Бойцы ООО "Девять миллиметров" сошлись, поздоровались, при этом Еремей ловко увернулся от предназначенных ему традиционных среди охранников поцелуев, а Геродот, краснея, все-таки стал жертвой мясистых губ Таранова и несколько опухшего и потрескавшегося рта Валежникова.
В день получки бойцы охранного предприятия "Девять миллиметров" старались прийти в офис пораньше, чтобы одними из первых занять очередь, которая мало того что была всегда очень длинная и мучительно медленно продвигалась, но могла закончиться ничем, поскольку бухгалтер, Ангелина Германовна Шмель, которая и выдавала деньги, вдруг говорила: "Как у меня от вас, идиотов, голова распухла, прямо тошнит, на сегодня - всё!" - или заявляла, что деньги кончились и нужно ждать следующих переводов от клиентов фирмы. За глаза охранники крыли бухгалтера, как могли, но прилюдно вроде бы никто ее обложить еще не решился, и не потому, что они очень ценили свою работу, - они боялись шефа. Легенды о том, какие расправы учинял над бойцами Тимур Острогов, передавались в ООО "Девять миллиметров" от одного поколения охранников к другому, обрастая с каждым разом все более жестокими подробностями.
Заблаговременно придя в офис, охранники рисковали тем, что на них может натолкнуться Тимур Асбестович, который, поговаривали, специально и наведывался в эти дни в созданное им охранное предприятие только лишь ради того, чтобы отвести душу на тех, кого он, не церемонясь, называл "скотами". Еремей Уздечкин часто изображал одну сцену, которая неизменно потешала бойцов ООО "Девять миллиметров".
- Я тогда в самый первый раз за зарплатой приехал, - начинал Еремей, и аудитория уже предвкушала скорое веселье. - В офис заглянул - народу никого. Ну, думаю, хоть раз в жизни мне повезло, первый пришел! Вышел на воздух, засмолил, вдруг "шестисотый" мерзавец во двор залетает, брызги в стороны, аж до второго этажа все фасады, бивень, замусолил! Смотрю, из кабины какой-то черт с красным лицом вылазит. Кто такой? Клиент? За крышей приехал? А он на меня только так посмотрел с прищуром и в контору канул. Тут Рашид Мясигин подваливает - меня тогда к нему на объект поставили. Слово за слово, он на "шестисотый" глянул и говорит: "О, феф уфе фдефь!" Так это шеф, думаю, сам Острог передо мной нарисовался - ну и дела! А во двор все братва набивается, спрашивают: "Кто последний?" - и в очередь табунятся. Вдруг этот, который нашим шефом прикинулся, из двери выскакивает, да как заблажит в полный голос: "Ну что, вахтеры, за деньгами приехали? А вы их заработали? Мне тут доложили, кому-то у нас все денег мало? Да вы и этих грошей не стоите! Скоты! Кто из вас себе купил нормальную машину? Кто? Ну, смелее! А-а-а!!! Вот то-то же! И никогда не купите, потому что вы все отморозки!"
Не меньшей популярностью среди бойцов пользовалась история Еремея о том, как он вместе с Тимуром Остроговым ездил на разборку.
- Нагрянули мы в один офис, а он в самом центре, буквально в двух шагах от Невского затесался. Острог барыгу, который ему за крышу бабки засылает, как увидел - а тот его встречает с объятиями, уже, наверное, и на поцелуйчики настроился, - как увидел его, так и заорал на весь офис, словно ему только что яйца оторвали. А я тут даже и не понял, чего шеф от этого жопника вообще-то хочет добиться: то ли совсем его зашугать решил, чтобы он еще больше максал, то ли перед нами своим авторитетом козырнуть, но он с ним такой базар повел, как с каким-то полудурком. "Ну, что ты тут сидишь как мудак? - спрашивает. - Все деловые люди вокруг клевые бабки стругают, а ты все на одном месте топчешься! Здесь же Невский, здесь деньги просто лежат, чуешь, как баксами пахнет?" А тот сидит и ничего не понимает, потом только хотел что-то сказать, а Тимур его опять берет на опережение и вдруг как заорет: "Ты лучше, блядь, не дергайся! Со мной это дохлый номер, понял?" Тут Бакс на меня пальцем показывает и говорит: "Между прочим, этого пацана в Питере вряд ли кто-нибудь завалит!" А я-то здесь при чем? Чего он, думаю, мною козыряет? А тут как раз приканали на стрелку те, которые на этого барыгу наехали. Ну шеф и с ними в том же духе работает, а сам, я замечаю, на нас поглядывает - впряжемся мы или нет, если те его сгоряча мочить начнут? А те ребята какие-то чернявые - наверное, недавно с гор спустились и на нашем болоте в себе еще не очень уверены. Короче, Тимур в тот кон обе стороны классически развел и с гостей взял табош, и с хозяина.
