- Никита, как вы понимаете, ходить в нашем времени в таком… - Князь повел рукой сверху вниз перед все еще тонувшем в кресле Китом. - Как это у вас называется?
- Прикиде… - не стыдясь, стал просвещать древних Кит.
Капитан и боцман переглянулись.
- В этом - тем более нельзя, - улыбнулся князь. - Прежде всего с целью избежать подозрений со стороны чужаков…
Кит мог и так согласиться: бледный школьный прикид - обязательный темный костюмчик и голубенькая водолазка - ему самому были совсем не в кайф. Хотя он был ни рэпером, ни готом, а просто пофигистом, у него были предпочтения - простые нормальные джинсы, нормальные, типа, толстовки или "кенгуру" и нормальные кроссовки.
Князь подошел к большому шкафу - и эффектно приоткрыл его дверцы. На вешалке висели всякие костюмы-пиджаки, на полках белели очень белые, очень тщательно сложенные… Ну, в общем, там так тщательно всё было сложено, что Кит не на шутку испугался: даже мама, когда она вдруг, вероломным набегом, врывалась в его комнату и складывала одежду в его шкафу, - даже она не была способна достичь такого абсолютного, магазинного порядка. Кит похолодел, осознавая, что никогда не сможет поддерживать такой, наверно, обязательный здесь порядок, и невольно поднялся из кресла, будто его вытолкнула вверх мощная воздушная сила.
- Для вас, Никита, тут подготовлен гардероб на все здешние, так сказать, случаи жизни и погоды… Хоть на рыбалку, хоть на войну, хоть на придворный бал, - с гордостью сказал князь.
- А откуда вы узнали мои размеры? - вдруг нашел, как защититься хоть на время Кит. - Вы у меня уже бывали?
Ясное дело, звучало это так: проникли в комнату, пока меня не было, и хоть ничего не стырили, но все полапали и замерили. Даже трусы!
Князь и Евсеич Первый снова таинственно переглянулись. Князь знал, как ответить, что не подкопаешься:
- Вы могли заметить, Никита, что сегодня ночью мы впервые установили прямой визуальный контакт с вашим временем, а затем - и предметный. Но мы имели возможность оценить антропометрические параметры вашего отца… Мы провели большую исследовательскую работу…
- Позвольте, капитан, я по-простому, - вдруг смело встрял Евсеич.
- Валяй, боцман, - весело позволил князь.
- Никита Андреевич, вы же сами сказали: прикид. Вот мы и сделали прикид на глазок, - действительно просто объяснил Евсеич. - Издалека. Никакого взлома, Боже упаси! Сами извольте проверить. Наверняка, что-нибудь великовато или узко. Извольте примерить. Немедля подгоним.
- Ай, боцман, молодца! - восхитился князь. - Ясность необыкновенная. Вот и помоги примерить… А закончите, позови снова.
- Может, я сам… это… прикину, - смутился и застеснялся Кит, представив, что сейчас "боцман", он же слуга юного князя, будет с ним тут возиться, типа, пуговицы застегивать, шнурки завязывать, пиджачок подавать…
Фу, шняга!
И надоели уже эти снисходительные переглядки князя со слугой, их игры в капитана и боцмана… будто специально для него, Кита, комедию тут ломают.
- Видите ли, Никита, вы, конечно, вольны всё сами перемерить на свой вкус, - учтиво развел руками князь. - Но некоторые трудности состоят в том, что вы должны вполне соответствовать… У нас тут есть свои условности. К примеру, в чем гостю приличней выйти к обеду, который, кстати, не за горами…
Тут князь вытащил золотые карманные часики, откинул крышечку.
- Считайте, что вы попали в другой пояс времени во всех смыслах, - сказал он. - Примерно в десять двадцать мы выехали из Москвы вашего века, а сюда, на век раньше, добрались, вернее сказать, нырнули к часу пополудни. Евсеич, как у нас с обедом?
- В пути, капитан! - доложил боцман.
- Никита, вы не откажетесь от приглашения на ранний обед?
