7
Два главных политора были точны: за минуту до истечения названного часа в свете прожекторов "Птиля" открылась дальняя "диафрагма", и к "Птилю" покатила их машинка. Папа быстренько снял показания курса корабля на приборной доске и выключил прожектора, чтобы не слепить передние глаза наших "хозяев". После уже Седоволосый и его старпом поблагодарили за это и особенно за то, как мы "усмирили" нашего Сириуса. Папа успел сделать для него намордничек, ошейник и поводок. Оба они были просто потрясены, узнав, что у нас на затылке нет глаза, после мы закрыли люк "Птиля" и "покатили" на их машине. Открылась перед нами и сразу же закрылась эта их стена-диафрагма. Лысый остановил машину; мы были в ярко освещенном, полукруглой формы зале, где, правда, никого не было, а за десятком прозрачных дверец уходили веером вдаль длинные коридоры. Пока мы шли по одному из них, спускались на скоростном лифте, снова шли, потом поднимались и даже мчались на лифте горизонтальном, по просьбе Седоволосого мы "обменялись" именами. Капитана звали Карпий, старпома - Ол-ку. Ну, а нас так: папу - Мунлайт, а меня - Сан, это я успел встрять и таким вот образом назвать нас, затемнить правду, от балдежа, что ли, от нервов - не знаю, папе уже поздно было что-то переиначивать. Карпий, улыбаясь, прощебетал, что мы, наверное, любим все красивое, если одного из нас зовут Лунный Свет, а другого - Солнце: эти их хитрые машинки умудрились даже сделать перевод с английского.
- А Карпий и Ол-ку - ничего другого не значат?
- Нет. Аппарат передал вам только звучание, но не перевод, так как его и нет. Это просто звукосочетания. Имена.
- А почему у вас просто имя, - не унимался я, - а у Ол-ку через черточку?
- Видите ли, у нас за сотни веков образовались… династии разной старости, так? Мой род очень-очень древний, и все мужские имена моих прямых предков и потомков начинаются со знака "К", имена прямых предков и потомков менее древних родов могут быть разными, начинаться с любого знака, но обязательно через… черточку.
Весь разговор велся на ходу, и то, что спросил папа, он спросил, когда мы уже сидели за гладким элипсовидным столом, в каюте капитана Карпия:
- А что значит у вас понятие род? Как определить его древность, или его начало, если он менее древний?
- Видите ли, - сказал Карпий, - есть такие роды, как мой, что его древность и проследить почти невозможно.
- А как проследить возникновение менее древнего рода?
- Как бы это сказать, - похоже, Карпий даже нахмурился. - У каждого политора, мужчины или женщины, формально есть какой-то биологический род, но он как бы не в счет, если… Словом, есть или был какой-то политор, просто политор, ничем не примечательный, и вдруг он нечто совершает: раньше, например, - убил из лука на охоте сто ядовитых кольво (я поглядел на Сириуса, и, честное слово, он глядел на Карпия) или загрыз тысячу врагов… это в древности, конечно, а позднее, например, - открыл звезду или редкий металл, окончил с отличием Высшую школу наук, технициум. Или просто - деловой политор и скопил определенное богатство… Есть свод положений, когда проявивший себя политор считается зачинателем рода. Род Ол-ку, например, тоже достаточно древний.
- А может род начаться с политора, который стал старшим помощником?
- Нет, - сказал Ол-ку.
- А если капитаном?
- Тогда да, - сказал Ол-ку. - Это высокая должность. Не всякого, правда, корабля.
- А что совершил ваш предок, Ол-ку? - спросил папа.
- Он был богат, имел сто рабов и рабынь, личную подводную машину. А у вас там есть рабы?
- Нет, - сказал папа. - Были, но давно.
- А когда он имел личную подводную машину? - спросил я.
Ол-ку защебетал сразу, но машинка сделала паузу, каким-то образом, я думаю, пересчитывая политорское летосчисление на понятие "год". По словам Ол-ку, его предок имел подлодку пятьсот лет назад. Мы с папой переглянулись. - Но они существовали и раньше, подводные машины?
- Да, конечно, - сказал Карпий. - Были и раньше.
- А если у политора, ну… нет никакого древнего рода - как это узнать?
- По имени, - сказал Карпий. - Если имя, как у меня, - род очень древний, если с черточкой - менее древний, а если никакой - имя любое, но без черточки и перед ним стоит "а", потом… запятая, а потом само имя. Например: а, Олку.
- А женщина не может начинать род? - спросил папа.
- Конечно нет, - сказал, смеясь, Ол-ку.
- Но она может родиться внутри рода. Даже древнейшего.
- Да, конечно, но это не будет ясно по ее имени.
Все это время, пока мы калякали с политорами, все мы попивали из высоких бокалов что-то розовенькое, вроде морса.
