18. Тентира
Первой остановкой на пути к Ра-Сетау был город-порт Тентира, столица VI нома*. На правом берегу Нила, в обрамлении чахлой зелени пальм, с рассветом стали видны дома богатых горожан, алые флаги, гавань и дворец правителя нома. Но взгляды пассажиров "Сокола" были прикованы к развалинам храма Хатхор* на левобережье. Храм, по преданию, был построен за тысячу лет до правления Тутмоса самим фараоном Хуфу, то есть Хеопсом. Сейчас храм был полуразрушен, но в свете лучей восходящего Солнца его развалины были, как прежде, величественны.
В другое время Иван не отказался бы от посещения этого древнего сооружения. Он непременно воспользовался бы возможностью доказать, что храм построен атлантами, а не Хуфу. Иван с удовольствием искупался бы в священном озере, расположенном позади храма. Но сейчас на всё это не было времени. "Сокол" должен был взять в Тентире провизию и, ловя парусами попутный ветер, продолжать плавание.
Хатшепсут не сомкнула глаз в эту ночь. С рассветом она стояла на верхней палубе, на ветру, с ног до головы закутавшись в плащ. Хатшепсут была печальна и молчалива. Иван стоял рядом, но не решался заговорить с Лучезарной.
– Странно, – сказала вдруг Хатшепсут. – Я добилась желаемого: отправилась искать Ключ и Корону. Но почему я так взволнована? Как будто дома что-то случилось. Ах, если бы брат мой Аменемес был сейчас с нами! Мне было бы гораздо спокойнее.
– Царевич Аменемес – да будет он жив, здоров и силён – могучий воин, не знающий страха, – сказал Иван. – Он сейчас на охоте в пустыне, в краю львов, но с ним верные слуги. Его стрелы не знают промаха, его щит…
– Ах, перестань, Джет! – воскликнула Хатшепсут. – Не успокаивай меня! Дома что-то случилось, и я это чувствую. Наверно, что-то с отцом. Он болен, и, может, сегодня ему стало хуже.
Иван не осмелился больше ничего сказать.
Подошёл генерал Нехси.
– Лучезарная, – обратился он к Хатшепсут, – капитан Хапи приглашает тебя откушать в царской каюте.
– А что у нас на завтрак?
– Отварная рыба, – развёл руками Нехси. – Её поймали для тебя мои воины.
– Рыба так рыба, – согласилась Хатшепсут, направляясь в каюту. – Джет! Поешь сам, а потом отнеси завтрак Анубу. Посмотри, как он там. Только не развязывай ему руки!
– Твоя воля – закон для меня, – ответил Иван, кланяясь своей госпоже.
Доктор Рюгге продолжал оставаться на положении узника. Сразу после отплытия его привязали к мачте на нижней палубе, и он всю ночь просидел, обхватив мачту руками. Один из трёх воинов неотлучно находился рядом. Нехси приказал следить за узником в оба, но быть внимательными к любой его просьбе.
Рюгге заснул под монотонные крики гребцов, увидел во сне родной Дрезден, а проснувшись под утро, долго не мог понять, где находится. Он был голоден, продрог на ветру, но мысль о том, что он жив и избежал казни, питала и согревала его…
Вскоре подошёл Иван, принёс завтрак.
– Клаус, как ты себя чувствуешь? – спросил он.
– Превосходно, – Рюгге принюхался к запаху отварной рыбы. – Я жив, а это самое главное… Подходим к Тентире?
– Подходим.
– Это хорошо. В Тентире можно запастись всем, что нам потребуется. Только скажи генералу, чтоб не тянули с погрузкой. Ты развяжешь меня?
– Извини, Клаус, не могу. Приказано тебя покормить.
– Тем хуже для тебя, – рассмеялся Рюгге. – Корми.
– Клаус, а долго ли нам плыть до Гизы? – Иван подал Клаусу порцию нильского окуня.
– До Ра-Сетау, хотел ты сказать?
– Ну да.
– Если плыть днём и ночью без остановки, идти на вёслах, а с попутным ветром – под парусом, то расстояние до Ра-Сетау можно пройти за двое суток.
– То есть послезавтра утром мы уже сможем найти сокровища?
