- Нет, - сказал Рон, - А еще у них не бывает рыжих волос и столько прыщей.
Гарри разглядывал странное создание не без отвращения. Оно было человеческого размера и формы, и одето оно было в старую пижаму Рона, он понял это теперь, когда глаза привыкли к темноте. Он также был уверен, что вампиры обычно слизистые и плешивые, а не такие волосатые и покрытые воспаленными багровыми волдырями.
- Он - это я, понимаешь? - сказал Рон.
- Нет, - сказал Гарри, - Не понимаю.
- Я объясню в комнате, запах достал, - сказал Рон. Они спустились по лестнице, Рон вернул ее на чердак, и они снова присоединились к Гермионе, которая все еще сортировала книги.
Как только мы уйдем, вампир спустится и будет жить в моей комнате, - сказал Рон, - Думаю, он ждет этого с нетерпением - ну, тут трудно сказать, потому что все, что он может делать, это стонать и нести всякий бред, - но он много спит, если уж на то пошло. Не важно, в общем, он будет мной, больным брызгрыльностью. Хорошо, а?
Гарри просто смотрел на его смущение.
Именно так! - сказал Рон, разочарованный тем, что Гарри не осознал все великолепие его плана. - Смотри, если мы трое не вернемся в Хогвартс, все подумают, что Гермиона и я с тобой, так? То есть пожиратели смерти отправятся прямо к нашим семьям, чтобы узнать, есть ли у них сведения о том, где ты.
- Надеюсь, все будет похоже на то, что я уехала с мамой и папой, сейчас многие магглороженные говорят о том, чтобы скрыться, - сказала Гермиона.
- Мою семью мы не можем спрятать, это будет слишком подозрительно, да и с работы уйти они не могут, - сказал Рон. - Вот мы и собираемся рассказать всем, что я серьезно заболел брызгрыльностью, поэтому и в школу не могу вернуться. Если кто-то заявится узнать, как дела, мама и папа смогут показать им упыря в моей кровати, всего в волдырях. Брызгрыльность правда очень заразная, они точно не захотят подходить близко. И не важно, что он не может ничего сказать, никто не может, если грибок уже добрался до небного язычка.
- А твои мама и папа участвуют в этом? - спросил Гарри.
- Папа - да. Он помог Фреду и Джорджу трансформировать упыря. Мама… ну, ты же видел, какая она. Она не смирится с нашим уходом, пока мы не уйдем.
В комнате было тихо, только глухие удары нарушили тишину, когда Гермиона продолжила бросать книги в две стопки. Рон сидел, наблюдая за ней, а Гарри смотрел то на него, то на нее, и не мог ничего сказать. То, сколько они сделали, чтобы защитить свои семьи, больше, чем любые другие слова или действия, убедило его, что они действительно собираются пойти с ним и прекрасно знают, как это может быть опасно. Он хотел сказать им, как много это для него значит, но просто не мог найти достаточно значительных слов.
В тишине раздались приглушенные звуки: миссис Уизли кричала четырьмя этажами ниже.
- Наверное, Джинни оставила пылинку на дурацком кольце для салфеток, - сказал Рон. - И что это Делакурам понадобилось приезжать на два дня раньше.
- Сестра Флер - подружка невесты, ей надо быть на репетиции, а одна она не может приехать, слишком маленькая, - сказала Гермиона, нерешительно разглядывая "Каникулы с банши".
- Ну, гости не понизят мамино волнение, - сказал Рон.
- Вот что нам точно нужно решить, - сказала Гермиона, бросая "Оборонительную магическую теорию" в корзину для мусора, удостоив ее лишь мимолетного взгляда, и поднимая "Оценку магического образования в Европе", - это куда мы отправимся, когда уйдем отсюда. Вы сказали, что сначала хотите пойти в Годрикову лощину, Гарри, я понимаю почему, но… ну… разве мы не должны, прежде всего, искать хоркруксы?
