- Ой, да, - кивнула мама. - Кажется, у этого мальчика некая разновидность… м-м, похоже, что-то не так с его лицом… Не знаю, может, он попал в аварию. Мистер Попкинс сказал, что все объяснит, когда ты придешь в школу на следующей неделе.
- Сейчас же еще лето!
- Он хочет, чтобы ты встретился с этим мальчиком до того, как начнутся занятия.
- Мам, а я могу отказаться?
Мама, кажется, немного удивилась.
- Конечно, - сказала она. - Но это же доброе дело, Джек.
- Тогда я отказываюсь.
- Ты хотя бы подумай.
- Я думаю и понимаю, что не хочу ни с кем нянчиться.
- Ну, заставлять я тебя не буду, - сказала она. - Но, пожалуйста, подумай еще немного, хорошо? Сегодня я не буду звонить мистеру Попкинсу, так что просто поспи с этой мыслью. В конце концов, что тут трудного - провести немного времени с новичком…
- Он не просто новичок, - ответил я. - Он урод.
- Джек, как ты можешь так говорить!
- Но это правда, мам.
- Ты его даже не знаешь!
- Нет, знаю, - сказал я, потому что, как только она начала о нем говорить, я понял, что речь идет об Августе.
У магазина мороженого
Я помню, как впервые его увидел - у магазина мороженого "Карвел" на Эймсфорт-авеню, мне было лет пять или шесть. Мы с Вероникой, нашей няней, сидели на скамейке, а мой младший брат Джейми - в коляске лицом к нам. Я был так занят своим мороженым, что даже не заметил людей, которые сели рядом. Но в какой-то момент я повернул голову, чтобы высосать подтаявшее мороженое из кончика вафельного рожка, - вот тут-то я и увидел Августа. Он был совсем близко. Я знаю, что дал маху, но, когда я его увидел, я как-то глупо ойкнул, потому что, честно, очень испугался. Я решил, что он надел маску зомби или еще какого-нибудь страшилища: так ойкаешь, когда смотришь ужасы и нечисть внезапно выскакивает из кустов. Ну, в общем, неважно получилось, и хотя Август меня не услышал, его сестра все просекла.
Вероника схватила меня за руку.
- Джек! Нам пора!
Она встала и развернула коляску, потому что Джейми, очевидно, тоже собирался брякнуть что-то неприличное. Так что я вскочил как ужаленный и побежал за Вероникой, которая уже неслась прочь.
Я услышал, как мама Августа ласково сказала: "Ну, ребята, думаю, нам тоже пора", и оглянулся, чтобы посмотреть на них еще раз. Мальчик лизал мороженое, мама поднимала его самокат, а сестра сверлила меня взглядом, будто хотела убить. Я быстро отвернулся.
- Вероника, а что с тем мальчиком? - спросил я.
- Тс-с-с, помолчи! - сердито цыкнула она. Я люблю Веронику, но когда она злится, она злится. Тем временем Джейми почти вываливался из коляски, пытаясь еще разок увидеть Августа, а Вероника яростно мчалась вперед.
- Вианика… - пролепетал Джейми.
Вероника заговорила, только когда мы отошли подальше.
- Вы, мальчики, очень гадкие! Очень гадкие! Как вы его разглядывали!
- Я не специально! - сказал я.
- Вианика, - повторил Джейми.
- И как мы от них удрали! - бормотала Вероника. - О боже, бедная женщина. Мальчики, послушайте меня. Каждый день мы должны благодарить Господа за все его милости, за все, что он нам дает. Слышите меня?
- Вианика!
- Что такое, Джейми?
- Сейчас Хэллоуин?
- Нет, Джейми.
- А почему мальчик в маске?
Вероника не ответила. Иногда, когда она злилась, то просто молчала, и все.
- Он не в маске, - объяснил я Джейми.
- Ш-ш-ш, Джек, - шикнула Вероника.
- Почему ты так сердишься? - не удержался я.
Я думал, она рассвирепеет еще больше, но она лишь покачала головой.
- Мы поступили плохо, мы плохо ушли. Сорвались, как будто нам дьявол явился. Я-то испугалась, что Джейми тоже что-то ляпнет, понимаешь? Я не хотела, чтобы он своими словами ранил того мальчишечку. Но это очень, очень плохо так взять и уйти. Его мама все поняла.