Когда ребята вошли в офис, то сразу заметили в очереди Марка Клептоняна, который выделялся в окружении высокорослых и тяжеловесных бойцов ООО "Девять миллиметров", словно младенец среди взрослых людей. Они подошли к Марку, заговорили с ним о какой-то нелепой чуши и постепенно неназойливо слились с очередью. Вскоре в холле появился Рашид Мясигин и также приплюсовался к их негромко похохатывавшей компании. Громко разговаривать, а тем более смеяться рядом с тем кабинетом, в котором занималась выдачей денег всемогущая и якобы кровно родственная Тимуру Острогову Ангелина, бойцы не решались. Многие хорошо помнили, а другие знали по слухам, как не раз выскакивала эта громкоголосая женщина и как она крыла унизительным матом всех, кто ей попадался в этот момент в коридоре. К тому же по конторе ходил слух, что убитый и сожженный несколько дней назад криминальный авторитет, лидер суматохинской группировки Лазарь Вершков, когда-то был мужем Ангелины, а Ляля Фенькина, также сгоревшая во время кровавых разборок, чуть ли не приходилась бухгалтеру родной дочерью.
Первым получал жалованье Рашид, поскольку он был старшим объекта; последним - Марк, поскольку ему нравилось становиться иногда уничижительно учтивым. Сегодня бойцам повезло, потому что Ангелины не было, а вместо нее жалованье выдавал Нестор Загубин. Поговаривали, что Шмель то ли запила, то ли даже сошла с ума из-за тех бед, которые обрушились на ее крашеную голову.
Ребята встретились во дворе и оттуда все вместе двинулись в сторону Карповки. Перейдя мост, охранники подошли к ларьку "24 часа" и взяли себе кто по две, а кто по три банки пива. Посасывая напиток, они двинулись дальше, и разговор, естественно, зашел о том, куда бы сейчас зайти, чтобы отметить получку.
- Короче, братва, заваливаемся в казино, берем по пиву, посидим полчаса, ну час и сдрискиваем, - тяжело выдохнул Дмитрий, оторвавшись от своей банки. - У меня жена на больничном, мне ее здоровьем надо заниматься, а не квасить тут с вами до посинения!
- Играть точняк не будем? - Андрей выставил впереди себя ладонь с пенящейся банкой, словно призывая всех присутствующих свидетельствовать важную для него ситуацию. - А то как в прошлый раз все свои бабки спустим и еще в долг наберем? Помнишь, как мы с тобой тогда зарубались: по баночке, потом водки по полташке, а в итоге чем дело кончилось?
- Господа, а может быть, мы сегодня ограничимся скромной американской пирожковой? - включился в обсуждение грядущих мероприятий Марк, экономно посасывая из своей алюминиевой упаковки. - Мне после резекции желудка прописали эти изделия вместо дорогостоящего лекарства!
- Я слышал, там подают расстегайчики только из породистых кошек, - Геродот изобразил то, как он ласкает домашнее животное. - Белых и пушистых, как кроликов!
- Нет, пафаны, это уфе не для моего фелудка! - помотал головой Рашид. - Да я и никому другому не пофоветую! Тем более тебе, Фенфей!
- Да можно и в казино шлепнуться, но это только в том разе, если там сегодня эротическое шоу будет, - раскрыл свои влажные от пива губы Еремей. - А чего, поста нет, можно и погрешить?
- А-а-а! - в восклицании Мясигина послышались ноты уличения. - Ты же у нас порнуху не фмотрифь?!
- Да ты что, Старый, не въезжаешь? - снисходительно произнес Валежников. - Это же он у Сидерома таким провокациям научился! Тот тоже как зарядит: девяточку, пятерочку, темное, светлое, а сам только мультивитаминами и питается!