- Если бы мы знали, где находится хоть какой-нибудь хоркрукс, я бы согласился с тобой, - согласился Гарри; он был не уверен, что Гермиона правильно поняла, почему он хотел вернуться в Годрикову лощину. Могилы его родителей были только одной из причин: им владело сильное, хотя и необъяснимое чувство, что в этом месте он найдет ответы на свои вопросы. Возможно, так было просто потому, что там он избежал смертоносного проклятия Волдеморта, и сейчас, когда предстояло повторить этот подвиг, Гарри тянуло на место, где это произошло, потому что он хотел понять.
- Как думаете, может ли Волдеморт до сих пор наблюдать за Годриковой лощиной? - спросила Гермиона, - Может быть, он ждет, что ты захочешь посетить могилы родителей, раз уж ты свободен и можешь идти куда угодно?
Это не приходило Гарри в голову. Пока он с трудом пытался найти аргумент против, Рон заговорил, явно следуя за ходом своих мыслей.
- Этот Р.А.Б. - сказал он. - Ну, который украл медальон?
Гермиона кивнула.
- В записке он написал, что собирается уничтожить эту вещь, так?
Гарри вытянул свой рюкзак и вперед и вытащил фальшивый хоркрукс, в котором все еще лежала сложенная записка Р.А.Б.
- "Я украл настоящий хоркрукс и собираюсь уничтожить его, как можно быстрее", - прочел Гарри.
- И что, если он это сделал? - сказал Рон.
- Или она, - вставила Гермиона.
- Не важно, - сказал Рон, - тогда бы нам пришлось искать на один меньше!
- Да, но мы все еще собираемся попробовать найти настоящий медальон, разве нет? - сказала Гермиона, - чтобы узнать, уничтожен ли он.
- А когда он будет у нас в руках, как ты уничтожишь хоркрукс? - спросил Рон.
- Ну, - сказала Гермиона, - я изучила этот вопрос.
- Как? - спросил Гарри, - не думал, что в библиотеке есть книги о хоркруксах…
- Их там нет, - сказала Гермиона, покраснев. - Дамблодор убрал все, но он… он не уничтожил их.
Рон выпрямился, вытаращив глаза.
- Как, именем мерлиновых панталон, тебе удалось добраться до книг о хоркруксах?
- Это… Это было не воровство! - сказала Гермиона, почти в отчаянии переводя взгляд с Гарри на Рона. - Это же были библиотечные книги, хотя Дамблдор и убрал их с полок. И вообще, если бы он действительно не хотел, чтобы их читали, он бы позаботился об этом…
- Давай к делу! - сказал Рон.
- Ну, все было просто, - тихо ответила Гермиона, - Я просто использовала призывающие чары. Ну, знаете, акцио. И они перенеслись прямо из окна кабинета Дамблдора прямо в спальню девочек.
- Но когда ты успела это сделать? - спросил Гарри, проникаясь к Гермионе смешанным чувством восхищения и недоверия.
- Сразу после его… Дамблдора… похорон, - сказала Гермиона еще тише, - Сразу после того, как мы согласились покинуть школу и искать хоркруксы. Когда я пошла обратно наверх, забрать вещи, мне… Мне просто пришло в голову, что чем больше мы о них знаем, тем лучше… И я была одна… Вот я и попробовала… И у меня получилось. Они влетели прямо через раскрытое окно и я… Я упаковала их.
Она сглотнула и сказала умоляюще:
- Я думаю, Дамблдор не стал бы сердиться, мы же не собирались использовать информацию, чтобы сделать хоркрукс?
- Мы что, разве жалуемся? - спросил Рон, - А где же эти книги?
Гермиона внимательно посмотрела на стопки и вынула из одной большой том в выцветшем переплете из черной кожи. Видно было, что ей противно, она держала книгу осторожно, как будто это было что-то недавно умершее.
- В этой точные инструкции, как изготовить хоркрукс. "Секреты темнейших сил", это жуткая книга, действительно ужасная, в ней полно злой магии. Интересно, почему Дамблдор убрал их из библиотеки… Раз он не сделал этого пока был директором школы, могу поспорить, Волдеморт взял все инструкции отсюда.
- Почему же ему пришлось спросить Снобгорна, как сделать хоркрукс, если он уже читал об этом? - спросил Рон.