- Мы же не специально, - сказал я.
- Джек, иногда мы обижаем людей не специально, но все равно обижаем. Понимаешь?
Вот так я и увидел Августа впервые в нашем квартале - может, конечно, я его видел и раньше, но забыл. С тех пор я время от времени на него натыкался: пару раз на детской площадке, несколько раз в парке. Кажется, иногда он носил космонавтский шлем. Но я всегда знал, что под шлемом - он. И все остальные дети в нашей округе знали, что это он. Все рано или поздно повстречались с Августом. Мы все знали его имя, хотя он наших не знал.
И каждый раз, когда я его встречал, я старался помнить о том, что нам говорила Вероника. Но это трудно. Когда его видишь, трудно не бросить исподтишка еще один взгляд. Трудно вести себя как обычно.
Почему я передумал
- А кому еще позвонил мистер Попкинс? - спросил я маму позже вечером. - Он тебе сказал?
- Упомянул Джулиана и Шарлотту.
- Джулиана! Фу-у…
- Ты же вроде с ним дружил! - удивилась мама.
- Мам, это было в детском саду. Джулиан - самый большой подхалим на свете. Он из кожи вон лезет, чтобы всем понравиться.
- Ну, по крайней мере Джулиан согласился помочь этому мальчику. Нужно отдать ему должное.
Я промолчал, потому что она была права. А потом снова спросил:
- А Шарлотта? Тоже согласилась?
- Ну да, - сказала мама.
- Еще бы. Шарлотта у нас такая паинька, - проворчал я.
- О боже, Джек, - вздохнула мама. - Тебе не угодишь.
- Просто… Мам, ты понятия не имеешь, как выглядит этот парень.
- Могу представить.
- Нет! Не можешь. Ты никогда его не видела. А я видел.
- А если он не тот, о ком ты думаешь?
- Это точно он. Говорю тебе, он очень, очень страшный. Безобразный, мам. Глаза вот здесь внизу. - Я показал на щеки. - И ушей нет. А рот как…
Тут на кухню вошел Джейми и полез в холодильник за соком.
- Вот хоть Джейми спроси, - предложил я. - Джейми, а Джейми, помнишь того мальчишку, которого мы встретили в прошлом году в парке после школы? У которого жуткое лицо? Его еще Августом зовут?
- О! - Глаза у Джейми округлились. - Из-за него мне приснился плохой сон. Помнишь, мамочка? Как мне снилось про зомби в прошлом году?
- Я думала, это из-за какого-то фильма ужасов, - сказала мама.
- Нет, из-за мальчика! Когда я его увидел, то заорал "А-а-а" и убежал…
Мама вдруг нахмурилась:
- Погоди-ка. Прямо перед ним взял и заорал?
- Это не я, оно само вырвалось!.. - захныкал Джейми.
- Очень даже ты! - Было видно, что мама еле сдерживается. - Мальчики, я ужасно разочарована тем, что сейчас услышала. Сами подумайте: он обыкновенный мальчик - такой же, как вы! Вы можете вообразить, как он расстроился, когда Джейми с криками от него удрал?
- Я негромко кричал, - оправдывался Джейми. - Вот так: "А-а-а!.."
Он схватился за голову и стал носиться по кухне кругами.
- Джейми, прекрати! - одернула его мама. - А я-то считала, что мои сыновья - добрые и отзывчивые. Получается, что я ошибалась.
- Мамочка, ну он же такой урод, - сказал Джейми.
- Джейми! - прикрикнула мама. - Что за словечки! Забирай свой сок и отправляйся к себе в комнату. Я хочу поговорить с Джеком наедине.
Я понял, что меня ожидает длиннющая речь.
Когда Джейми ушел, мама начала:
- Послушай, Джек…
- Хорошо, я с ним подружусь, - перебил я.
- Что? Подружишься? - Мама даже опешила от неожиданности.
- Да.
- Так я звоню мистеру Попкинсу?
- Да! Мам, я же сказал: да.
Мама улыбнулась:
- Я знала, что ты не подведешь. Молодец. Я тобой горжусь. - Она взъерошила мне волосы.
