ГЛАВА 6
Примерно с месяц после возвращения Сандры и Леонардо Матушка молчала, но все что-то обдумывала, хмуря тонкие бровки, и в конце концов однажды заявилась в дом Бенси "на огонек" и за чаем объявила:
- Вот что, дорогие мои. Будем детей вашего рыцаря Ланселота сюда перевозить, пускай с нами живут. Тут у нас, под покровом Матушки Богородицы, можно сказать, рай земной, а им там солнышка не хватает, как и всем людям на обезбоженной земле!
Сандра, не говоря ни слова, кинулась обнимать игуменью.
- Сандра, не задуши Матушку! - предостерегла ее Бабушка.
Леонардо подумал немного а потом сказал:
- Конечно, это было бы замечательно - перевезти в Долину всех детей, и нашего Карла, конечно, тоже. Но есть две проблемы.
- Какие проблемы? - нахмурила Матушка тонкие бровки.
- Первая - Ланселот. Он ведь мечтает о том, чтобы его и детей исцелил Антихрист.
- Крещеных детей! - возмутилась матушка. - Как это можно православных детей подвергать исцелению Антихриста? Глупости, не верю я в его исцеления. У нас в Долине Господь Сам облегчит их страдания. А на вашего упрямого друга Ланселота у нас найдется мать Евдокия. Она умеет убеждать, не правда ли, Санечка?
- Что правда, то правда, Матушка! Я думаю, что она с ним справится.
- В чем же другая проблема, Леонардо?
- Везти детей не на чем.
- Вы же рассказывали, что Ланселот привез их в Бабушкин Приют на автобусе? Разве не так?
- Автобус кое-как дополз до Бабушкино го острова и там сломался окончательно. Такая вот беда, матушка!
- Ну эту беду дядя Леша разведет своими золотыми ручками.
- Ручками… - усмехнулся Леонардо, вспомнив "ручки" дяди Леши - темные, в каменных мозолях, со вздутыми от многолетней работы на холоде суставами и обломанными ногтями с несмываемыми черными каемками.
- Заканчивайте поскорее мельницу, - продолжала Матушка, - и на Рождество поедете с Богом в Бабушкин Приют.
- Я тоже поеду, Матушка? - спросила Сандра.
- А это зачем? - удивилась Матушка. - Чего тебе дома не сидится, путешественница?
- Ну как же! Леонардо будет помогать дяде Леше исправлять автобус, а я буду помогать матери Евдокии вправлять мозги Ланселоту, он же мой старинный друг, Матушка!
- Резонно, - согласилась игуменья. - Ты не возражаешь, Лиза? - обратилась она к Бабушке.
- Пускай едут вместе!
- Благословите, Матушка! - Сандра уже горела от радости и нетерпения.
- Бог благословит, непоседа.
Обитатели Долины были уверены, что благословения Матушки и смекалки дяди Леши достаточно, чтобы переезд детей состоялся. Мужчины-общинники принялись мастерить кровати для детей-инвалидов и косить сено для набивки матрацев, а женщины начали собирать по домам белье, одеяла и подушки. Напрасно Сандра уверяла их, что если детей удастся вывезти, то все необходимое для них можно будет взять в хранилище Бабушкиного Приюта, никто и слушать об этом не хотел:
- Наше белье и одеяла с подушками здоровее, - отвечали монахини. - Там, может быть, сплошная синтетика, а она в Долине все равно расползется.
Напрасно Сандра уверяла их, что в хранилище Бабушкиного Приюта почти все вещи из натуральных материалов, что ее дедушка терпеть не мог синтетики и даже считал, что православному человеку ее стоит избегать, они продолжали собирать "пожертвования".
Мать Лариса подвела под их действия научную базу:
- Деткам с больной спиной полезно спать на матрацах, туго набитых соломой. Может, такие матрацы в Бабушкином Приюте и найдутся, но можешь ты, Саня, гарантировать, что солома для них росла в таком же благодатном месте, как наше? - Этого Сандра гарантировать не могла. - Вот видишь! А у нас и солома - лечит.
Ее поддержала мать Наталья, бывший библиотекарь обители, а до монашества - биолог.
