Алиса чуть улыбнулась:
- А это идея.
Реализовывать "идею" взялась Алиса, у неё были обширнейшие знакомства. Мы остались ждать её у входа Координационного поста ГДС – Городской диспетчерской службы.
Мы уселись на мягкой скамейке на аллее, разбитой у входа. И даже старались шутить как ни в чём не бывало. Но получалось плохо, нервозность пропитала воздух. Неизвестность пугает. Потому что не знаешь, откуда ждать удара.
Почему-то мне вспомнилось то, что рассказывал о Городе Котёнок. В первую нашу встречу он рассказал, что Город ведёт свою историю от Лехтенстаарна, но оставалось ещё много других вопросов, которые я не преминул выяснить у Котёнка. Тот рассказывал с видимым удовольствием – он был историком от Бога.
Крапивинский Великий Кристалл был не просто философско-метафизическим понятием, а вполне реальной структурой Вселенной. Откуда Владислав Петрович и другие авторы узнали об этом – неизвестно, но факт оставался таковым – "кристаллическая" структура Мироздания имела место в реальности. Как и Дорога.
О Дороге вообще можно говорить бесконечно, но я уяснил лишь основные элементы – Дорога является информационно-энергетической "нервной сетью" Кристалла, попутно обеспечивая перемещение с грани на грань. Она обладает своеобразным разумом, хотя и не проявляет его открыто. Существует два типа выходов на Дорогу – стационарные, примером которого может являться Город и пульсирующие – которые возникают при схождении граней или пересечении гранью Генерального Меридиана Времени.
Но самое интересное было то, что я узнал о Городе. Он являлся потенциальным будущим моего реального мира. Не столько в плане технологий и научных достижений, сколько в плане человеческих взаимоотношений.
- На самом деле это просто гипотеза, - сказал тогда Котёнок. – Но очень многообещающая…
Когда он рассказывал о прошлом Города, он всегда употреблял такие "взрослые" слова…
Алиса сбежала по ступенькам.
- Ну что? – Котёнок первым сунулся с вопросом.
- Плохо дело. "Нейрооптикам" память почистили… Все записи есть, а этой нет.
Словно пахнуло холодом. Жуткая тайна теперь уже не казалась чем-то интересным и захватывающим. Если уж "серый" ухитрился изменить память гиперпьютеров – это серьёзно.
- Надо попасть в парк и выяснить всё.
Ой! Кажется, я сказал это вслух.
- В десять вечера на нашей площади, - подытожил Лён. – Возьмите фонари.
Часы начали гулко отбивать полдень, но для меня в этом звуке был и сигнал к уходу. Пора.
- В десять, - успел сказать я.
Глава 4
Меч (Евсей)
Серый свет лился из окна, тихо шелестел дождь. Пряди тумана скрывали всё уже на расстоянии десятка метров. Вставать не хотелось. Но контрастный душ быстро привёл меня в норму.
Позавтракав, я вытащил из сумки зонт и решительно двинулся на улицу. Откровенно говоря, мне до сих пор было стыдно за тот страх во время грозы, и сейчас я словно старался доказать, что не боюсь. Кто-то скажет – ребячество. Ну и пусть. Я не обязан оправдываться.
Зонт распахнул надо мной густо-синий купол, отозвавшись шорохом на атаку водяной дроби. Я зашагал к площади Ленина.
И там, возле памятника, счастливо пережившего активную фазу "борьбы с символами тоталитарного прошлого", я встретил Вовку. Он нёс тяжёлую даже на вид хозяйственную сумку. В другой руке он держал большой зонт – алые розы на чёрном фоне.
- Привет. Давай-ка помогу.
- Ой, здравствуйте. Да не надо…
- Давай-давай.
Ого! Килограмм десять будет, не меньше.
Вовка несмело улыбнулся, но сумку отдал. Устал нести, понятно. Даже если со Старого рынка – это не меньше километра. А в такую погоду – тем более. Мы зашагали рядом.
- Как там наш больной?
- Скачет по квартире и жареной картошки требует. А дома не было, вот и пришлось идти… Он картошку может круглый год есть.