- Ну а чего ты там про нас опять написал? Всех друзей уже обосрал, да? Писатель! - беззлобно пробурчал Таранов. - Кстати, Андрон, ты сам тогда и завелся! Думаешь, я уже все забыл? Я в тот раз не такой бухой был, чтобы весь расклад не запомнить!
- А кто меня в первый раз на эту подлую игру завел? Скажешь, не ты, Таран, да? Сам-то к тому времени уже год на автоматах рубился, помните, пацаны, как он галчил: я, мол, на этих долбаных автоматах, считайте, новый "жигуль" просадил! - переключился на друга Андрей. - Да я сам, может быть, без твоей психической атаки ни одной ставки бы не сделал?!
- Шкура ты свиная! Я виноват! А то, что ты трипак в том месяце намотал, - тоже я виноват?! - Дима ловко откупорил очередную банку. - Ты и сам, Андрон, между нами, девочками, говоря, заводной не меньше моего! А я по своей воле, может быть, тоже бы на эту систему не подписался! Я ж тебе рассказывал, как меня Мясига в первый раз затащил. Помнишь, Старый, как дело было? Ну а меня и зацепило! Да это как болезнь! Не слабее бухла или иглы! А что, сколько историй про мужиков рассказывали, которые потом на наркоту садились и через год-другой подыхали или сами вешались!
- Да фто ты на меня вхех фобак вефаефь?! - игриво возмутился Рашид. - Я, мефду прочим, иф-фа этой ерунды третий год не могу фебе фубы вфтавить!
- Да ладно, мужики, какая разница, кто из вас кого заразил? - примиряюще развел руками Еремей. - Давайте лучше на жесткий стриптиз сходим, а если мало покажется, то тогда разберемся по двое и - в темную комнату.
- Простите, я сегодня - пас! - Марк внимательно посмотрел в отверстие банки, словно мог там что-либо различить. - Кажется, у меня уже начались регулы.
- Сэнсей, а правда, что ты сейчас по телеку супертампаксы рекламируешь? - Геродот наивно посмотрел Клептоняну в глаза. - У тебя, кстати, нельзя их купить без налога?
- Да ну, не верю я, что если уж так припрет, то человек по своей собственной воле от игры не отвернется! - внезапно воскликнул Андрей. - Я, бывало, сами это не раз видели, всю капусту здесь оставлял, да еще и из дома всю выносил, но уже вещи не трогал. Это как табу! А то так и без хаты можно остаться!
- Ну а люди и офтаютфя! - Мясигин закурил и овеял себя облаком дыма. - Это кому как повефет!
- Короче, Мясной, мы идем в казино или нет? - Валежников начал заводиться, глаза его заблестели, а щеки зарумянились. - Да это же халява! Несколько секунд, и твоя ставка увеличивается в два раза, и у тебя уже не один штукарь, а два штукаря баксов!
- А кто нам запретит? - богатырски осмотрелся Уздечкин. - Мы пока никому зарока не давали!
- Вот и я о том же! - поддержал друга Геродот. - Айда в казино!
- А я вам так скажу, господа, что каждому - свое! Один на порнухе подсядет, другой на бабках, а вы на игре споткнулись, - медленно произнес Клептонян. - Да это не худший вариант!
- Лутфе, чем бои беф правил, да? - съязвил Рашид. - Хорофо, фотку, ну, край, двефти рупий я готов убить, а больфе - не фафтавите!
- Не знаю, мужики! Иногда я сам мечтаю все это прекратить, а потом время проходит, и я снова здесь! - Андрей обхватил руками свою голову, утепленную лыжной шапочкой. - И до чего это меня может довести? Может быть, как одного здешнего фаната, до суицида и дурдома?
- А чем это хреново, если человек может за один кон несколько среднемесячных зарплат поиметь? - Дмитрий агрессивно смял банку и осторожно сунул ее Валежникову в карман. - А для того, кто получает полторы-две тысячи рублей в месяц? Или, как у нас в области, месяцами вообще без бабок? Это же круто!
- Хорошо, отцы! Если бы вы могли сыграть один раз и выиграть, ну два, да ладно, три раза, и с достоинством отвалить? - неожиданно серьезно начал Сидеромов. - Тогда бы мы все разделили радость вашей нелегкой победы!