Кит вдруг прочувствовал, что и впрямь успел проголодаться. Проголодаешься тут, с такими-то чудесами и путешествиями!
- С дорожки-то как хорошо, всяк проголодается! - будто прочел его мысли Евсеич.
- Можно… - согласился Кит.
- Что и требовалось доказать… - с аристократической ухмылкой заметил князь. - Вот боцман и покажет вам, во что у нас принято облачаться к обеду… Подгонит, что придется. А потом я завершу предварительные инструкции.
Словно избегая лишних вопросов и сомнений Кита, князь быстрой, легкой походкой вышел… А Кит остался. С Евсеичем.
Евсеич посмотрел на потерявшегося - давным-давно уже потерявшегося Кита, - и постарался улыбнуться ему как можно более радушно.
- Да вы не робейте, Никита Андреевич! Мы же всё понимаем. Для вас тут пока всё прямо как в Японии какой-нибудь, не знаешь, как и повернуться, - сказал он. - Как скажете, так и сделаем. Хотите, за дверью подожду, хотите тут постою, отвернусь, пока вы примеритесь…
Ничего не скажешь, Евсеич умел внести ясность и облегчение в жизнь, в отличие от князя, который, хоть и объяснял все толково, вводил в курс, был вежлив и всячески излучал доверие, но…
- Только позвольте уж указать, что примерять для начала, - твердо предупредил Евсеич.
Он подошел к открытому шкафу и ловкими движениями фокусника быстро все разложил на виду - одно на кресле, другое на прихотливом диванчике. Поставил у кресла дурацкие, по мальчишеским и всем прочим меркам XXI века, ботинки.
- А что, это все надо надевать? - робко спросил Кит, вперившись, однако не в дурацкие, сверкающие покупной новизной туфли, а в галстук - черный, в белый горошек.
- К обеду приличествует, - довольно-таки категорическим тоном подтвердил Евсеич. - Тем более для первого знакомства с обществом… Как сказали бы их сиятельство, с "командой"… Уж извиняйте, Никита Андреевич.
За что было извинять Евсеича: не за то ли, что без "сиятельств" опять обойтись не мог…
Кит, тем временем, стоял похолодевший. Слово "общество" повергло его в ужас. Он вспомнил про дворянский этикет и все такое - и ему дурно стало. Он же, и вправду, тут троглодит натуральный! Йети! Ну, вилку с ножом держать, конечно, может, но ведь наверняка же еще… даже представить страшно сколько еще всего!
- Как-то жарко вы одеваетесь летом, - пробормотал он, уже чувствуя, что этот старинный пижонский галстук затягивается на его шее, как висельная петля.
- Ничего, Никита Андреевич, у нас в столовой прохладца стоит. Отмучаетесь, а потом передохнете вволю, - успокоил Евсеич.
Долго ли, коротко ли, а минут через пятнадцать Кит стоял перед зеркалом натуральным господином начала двадцатого века. Вся одежка подошла, только одну сорочку сменили как великоватую. Даже ботинки почти не жали. Все эти точные попадания в размеры могли-таки вызывать всякие подозрения, но уже не вызывали. Впереди было нечто неведомое и по-настоящему страшное - обед в дворянской усадьбе, хотя Кит себе в зеркале понравился… Особенно понравилась эта сверкающая заколочка в галстуке. Неужели настоящий брюлик-брильянт! От этого князя всего можно было ожидать, он тут, видимо, главный Карабас-Барабас со своим театром.
Чего-то не хватало… Кит огляделся. Конечно, есть вещи, которые всегда должны быть с тобой. Ключи от квартиры… Теперь они прямо как талисман, залог возвращения домой… Коммуникатор.
Кит взял то и другое и стал соображать. Коммуникатор - во внутренний карман пиджака… Стоп! Выключить срочно! Тут же зарядника нет… Кит даже вздрогнул, осознав это.
- Ключи вот в этот чехольчик удобно, - поняв затруднение по-своему, услужил Евсеич Первый, протягивая кожаный кошелечек с изящной цепочкой, не такой массивной, как у Кита, и вообще, чего доброго, золотой.
