Гринберг обратился к Постлю:
- Полагаю, вы действуете также и от имени мистера Стюарта?
Бетти криком прервала его:
- О Боже, нет! Я представляю Джонни.
Брови Гринберга поползли вверх.
- Я как раз собирался выяснить, что здесь делаете вы. Так вы его поверенный?
- Ну, я его адвокат.
О'Фаррел наклонился к нему и прошептал:
- Это абсурд, господин уполномоченный. Конечно, она не юрист. Я знаю эту девочку. Весьма высокого о ней мнения, но, честно говоря, не думаю, что она на это годиться. - И он строго добавил: - Бетти, тебе здесь нечего делать. Уходи отсюда и перестань валять дурака.
- А теперь послушайте, судья…
- Один момент, девушка, - перебил ее Гринберг. - У вас есть какие-нибудь формальные основания, дающие вам право выступать в качестве адвоката мистера Стюарта?
- Конечно, есть: я - именно тот адвокат, который ему нужен.
- Ммм-да, сильное основание. Хотя, возможно, и недостаточное. - Он обратился к Джону Томасу: - Это так?
- Э-э… да, сэр.
- Не делай этого, сынок! Она получит отвод, - зашептал судья О'Фаррел.
- Именно этого я опасаюсь, - прошептал в ответ Гринберг. Он нахмурился и обратился к мистеру Постлю. - Вы готовы действовать от имени обоих? И матери, и сына?
- Да.
- Нет! - закричала Бетти.
- Что? Не будут ли интересы мистера Стюарта защищены лучше, если дело будет в руках поверенного их семьи, а не в ваших? Нет, не отвечайте. Я хочу, чтобы ответил мистер Стюарт.
Джон Томас покраснел и невнятно выговорил:
- Я не хочу его.
- Почему?
На лице Джона Томаса появилось выражение упрямства. Бетти презрительно сказала:
- Потому что его мать не любит Ламокса. Вот почему.
- Это неправда! - пронзительно закричала миссис Стюарт.
- Правда. И это древнее ископаемое, Постль, повязан с ней одной веревочкой. Они оба хотят избавиться от Ламокса.
О'Фаррел кашлянул в носовой платок. Постль покраснел. Гринберг серьезно сказал:
- Девушка, вы встанете и извинитесь перед мистером Постлем.
Бетти посмотрела на уполномоченного, потупила взор и встала, затем смиренным голосом произнесла:
- Мистер Постль, простите, что вы ископаемое. Я имею в виду, простите, что я сказала, что вы ископаемое.
- Садитесь, - сказал Гринберг спокойно, - и впредь следите за своим языком. Мистер Стюарт, ни от кого не требуется принятие адвоката вопреки желанию. Но вы поставили меня перед дилеммой. Юридически вы несовершеннолетний, и выбрали в качестве адвоката другого несовершеннолетнего. Это будет не очень хорошо выглядеть в деле, - он потер подбородок. - Не будет ли это выглядеть так, что вы или ваш адвокат, или вы оба пытаетесь направить судебное разбирательство по неправильному пути?
- О нет, сэр. - Бетти выглядела чопорной и целомудренной, но это была как раз одна из тех возможностей, на которую она рассчитывала, не говоря об этом Джонни.
- Гм-м…
- Ваша честь…
- Да, мистер Ломбард?
- Меня поражает нелепость этого. Девушка не имеет положения. Она не член адвокатуры, и, очевидно, она не может выступать в качестве поверенного. Мне не хотелось бы очутиться в положении человека, советующего суду, но не вызывает сомнений, что следует вывести ее за барьер и назначить адвоката. Могу я допустить, что общественный защитник - присутствует здесь и готов к делу?
- Можете допустить. Это все, господин городской поверенный?
- О да, ваша честь.
- Теперь позвольте мне указать, что суд находит бестактным с вашей стороны давать суду указания, и впредь этого не делайте.
