другое. Надо только понимать, что к чему, свое место знать надо. Роза, отнесла отруби кабанчику?
Роза . Отнесла… Говорила ведь, сто раз напоминаете.
Бартошиха . Тебе и двести раз мало! Все одинаковые. Войцеха тоже что-то нет. Наказание божье. Бегает и бегает мужик.
Агата . Вы, кума, всегда так. Не было мужика - плохо. Есть мужик - опять плохо.
Бартошиха . Милая ты моя, да ведь оно так и есть. Когда не было - думалось, что уж не выдержу. А пришел - и что с того? Ходит по каким-то делам, в избе его и не увидишь. Мужики, они всегда такие, всегда… Еще покойница мама говорили.
Роза . Нечего тогда было и замуж выходить.
Бартошиха . Глядите-ка на нее! Тебя не спрашивают, так и не разевай рта! Ну, что сидишь без работы? Травы нажать надо!
Роза . Да ведь иду уж…
Бартошиха . Вон как шевелится.
Роза берет корзинку и серп, выходит.
Ох, боже милостивый, сколько человек наработается, намучится, а что с того?
Агата . Не болтали бы вы, Бартошиха, зря.
Бартошиха . Гловацкая я теперь, кума, Гловацкая, - не знаете, что ли?
Агата . Э, зови как зовется, пусть только хорошо живется… А вот и ваш идет.
СЦЕНА II
Входит Бартош.
Бартошиха . Где тебя носит? Пропадаешь с утра, а тут…
Бартош . Ну, ну, перестань, не так уж и много той работы. Надо же и с людьми поговорить.
Бартошиха . Ох, не выйдет из этих разговоров ничего хорошего, не выйдет! И чего это совать нос в чужие дела? Свое хозяйство есть, на своем и работай. Так нет, так тебя и подмывает…
Бартош . Эх… Что слышно нового, Агата?
Агата . Да нового ничего… Я это к вам зашла, не дадите ли взаймы горсточку крупы? Времени не было смолоть.
Бартошиха . Оно и легче к другим прийти, чем самому подумать. Мололи ведь.
Бартош . Дай, дай, Марыся, крупа там есть, в мерке, в чулане.
Бартошиха . Тебе хорошо говорить - дай да дай! А потом что будет, так об этом ты…
Агата . Ей-богу, кумушка, некогда было на мельницу сбегать. Вот только-только, на ночь глядя, с поля идешь… А тут дети… внучата…
Бартошиха . У меня тоже дети.
Агата . Вам-то что, боже милостивый… Изба своя, и кабанчик, и свинья…
Бартошиха . Глядите, как все высчитала, как ей чужое добро глаза колет.
Агата . Колет не колет, а… Известно, у одного и шило бреет, у другого бритва не берет.
Бартош . Марыська, не бранись. Дай женщине крупы, ведь сын ее со мной вместе в войске был.
Агата . Да только ни избы, ни свиньи, ни коровы не получил, а теперь его заставляют и за то время отрабатывать, да еще вдвое отрабатывать… Я уж и внучат на работу гоняю, да малы они еще, слабы…
Бартошиха . Было бы и вашему первому кинуться, как мой-то.
Бартош . Э, болтаешь! Кинулся и он.
Бартошиха . Видно, не первый.
Агата . Все-то ведь не могли быть первые, верно?
Бартош . А отработки не полагается. Ясно было сказано - за военное время отработки не требовать!
Агата . Кто еще это сказал! Управляющий другое говорит. Все дни сосчитал.
Бартош . Ваш Франек должен бы противиться.
Агата . Кто ж станет противиться? Что мужику поделать против управляющего? Так уж спокон веков ведется. Так как же с крупой-то?
Бартош . Побольше насыпь. У них ведь трое ребятишек.
Агата . Ох, трое, трое… И не знаю, кум, когда вам отдам.
Бартош . Чего там отдавать! Не пропадем с голоду без этой крупы. Надо мне зайти к вашему, поговорить.
Агата . Дома его еще нет. Сегодня далеко работают, до полночи не вернется.
Бартош . Надо поговорить. Несправедливо управляющий поступает.
Бартошиха . На то он и управляющий. Беспременно он тебя слушать станет, как и что ему делать.