- А скажите, - спросил я у Карпия. - Ваш вот род очень древний, и у вас такое вот имя без черточки. У Ол-ку есть черточка - род менее древний. А как узнать, какой древности род, если еще менее древний, чем у Ол-ку, а черточка есть.
- Тогда, если бы, например, род Ол-ку был менее древним, его имя звучало как Оол-ку или Ооол-ку…
- Или Оооооооооол-ку, - сказал я и засмеялся. - Да?
- Совершенно верно, - сказал Ол-ку. - Но наш язык произносит это "ооооооооо…л" гораздо быстрее.
- Извините, - сказал Карпию папа. - Мы, люди, очень любопытны и любим шутить…
- Мы тоже любим шутить! - воскликнул Карпий. Но именно ему я почему-то не поверил, что именно он любит шутить.
- Вот мой сын уже нашутился, сколько мог, - сказал папа. - Я вовсе не Мунлайт, а он никакой не Сан. Я - Владимир, он - Дмитрий, его можно звать просто Митя, так короче.
- О! - сказал Карпий. - Вла-ди-мир, Ми-тя.
- Мне почему-то кажется, - сказал я, - что у ваших женщин на затылке нет глаза.
- Дмитрий! - строго сказал папа. Но эти уже хохотали вовсю, на свой политорский лад: тю-тю-тю, чирик-чирик!
- И очень хорошо, - сказал Карпий, - чем меньше они видят, тем меньше знают. А вы, Митя, очень точно отгадали.
- И ваш корабль вовсе не пассажирский, - сказал я.
Карпий ответил, что да, не пассажирский, хотя, конечно же, может быть и таким, а их полет был чисто деловым, чисто деловым, залетели на пару пустых планет. Потом совершенно неожиданно появились двое политоров, оба золотокожие, с горбинкой на носу, высокие и красивые, в голубых, а не синих, как у Карпия и Ол-ку, костюмах; в руках обоих были подносы с едой, - стало быть, официанты. Чего-то я плохо помню этот ужин: какие-то вроде травки салатики, кубики, почти безвкусные, которые быстро таяли во рту, густые, как томатный сок, напитки, что-то еще - все чужое, вкуса то неопределенного, то совершенно незнакомого, но, в общем, терпимого. Сириус - то ли был сыт, то ли еще чего - есть не стал.
- Среди политоров есть еще так называемые геллы, а также - моро, - сказал Карпий.
- Это разные народы вашей планеты?
- А что значит "народы"?
Папа пояснил, что на нашей планете очень разные народы и многие говорят на разных языках.
- О, у нас не так, не совсем так, - сказал Карпий. - У нас планета относительно невелика, ее занимают только политоры, и язык у всех общий. Исключение составляют моро - это древнее, дикое племя, несколько племен, они упорно живут вне всякой цивилизации, в основном - охотой, прячутся в далеких скалах и лесах, их не очень много и у них свой язык.
- А геллы? - спросил папа.
- Геллы - это политоры и говорят с нами на одном языке…
- Но их вы почему-то отделяете от себя?
- Да, они особые. Но лучше о них не говорить, лучше их увидеть!
- Но они тоже могут относиться к древнему или очень древнейшему роду? - спросил папа.
- О нет. Их это совершенно не интересует.
Вполне вежливо папа снял эту тему.
- А эти аппараты, ну, с помощью которых говорим мы с вами сейчас, созданы для разговоров с моро?
- Частично. Мы почти не сталкиваемся.
- Но не для нас же вы их изготовили? - сказал папа.
- Как вам сказать, если вы не знаете других цивилизаций, то мы немного знаем.
- Немного?!! Ничего себе! - Я опешил.
- Да, пару ближних планет. Аппараты созданы для общения с их жителями. Цивилизованными их не назовешь. Они выполняют для нас там, у себя, разного рода работы. Впрочем…
- Когда мы прилетаем? - спросил папа.
- После этой ночи.
- Тогда, - папа встал. Я - тоже. - Благодарим за ужин. Тотчас же появился еще один политор.
- А,Рук покажет вам вашу комнату. Желаю вам всех удобств и долгой жизни.
Мы поклонились и пошли за а, Руком.
Каюта оказалась почему-то круглой, но уютной. Несмотря на все события, я чувствовал, что клюю носом.
- Что-то странное у них происходит, - сказал папа.
- "Странное" на чей взгляд?
- На наш. А на их - что-то обычное, но они, кажется, понимают, что, возможно, не совсем обычное вообще. Спи.
- Ага, - сказал я, снимая с Сириуса все причиндалы и засовывая его к себе под одеяло. - Спокойной ночи.
- Все, - прошептал папа.
- У тебя блочок для сигнализации с "Птиля" с собой? Вдруг…
- Да, - шепнул он. - Спи.