- Да, ваша честь…
- У этого суда будет еще возможность делать свои ошибки. Согласно обычаям, по которым собирается этот суд, не обязательно, чтобы адвокат был формально квалифицированным, по вашему выражению - "был членом адвокатуры", дипломированным адвокатом. Если вы находите это правило необычным, позвольте заверить, что наследственные юристы-священники с Дефлаи находят такое еще более удивительным. Но только подобное правило вполне может быть применено в любом месте проведения суда. Тем не менее, благодарю вас за ваше предложение. Прошу встать общественного защитника.
- Я здесь, ваша честь. Сайрус Эндрюс.
- Благодарю вас. Вы готовы?
- Да, но понадобится переговорить наедине с моим подзащитным.
- Естественно. Итак, мистер Стюарт, что вы скажете, если суд назначит мистера Эндрюса вашим адвокатом или в качестве партнера вашего адвоката?
- Нет! - ответила Бетти.
- Мисс Соренсон, я обращаюсь к мистеру Стюарту.
Джон Томас посмотрел на Бетти.
- Нет, ваша честь.
- Почему нет?
- Я отвечу на этот вопрос, - встряла Бетти. - Я умею говорить быстро, поэтому я и адвокат. Мы не возьмем мистера Эндрюса, поскольку городской поверенный против нас из-за этой катавасии, связанной с Ламоксом, а городской поверенный и мистер Эндрюс являются партнерами в юридических делах, когда не ведут в суде подобные показательные баталии.
Гринберг повернулся к Эндрюсу.
- Это верно?
- Ну да, мы юридические партнеры, ваша честь. Понимаете, в таком городке…
- Вполне понимаю. Я также понимаю возражения мисс Соренсон. Благодарю вас, мистер Эндрюс. Садитесь.
- Мистер Гринберг?
- Что еще, девушка?
- Я бы могла частично вывести вас из этого затруднительного положения. Видите ли, у меня было нехорошее предчувствие, что какой-нибудь любитель вмешиваться в чужие дела попытается отстранить меня от участия. Поэтому мы оформили это заранее. Я его полувладелец.
- Полувладелец?
- Да. Ламокса. Вот, смотрите, - она вытащила из своей сумочки бумагу и протянула ее Гринбергу. - Купчая. Все по закону и как положено. По крайне мере, должно быть. Я взяла текст из учебного пособия.
Гринберг изучил документ.
- По форме все правильно. Дата вчерашняя, что с гражданской точки зрения означает, что вы имеете право при желании защищать ваши интересы. Но это не имеет силы в случае уголовных дел с более ранней датой.
- Ха! В данном случае нет никакого уголовного дела.
- Это нам еще предстоит решить. И не говорите "ха", это не юридический термин. Остался только вопрос, может ли лицо, подписавшее документ, продавать то, что числится в этом документе. Кому принадлежит Ламокс?
- Как кому? Джонни! Таково было завещание его отца.
- Да? Это оговорено в завещании, мистер Постль?
Мистер Постль пошептался с миссис Стюарт, затем ответил:
- Это оговорено, ваша честь. Это живое существо, называемое Ламокс, является движимым имуществом Джона Томаса Стюарта, младшего отпрыска этой семьи. Интересы миссис Стюарт осуществляются через интересы ее сына.
- Замечательное завещание. - Гринберг вручил купчую секретарю. - Подшейте это к делу.
Но Бетти на этом не успокоилась.
- Если хотите, ваша честь… назначьте любого, на ваш выбор. Но так, чтобы я могла сказать свое слово.
Гринберг вздохнул.
- Будет ли какая-нибудь польза от того, что я назначу кого-нибудь?
- Полагаю, что нет.
- Внесите в протокол. Пусть будет отражено, что вы оба, после должного предупреждения, настаиваете на том, чтобы защищать себя сами. Суд с сожалением берет на себя защиту ваших прав и советы относительно закона.
- О, не огорчайтесь, мистер Гринберг. Мы вам доверяем.
- Меня бы больше устроило, если бы это было не так, - сказал он сухо. - Но давайте двигаться дальше. Вот тот джентльмен в конце зала… кто вы?
- Вы меня, господин судья? Я представляю здесь "Галактик Пресс". Меня зовут Хови.