- Я тоже, - я не сдержал улыбки.
За неторопливым разговором выяснилось, что Васька – племянник Вовки. Его старшая сестра с мужем уехали к морю, а "дядюшку" попросили присмотреть за "несносным созданием". Дядя с племянником жили душа в душу, хотя Васька частенько и не слушал старшего родственника.
Так за разговором мы дотопали до подъезда.
- Спасибо вам!
Вовка ухватил было сумку, но я упёрся:
- Нет уж, давай донесу до двери.
Вовка потоптался.
- Может, тогда, к нам зайдёте?
Я вновь, как тогда, у костра, ощутил свою нужность. Тогда я наивно полагал, что это просто желание Вовки пообщаться с "известным писателем" (господи, известность-то – один роман).
- Пошли, - кивнул я.
По праву старшинства я сразу взял быка за рога, заявив, что "не детское это дело – гостей кормить", и сам занялся приготовлением пресловутой жареной картошки. Вы думаете – это такое простое и тривиальное блюдо? Смею вас разочаровать. Многое зависит от компонентов и технологии приготовления, разнообразия жиросодержащих продуктов (масло, маргарин, смалец, майонез – кому что нравится), и добавок. Я готовил картошку "по-токаревски". Мои прабабушка и прадедушка были выходцами из села Токаревка, что под Харьковом, и этот рецепт передавался уже через два поколения.
На самом деле рецептура очень проста. Чистим картошку, режем каждую картофелину пополам (если крупные – на три-четыре части), на сковородку наливаем подсолнечного масла, кладём картошку, солим, накрываем крышкой. После того как кусочки подрумянятся с одной стороны – переворачиваем. С другой – аналогично. После этого убавляем огонь и ждём ещё 5-7 минут, каждыё две минуты переворачивая кусочки. В результате имеем золотисто-румяную хрустящую корочку и рассыпчатую середину. Остальные компоненты – по вкусу.
За едой мы говорили обо всём, что придёт в голову. О новых фильмах (в которых спецэффектов завались, а души - нет), о книгах (Вовка осмелел и расспрашивал меня – были ли реальные прототипы у Маленького Капитана и Снежки-штурмана – героев моей книжки), спорили о современных компьютерных технологиях… Разница в возрасте не ощущалась вовсе.
Потом Васька, хитро улыбаясь, предложил Вовке "посмотреть картины". Тот смутился, хотел было отказаться. Но мне тоже стало интересно. В общем, через минуту Вовка сдался и вышел из комнаты, с напускной свирепостью живописуя, какие кары падут на непутёвую голову племянника.
Вовка вернулся быстро, неся под мышкой пухлый альбом, навевающий воспоминания об уроках рисования и школе вообще. Положил на стол, раскрыл.
Вот это да! Я всегда по-доброму завидовал художникам, потому что сам рисовал на уровне "палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек". Словами я мог нарисовать картину, а вот кистью или карандашами – увы.
На страницах альбома распахивался новый мир. Неземные пейзажи, поражая буйством красок и глубиной, соседствовали с карандашными портретами и видами древних городов. Туго надутые паруса каравелл сменялись необычной формы небоскрёбами, те – сооружениями звёздных пришельцев, изящно-обтекаемыми кораблями, могучими замками. Отдельно шли рисунки оружия. Выписанные с филигранной, почти фотографической точностью клинки поражали строгой красотой и игрой света. Казалось, ещё немного, и рука коснётся холодного металла, ощутит тяжесть оружия. Машинально я отметил, что в альбоме изображены только мечи. Лишь потом, обдумывая увиденное, я понял – меч это оружие справедливости. Символ честного боя один на один. Символ рыцарства в лучшем его проявлении.
Рука сама перевернула страницу.
А вот такого я не ожидал. На странице был Город.
Кажется, я застыл на несколько секунд. Вовка смотрел на меня с тревогой.
- Что?
- Где ты это видел? – я поразился собственном хриплому голосу. – Вовка, где ты видел этот город?