- Он обратился к Снобгорну только чтобы узнать, что будет, если разделить душу на семь частей, - сказал Гарри. - Дамблдор был уверен, что Реддль уже знал, как сделать хоркрукс, когда спрашивал о нем Снобгорна. Думаю, ты права, Гермиона, вполне возможно, он взял сведения отсюда.
- И чем больше я о них читала, - сказала Гермиона, - тем ужаснее они мне представляются, и тем меньше верится, что он действительно сделал шесть. В книге есть предупреждение, как нестабильна становится душа, когда ее разделяют, и это только если сделать один хоркрукс!
Гарри вспомнил, что Дамблдор говорил о переходе Волдеморта за пределы "обычного зла".
- И нет никакого способа собрать себя снова? - спросил Рон.
- Есть, - сказала Гермиона, вяло улыбаясь, - но это мучительно больно.
- Почему? Как это сделать? - спросил Гарри.
- Раскаяние, - сказала Гермиона. - Нужно прочувствовать, что ты сделал. Там есть сноска. Скорее всего, эта боль уничтожит тебя. Я не могу представить, чтобы Волдеморт попробовал это сделать, а вы?
- Нет, - сказал Рон, опередив Гарри. - Так в книге сказано, как уничтожить хоркруксы?
- Да, - ответила Гермиона, переворачивая хрупкие страницы с таким видом, как будто рассматривала гниющие внутренности, - потому что тут есть предупреждение для темных магов, чтобы они накладывали очень сильные чары. Из прочитанного, я поняла, что то, как Гарри обошелся с дневником Реддля, это одно из немногих действительно надежных способов уничтожить хоркрукс.
- Что, проколоть его клыком василиска? - спросил Гарри.
- О, ну, тогда нам везет, у нас столько клыков василисков в запасе, - сказал Рон. - Я-то все удивляюсь, что мы с ними будем делать.
- Это не обязательно должен быть клык василиска, - терпеливо объяснила Гермиона. - Это должно быть что-то разрушительное, чтобы хоркрукс не смог восстановиться. Для яда васлилиска есть всего одно противоядие, и оно необычайно редкое…
- … слезы феникса, - кивнул Гарри.
- Именно, - сказала Гермиона, - Вся проблема в том, что веществ, таких же разрушительных, как яд васлилиска, крайне мало, и все они слишком опасны, чтобы везде носить их с собой. И эту проблему нам нужно будет решить, ведь просто разорвать, разбить или раздавить хоркрукс не получится. Нужно, чтобы его нельзя было починить магией.
- Но даже если мы сломаем эту вещь, живое там все равно останется, - сказал Рон, - почему часть души не может просто поселиться где-то еще?
- Потому что хоркрукс - полная противоположность человеческого существования.
Увидев, что Гарри и Рон совершенно сбиты с толку, Гермиона поспешила объяснить, - Смотрите, если бы я сейчас взяла меч и проткнула им тебя, Рон, твою душу я бы совсем не повредила.
- Конечно, меня бы это очень утешило, - сказал Рон. Гарри замеялся.
- Вообще-то так и должно быть! Но я хочу сказать, что, что бы ни случилось с твоим телом, душа продолжит жить нетронутой, - сказала Гермиона, - Но с хоркруксом все иначе. Часть души внутри него полностью зависит от оболочки, чтобы жить, ей нужно ее заколдованное тело. Она не может существовать без него.
- Тот дневник как будто умер, когда я проткнул его, - сказал Гарри, вспомнив чернила, текущие как кровь из проколотых страниц, и крики исчезающей частицы души Волдеморта.
- А когда дневник был уничтожен, частица души, заключенная в нем, не могла больше существовать. Джинни пыталась избавиться от дневника до тебя, пробовала смыть его, но он вернулся совсем как новый.
- Подожди, - нахмурился Рон, - Та часть души в дневнике завладела Джинни, ведь так? Это как работает?
- Пока волшебная оболочка не повреждена, часть души может перелететь в кого-то и вернуться обратно, если они сблизятся с этим предметом. Я имею в виду не держать его слишком долго в руках, не в прикосновении дело, - добавила она, опередив возражения Рона. - Я имею в виду близко эмоционально. Джинни открыла сердце этому дневнику, она сделала себя жутко уязвимой. Очень опасно любить хоркрукс или попасть в зависимость от него.