- Да? Секретарь даст материал для прессы потом, после расшифровки стенограммы. А если кому-нибудь понадобится, я сам позднее буду доступен для интервью. Но никаких снимков меня с этим существом Ламоксом. Здесь есть кто-нибудь еще из прессы?
Встали еще двое.
- Бейлиф сейчас поставит вам стулья за барьером.
- Хорошо, судья, но сначала…
- За барьер, пожалуйста. - Гринберг обвел вокруг взглядом. - Думаю, что все… Нет, джентльмен вон там… Ваше имя, сэр?
Человек, к которому он обращался, встал. На нем был строгий пиджак и серые в полоску шорты, и держался он с чувством собственного достоинства.
- Если суду будет угодно, мое имя, сэр, Омар Эскланд, доктор философии.
- Суду это не угодно, как, впрочем, и не неугодно, доктор. Являетесь ли вы одной из сторон по какому-либо из решаемых этим судом вопросов?
- Да, сэр. Я нахожусь здесь в качестве amicus curiae, друга суда.
Гринберг нахмурился.
- Суд предпочел бы сам выбирать себе друзей. Изложите суть вашего дела, доктор.
- С удовольствием, сэр. Я официальный исполнительный секретарь "Лиги сохранения Земли для людей".
Гринберг подавил стон, но Эскланд не заметил этого, поскольку смотрел вниз, извлекая большую рукопись.
- Как хорошо известно, с самого начала немыслимой практики космических путешествий наша родимая Земля, данная нам божественным законом, все больше и больше наводняется живыми существами… я бы сказал - зверями… сомнительного происхождения. Пагубные последствия этого дьявольского заполонения видны на каждом…
- Доктор Эскланд!
- Да, сэр?
- Какое вы имеете отношение к этому судебному заседанию? Вас кто-нибудь уполномочивал по какому-либо из решаемых здесь вопросов?
- Если ответить коротко, то нет, ваша честь. В более широком смысле, я являюсь защитником всего человечества. Общество, которое я имею честь…
- У вас есть какое-либо дело к самому суду? Может быть, петиция?
- Да, - мрачно ответил Эскланд. - У меня есть петиция.
- Представьте ее.
Эскланд порылся среди своих бумаг и вытащил одну из них. Ее передали Гринбергу, который даже не попытался с ней ознакомиться.
- А сейчас для протокола вкратце изложите характер вашей петиции. Говорите ясно и четко в ближайший микрофон.
- Итак… да будет угодно суду, общество, представителем которого я имею честь быть, Лига, если позволите сказать, охватывающая все человечество, молится… нет, требует, чтобы этот внеземной зверь, который уже нанес опустошение сей честной общине, был уничтожен. Такое уничтожение одобрено и, да, его требуют те священные…
- В этом и состоит ваша петиция? Вы хотите, чтобы суд отдал приказ об уничтожении неземного существа, известного под кличкой Ламокс?
- Да, но кроме того, у меня с собой полный набор аргументов. Я могу привести неопровержимые аргументы…
- Один момент. Слово "требует", которое вы сейчас употребили - оно фигурирует в вашей петиции?
- Нет, ваша честь, оно вырвалось у меня из сердца, от полноты чувств…
- Ваше сердце привело вас к неуважению к суду. Вы не хотели бы выразиться иначе?
Эскланд вытаращил глаза, потом недовольно сказал:
- Беру это слово назад. У меня не было намерения проявлять неуважение к суду.
- Очень хорошо. Петиция принята. Секретарь, зарегистрируйте ее. Решение в отношении петиции будет оглашено позднее. Теперь, что касается речи, которую вы хотите произнести. Судя по размеру вашего манускрипта, я полагаю, вам потребуется на это примерно пара часов?
- Думаю, двух часов будет достаточно, ваша честь, - ответил Эскланд, несколько успокоенный.
- Хорошо. Бейлиф!
- Да, ваша честь!
- Не могли бы вы где-нибудь раздобыть ящик из-под мыла?
- Ну как же… Думаю, да, сэр.
- Отлично. Поставьте его на лужайке перед зданием суда. Доктор Эскланд, мы все любим произносить речи… Так что - наслаждайтесь этим. Ящик из-под мыла на ближайшие два часа - ваш.