А передумал я не для того, чтобы избежать маминых нотаций. И не для того, чтобы защитить Августа от Джулиана, который, я не сомневался, устроит какую-нибудь подлянку. Просто пока Джейми рассказывал и показывал, как он бежал и кричал "А-а-а", я вдруг почувствовал себя из рук вон плохо. Дело в том, что придурки вроде Джулиана будут всегда. Но если даже Джейми, который вообще-то совсем не злой, поступает так жестоко, то получается, у Августа нет ни единого шанса выжить в средней школе.
Четыре вещи
Во-первых, к его лицу привыкаешь. Первые дни я думал: "Ух! Всю жизнь буду от него шарахаться!" А через неделю уже думал: "Хм, не так уж и страшно".
Во-вторых, он на самом деле очень прикольный. Например, учитель что-то вещает на уроке, а Август шепчет мне что-нибудь уморительное: никто больше не слышит, а я помираю со смеху. Да он и вообще хороший. С ним легко и весело, и обо всем можно поговорить.
В-третьих, он очень умный. Я думал, он будет отставать, ведь раньше он в школу не ходил. Но почти по всем предметам его оценки лучше моих. То есть, может, он и не круглый отличник, как Шарлотта или Ксимена, но мозги у него варят. И, не в пример тем же Шарлотте и Ксимене, он дает мне списывать, если я прошу (хотя просил я всего-то пару раз). Однажды он даже дал мне списать свою домашку - правда, за это нам обоим влетело после уроков.
- У вас совпадают все ошибки во вчерашней домашней работе! - отчитывала нас мисс Рубин и глядела так, будто ждала объяснений. А что мне отвечать, не говорить же: "Это потому что я списал у Августа". Но Август соврал, чтобы меня спасти. Он сказал: "Так мы же вчера вместе делали уроки!" - чистая ложь, как вы понимаете.
- Ну, вместе делать уроки - это замечательно, - ответила мисс Рубин. - Но каждый должен выполнять свою домашнюю работу самостоятельно. Вы можете сидеть рядом, но не писать одну работу на двоих. Усвоили?
Когда мы вышли из кабинета, я сказал:
- Чувак, спасибо.
А он:
- Да без проблем.
Круто.
В-четвертых, теперь, когда я познакомился с Августом поближе, я понял, что на самом деле хочу с ним дружить. Сначала, чего уж скрывать, я общался с ним только из-за того, что мистер Попкинс попросил меня за ним "присмотреть". Но теперь Август мне просто нравится. Он смеется над моими шутками, и я чувствую, что могу рассказать ему все что угодно. Он надежный друг. Если бы все ребята из пятых классов выстроились в ряд и надо было выбрать, с кем я хочу дружить, я выбрал бы Августа.
Бывшие друзья
Кровавый Крик? Какого черта? Джун Доусон всегда была немного с приветом, но она что, совсем сбрендила? Я всего-то спросил, почему Август на меня обижается. Думал, она знает. А она: "Кровавый Крик".
Дичь какая-то: сегодня мы с Августом друзья, а завтра - бац! - и он едва со мной разговаривает. И у меня ни малейшей идеи почему. Я ему: "Послушай, Август, ты что, на меня злишься? Обижаешься?" - а он пожал плечами и ушел. Ну точно, обижается. А я хоть тресни не могу сообразить, что же я такого сделал. Вот и решил спросить у Джун. И все, что я из нее выудил, - "Кровавый Крик". Да уж, низкий поклон тебе, Джун, за помощь.
Знаете, у меня полно друзей в школе. И если Август хочет со мной раздружиться, пожалуйста, не возражаю. Теперь я его в упор не вижу - точно так же, как он меня. Хотя это не просто, ведь мы сидим рядом почти на всех уроках.
Все заметили, что мы поссорились, и стали ко мне приставать: что да как и почему. К Августу никто не приставал. С ним же почти никто не разговаривает. То есть единственный человек кроме меня, с которым он общается, это Джун. Иногда с ним болтает Росс Кингсли, и два Макса пару раз играли с ним в "Подземелья и драконы". Паинька Шарлотта только кивает, когда встречается с ним в коридоре, - и все. А может, народ еще продолжает играть в "чуму" за его спиной - точно не знаю, про "чуму" ведь мне никто никогда не рассказывал напрямую. Все это я говорю к тому, что с друзьями у него дефицит и заменить меня ему некем. Если ему вздумалось меня футболить, ну и пусть, он сам и останется в дураках, а не я.
Вот какие у нас сейчас отношения: говорим только о школьных делах и только если без этого никак не обойтись. Я, например, спрашиваю: "Что нам Рубин задала на дом?" - а он отвечает. Или он спрашивает: "Можно воспользоваться твоей точилкой?" - и я достаю точилку из пенала. Но как только звенит звонок, мы расходимся в разные стороны.
Зато теперь я стал общаться много с кем еще. Раньше, когда я все время проводил с Августом, многие меня сторонились, чтобы не приближаться к нему. И от меня скрывали, например, эту их "чуму". Похоже, я один не принимал в ней участие: ну, еще Джун и, может, подземельно-драконья компания. С ним просто не хотят дружить, хоть и не признаются. Рвутся дружить с теми, кто всем нравится, а Август - на другом полюсе, он не нравится почти никому. Но я-то сейчас могу общаться с кем мне заблагорассудится. Захочу - могу стать своим в любой компании, даже самой популярной.
Чем это плохо? Тем, что на самом деле: а) меня не так уж тянет в популярные компании; и б) мне нравится дружить с Августом.
Похоже, я запутался. И во всем виноват Август.
Снег
Первый снег выпал в конце недели накануне Дня благодарения. Из-за этого занятия в пятницу отменили, и у нас образовался лишний выходной. Вот повезло! К тому же я так психовал из-за Августа, что мне нужно было какое-то время не видеть его, чтобы успокоиться. А еще я ужасно люблю просыпаться в снежный день. Открываешь утром глаза, и все кажется не таким, как обычно, но ты пока не знаешь почему. Потом тебя осеняет: тишина. Машины не сигналят. Автобусы не тарахтят. Подбегаешь к окну, а снаружи все белое: тротуары, деревья, машины, карниз под окном. А лучше всего, если снег выпадает в будний день и в школе отменяют занятия, - я всегда буду этому радоваться, даже когда стану совсем взрослым. И я никогда не буду одним из тех зануд, которые прячутся от снега под зонтом, - никогда.
Школа, в которой работает папа, тоже закрылась, поэтому он повел нас с Джейми кататься на санках со Скелет-горы в парке. На ней, говорят, один мальчик несколько лет назад сломал себе шею, но я не знаю, правда это или байка. По дороге домой я увидел искореженные деревянные санки, которые кто-то прислонил к древнему индейскому камню - есть такой у самого подножия горы. Что-то мне подсказывало, что если удастся их починить, то это будут самые лучшие санки на свете. Папа сказал: "Чего мусор собирать", но все-таки разрешил мне взять их с собой, и остаток дня я с ними возился. Сломанные планки скрепил суперклеем и для прочности обмотал широкой клейкой лентой белого цвета. Потом покрасил санки белым спреем, который остался у меня от статуи Сфинкса - я ее делал для Египетского музея. Когда краска высохла, я вывел посередине сиденья золотыми буквами "МОЛНИЯ", а сверху нарисовал маленькую золотую сверкающую молнию. Хвастаться, конечно, нехорошо, но получилось классно. Папа аж присвистнул: "Ничего себе, Джеки! Ты был прав, санки отличные!"
На следующий день мы вернулись на Скелет-гору уже с "Молнией". На таких быстрых санках я еще в жизни не катался - они были в сто раз быстрее наших старых пластиковых ледянок. На улице потеплело, и снег стал плотнее и мокрее: получилась идеальная, утрамбованная трасса. Мы с Джейми гоняли на "Молнии" весь день. Торчали в парке, пока от холода пальцы не задубели, а губы не посинели. И то папа волок нас домой волоком.
К концу выходных снег посерел и пожелтел, а затем ливень превратил сугробы в жидкую грязь.
А когда в понедельник после Дня благодарения мы пошли в школу, на улицах остались одни лужи.
С неба сыпал мелкий дождь. Было мерзко и слякотно. И внутри у меня было так же.
Когда я увидел Августа у шкафчиков, я ему кивнул. Он кивнул в ответ.
Я хотел рассказать ему о "Молнии", но не рассказал.