- Мать Лариса права, Сандра. Возьмем, к примеру, пух и перья для подушек. Откуда их в миру брали? Их щипали с убитых птиц! Я и в миру на таких жутких подушках спать не могла. А в Долине мы перо и пух для наших подушек набрали по гнездовьям, после того как птенцы выросли и разлетелись.
Когда подходил к концу Рождественский пост, Сандра, Леонардо, мать Евдокия и дядя Леша стали собираться в дорогу, а монахини довязывали теплые свитера и кофточки из козьего пуха, платки и шапки, чтобы дети не мерзли по дороге в Долину.
Готовили и грузили праздничные гостинцы: укладывали в ящики банки с вареньем и соленьями, перекладывали соломой яблоки и груши, дыни, хурму, мандарины и апельсины. Мать Ольга собственноручно приготовила два больших круга козьего сыра. С особой бережностью были уложены в ящики с опилками несколько десятков гусиных яиц, а дядя Леша, конечно, накоптил сигов и форелей. Дядю Лешу Матушка благословила особо:
- Голубчик ты наш, на тебя вся надежда! Верю и уповаю, что ты починишь этот их злосчастный автобус.
Сандру она обняла и шепнула ей:
- Ты скажи всем взрослым, Санечка, что мы всех рады принять к себе, но я ваши с Леонардо рассказы очень внимательно слушала, и вот сердце мне подсказывает, что кое-кто из них захочет остаться в Бабушкином Приюте. Так ты скажи им, что мы и впредь Бабушкин Приют без помощи не оставим. А еще вот что: выбери среди тех, кто останется, самого надежного человека и передай ему вот это мое письмо. Скажи, пусть носит его с собой и не открывает раньше срока. В этом конвертике карта и указания, как добраться до нас. Конечно, главное для нас - деток спасти. Но и за отца Иакова у меня душа болит.
- А почему вы решили, Матушка, что отец Иаков не захочет сразу поехать в Долину со своими детьми? Они же все его крестники!
- А вот такое у меня предчувствие. Впрочем, будущее покажет.
Сандра пожала плечами и спрятала письмо в карман.
Когда она выходила от Матушки, ее перехватила мать Наталья.
- Санечка, - сказала она застенчиво, - я вот о чем хотела вас попросить…
- Дорогая моя мать Наталья, догадываюсь, о чем вы хлопочете - о книгах из дедушкиной библиотеки. Мы привезем русские книги, но только если будет место!
- Хотя бы книги для детей… Ну и Пушкина, конечно!
Накануне отъезда Леонардо явился после разговора с дядей Лешей и застал Сандру задумчиво сидящей у окна.
- О чем грустишь, красавица? - спросил Леонардо с порога.
- Мне грустно, что Рождество Сонечка встретит не с нами, - сказала Сандра. - Вернее, мы без нее.
- Хочешь остаться дома?
- Естественно, нет. Я должна ехать. Послушай, а мы не сможем на обратном пути заехать в Бергамо? Мы могли бы забрать твои книги…
- Ты скажи еще - макароны!
- Макарон там не осталось.
- Боюсь, что там и письма для тебя не оставлено.
- Ты прав, письма там может и не быть. Но я сама написала Мире письмо и хочу оставить его в Бергамо.
- Давай отложим этот вопрос и посмотрим, как будут идти дела. - И тут же Леонардо перевел разговор. - Ты бы видела, Сандра, с каким рвением собирается в дорогу дядя Леша! Он разобрал мобишку на мелкие части: вдруг, мол, они пригодятся при починке автобуса.
- Думаешь, он все-таки сумеет починить автобус? Я, конечно, в технике не разбираюсь, но на мой непросвещенный взгляд, в нем теперь можно только кур держать. Катастрофа на колесах, а не автобус!
- Это на твой взгляд. А на взгляд русского народного умельца дяди Леши это никакая не катастрофа, а всего лишь интересная задачка для смекалистого мужика.
Утром следующего дня, увидев возле церкви мать Евдокию, стоящую с полотняным мешочком в руках, Сандра бросилась к ней и обняла:
- Мать Евдокия! Мы с вами опять отправляемся в путешествие, как когда-то! Вы рады?
- Рада. Молитесь только, чтобы на этот раз обошлось без приключений. Вы не забыли еще ваши приключения с макаронами? Помните, чем они закончились?