Лицо доктора Эскланда стало цвета баклажана.
- Вы еще услышите о нас!
- Не сомневаюсь.
- Знаем мы таких! Предатели человечества! Отступники! Вы играете с…
- Выведите его!
Бейлиф с застывшей усмешкой вывел Эскланда. За ними последовал один из репортеров.
- Ну, теперь, кажется, все в порядке, - спокойно сказал Гринберг. - Перед нами несколько вопросов, но у них одна и та же совокупность фактов. Если не будет возражений, мы выслушаем свидетельские показания для всех рассматриваемых вопросов вместе, затем перейдем к рассмотрению каждого вопроса в отдельности. Есть возражения?
Адвокаты посмотрели друг на друга. Затем поверенный мистера Ито сказал:
- Ваша честь, мне кажется, было бы справедливее рассматривать каждый иск вне связи с другими обстоятельствами.
- Возможно. Но если мы поступим так, то будем заседать здесь до Рождества. Мне не хотелось бы заставлять столь занятых людей несколько раз повторять перед судом одно и то же. У вас есть право настоять на отдельном разбирательстве фактов по вашему иску - но при этом имейте в виду, что ваш подопечный сам несет все дополнительные издержки.
Сын мистера Ито потянул адвоката за рукав и что-то сказал ему. Адвокат кивнул и заключил:
- Мы согласны с общим слушанием в отношении фактов.
- Очень хорошо. Есть другие возражения?
Возражений не было. Гринберг повернулся к О'Фаррелу.
- Судья, эта комната оборудована детекторами лжи?
- Да, но вряд ли ими когда-нибудь пользовались.
- Мне они нравятся, - он повернулся к остальным. - Детекторы лжи будут включены. Никто не принуждает вас пользоваться ими, и всякий, кто не захочет, будет приведен к обычной присяге. Только этот суд - это является его привилегией - дает юридическую оценку того факта, что кто-либо отказался пользоваться детектором лжи.
- Ну, держись, проныра, - прошептал Джон Томас Бетти.
- За меня не беспокойся, ловкач! Сам держись! - прошептала Бетти ему в ответ.
Судья О'Фаррел обратился к Гринбергу:
- Понадобится некоторое время, чтобы настроить детекторы лжи. Не прервать ли нам заседание на ланч?
- О да, ланч. Внимание всем… суд не станет удаляться на ланч. Я попрошу бейлифа принять заказы на кофе и сэндвичи, или на что вам будет угодно, пока секретарь налаживает детекторы лжи. Мы поедим здесь, за столом. А пока… - Гринберг достал сигарету и вертел ее в руках. - У кого-нибудь есть спички?
А снаружи, на лужайке, Ламокс, поразмыслив над трудным вопросом о наличии у Бетти права отдавать приказания, пришел к заключению, что у нее, возможно, особый статус. Каждый из Джонов Томасов вводил в свою жизнь личность, подобную Бетти, каждый настаивал, чтобы личности, о которой идет речь, во всем потакали. И этот Джон Томас начал аналогичный процесс с Бетти, поэтому лучше продолжать делать то, что она хочет, до тех пор пока это не слишком сложно. Он улегся и заснул, оставив бодрствующим сторожевой глаз.
Он спал беспокойно, раздражаемый волнительным запахом стали. Спустя некоторое время Ламокс проснулся и потянулся так, что клетка прогнулась. Ему стало казаться, что Джон Томас ушел слишком надолго. Следующая мысль была о том, что ему не понравилось, как был уведен Джон Томас… нет, ему это ничуть не нравилось. Он задумался, что ему следует предпринять? И нужно ли вообще что-нибудь предпринимать? Что сказал бы Джон Томас, если бы оказался здесь?
Вопрос был слишком сложный. Ламокс улегся и осторожно попробовал прутья клетки. Он воздержался от того, чтобы их есть, просто пробовал их на вкус. Немного горьковато, но ничего.