– Не факт. Во-первых, нам надо ещё доплыть. А во-вторых, предстоит разгадать семь загадок. И я не знаю, сколько на это потребуется времени. Как говорят у нас в Германии, не кричи "Заяц!", пока не поймал его в мешок.
– За нами будет погоня?
– Обязательно. Так что будь начеку. Поглядывай на реку. Как увидишь полосатый парус, бей тревогу. Корабль Сетнанха не уступает "Соколу" вскорости.
– Сетнанх лично возглавит погоню?
– Ну это вряд ли. У него хватает надёжных людей, и самый опасный из его агентов – Ранхор. Запомни это имя. Скорее всего, Сетнанх его и послал.
– Надеюсь, Ранхор отстал, и намного.
– Если он и отстал, то намеренно. Кто знает, какой приказ он получил от Сетнанха: схватить нас как можно раньше или дать нам возможность доплыть до Ра-Сетау и найти для него сокровища?
– Найти для него сокровища? – переспросил Иван.
– Конечно, – усмехнулся Рюгге. – Ваня, ты забываешь, что в любом случае нам придётся возвращаться в Фивы. А дорога в Фивы одна – Нил. И тогда на реке нас встретит не один "Крокодил", а десятки кораблей Сетнанха. Так что сейчас меня больше всего беспокоит обратный путь.
– Откуда же они возьмутся, эти десятки кораблей?
– По пути в Ра-Сетау – именем Сетнанха – Ранхор может собрать в портовых городах целую флотилию, и тогда пиши пропало. "Сокол" возьмут на абордаж, а нас обязательно схватят.
– Но с нами царевна! Кто посмеет атаковать корабль Лучезарной?!
– Ваня, ты забываешь, в какое смутное время мы живём. Сетнанх готовит военный переворот. Жизни фараона и его наследников в опасности. Нас легко можно объявить пиратами. А нашу царевну – самозванкой. Ведь Катя заняла во дворце её место, и Сетнанх уверен, что Лучезарной на "Соколе" нет. – Рюгге немного помолчал, затем добавил: – Надеюсь, Катя успешно играет свою роль. Пожелаем ей удачи – уже утро, и сейчас ей предстоит общение со служанками. А служанки очень просто могут заметить подмену.
– Почему?
– Хотя бы потому, что они каждое утро одевают и причёсывают царевну. Они видят её вблизи каждый день, знают каждую родинку на её теле. Поэтому служанки порой опасней царственных родителей…
"Сокол" подошёл к пристани. Не дожидаясь, пока матросы подадут сходни, генерал Нехси спрыгнул на причал и направился к начальнику порта, чтобы договориться о погрузке всего необходимого.
Начальник порта, обеспокоенный прибытием царского корабля, уже спешил навстречу генералу. Немолодой, полный и неуклюжий, он слыл смелым и честным человеком. С Нехси его связывала давняя дружба, поэтому неудивительно, что он был рад неожиданной встрече.
– Здравствуй, генерал, – сказал он негромко. – Что слышно в столице? Что привело вас в Тентиру?
– В столице всё по-прежнему, – ответил Нехси. – Здоровье фараона без изменений. А к вам мы зашли, чтобы взять запас продовольствия, воды и вина. До Ра-Сетау и обратно. Надеюсь, ты снабдишь нас всем необходимым?
– С радостью, генерал! Как я могу отказать старому другу?! – начальник порта посуровел. – Но, знаешь, я неспроста спросил тебя о столичных новостях. Только что с голубиной почтой я получил приказ Сетнанх-сенеба не пускать твой корабль в гавань, не снабжать вас ни продуктами, ни чем-либо другим… А взять "Сокол" на абордаж и арестовать капитана и пассажиров.
– Ты намерен исполнить волю Сетнанха? – невозмутимо спросил Нехси.
– Я подозреваю, что этой ночью в столице произошёл переворот и Сетнанх пришёл к власти. Только так можно объяснить приказ, которому отказывается верить разум… Разве посмею я задержать корабль царевича Аменемеса?
– Сетнанх могуч, но не всесилен. Пока жив царевич, Сетнанх не сможет узурпировать власть.
– Этого-то я и боюсь, – ответил начальник порта. – Вдруг царевича уже нет в живых?
– Пошли голубя в Фивы, узнай, всё ли в порядке, – посоветовал Нехси.