- Помню, конечно: в конце этих приключений я нашла Бога, Бабушку и Леонардо. Неужели вы считаете, мать Евдокия, что мое путешествие с макаронами плохо кончилось? Да что вы, макароны теперь мое любимое блюдо!
- Ну, положим, к макаронам вас приучил Леонардо, а не ваши приключения. Так что лучше бы без них…
Дядю Лешу провожали жена Лара и дочь, Сандра-маленькая, названная при крещении в честь Сандры Кассандрой.
- Папа, ты вернешься к елке? - спросила Сандра-маленькая.
- К елке не выйдет, дочка. Рождество я буду праздновать с детьми в Бабушкином Приюте. Там много детей, маленьких мальчиков и девочек, а взрослых мало. Я помогу им елку поставить, починю автобус, а потом вернусь к тебе.
- И подарок привезешь?
- Какой же ты хочешь подарок, Саня?
- Ты говоришь, там много мальчиков и девочек?
- Да.
- Вот ты и привези мне какого-нибудь мальчика, хоть самого малюсенького! Так хочется братика!
- Обязательно привезу кого-нибудь персонально для тебя! Если мама не возражает.
- Не возражаю. Можно вообще всех детей разобрать по домам.
- Если Матушка позволит. Мне кажется, она хочет устроить для них приют, чтобы они жили при обители.
- А то они не Матушкины будут, если станут жить в семьях! Мы тут все Матушкины, - пожала полными плечами Лара.
Выехали утром, но, конечно, после литургии, напутственного молебна и плотного завтрака. В горах мело, и джип с трудом пробирался по занесенной снегом дороге сквозь мертвый рыжий лес. Когда спустились ниже, ветер поутих, но картина вокруг стала еще безотраднее.
- Это конец света, спаси нас всех Господь! Да, это уже конец! - шептала потрясенная мать Евдокия, глядя в окно джипа на занесенные снегом поля и руины заброшенных городков и деревень. Ее лицо побледнело и осунулось уже через несколько часов езды по провисшим и обледенелым аквастрадам.
- Мать Евдокия, даже ранней осенью после Долины здесь было тяжело дышать, а что уж теперь говорить, - попытался ее утешить Леонардо, - это нехватка кислорода.
Но мать Евдокия покачала головой:
- Дело не в моем самочувствии, хотя мне и вправду трудно дышать, а сердце так и барабанит изнутри по ребрам. Пугает то, что за несколько часов езды мы не встретили ни мобиля, ни человека и не увидели ни одного целого дома. Когда мы уходили в горы, такого не было!
Дядя Леша сидел рядом с нею на заднем сиденье и молчал, насупившись.
- Что молчишь, дядя Леша? - спросил его Леонардо.
- Если бы мы с тобой, Леня, вдвоем ехали, я бы высказался, а так - при монахине и при твоей жене - я уж лучше промолчу. Давно ли мы с тобой ездили в твой Бергамо за жерновами? И тогда уже кругом разруха была несусветная, будто Мамай прошел, но теперь, знаешь, друг, впечатление такое, будто прошла ядерная война.
- Не Мамай прошел, а Антихрист, - негромко сказала мать Евдокия.
- Как ты думаешь, Леонардо, что в самом деле творится с этим миром? Он ведь расползается прямо на глазах, - сказала Сандра.
- Жалеешь, что поехала?
- Да ты что, Леонардо? А кто будет Ланселота уговаривать отпустить с нами детей? Меня-то он знает давно.
- Угу, знает. В основном - по Реальности. "Жила принцесса в замке, а с ней старик король, ей захотелось замуж - король сказал: "Изволь!".
- Леонардо! Если у нас не получится уговорить Ланселота отпустить детей в Долину, я себе голову откушу!
Леонардо уставился на Сандру, выпучив глаза и открыв рот.
- Что с тобой? - спросила она.
- Пытаюсь представить себе эту сцену.
- Какую сцену?
- Умопомрачительную - откусывание собственной головы. Ты что, обманываешь меня со дня нашей свадьбы? У тебя вставные челюсти?
- При чем тут челюсти?
- А как же иначе ты будешь откусывать сама у себя голову?