Кит еще раз глянул на себя в зеркало… Видела бы его сейчас Ленка Пономарева… Маманя бы, наверно, не узнала и долго бы так смотрела-вглядывалась, а папаня, наверно, заржал бы сразу, но - совсем не обидно, и кинулся бы рисовать сына в этом крутом джентльменском прикиде.
- Хоть сейчас в аглицкий клуб, - эхом Китовых мыслей отозвался Евсеич.
- Всё, да? - спросил Кит.
В "аглицкий клуб" его совсем не тянуло.
- Тютелька в тютельку всё, Никита Андреевич, - кивнул Евсеич. - Я побегу сообщить.
- Может, позвонить легче… - не думая, брякнул Кит и сделал шаг к звонку.
Евсеич одним прыжком оказался между ним и звонком. Вид у него был одновременно веселый и обескураженный.
- Их сиятельству? Звонком?! - проговорил он и оставил рот открытым.
Кит подумал и понял.
- Ну, как хотите, - сказал он.
Евсеич исчез.
Кит снова повертелся. Одетый по-новому, вернее по-старинному, он как-то по-новому увидел и комнату. Ощущение, что он попал в хорошо продуманную кем-то и хорошо обставленную игру, только усилилось, когда он еще раз, в одиночестве, посмотрел на себя в зеркало и потрогал мерцающую заколку на галстуке. С другой стороны, усилилось и желание поучаствовать в этой игре, узнать поподробней ее правила, отказаться на время - вопрос, на какое? - от своего пофигизма и присоединиться к компании, позвавшей его, типа, в чужой двор…
Тут, в этой игре, было много интересных вещей, которые вдруг захотелось потрогать, подержать в руках, попереставлять с места на место.
Газеты были чем-то новым, появившимся, когда Кит уже начал освоение этого чужого, интересного мира.
Кит подошел к столу и посмотрел на верхнюю газету.
Это была газета
ГОЛОС МОСКВЫ
от 18 мая 1915 года.
Судя по всему, совсем свежая.
"Рановато что-то они тут каникулы затеяли", - подумал Кит и глянул новости. Читать со всякими твердыми знаками было не просто, но понятно.
По первой полосе картина мира сразу становилась ясной.
ВОЙНА
Русский театр войны
От штаба Верховного Главнокомандующего
В Шавельском районе наши войска продолжают теснить германцев…
"Ничего себе, театр…", - мрачно ухмыльнулся Кит и глянул на другую газетную колонку.
Война с Турцией
От штаба Кавказской армии
15 мая на ольтинском направлении происходили незначительные столкновения разведывательных партий.
На приморском направлении обычная перестрелка…
""Обычная" - это как? - не понял Кит. - Отсюда и до обеда…"
Странными, какими-то очень будничными показались ему военные сводки… Ведь и вправду война не понарошку тут… вроде как.
Кит повертел газету и невольно зацепился взглядом на последней странице за колонку
ПРОИСШЕСТВИЯ
Обкраденные в трамваях
Неизвестные карманники обокрали мирового судью Сретенского уч. Файвишевича в то время, как он проезжал в вагоне трамвая 24-й линии по Волхонке. Воры унесли у него бумажник с деньгами и документами.
"Это ж какое время тихое… отстойное, если даже о такой ерунде в центральных газетах пишут! - поразился Кит. - А у нас пока не замочат кого покрупнее…"
Старинные буковки, старинные такие "карандашно-гравюрные" картинки.
Только бумага была новой, а не пожелтевшей, какая положена для древних газет в библиотеке. И сильно пахла вроде как машинным маслом.
Если и подделка, то очень качественная.
Кит решил, что здесь, как и когда-то в детстве, на свалке за заводом "Калибр", которую называли "самолёткой", тоже можно найти кучу неведомых вещей, ничем не стоит брезговать, ничего не надо чураться. Все может оказаться интересным и для чего-нибудь нужным.
Читая всякие прикольные новости-старости и объявления, он даже не заметил легких шагов в коридоре…
И стук в дверь был какой-то очень тихий.