- Он мне снится иногда, - тихо сказал Вовка. – Только я ни разу не смог дойти до него. Видел издали. С холма…
Сердце прыгало, я не мог успокоиться.
- А на автобусной остановке в частном секторе не ты нарисовал город? – я вытащил мобильник, нашёл фотографии. – Вот этот.
Вовка кивнул. И спросил:
- А вы… Вам он тоже снится?
- Снится, - глухо произнёс я.
Мысли метались, будто пузырьки в стакане с газировкой. Я упустил момент, когда Вовка снова вышел из комнаты.
- Сколько вам лет? – его голос выдернул меня из водоворота мыслей.
Не задумываясь, и неожиданно для себя я ответил:
- Навсегда двенадцать.
- Тогда это вам пригодится.
Вовка протянул мне что-то длинное, завёрнутое в плотную бумагу. Я со странным нетерпением рванул обёртку. В пакете был меч.
Длиной порядка метра, выточенный из сосновой доски, гладко ошкуренный. Верный спутник ребячьих игр всех времён и народов. Оружие, против которого не устоит ни одно зло.
Я поднял на Вовку взгляд. В его глазах я не увидел и тени насмешки, лишь странное понимание.
Дождь прекратился, но туман продолжал висеть над городом. Я сунул свёрток с мечом под мышку, мысленно посетовав на отсутствие пакета или сумки, и зашагал было поближе к дому, но меня окликнули.
- Андрей Викторович, не будете ли Вы так любезны, чтобы уделить мне две минуты…
Я обернулся и похолодел. Ко мне приближался "серый". В руке он держал мышиного цвета зонтик. Другая рука в кармане.
- Позвольте мне задержать Вас немного, - произнес он. – Похоже, нам по пути.
- Кто вы? – резко спросил я. – И откуда меня знаете?
"Серый" приподнял шляпу, словно приветствуя меня.. или давая возможность рассмотреть своё лицо. А лицо было явно интересным. Высокий лоб, орлиный нос, светло-серые глаза. Завершал картину узкогубый рот и твёрдый подбородок. Такой себе воин без страха и упрёка, каких любят показывать во всяческих боевиках. Мечта всех поклонников арийской расы, слегка подпорченная, правда, цветом костюма. Таким людям надо носить только мундиры, обязательно чёрного цвета, с серебряной нитью и без украшений.
- Давайте прогуляемся, Андрей Викторович. Думаю, вам интересно узнать кое-что о Городе…
Я взглянул в его глаза.. и не увидел ничего. Если глаза – это зеркало души, то у "серого" таковая явно отсутствовала. Наша безмолвная дуэль продолжалась секунд пять, потом я отвёл взгляд и первым пошёл по улице. "Серый" догнал меня и пристроился рядом.
- Вы меня, похоже, знаете, – произнёс я. – А я вас – нет. Как прикажете именовать Вас, милостивый государь?
С чего я перешёл на такой возвышенный слог, я и сам не знал. Возможно, это была защитная реакция.
- Зовите меня Евсеем. Я, с позволения сказать, Игрок, Наблюдатель.
- И во что же вы играете? Или за чем наблюдаете? – мне стало по-настоящему интересно.
- Постараюсь объяснить, - произнёс Евсей. – Для начала давайте примем за базовый факт то, что Вселенная имеет форму кристалла…
- Не нужно, - перебил я, - мне это отлично известно. Также не стоит на таком детсадовском уровне рассказывать о Дороге.
Евсей помигал.
- Да, вы правы. Вам действительно не стоит давать информацию на таком уровне. Что ж, тогда начнём с другого. Во Вселенной есть разные силы. Одни добрые, другие злые. Но при этом понятия добра и зла никоим образом не определяют объективную суть этих сил, они лишь выражают субъективное мнение тех, кто, так или иначе, имел контакты с самими силами или их представителями. Проще говоря – если кто-то не делал вам прямого и явного зла, он потенциально добр, и наоборот.
- И? – поинтересовался я. Мы свернули с Вокзальной в Спартаковский переулок. Не знаю, при чём тут Спартак, но переулок мне всегда нравился, особенно в солнечные летние дни. Высокие старые деревья смыкали ветви над ним, и зелёное сияние дрожало в воздухе, ложась на выщербленные стены старых домов, на бугристый от мощных корней тротуар. Даже сейчас, в туманном мареве, он был красиво-загадочным.
- И таким образом нет ни однозначного добра, ни однозначного зла. Всё решает цель.
- Цель оправдывает средства, так?
- Примерно так, - Евсей улыбнулся тонкими губами.
- А лично вы наблюдаете за достижением цели?
- И это тоже. А, кроме того, я делаю ставки.
- На кого?
- На апологетов и ниспровергателей той или иной цели. Поверьте, это интересно, смотреть, как люди поливают друг друга бранью за отличное от собственного отношение к литературному произведению, к трактовке религиозных догматов, к тому или иному политическому деятелю. А если восторжествует та или иная точка зрения – ещё интереснее. Проигравших линчуют, часто в прямом смысле. Очень интересно…
- А ещё вы являетесь своего рода Предтечей тех, кто достигает своей цели, любыми средствами, - я резко остановился, вперив взгляд в Евсея. – Так? Вы работаете на них.
- Вы очень умны, Андрей Викторович, но даже вы не можете осознать всю масштабность происходящего.
- Могу, - откликнулся я, чувствуя холодную, мобилизующую ярость. – Так или иначе то, что происходит, затрагивает и меня. Я предупреждаю, если что-то случится с Городом – вам не поздоровиться!
Евсей несколько секунд смотрел на меня, потом надвинул шляпу на глаза.
- Какой же вы всё-таки ещё ребёнок, Андрей Викторович. До свидания. Думаю, это не последняя наша встреча…
Он уходил, а я смотрел ему в спину. Он повернул направо, и лишь спустя несколько секунд я осознал, что Евсей не дошёл до конца Спартаковского переулка.
Когда-то здесь располагался детский сад, о котором нынче напоминали только ржавые останки каруселей. В начале двухтысячных этот садик выкупил бизнесмен Успенский, задавшийся целью расширить свой бизнес. Он развернул широкомасштабную стройку и ремонт сохранившейся конструкции, дабы впоследствии сдавать помещения в аренду, но мечтам не суждено было сбыться. Бизнесмен погорел на каких-то сомнительных делах, стройка была брошена и медленно ветшала.
Именно туда и свернул Евсей.
Логичнее всего было бы предположить, что он просто решил сократить путь. Я-взрослый так и решил бы. Но логика и рассудительность благоразумно отошли в сторонку, и я решительно двинулся за Евсеем.
Дверь была приоткрыта, и я мысленно поздравил себя с правильным выводом. Замер на несколько секунд, всматриваясь в темноту и вслушиваясь в тишину. Ничего. Если Евсей прошёл этим путём, его уже тут не было. Я потянул дверь (она противно заскрипела), в нос ударил запах застарелой пыли и запустения.
Потом пришло ощущение дежавю. Просторный захламленный холл, лестница, ведущая на второй этаж и в подвал, заколоченные двери. Собственно говоря, дальнейший путь был только один – в подвал. На площадке меду первым и вторым этажами стоял старый шкаф, не менее старый верстак, что-то ещё, перегораживая путь. Прибитые доски на дверях слева и справа тоже внушали уважение своей монументальностью. Я даже, дабы исключить ложные варианты, подёргал одну из досок – прибито намертво. В смысле – отодрать-то можно, но этим последние года три явно никто здесь не занимался.
Дальше всё было, как во сне (или в Фильме) – зал с колоннами, высокий шкаф, свет из двери. Но всё-таки неведомым создателям удалось меня удивить – белый свет сменился зелёным маревом, какое бывает, когда солнце светит сквозь поросль молодого березняка. Я сделал ещё шаг вперёд.
Закатное солнце сияло над Городом, мягкие тени ложились на улицы Старого Квартала, где-то звенела гитара.