Удача сопутствует смелым
Декабрьская максима мистера Брауна гласила: "Удача сопутствует смелым". Нам задали написать о каком-нибудь храбром поступке, который мы совершили и из-за которого с нами случилось что-то хорошее.
Я много об этом думал. По совести говоря, мой самый храбрый поступок - дружба с Августом. Но разве об этом напишешь? А вдруг нам придется читать сочинения вслух или мистер Браун повесит их на стенд - такое уже случалось. Короче, вместо правды я накалякал какую-то чепуху о том, как боялся океана, когда был маленький. Тупо, да, но ничего лучшего я из себя выжать не мог.
Интересно, о чем написал Август. Уж ему-то есть из чего выбрать.
Частная школа
Мои родители совсем не богатые. Это я говорю затем, что многие думают: если ты ходишь в частную школу, значит, у тебя денег куры не клюют, - но это не про нас. Папа у меня учитель, а мама социальный работник - и ежу понятно, что больших денег они не заколачивают. Раньше у нас была машина, но мы ее продали, когда Джейми тоже пошел в школу Бичера, в подготовительный класс. Мы живем не в особняке и не в шикарном небоскребе возле парка и с круглосуточным швейцаром. Ютимся на последнем этаже пятиэтажки без лифта, квартиру снимаем - у старушенции со странным именем "Донья Петра", и вообще живем "по ту сторону Бродвея" - так называют самые захудалые кварталы Хайтс, где никто даже не хочет парковаться. У нас с Джейми одна комната на двоих. Я время от времени слышу, как родители говорят друг другу: "Ну что, еще годик без кондиционера протянем?" или "Может, этим летом удастся поработать на двух работах".
Так вот, сегодня на большой перемене я околачивался в коридоре с Джулианом, Генри и Майлзом и их приятелями. Джулиан - а он очень богатый, это ни для кого не секрет - проворчал: "Тьфу, опять мне тащиться в Париж на Рождество. Тоска смертная".
- Старик, но это же Париж! - ляпнул я как полный идиот.
- Такая скучища, поверь, - зевнул он. - У моей бабушки свой дом в каком-то захолустье. Час езды от Парижа, в крошечной, ничтожнейшей деревушке. Там ничего не происходит, клянусь! "О, вот это да! Еще одна муха села на обои! Ух ты, гляди-ка! На улице дрыхнет незнакомая собака. Ура!"
Я рассмеялся. Все-таки острить Джулиан умеет.
- Правда, в этом году мои предки подумывают забить на Париж и устроить большую вечеринку тут, - продолжал он. - Очень на них надеюсь. А ты что делаешь на каникулах?
- Да ничего особенного, - сказал я.
- Вот везет.
- Надеюсь, снова пойдет снег. У меня новые санки, мировые. - Я уже собирался хвастануть "Молнией", но тут встрял Майлз:
- И у меня новые! Папа купил их в "Хэммекер Шлеммер". Последнее слово техники!
- Какая еще техника, если это санки? - хмыкнул Джулиан.
- Так они стоят долларов восемьсот.
- Ого! Тогда да.
- Нам надо пойти на Скелет-гору и устроить саночные гонки! - предложил я.
- Разве это гора? Так, холмик, - фыркнул Джулиан.
- Шутишь? - удивился я. - На ней кто-то даже шею свернул. Поэтому она так и называется.
Джулиан глянул на меня как на последнего болвана.
- Она называется Скелет-гора, потому что там было старое индейское кладбище, все это знают. А теперь ее пора уже переименовать в Отстойную гору или Дрянь-гору. В прошлый раз там всюду валялась разная дрянь: банки из-под газировки, какие-то пакеты…
- А я бросил там свои старые сломанные санки, - добавил Майлз. - Такая рухлядь, и, представь, кто-то их прихватил!
- Бомжу покататься захотелось! - загоготал Джулиан.
- А где ты их оставил? - спросил я.
- У большого камня, под горой. Возвращаюсь на следующий день - а их уже нет. Можешь поверить? Кому вообще они нужны?
- Вот что, - сказал Джулиан. - В следующий раз, как пойдет снег, мой папа отвезет нас в свой гольф-клуб, там у них в конце поля такие горы, рядом с которыми Скелет-гора - хилый бугорок. Эй, Джек, ты куда?