– Да, так я и сделаю. А сейчас идём, я распоряжусь погрузкой. Не стесняйся, бери всё, что хочешь, и да помогут тебе бессмертные боги.
– Моя благодарность не знает границ, – растрогался Нехси. – Но что будет с тобой, мой друг, когда Сетнанху донесут, что ты не выполнил его приказа?
– Не думай об этом. Что-нибудь придумаем. Голубь мог задержаться, а то и вовсе сбиться с пути. Скажу, что я не получал никакого приказа…
Через несколько минут началась погрузка. Рабы понесли на корабль кувшины с водой и вином, корзины с хлебом и пирогами, свежую рыбу, фрукты и ягоды. Генерал Нехси принёс клетку с почтовыми голубями.
– Теперь у нас будет связь с Неб-хепер-ра-сенебом, – сказал он Ивану. – Эти голуби родились в Фивах и прекрасно знают дорогу к родной голубятне.
Иван подумал и решил, что и он – в крайнем случае – сможет черкнуть пару строк деду.
– Парус! Парус! – внезапно закричали матросы.
И действительно, на горизонте показался полосатый парус "Крокодила".
– Живей! Живей, сонные мухи! – прикрикнул на рабов надсмотрщик.
– По местам! – скомандовал капитан Ха-пи. – Приготовиться убрать сходни!
Как только последняя корзина с провизией оказалась на палубе, сходни были убраны, и "Сокол" отчалил от пристани. Рабы налегли на вёсла. Капитан приказал поднять парус. Но "Крокодил" неумолимо приближался. На носу неприятельского корабля Нехси заметил с дюжину лучников, готовых дать огненный залп, как только корабли сблизятся на расстояние полёта стрелы.
– Хапи! Прикажите спустить парус! – велел Нехси капитану.
– Почему? – удивился Хапи. – Ведь враг догоняет.
– Нам всё равно от него не уйти. Мы проигрываем в скорости. Уберите парус, если не хотите пожара на судне.
Капитан заметил приготовления вражеских лучников, увидел дым над жаровней на палубе "Крокодила", кивнул генералу и приказал спустить парус.
– Лучники! На корму! – скомандовал Нехси, и три его воина, вооружённые луками, с колчанами, полными стрел, треугольником выстроились на корме.
"Крокодил" подошёл к "Соколу" на расстояние выстрела. Вражеские лучники подожгли острия стрел и по команде Ранхора пустили стрелы вдогонку "Соколу".
Нехси и его воины ответным залпом начали сбивать вражеские стрелы в полёте. Каждый воин сбил по стреле. Нехси – одну за другой – ухитрился сбить две. Три стрелы воины отбили щитами. Ещё две стрелы упали в воду за кормой. И ещё две – на палубу. Нехси нагнулся за горящей стрелой, положил её на изгиб лука, натянул тетиву и, прицелившись, выстрелил.
Две секунды полёта – и стрела вернулась на "Крокодил". Она угодила в центр паруса, и парус вспыхнул. На "Крокодиле" начался пожар. Вражеские лучники успели сделать ещё один залп, но и эта атака была отбита генералом и его воинами.
От горящего паруса занялась и мачта. Среди гребцов, закованных в кандалы, началась паника. Ранхор что-то кричал, но его приказаний никто не слушал. Только капитан Себек не растерялся. Он дал команду плыть к берегу и организовал тушение пожара. О продолжении преследования "Сокола" и речи быть не могло.
Нехси белозубо улыбнулся вышедшей из каюты царевне.
– Благодарю за победу, мой генерал! – сказала довольная Хатшепсут, и генерал с достоинством поклонился.
– Поднять парус! – скомандовал капитан Хапи, и "Сокол", набирая скорость, покинул место баталии…
"Крокодил" причалил к пристани, где только что стоял "Сокол". Ранхор и Себек сошли на берег и нос к носу столкнулись с начальником порта.
– Именем Сетнанх-сенеба! Кораблю нужен срочный ремонт! – заявил Ранхор.
– И новая мачта, и новый парус, – добавил Себек.
– Сделаю всё, что в моих силах, – ответил чиновник. – Но, вынужден вас огорчить, замена мачты и паруса не меньше чем на сутки задержит вас в Тентире.