- Никита Андреевич, вас можно побеспокоить? - тихий раздался такой голосок.
Кит - сколько можно, пора бы привыкнуть! - снова похолодел.
- Можно… - выдавил он из себя.
Кто вошел в комнату, догадываетесь?
Только теперь она была уже совсем другая. Совсем! Может, близнец, подобный Евсеичу? И эта ли княжна Лиза разыгрывала из себя наглого призрака-пилота сегодня ночью?.. Но нет, не близнец. По глазам было видно. По этому хитрому и острому, "лазерному" огоньку в глазах можно было точно определить, что она - одна единственная и неповторимая…
Эта княжна Лиза была одета… ну, как сказать? Девчонки бы сказали, как она одета, а Кит - не мог. Ну, просто клёво, по-старинному одета. Но строго так. Не в каком-то голубом-пушистом платьице, а… ну, скажем, так, будто девочка из какого-то очень крутого лицея с крутым, хоть и вовсе не ярким дресс-кодом.
- О! - сделала княжна пораженный вид. - Никита Андреевич, вас просто не узнать! Вы теперь истинно джентльмен!
Никита как стоял с развернутой старинной газетой, так и остался стоять. Он первый раз в жизни видел себя со стороны: ничего себе так - стоять, прямо как совсем взрослый, в классном старинном прикиде с галстуком и с развернутой газетой в руках. Он и газету вот так в руках никогда не держал - зачем они, если Интернет кругом и телек… Кто бы из своих, из своего времени посмотрел!
- И вас тоже, - сказал он…
И тут с Китом случилось настоящее озарение, будто на миг он стал и вправду старше сразу… ну, не сосчитаешь на сколько лет и веков!
Он сказал такое, чего в жизни еще ни разу не говорил. Никому!
- Вам это идет гораздо больше. - Вот что он вдруг взял и сказал!
И сам удивился. Не поверил, что мог сказать такое.
Глаза княжны вдруг словно затуманились, "лазерный прицел" расплылся и пропал. И вся она как будто на миг затуманилась.
- Благодарю вас, Никита Андреевич, - тихо сказала она и… как это называется?… ну, присела чуть-чуть, прихватив юбку с боков.
Кит потом нашел в Википедии: "книксен" - вот как это называется.
- Вы очень любезны, - продолжила она… и вновь стала сама собой, дерзкой княжной с острым "лазерным" взглядом. - И вам тоже, надо сказать, гораздо больше к лицу мода нашего времени. Однако же дело не в этом. Я пришла к вам с самым искренним покаянием. Я вела себя сегодня… ночью, - "лазер" стрельнул, не увернуться, - я имею в виду ночь вашего времени… совершенно вульгарно и отвратительно… Изображение было таким зыбким, неясным, что я даже не подумала, что нахожусь не в синематографе и вижу настоящего живого человека, отделенного от меня целым веком… И еще… я в тот момент была не в себе, я была зла на брата, мы спорили… как всегда.
Тут княжна опустила глазки.
"Изображение зыбкое, неясное" - врет, конечно! Иначе не тупилась бы так. Вот что подумал Кит. Но уже простил…
- Короче говоря, простите мне мою вульгарность… Брат говорит, что это - из-за недостатка воспитания, и он совершенно прав.
Похоже, брат княжны Лизы обладал особым талантом - появляться на сцене вовремя. Тут же раздались его шаги - и, услышав их, Кит сразу весь пришел в себя и понял, что медлить нельзя.
- Да всё в норме, Елизавета… Ян… Януариевна. - Он споткнулся на этом экзотическом княжеском отчестве. - В нашем времени это, вообще, ерунда. Как ничего не было. Никаких проблем.
Дверь распахнулась как раз тогда, когда князь мог услышать, что уже "никаких проблем". Он теперь тоже был одет по-другому. Почти так же, как Кит. Только в костюм более светлого оттенка.
- О! - произнес князь, видимо, фирменное, громкое и высокое родовое "о" князей Веледницких. - Похоже, и вправду, уже нет и не может быть никаких проблем. Стоит переодеться, сменить допускающий всякую смелость и дерзость пилотский костюм на новейший, по самой прогрессивной моде… как это у вас называется, Никита?
Кит промолчал, стиснув зубы. Теперь он получил право встать не на сторону князя…
- Да-да… вспомнил… - Вампирским блеском сверкнули глаза князя. - Достаточно модного прикида от самой мадемуазель Коко Шанель, только что доставленного кружным путем из Парижа и потому стоящего не меньше мотоцикла, как все проблемы разом кончаются.
- Жорж, ты невыносим, - по-змеиному прошипела княжна, не поднимая головы.
- Всё, всё, умолкаю! - весь переменился и снова стал веселым и лучезарным князь. - Лизон, ты прелесть, ты неподражаема и неотразима. Тебе страшно идет эта обнова… и главное, она - ко времени.
Он оглядел сестру со всех сторон и кинул мимоходом:
- Что пишут, Никита Андреевич? Какие новости?
Кит же нарочно свернул газету, положил ее на стол и… и снова превзошел себя! Вот что значит попасть в невероятное приключение! Становишься совершенно другим. Делаешь вещи, которые никогда бы и в голову не пришли, а если бы и пришли, то ни за что бы духу не хватило их сделать.
- Да, ничего нового. Почему-то не написали о главном, - сказал он.
- О чем же это? - успела первой полюбопытствовать княжна.
- О том, что Елизавета Януариевна неподражаема и неотразима, - брякнул Кит, сам себя не слыша.
Уж поверьте, когда Кит станет совсем взрослым, он сам будет думать, что самым взрослым он был именно в этот момент, когда его настигло такое великое просветление…
Переход во времени, переход сквозь непостижимую мембрану, разделяющую эпохи… Кто видел такой переход, говорит, что со стороны этот феномен выглядит, как невообразимой красоты шарообразная радуга.
- А-а-а-а-а-а-х! - сказала княжна Лиза и закрыла лицо руками.
Вот, наверно, когда ей стало по-настоящему стыдно за "троглодита"!
А потом как будто случилась вокруг них эта необыкновенная шарообразная радуга только без всякого перехода из века в век… А потом Кит только помнил, что вот они уже просто сидят втроем - и никаких проблем! Веселая и довольная жизнью княжна Лиза - на изящном диванчике, ее брат - на стуле, отодвинутом от письменного стола. А сам Кит снова усажен в кресло. Брат с сестрой не ссорятся, князь отдает Киту "последние предварительные инструкции".
Теперь Кит знал, что в усадьбе осталось только пятеро "коренных жителей", или, как не постеснялся себя назвать князь, "туземцев" - они с сестрой и близнецы-Евсеичи, на которых лежит все хозяйство, и еще одна служанка, близкая родственница Евсеичей. Когда-то прислуги было побольше, но всех куда-то отправили-пристроили по необходимости соблюдать страшные тайны подготовки к великой войне… Еще оставалась какая-то загадочная "железная Петровна", про которую было обещано рассказать позже и особо. Он, Кит, был последним необходимым членом "команды", которого, наконец, удалось заполучить и без которого спасение страны и мира было невозможно… И он, Кит, был в команде единственным представителем "самого далекого будущего" в сравнении со "временем постоянного проживания" остальных членов команды.
От Кита требовалось не распространяться по поводу грядущих мировых событий и смотреть на жизнь оптимистически.
- Вы, Никита, человек пытливый и догадливый, многое воспримите как должное и поймете сами по ходу событий, - продолжал князь. - С одним из славных воинов нашей маленькой спартанской армии связана ваша легенда. Вы его уже видели.
Кит уже был в курсе многих семейных событий рода Веледницких. Мать молодого князя и его сестры умерла вскоре после вторых родов, то есть родив Лизу, которая выросла очень на нее похожей. Отец же их, путешественник, естествоиспытатель и к тому же страстный изобретатель, князь Януарий Георгиевич Веледницкий, находился в некой секретной и очень дальней экспедиции, в которой, к великому несчастью застрял с большой опасностью для своей жизни. Таким образом, в усадьбе хозяйничали его дети.