А в здании суда шеф Драйзер закончил давать показания, и его сменили Карнес и Мендоза. Никаких новых и неожиданных обстоятельств не вскрылось, и детекторы лжи оставались немыми. Мистер Деграсс настоял на расширении доказательной базы по своему иску. Адвокат Мистера Ито согласился с тем фактом, что мистер Ито стрелял в Ламокса. Сыну мистера Ито было позволено описать и показать фотографии последствий пребывания Ламокса. Оставалось лишь заслушать свидетельские показания миссис Донахью, чтобы нанести последние штрихи в описании Дня Л.
Гринберг повернулся к ее адвокату:
- Мистер Бинфилд, вы сами будете вести опрос вашего клиента или предоставите это суду?
- Действуйте, ваша честь. Я добавлю вопрос-другой.
- Вам слово, миссис Донахью. Расскажите нам все, что произошло.
- Конечно, я расскажу. Ваша честь, друзья, уважаемые гости, я не привыкла к публичным выступлениям, и тем не менее, ведя благопристойнейший образ жизни, я верю, что мне…
- Пожалуйста, миссис Донахью, только излагайте факты. В прошлый понедельник после полудня…
- Но это я и собиралась сделать!
- Очень хорошо, продолжайте. Только попроще.
Она фыркнула.
- Итак, я легла, надеясь отдохнуть несколько минут… у меня так много обязанностей: клубы, благотворительные комитеты, всякие прочие дела…
Гринберг наблюдал за детектором лжи над ее головой. Стрелка беспокойно качалась, но не заходила за красную черту настолько, чтобы сработал звонок предупреждения. Он решил, что на это не стоит обращать внимания.
- … и тут внезапно меня охватил неописуемый страх…
Стрелка прыгнула далеко за красное деление, и звонок издал громкий тревожный звук. Кто-то хихикнул.
Гринберг поспешно сказал:
- Порядок в суде! Бейлиф получил указание выводить любого из присутствующих, кто будет создавать беспорядок.
Когда прозвенел звонок, миссис Донахью неожиданно замолкла. Мистер Бинфилд с мрачным видом потянул ее за рукав и сказал:
- Пусть это вас не беспокоит, уважаемая леди. Расскажите суду о звуках, которые вы услышали, что вы увидели и что сделали.
- Он направляет свидетельницу, - возразила Бетти.
- Ничего, - сказал Гринберг. - Все равно это кто-то должен сделать.
- Но…
- Возражение отклоняется. Свидетельница будет продолжать.
- Ну так вот… я услышала шум и подумала, что бы это такое могло быть? Я выглянула, а там этот огромный кровожадный зверь рыщет туда-сюда и…
Звонок снова сработал, несколько присутствующих захохотали. Миссис Донахью разозлилась.
- Да отключите же кто-нибудь эту глупую штуку! Не понимаю, какие можно ожидать показания, когда тут такое!
- Соблюдайте порядок! - призвал мистер Гринберг. - Если подобное повторится, суд будет вынужден привлечь кое-кого за неуважение к нему. - Он продолжал, обращаясь к миссис Донахью. - Раз уж свидетель согласился пользоваться детектором лжи, это решение не может быть изменено. Но данные, полученные от электронного устройства, чисто информативные. Суд не связан ими. Продолжайте.
- Да, хотелось бы в это верить. Я за всю свою жизнь ни разу не лгала.
Звонок молчал. Гринберг отметил, что она, должно быть, верит этому.
- Я имею в виду, - сказал он, - что суд решает всё сам. Он не позволяет принимать решение машине.
- Мой отец всегда говорил, что все эти штуковины - порождение дьявола. Он говорил, что честный деловой человек не должен…
- Пожалуйста, миссис Донахью.
Мистер Бинфилд что-то прошептал ей. Миссис Донахью продолжила уже более спокойным тоном.
- Итак, там находилось это, тот громадный зверь, которого держал у себя мальчик, что живет по соседству. Зверь поедал мои розовые кусты.
- И что вы сделали?
- Я не знала, что делать, схватила первую попавшую под руку вещь - это была метла - и выскочила за дверь. Эта тварь стала надвигаться на меня и…
Бззззз!
- Мы будем продолжать, миссис Донахью?