- Кусачками, друг Леня, просто хорошими большими кусачками, - заступился за Сандру дядя Леша. - Р-раз - и нет нашей буйной головушки.
- А, понял! - кивнул Леонардо. - Я видел подходящие кусачки в хранилище Бабушкиного Приюта.
- Да ну вас обоих, вы спелись! - наконец рассмеялась Сандра - против этой парочки ей было не устоять. А рассмеявшись, она тут же успокоилась.
Но Леонардо и сам видел, что за три месяца, прошедшие со времени их прошлой поездки в Бабушкин Приют, в мире произошли разительные перемены. Леса на горных склонах стояли голые, как будто не было в этом году ни весны, ни лета, и даже с елей и сосен осыпались мертвые рыжие иголки. Воздух был сухим и жестким и почти не насыщал легкие.
- Да, Сандра права: ткань, из которой был соткан наш мир, похоже, полностью износилась, - задумчиво сказала мать Евдокия, ни к кому не обращаясь.
- Вот поворот на Нью-Мюнхен. Давайте подъедем поближе и поглядим, что с ним стало, - предложила Сандра.
- А это не опасно? - спросила мать Евдокия.
- Видите, дороги пустые. Думаю, мы и в городе никого не встретим, - ответил Леонардо. - Давайте заедем, поглядим, что там.
Они проехали Нью-Мюнхен насквозь, не встретив на его улицах ни души. По городу гуляли пыльные смерчи, гоняя с угла на угол жалкий сор. Дома с пустыми глазницами окон до самых крыш заросли вьюнком-быстряком, теперь промерзшим и мертвым; ветер раскачивал черно-зеленые плети вьюнка-мутанта.
В середине города они увидели громадную сухую впадину, заваленную пластиковым и железным мусором, - дно бывшего горного озера. Людей они так и не встретили: если кто-то и оставался еще в городе, он притаился и не вышел на звук проезжавшей машины.
- А климат, похоже, опять изменился, - заметила мать Евдокия. - Когда мы уходили в горы, в этих местах было сыро и тепло, действовал парниковый эффект, а теперь здесь царит сухой леденящий холод. Но солнца все равно не видать, небо по-прежнему подернуто дымкой. Интересно, сколько сейчас градусов ниже нуля, если даже в машине так холодно?
- Не знаю, - сказал Леонардо, - у нас нет градусника.
- Как хорошо, что в Бабушкином Приюте теперь действует паровое отопление, - заметила Сандра. - Я уверена, что у них в доме тепло.
Но Сандра ошиблась. Первое, что они увидели, когда подъехали в сумерках к Бабушкиному Приюту, был дым, столбами поднимавшийся из обеих труб в холодное небо.
Ворота они нашли запертыми, а все ставни на окнах были опущены. Они остановились перед воротами и посигналили.
- Ты только погляди, что тут творится! - удивленно сказала Сандра.
Вся площадь вокруг дома была усеяна черно-серыми тушками мертвых и замерзших ворон. - Неужели это наш Карл так развлекается?
- Ну что ты, быть того не может, - ответил Леонардо и снова посигналил. Через минуту на крыльцо вышел незнакомый супругам Бенси человек, грузный, высокий и до самых глаз заросший черной бородой. В руках у него была винтовка. Он помахал путникам и снова скрылся в доме. - Интересно, кто это? - спросил Леонардо.
- Кто-то новый, - ответила Сандра. - Надеюсь, не какой-нибудь захватчик.
Бородач снова появился на крыльце и крикнул:
- Сандра, Леонардо! Въезжайте, сестра и брат! Ворота открыты и ток отключен!
- Это Драган, - теперь Сандра узнала его по голосу. - Смотри-ка, Леонардо, ему доверили оружие!
- Вижу. Тем и должно было кончиться. - Леонардо вышел из машины, открыл ворота, завел джип во двор усадьбы, снова запер ворота и первым пошел к дому. - Привет, Драган! Как дела?
- Привет. Дела пока не очень плохие. Вот только дом становится очень тесный. Знаете, сколько теперь обитателей в Бабушкином Приюте? Больше двух сотен.
- Откуда же они взялись?