- Интересно, почему Дамблдор уничтожил кольцо? - сказал Гарри, - Почему я его не спросил? На самом деле, я никогда…
Его голос упал: он подумал о том, сколько нужно было спросить у Дамблдора и о тех возможностях, которые, как казалось Гарри, он упустил, когда Дамблдор был жив, возможностей, узнать больше… узнать все…
Тишину нарушил грохот распахнувшейся двери, от которого затряслись стены. Гермона пронзительно взвизгнула и уронила "Секреты темнейших сил", Косолап пулей метнулся под кровать, возмущенно шипя. Рон спрыгнул с кровати, поскользнулся на разбросанных на полу карточках от шоколадных лягушек и стукнулся головой о противоположную стену, а Гарри инстинктивно потянулся за палочкой, прежде чем понял, что перед ним стоит миссис Уизли; ее волосы были растрепаны, а лицо исказилось гневом.
- Мне так жаль прерывать ваше маленькое уютное собрание, - сказала она дрожащим голосом. - Я понимаю, что вам нужен отдых… Но в моей комнате куча подарков к свадьбе, их нужно разобрать, и мне показалось, что вы согласились помочь.
- О, да, - сказала Гермона и испуганно вскочила на ноги, разбрасывая книги во всех направлениях, - мы все сделаем… извините…
Глядя на Гарри и Рона страдальческим взглядом, Гермиона поспешила выйти из комнаты вслед за миссис Уизли.
- Чувствую себя домашним эльфом, - пожаловался Рон тихо, потирая голову, когда они с Гарри отправились следом, - Только удовольствия от работы никакого. Чем быстрее пройдет эта свадьба, тем больше я буду рад.
- Да уж, - сказал Гарри, - тогда нам ничего не придется делать, только хоркруксы искать… Это как отпуск, да?
- Рон засмеялся было, но смех его оборвался при виде огромной горы свадебных подарков, которая ждала их в комнате миссис Уизли.
Делакуры прибыли на следующее утро, в одиннадцать часов. Гарри, Рон, Гермиона и Джинни к тому времени порядком обиделись на семью Флер; для приличия Рон поковылял наверх, чтобы одеть одинаковые носки, а Гарри попытался пригладить волосы. Когда их признали достаточно опрятными, они столпились на заднем дворе, освещенном солнцем, поджидая гостей.
Гарри никогда не видел это место таким чистым. Ржавые котлы и старые ботинки Веллингтона, всегда загромождавшие ступени у задней двери, исчезли, их заменили два новых куста дрожжанки, стоящие по сторонам от двери в больших горшках. Ветра не было, но листья тихонько шевелились, создавая красивый эффект волн. Кур спрятали, двор чисто подмели, а растения в саду подрезали, выпололи сорняки и приукрасили, хотя Гарри, которому нравился его заросший вид, подумал, что он выглядит одиноко, без привычно резвящихся там гномов.
Он потерял счет защитным чарам, наложенным на Нору Орденом и Министерством, он только знал, что никто больше не может перенестись прямо сюда с помощью магии. Поэтому мистер Уизли пошел встречать Делакуров на вершину соседнего холма, куда они прибыли с помощью портключа. Первое что послышалось после их прибытия - необычно высокий смех, как выяснилось, смеялся мистер Уизли, он появился у ворот секундой позже, нагруженный багажом, ведя за собой красивую светловолосую женщину в длинном платье цвета листвы, это была мать Флер.
- Маман! - крикнула Флер, бросившись вперед, чтобы обнять ее, - Папа!
Месье Делакур выглядел совсем не так привлекательно, как его жена, он был на голову ниже и очень пухлый, с острой бородкой. Как бы то ни было, он выглядел очень добродушным. Подпрыгивающей походкой на высоких каблуках он подошел к миссис Уизли и дважды поцеловал ее в обе щеки, чем очень смутил ее.
- Вам так трудно пришлось, - сказал он глубоким голосом, - Флер рассказывает, как много вы работаете.
- О, ничего, ничего, - проблеяла миссис Уизли, - Никаких проблем!
Рон выместил свои чувства, пнув гнома, который выглядывал из-за одного из новых кустов дрожанки.