- Представляете, друзья, вы можете сразу оплатить за год квартиру, телефон, свет, автостоянку? - Марк отмечал каждую позицию шинкующим движением указательного пальца, словно курировал оркестрантов. - А у кого есть необходимость, - я, как всегда, без намека! - можно одним махом рассчитаться с накопившимися алиментами.
- Да при таких бабках можно и в секс-шопе что-нибудь полезное взять, - не унимался Еремей. - Хотя бы голову!
- Нет, вы здесь не правы! - Таранов положил руку на плечо Валежникову и ласково заглянул ему в глаза. - Вы что себе думаете: если я удвоил одну сумму, то я не останусь, чтобы удвоить и другую, и третью? К тому же и ослу понятно, что, сколько бы я после очередной с собой ни унес, это все равно не будет слишком много и я это скоро потрачу. Все равно потрачу, правда? А что потом? Снова играть?
- Слышь, пацаны, а я сегодня ровно год как играю! - спохватился Валежников. - Да, ровно год! Да если бы мне кто раньше сказал, что я таким заядлым игроком заделаюсь, я бы ему сразу в харю плюнул! Вон как засосала, падла! Но ты-то, Таран, был к этому автоматами подготовлен, а я чего так с ходу влип?
- Ладно, хороф бафарить, вфтречаемфя около кафино, и бафта! - не выдержал Рашид. - Где и во фколько?
Глава 4
ТОРЧКОВЫ И ЗАМЕТНОВЫ
- Ванюша, ты правда хочешь с нами пойти? - Софья размешивала растворимый кофе одновременно в двух чашках - себе и Ремневу. - А то пойди поспи еще, куда тебе спешить? На, возьми ключи. Ты ведь уже открывал сам?
- Да, Софья… Соня, да, я хочу пойти, - Ваня взял свою чашку. - Вы… Ты совсем ведь не спала…
- Хорошо, сейчас попьем кофе, подождем еще наших и двинемся в путь, - согласилась Морошкина. - Бери конфеты. В твоем возрасте шоколад еще не опасен.
- А может быть, отложить? Ты столько пережила ночью, - юноша потянулся за шоколадной конфетой в пестром фантике. - Ну завтра или через два дня - разве так нельзя? Куда они все за это время денутся?
- Милый мой мальчик, сейчас это, конечно, не модно, но у меня есть чувство долга. Перед кем? Перед этими детьми, и даже их детьми и внуками, которые когда-нибудь, даст бог, родятся и, на что я очень и очень надеюсь, будут вести нормальную жизнь и иметь человеческое детство, - Софья отпила кофе, слегка поперхнулась, ее глаза покраснели, и на них выступили слезы. - Горячо… А если мы сейчас для них ничего не сделаем, то у них и детей-то скорее всего никогда не будет или будут такие, что лучше бы их и… Ну ты и сам все понимаешь, ты уже большой мальчик… мужчина. Ты знаешь, что в России сейчас на одного родившегося приходится двое умерших? Тебе это о чем-нибудь говорит?
- Да, сейчас, конечно, такое время, да, - Ремнев развернул конфету и держал ее двумя пальцами, очевидно выжидая момент, когда будет удобным откусить первую долю. - Многие вообще никого не хотят рожать. Да, я знаю и парней, и девчонок, которые так и говорят: а зачем мне это надо? Соня, я все это понимаю, но сегодня можно было отоспаться, успокоиться, а завтра пойти, нет?
- Родной ты мой пацанчик, а если, пока мы с тобой отсыпаемся, этих детей их пьяные родители кипятком обварят или на панель выставят? - Морошкина отставила чашку и начала доставать сигарету. - Очень правильно Станислав Егорович выражается: мы сейчас как на войне и надо жить по законам военного времени!
- Хорошо, я ведь просто хотел как лучше, - улыбнулся Иван и надкусил сладость. - Я ведь тоже за то, чтобы молодые рожали и своих детей не бросали.
- Да я это знаю и люблю тебя за твою доброту, а особенно за заботу обо мне. Ты знаешь, я тебя люблю все сильнее и уже не боюсь этого чувства, хотя немного стесняюсь. Ты хороший! У тебя у самого трагедия, а ты обо мне печешься! - Софья закурила. - Я смотрю на тебя и радуюсь и даже, кажется, схожу с ума. Подойди ко мне.