- Кто-то сам до нас добрался, других мы нашли и привели сюда. Люди замерзают прямо на дорогах. Раз в два-три дня мы выходим на аквастрады, обходим окрестности, и почти всегда кого-нибудь находим.
- А что же правительство, местные власти? Неужели нет какой-нибудь организованной помощи тем, кто замерзает на дорогах?
- Помощи нет, - коротко ответил Драган.
- Понятно… Знакомься, Драган. Это дядя Леша, монастырский смотритель, а это - мать Евдокия.
- Я мыслю, она есть монахиня? - Драган уставился на мать Евдокию.
- Монахиня.
- Из православного монастыря?
- Конечно, православного, - ответила с улыбкой мать Евдокия.
- Слава Богу! Значит, творится еще монашеская молитва за весь наш грешный и погибающий мир! - воскликнул Драган и широко перекрестился, перекинув для этого винтовку в левую руку.
- По великой Божьей милости творится, - подтвердила монахиня.
- Проходите в дом все сразу, - сказал Драган, отворяя дверь, - а то холода напустим и детей простудим.
Они прошли в холл, в котором было значительно теплее, чем на улице, но все-таки довольно прохладно. Сандра сразу же подошла к окну и попробовала рукой радиатор - и чуть не обожглась: отопление работало на полную мощь. "Такие морозы даже мой дедушка не мог предвидеть", - подумала она.
Зато в бывшей Бабушкиной гостиной было тепло, почти жарко, как показалось вошедшим путешественникам. Вокруг топящегося камина в несколько рядов стояли кровати, раскладушки и кресла, на которых сидели и лежали больные дети. Некоторые кресла и раскладушки занимали люди с измученными лицами, по виду старики и старушки, но все тепло и чисто одетые. Тут же находились Карл, леди Патриция и Эйлин.
Отец Иаков читал "Жития", а все внимательно его слушали. Леди Патриция с дочерью сидели напротив друг друга, а между ними стояли деревянные пяльцы с натянутой на них голубой шелковой тканью: посередине шел длинный серебряный узор. Карл зачищал наждачной бумагой какую-то дощечку, по виду паркетную плашку.
- Смотрите все, кто к нам приехал! - воскликнул Драган, входя в гостиную. Общий крик радости был ему ответом.
Карл бросился со всех ног и повис на шее Леонардо.
- Здравствуй, братец Кролик! - сказал тот, подхватывая и целуя мальчика. И Карл на этот раз не рассердился, что Леонардо его так назвал.
- Я знал, что вы приедете! - сказал он дрожащим голосом, и стало ясно, что какие-то сомнения у него на этот счет все-таки были.
- Дохлые вороны вокруг дома - это не твоя работа, Робин Гуд ты наш дорогой? - спросила Сандра, целуя мальчика.
- Моя. Мы неделю из дома не могли выйти, пока стая не убралась отсюда.
- Вы сидели взаперти из-за стаи ворон?
- Вы бы видели эту стаю! Когда она налетела на наш остров, небо потемнело!
- Это было настоящее нападение, - подтвердил доктор. - Стая из тысяч ворон, голодных, свирепых и бесстрашных. Они бросались на окна, лезли в печные трубы - в общем вели себя как безумные. Хорошо, что стекла в окнах пуленепробиваемые. Мы опять жгли все подряд, чтобы огонь не дал им пробраться в дом по дымоходам.
- А некоторые все-таки врывались в дом через дымоходы. Они горели заживо, но все равно бросались на людей!
- Боже мой, какой это, должно быть, был ужас! - воскликнула Сандра.
- Ничего, мы справились, - успокоил ее Карл. - А дохлых ворон потом, конечно, уберем. Сейчас времени на это нет, дрова надо добывать. Эй, Эйлин! Ну что, ты проспорила? Я говорил, что они приедут на Рождество, а ты боялась, что в такой мороз они к нам не доберутся. Кто из нас был прав?
- Ты, слава Богу, - ответила девочка, обнимая Сандру. - Мы вас так ждали!
- Здравствуй, милая. Здравствуйте, леди Патриция. А что это за вышивание у вас?
- Епитрахиль для отца Иакова. Мы нашли внизу книгу о вышивании церковных облачений "по карте" и теперь осваиваем это старинное рукоделие.
- А где Марта и Хольгер?