- Дорогая леди! - сказал месье Делакур, все еще зажав руку миссис Уизли в своих пухлых ладонях и подпрыгивая. - Скорое соединение наших семей для нас огромная честь! Позвольте представить мою жену, Аполлину.
Мадам Делакур выплыла вперед и нагнулась, чтобы тоже поцеловать миссис Уизли.
- Enchanté, - сказала она. - Ваш муж рассказывал такие забавные истории!
Мистер Уизли издал безумный смешок. Миссис Уизли взглянула на него так, что он немедленно замолчал и сделал такое лицо, как будто стоял у постели тяжело больного друга.
- Да, познакомьтесь с моей младшей дочерью, Габриель! - сказал месье Делакур. Габриель выглядела, как Флер в миниатюре; ей было одиннадцать лет, у нее были светлые волосы длинной до пояса, чистого серебристого оттенка. Она адресовала миссис Уизли ослепительную улыбку и обняла ее, затем, хлопая ресницами, бросила пылкий взгляд на Гарри. Джинни громко прочистила горло.
- Ну, давайте, входите! - сказала сияющая миссис Уизли и провела Делакуров в дом, постоянно повторяя: "Нет, пожалуйста" и "После вас!" и "Ничего, ничего!".
Быстро выяснилось, что Делакуры очень приятные и полезные гости. Они были довольны всем, и горели желанием помочь в подготовке к свадьбе. Месье Делакур называл все, от плана рассаживания гостей до туфлей подружек невесты, "Charmant!" Мадам Делакур прекрасно владела хозяйственными заклинаниями и в момент могла как следует вычистить духовку. Габриель везде следовала за своей сестрой, стараясь помочь, чем могла, и трещала на французском.
Нора не была рассчитана на то, чтобы вместить так много людей, это было большим недостатком. Теперь мистер и миссис Уизли спали в гостиной, несмотря на протесты месье и мадам Делакур они настояли на том, чтобы те заняли их спальню. Габриель спала с Флер в старой комнате Перси, а к Биллу должен был по прибытии из Румынии подселиться Чарли, его шафер. Возможностей обсудить планы вместе не стало совсем, и Гарри, Рон и Гермиона в отчаянии добровольно вызвались кормить кур, лишь бы сбежать из переполненного дома.
- Она все равно не оставляет нас в покое! - сердито ворчал Рон, когда их вторая попытка собраться во дворе была прервана появлением миссис Уизли с большой корзиной белья в руках.
- О, прекрасно, вы покормили кур, - воскликнула она, приближаясь. Завтра стоит, наверное, их снова спрятать, пока гости не прибыли… Чтобы поставить шатер для свадьбы, - объяснила она, и, остановившись, облокотилась о курятник. Она выглядела очень уставшей. - Магические шатры Милламанта…. Очень хороши. Билл их сопровождает… Тебе лучше быть внутри, пока они здесь, Гарри. Как же трудно организовать свадьбу со всеми этими защитными заклинаниями, скажу я вам.
- Извините, - робко сказал Гарри.
- О, не глупи, дорогой! - тут же откликнулась миссис Уизли. - Я не хотела сказать… Ну, твоя безопасность намного важнее! Гарри, вообще-то я хотела спросить, как ты собираешься праздновать свой день рождения. Семнадцатилетие, все таки, важный день…
- Я не хочу шума, - сказал Гарри быстро, представив сколько еще забот свалится на них всех из-за этого, - Правда, миссис Уизли, обычного обеда вполне достаточно… Это же за день перед свадьбой…
- О, ну, если ты уверен, дорогой. Я приглашу Рема и Тонксов, да? А как же Хагрид?
- Было бы здорово, - сказал Гарри, - Только, пожалуйста, не надо загружать себя…
- Да ничего, ничего… Это совсем не трудно…
Она посмотрела на него долгим изучающим взглядом, улыбнулась немного грустно, потом выпрямилась и ушла. Гарри наблюдал, как она водит палочкой у бельевых веревок, и как мокрое белье поднимается в воздух и развешивается, и на него вдруг нахлынула волна угрызений совести за все те беспокойства и боль, которые он ей причинял.