Ваня отошел от окна и послушно придвинулся к женщине в милицейской форме с погонами майора, которая нежно обняла его и потянулась за поцелуем. В этот момент в дверь постучали, любовники со смущенными лицами отпрянули друг от друга. Дверь отворилась, и в кабинет инспектора ОППН вошел молодой человек.
- Товарищ майор, старший лейтенант Драхматулин по вашему приказанию прибыл! Готов к исполнению боевого задания! - вошедший, видимо, почему-то не сразу воспринял присутствие в помещении Вани Ремнева и сейчас с недоумением на него посмотрел. - Ну чего, Тарасовна, готова, что ли?
- Полная боевая готовность, Эльдар! - ответила Морошкина. - Это Ваня Ремнев, познакомься!
- Да я его знаю, - кивнул лейтенант. - У него батяня еще в морге работает. Правильно, да? А! И еще бабулю его этой ночью убили.
- Ну, это вообще кошмар! - покраснел Ваня. - Хорошо, что я Насте успел сразу глаза закрыть. Она, кажется, так ничего и не поняла. А так, я даже не знаю… За что это ее, кому она помешала? Ну, она там всякие письма сочиняла: коммунистам, еще кому-то, да вроде даже никуда их ни разу и не отправила. Во всяком случае, ответов ей никто никогда не присылал.
- Да ее, наверное, не за это убили. Ничего, следствие выяснит, - Эльдар потрепал юношу по плечу. - Сейчас, Ваня, такое время, что нужно быть очень осторожным, никому чужому или малознакомому дверь не открывать, лучше лишний раз милицию вызвать, а самому в живых остаться.
- Слушай, Эльдар, можно тебе задать откровенный вопрос? - Софья глубоко затянулась и рассеяла дым в обратном направлении от лица своего возлюбленного. - Я думаю, ты у нас не из тех, кто их боится?
- Какой? - Драхматулин манерно вытянул шею. - Да здесь у вас кофием пахнет! А что, младших по чину сегодня, случаем, не угощают?
- Угощают. Милости просим! Вам с коньячком или по-польски? - Морошкина гостеприимно указала на банку кофе и сахарницу с отбитыми ручками, наполненную желтоватым сахарным песком. - Я только вот чего не понимаю: ты у нас, прости, какой национальности, что так переспрашиваешь?
- А по-польски, это как? - не удержался от вопроса Ремнев. - Как-то по-особенному, да?
- Да я, честно говоря, и сама не знаю, - улыбнулась Софья. - То ли с молоком, то ли с пеной, надо будет при случае поинтересоваться у знатоков.
- Я - марокканец, - Эльдар потянулся за чистой чашкой. - Мама белоруска, папа чукча, а я марокканец, так и в паспорте записано.
- Понятно. Нет вопросов, - Софья допила свою порцию и перевернула чашку вверх дном. - Короче, я хочу тебя спросить: не хочешь ли ты сегодня отдохнуть, а если твой ответ будет положительным, на что я, признаться, в данный момент очень рассчитываю, то я готова тебе предложить сегодня отдохнуть. Мы с Карловной и вдвоем управимся. А тебе я хотела дать одно поручение.
- Какое, Тарасовна? - Драхматулин организовывал себе порцию кофе. - Я надеюсь, особо секретное?
- Конечно, как всегда и только тебе! На самом деле дельце-то довольно нехитрое, но, по моему разумению, нужное, - Морошкина затушила окурок. - Сопроводить вот этого молодого человека ко мне домой и оставить его там под домашним арестом. Ему сейчас надо лечь и заснуть, денька так на три.
- Ну зачем? Я же… - Ремнев допил кофе, но чашку не стал ставить, а внимательно посмотрел на перевернутую чашку, которой пользовалась его любимая женщина. - Я правда не хочу спать!
- Отставить разговорчики! - вполне серьезным тоном произнес старлей. - У нас тут, брат, не забалуешь!
- Ванюша, я тебя очень прошу: не сопротивляйся властям! Так надо, понимаешь? - Софья отследила взгляд юноши. - Ты знаешь, почему я так чашку ставлю?
- Нет, - смутился Ваня. - Даже не знаю. Чтобы с нее стекло?