– Проклятье! – воскликнул Ранхор.
В это время к начальнику порта подошёл пожилой скриб. В руках он держал почтового голубя и клочок папируса.
– Господин! – обратился скриб к начальнику порта. – Только что получено письмо от великого Сетнанх-сенеба.
– Это – для нас, – сказал Ранхор, пытаясь выхватить из рук скриба записку.
Чиновник не позволил ему этого сделать.
– Я – начальник этого порта, – произнёс он с достоинством. – Только мне адресована вся правительственная корреспонденция. Уж позвольте мне судить, для вас это письмо или нет.
Начальник порта развернул поданную ему записку, пробежал глазами текст и только потом протянул письмо Ранхору.
– Это действительно для вас, господа. И, надеюсь, это вас успокоит.
Ранхор взял записку и прочёл новый приказ Сетнанха:
Срочно! Секретно! Капитану "Крокодила" Себеку: погоню прекратить, но "Сокол" из виду не выпускать. Мобилизовать все речные суда и создать состоящую из кораблей группу захвата. Взять "Сокол" на абордаж на обратном пути. Местным силам Дома Покоя приказано во всём вам содействовать.
Сетнанх.
Агенту Ранхору: приказываю сойти на берег, день и ночь скакать в Ра-Сетау, с тем чтобы оказаться там раньше мятежника Нехси. В Ра-Сетау собрать отряд из местных агентов и взять мятежников, когда они найдут то, что хотели. Доставить в Фивы водным путём.
Сетнанх.
– Коня мне! – воскликнул Ранхор, едва дочитав письмо. – Коня и хорошего проводника, что знает дорогу на север.
"Слава бессмертным! – с облегчением подумал капитан Себек. – Теперь можно спокойно заниматься ремонтом и не бояться гнева Сетнанха".
19. День скорби
Катя спала очень чутко. Поэтому первые крики и шум во дворце разбудили её. В покои царевны вбежала служанка. Это была Нутха. Она рыдала, царапала лицо и рвала на себе волосы.
– Горе! Великое горе, о Лучезарная! – вскричала она, падая на колени перед царевной. – Только что мы узнали страшную весть: твой царственный брат Аменемес – воплощение бога Амона – погиб на охоте в когтях льва! Только что слуги привезли его бездыханное тело. Нет больше наследника в стране Та-Кемет! Горе всем нам, ибо все мы погибли!
Было непонятно, чем больше потрясена Нутха: гибелью ли царевича или тем, что трон остался без наследника. Конечно, и то и другое было одинаково плохо. Но так ли уж искренни слёзы служанки?
Спросонья Катя не знала, как себя вести. Неужели ей тоже нужно рвать на себе волосы, бить себя по щекам и посыпать голову прахом? Конечно, событие произошло из рук вон плохое. Жаль царевича Аменемеса, но всё произошло именно так, как должно было произойти согласно Истории.
Царевич действительно погиб на охоте, и с этим ничего не поделаешь. Об этом ещё Константин Макарович рассказывал. Но кто знал, что эта беда случится именно сейчас и что операция по замещению царевны будет проходить в такой исключительно сложной обстановке?! К сожалению, даже футурагенту ничего не известно заранее.
– Где он? Где мой Аменемес? – воскликнула Катя, вложив в эти слова всю скорбь, какую должна была испытывать сестра по усопшему брату.
Не ожидая ответа, она выскользнула за дверь и чуть не столкнулась с профессором Жуковым. Должность дворцового распорядителя обязывала Константина Макаровича быть в курсе всего происходящего во дворце и лично исполнять особые приказания фараона. Он низко поклонился царевне и сообщил:
– Его царское величество фараон Тутмос – да будет он жив, здоров и силён – призывает тебя, о Лучезарная, к себе в опочивальню.
– Меня? – шёпотом спросила Катя, и на её лице отразился испуг.
– Не бойся! Ты справишься! – успокоил её профессор. – Тутмосу уже сообщили о гибели сына. Горе сломило старика. Он очень плох, и перед смертью хочет сказать тебе что-то важное. Поторопись. И ничего не бойся. Ты готова?
– Готова, – вздохнув, ответила Катя.