Вот это да! Оказывается, существуют точки перехода между моим миром и Городом. Меня вдруг пронзила жуткая мысль, что сейчас я так и остался взрослым. Ведь я попал сюда иным путём, чем раньше. Я торопливо оглядел себя. Я был таким, как и раньше в мире Города – двенадцатилетним пацаном в футболке с летящей пустельгой, в синих спортивных шортах и расхлябанных кроссовках. Сунул руку в кармашек – монетка была на месте. Но "на месте" был и подаренный Вовкой меч. Я развернул свёрток, рукоять удобно легла в ладонь. Бумажную обёртку я честно донёс до ближайшего утилизатора и скормил ему. Метровой высоты оранжевый столбик с крышкой довольно заурчал. Над утилизатором висела голограммка часов. Ой-ёй-ёй, уже половина девятого. Как бы не опоздать…
Я рванул к стоянке флипов.
Глава 5
Всадники Тумана
Фонари принесли Димка, Котёнок и Алиса. Лён раздобыл верёвку с узлами, завязанными с равными промежутками. Я мысленно выругал себя последними словами, но моё негодование по поводу собственного разгильдяйства сменилось удивлением, когда я обнаружил, что вооружены были все. Хотите смеяться? Пожалуйста. Пятеро детей с деревянными мечами (Димка ещё приволок рогатку) пытаются выяснить жуткую тайну в запретном месте Города – обхохочешься. Только смеяться себе позволят те, кто напрочь забыл своё детство и детские идеалы чести и верности.
Летели двумя флипами до подножия Холма, где начиналась дорога, ведущая к Городу, дальше шли пешком. Солнце уже село, сгущались фиолетовые сумерки. Потянуло холодком. Я добрым словом помянул предусмотрительность Алисы, которая настояла на комбинезонах. В самом деле – прочная и тёплая тетраткань была очень кстати сейчас. Пятна света от фонарей ложились на дорогу, освещая путь, а на пару шагов в сторону чернели переплетения ветвей, создавая ощущение непроглядной тьмы. На фоне ещё достаточно светлого палевого неба это производило не слишком приятное впечатление.
Дорога перешла в тропинку, петляющую по парку.
- Ребята, погодите, - произнесла Алиса. Из кармашка комбинезона она достала компьютерную планшетку, вызвала на экранчик карту парка. В центре экрана затеплилась зеленоватая звёздочка.
- Смотрите, - сказала Алиса, - здесь практически ничего не осталось. Только замок в центре парка. Лучше всего идти вот так, через сектор аттракционов, - её пальчик скользнул по экрану, предложенный путь тут же подсветился голубой линией.
- Там, где эти железяки ржавые? – уточнил Котёнок с напускной бодростью.
Мы деликатно промолчали, знали нелюбовь Александра к "железякам". Когда-то он очень сильно ободрался о ржавый лист металла где-то на окраине Старого квартала (там встречались законсервированные старые заводы, когда-то выпускавшие снаряды и броню, а потом заброшенные), и с тех пор старался держаться подальше от "железяк". Но это действительно был самый короткий путь к замку. Запреты запретами, а спутники "видели" Холм и парк с высоты. Им "виднее".
Уже совсем стемнело, небо стало чёрным и глубоким, усыпанным звёздами. Только наши шаги нарушали тишину парка, утих даже ветер. Лучи фонарей метались, высвечивая части "чёртовых колёс" и "американских горок", выхватывали из темноты лодки качелей. Игра света и тени создавала впечатление неземного города, Безлюдного Пространства. Может, так оно и было. Мы даже говорили шёпотом, чтобы не спугнуть ощущение сказки. Чувство опасности царапнуло неожиданно, когда мы почти миновали аттракционы. Впереди темнела непонятная конструкция. Словно воплощённый в материале странный аттрактор.
Я невольно поднял глаза, стараясь взглядом нащупать верхнюю границу конструкции. Но взгляд пополз выше, потому что я увидел, как быстрые тёмные полосы тянутся по небу, закрывая звёзды. Лишь спустя несколько мгновений я сообразил, что это тучи. А потом услышал голос Лёна:
- Смотрите!