8
Мы проснулись, когда было уже светло; какая-то быстрая улыбка, еще сонная, что ли, пробежала между нами и испарилась: лицо папы стало снова жестким, суровым. Все случившееся разом навалилось на нас.
Я потыкал кнопки, подергал ручки телека - он засветился, и мы увидели лицо улыбающегося Карпия. Изображение было - стерео, надо же! Но это был коммуникатор, а не телек.
- …Надеюсь, спалось хорошо, сейчас принесут завтрак. Тихо вошел а, Рук с завтраком на подносе, едва заметно приветливо кивнул и поставил завтрак на стол.
- Долгой жизни, - сказал он.
- Спасибо, - сказал папа. - Кто у вас, кроме вас, есть на Политории? Мать, отец?
- Я, жена, сын, - а, Рук улыбнулся.
- А что они делают?
- Я - тут, жена учит детей искусству планирования, сын… маленький, еще не планирует. Живем в столице, в Тарнфиле.
- А что, собственно, ваши дети планируют? - В голосе папы было удивление.
- О! Вы сами увидите! - И он быстро удалился.
Опять мы поели какой-то красненькой травки с соусом, кубиков вроде вчерашних, но другого вкуса, куриного, что ли, попили густого сока. Морса этого.
С низким поклоном и традиционным - "долгой жизни" появился Карпий, но один, без Ол-ку, и сказав: "Почти прилетели", жестом предложил нам следовать за собой, покосившись на Сириуса, но тот уже был в наморднике и на поводке.
В коридоре мы бодро тронулись за Карпием, полкоридора скоро перешел в движущуюся панель, мы ехали не только прямо, но и делали повороты, кругом сновали политоры, мчались быстро в обе стороны, почти бежали, несмотря на движущиеся панели, все они были в синих формах экипажа корабля, и каждый делал нам короткий поклон головой, причем было ощущение, что один их глаз по долгу службы глядел на Карпия, а второй - на нас, более любопытный; я обернулся - те, которые проскочили нас, не оборачивались, им это было не нужно - третий глаз на затылке прекрасно нас видел. Представляю, что было бы с нами в школе, если бы наши педагоги, что-то чертя или пиша на доске, могли при этом смотреть на нас, не оборачиваясь. Бр-р!
В этот момент наша панель повернула и у стены ушла в пол; мы сделали несколько шагов вправо к огромному иллюминатору и замерли: шла медленная посадка, и вся их столица Тарнфил и природа вокруг города были сносно видны под лучами солнца. По границам космодрома и редким строениям я понял, что мы, конечно же, на окраинах Тарнфила. Сам город был виден чуть хуже в утренней дымке, но и так было ясно, что строения вблизи космодрома были не специальными сооружениями, а просто домами: такие же точно были и вдали, в самом городе. Разобраться толком в этих домах я сейчас не мог, одно лишь было ясно (оказалось потом, что я не ошибся): дом - это большей или меньшей длины относительно тонкая, сужающаяся кверху башня, и на башню, как на пику, были "нанизаны" большие шары, два, три, восемь шаров, каждый, казалось, чем выше, был меньше в диаметре предыдущего.
- Дома? - спросил папа у Карпия.
- Да, - сказал он. - Так просторнее в городе, не правда ли? Внизу… как… парк. Так мы строим уже лет триста. Мы любим простор, аккуратность…
- А дома с одним шаром? - спросил папа. - Я вижу их тоже много вдали. - Это личные дома. Или солидные конторы, фирмы.
- А политоры не очень древних родов имеют личные дома?
- О, почти нет, редко, - сказал, улыбаясь, Карпий. - Они живут в домах, где несколько шаров.
- А политоры без рода, где они? - Под землей. У нас под землей превосходные дома, кондиционеры, улицы - вообще прекрасные города под землей. О! Я вижу политоров, которые пришли встречать вас. Толпы!!!
- Я думаю, вас бы у нас встречали тоже с большим волнением, если бы мы захватили ваш корабль, - вежливо сказал папа. Карпий рассмеялся. Непростая штучка был этот Карпий, я думаю.
- Помашите политорам, - сказал он и сам поднял руку.
- Еще далеко.
- Нас уже давно снимают и передают в эфир камеры корабля. Вы сейчас прекрасно видны на большом наземном стереоэкране.
Папа поднял руку и помахал ею, я тоже стал махать, а потом поднял вверх, на уровень своего лица, Сириуса - пусть видят. Карпий нажал какую-то кнопку, и сразу же коридор наполнился ужасающим "чириканьем", голосами огромной толпы.
- Что, вы полагаете, будет первым делом, когда мы сядем? - спросил папа.
- Ну, короткая встреча… в правительственном дворце.
- Серьезный диалог?
- Ну нет. Неофициальная встреча. Конференция - позже.
- Два слова о вашем правительстве. Оно у вас одно?