– Тогда следуй за мной, – скороговоркой зашептал профессор. – Я проведу тебя в покои фараона, а сам вернусь к себе в кабинет. Оставлю тебе двух моих мушек. Через них буду видеть и слышать вашу беседу. Подскажу тебе, как себя вести и что говорить.
– Константин Макарович, неужели сейчас решается судьба Хатшепсут?
– Больше, Катя, больше. Решается судьба всего Египта.
– А нельзя ли как-нибудь вернуть царевну? Не могу же я в такой ситуации продолжать играть её роль!
– Можешь, Катя, и должна. А Хатшепсут я попробую предупредить. Пошлю почтового голубя в один из городов по пути следования "Сокола". Кстати, один из наших агентов служит мелким чиновником в Антеополисе*. Он найдёт способ передать царевне послание…
За разговором и не заметили, как дошли до царской опочивальни. У входа – на карауле – стояли два рослых нубийца. Они почтительно склонили головы перед Катей и открыли перед ней дверь в покои фараона.
Профессор Жуков одними глазами простился с Катей и поспешил к себе в кабинет.
Катя вошла в опочивальню фараона, огляделась по сторонам и заметила в углу, на роскошной кровати, дряхлого старика – повелителя обеих Земель, Верхнего и Нижнего Египта.
Поневоле ей вспомнился другой фараон – странный робот из Хроноцентра. Тот Тутмос был намного моложе. Он был здоров и красив. Дотронуться до его щеки было совсем не страшно. Играть роль его дочери было легко.
А к этому пожилому измождённому человеку Катя не испытывала ничего, кроме неприязни и жалости. Ей предстояло сыграть роль любящей дочери, утешительницы, последней надежды умирающего фараона. А она боялась даже приблизиться к старику.
Тутмос позвал её слабым голосом:
– Хати! Дитя моё! Подойди и обними своего больного отца.
Катя ушам своим не поверила: уменьшительно-ласкательное имя, которым назвал её фараон, было созвучно её собственному.
Катя подошла ближе и встала в изножье кровати. Только сейчас она поняла, что играть роль царевны ей не по силам. Кате сию же минуту захотелось вернуться домой, на три с половиной тысячелетия вперёд, в родную семью, привычную обстановку, к друзьям и знакомым. А в этой комнате, с умирающим фараоном ей было тоскливо и страшно, до слёз жалко саму себя. И она заплакала.
Тутмос жестом приказал Кате приблизиться. Она присела на край кровати, и он взял её руку в свою. Катя сидела ни жива ни мертва. А фараон смотрел на неё с грустью и нежностью.
– Плачь, дочь моя, плачь по усопшему брату. Аменемес покинул нас во цвете лет. И, хотя, говорят, его разорвал лев, я знаю, что в смерти моего сына виноват человек. И я знаю имя злодея. Ты – моя дочь – тоже должна знать его, ибо злодей не остановится ни перед чем. Дни мои сочтены. Возможно, я не доживу и до завтрашнего утра. Поэтому хочу подготовить тебя к самому худшему. Ты – мой единственный друг, моя последняя надежда. Ты в большой опасности, Хатшепсут.
– О какой опасности ты говоришь, отец? – осмелилась спросить Катя.
– Об опасности военного переворота. Я умру, и тогда наследником трона станет твой брат Тотимес. Он слаб и телом и духом. На короткое время он станет игрушкой в руках Сетнанха, а потом передаст ему Двойную корону и этим подпишет себе смертный приговор… Вот если бы власть перешла к тебе, если бы ты смогла её удержать и рассеять врагов, это было бы полезно Египту.
– Отец, ты забываешь, что я не могу стать фараоном. Я – женщина.
– Вздор! История знает немало примеров того, как женщины правили Египтом мудро и справедливо. Тебе не занимать мужества, Хати. Ты выросла на мужской половине дворца. Превзошла своих братьев в науках. Научилась скакать на коне и без промаха стрелять из лука. Со временем научишься и страной управлять… Хати, заклинаю тебя, сделай всё для того, чтобы власть перешла к тебе! Слава Амону, у тебя есть могучий защитник – генерал Нехси. Армия будет на твоей стороне. Вот тогда ты и поквитаешься с Сетнанхом.
– Значит, это Сетнанх – убийца Аменемеса? – ахнула Катя.