- Да. Я понял, что на вашей планете их много, - сказал Карпий, и папа кивнул. - Наше состоит из десяти человек. Во главе его… царь.
- Ца-арь?! - сказал папа. - Поищите еще какое-нибудь слово…
- Тогда - Великий Премьер. Или… я пытаюсь, чтобы аппарат произнес синхронный перевод звуков… или квистор. Господин Горгонерр. Или уль, уль Горгонерр.
Внезапно я почувствовал малюсенький, очень мягкий толчок - мы сели, это было неожиданно, корабль был огромным.
- Прибыли! - улыбаясь, сказал Карпий и, обняв нас за плечи, пока мы были еще видны операторам с космоплана, развернул нас, и мы покатили на бегущей панели, как оказалось, уже к выходу. По дороге нам встретился улыбающийся Ол-ку.
- Это вы сажали корабль? - спросил папа. Ол-ку кивнул. - Превосходно! - сказал папа и пожал Ол-ку руку. (Позже оказалось, что политоры, здороваясь, кладут свою правую руку на левое плечо другого.)
Двое красавцев-политоров, стоя по обеим сторонам выходного люка, распахнули его, и Карпий, так и обнимая нас с папой за плечи (Сириуса я держал на руках), вывел нас на просторную площадку высокой лестницы. Под ногами у нас был ковер, который, струясь по лестнице, уходил по земле далеко вперед, где у высокой решетки стояло несколько политоров, которые, как только мы начали спускаться вниз (Карпий перестал нас обнимать), тронулись нам навстречу, причем один из них шел явно впереди остальных; уль Горгонерр, подумал я, ихний царь…
Медленно мы сближались, а толпа прямо ревела; Сириус пару раз вякнул, чуть задрожал, но вырываться не стал, успокоился.
Наконец мы встретились, остановились. Горгонерр, седоватый, с короткой стрижкой, в белом костюме, очень красивый, сделал нам с папой глубокий поклон (мы - чуть менее глубокий), Карпий поднял высоко над головой руки, сжатые вместе, уль Горгонерр сделал то же самое.
- Великий Премьер! - сказал Карпий. - Позвольте доложить. Полет прошел нормально. Перед вами - два инопланетянина, они оказались рядом с нами в космосе, наши языки чрезвычайно не схожи, контакты сигнализацией тоже были невозможны, и мы удачным маневром приняли их, как гостей, на наш лайнер. Предоставляю наших гостей в ваше распоряжение (снова сжатые руки вверх). Доложил капитан корабля Карпий.
- Благодарю вас, уль Карпий, - быстро сказал "царь" Горгонерр, сделал шаг нам навстречу, быстро, продолжая мягко улыбаться, положил руку на плечо папе, а потом и мне, вовсе не боясь Сириуса в наморднике. - Уль Горгонерр, - сказал он.
- Владимир, - сказал папа. Я сказал:
- Дмитрий.
Горгонерр познакомил нас с людьми из своего окружения, и каждый клал нам руку на наше левое плечо; как отвечать, мы еще не знали, но догадывались, что руку протягивать не следует.
Приглашающий жест Горгонерра, и все тронулись к выходу, загремел оркестр (музыку мне просто не передать! о-со-ба-я), откуда-то выскочили люди с аппаратурой - нечто похожее на фотоаппараты, на кино- и телекамеры, распахнулись двери первой и второй решеток, встречающие нас политоры закричали на нашем языке не поймешь что - гром голосов! - и образовали проход для нас. Мы шли с папой, кивая налево и направо, Сириус вел себя спокойно, за проемом второй решетки мы увидели множество красно-белых машинок на воздушной подушке (по ярко-желтым шлемам я предположил, что это их полиция, что ли), тут же стояла большая на воздушной же подушке машина, куда мы залезли с папой и Сириусом, следом Горгонерр и его шатия-братия, и мы тронулись в сопровождении окруживших нас полицейских, и я еще раз почувствовал себя очень как-то странно, видя впереди себя разрезы на задней стенке шлемов полицейских, откуда сверкали их глаза, точнее глаз. Не знаю, как папу, меня все это ошеломило, и я только потом, когда мы уже мягко "подплывали", вероятно, к дому правительства, увидел, что Карпия с нами нет, в машину он и не садился, наверное, мы уже были в совсем иных, высших, сферах, куда он был, как бы это сказать, не вхож, разве что еще с борта корабля, в полете, сообщил своему Горгонерру все, что можно было сообщить о нас и о Сириусе.
9
Квистория была одним всего большим шаром на огромной игле, окруженной очень высокой ажурной металлической стеной, "проходная", охрана и прочее. Главный зал, тоже круглый, был без окон, с искусственным освещением. Огромный стол, стаканы, какая-то голубая вода в высоких бутылках… Нас усадили. Стоя, уль Горгонерр сказал: