Мать больше ничего не сказала и сердито ушла на кухню. А Нимка, пожав плечами, снова залез под стол, мучить компьютер…
Разумеется, ничего делать он не стал. Вечером, не торопясь, прошёл мимо лавочки, на которой бабушки и соседки обозначили вечерние посиделки, сделав вид, что не заметил никакой Зои Михайловны, махнул через ограду, пересёк площадку и вышел на дорожку к Сонькиному детскому саду.
Забрал Соньку и повернул к площадке. Сестра молчала, так же как и молчала при встрече в саду, смотрела впереди себя и старательно шлёпала за ним. Лишь, когда из-за угла дома показалась жёлтая горка, Сонька, поравнявшись с братом, подняла на него худенькое треугольное личико и сказала:
- Мы сегодня лепили кошку…
- Да? – машинально откликнулся Нимка: его не очень-то интересовали их детсадиковские занятия. – Молодцы.
- А я не лепила кошку, - чуть слышно сказала Сонька.
- Это почему это?
Сонька стояла, смотрела на него и молчала. А глаза стали прозрачными – вот точно разревётся!
- Ну чего ты? – спросил Нимка сестру.
- Мы ещё будем лепить слона и крокодила.
Букву "р" Сонька не выговаривала, и получилось смешно: "какадила"
- Ну и хорошо, - сказал Нимка и взял сестру за руку. – Пойдём.
- А я не буду лепить слона, - сказала Сонька и вздохнула. По-взрослому так, безрадостно.
- Да почему не будешь лепить? – рассердился Нимка. Вот ничего сказать не может - что с ней разговаривать!
- Владик мне не даёт свой пластилин. И Митя не даёт.
- Да что у вас такие все жадные, что ли?
Сонька молчала. Поморгала, и Нимка разглядел, как по щекам покатились две бусинки. Вот рёва-то!
Нимка посмотрел на площадку, на высокий тополь, где в зелёной листве, в переплетении веток скрывались одинокие жёлтые клочки – намёк на то, что лето имеет конец. И что все каникулы ведут к школе…
"А магазин детский ещё работаёт? Время только семь, должен работать…"
- Идём, - сказал Нимка и нащупал в кармане бумажник. – Покажешь, какой у вас был пластилин?
Какой-то шорох потревожил притихший пустырь, который в полудрёме не замечал одинокого мальчишку. А Нимка поднял голову и посмотрел вокруг.
По тропинке, обходя заросли крапивы и репейника, шёл мальчишка. Нимка внутренне напрягся, разглядывая его: похоже, это его новый знакомый. Ну что ж…
Мальчик отодвинул кусты шиповника, закрывающие выход к пустырю, поднял голову и огляделся, что-то отыскивая глазами. И увидел Нимку. Заулыбался.
А Нимка вздохнул и слез с колёс: и здесь найдут. Настроение у него такое было -хотелось побыть одному и собраться с мыслями, обдумать дальнейшие ходы действий, а то в последнее время много всего случается что-то… И неясно, чего ждать от жизни, раз она так играет с Нимкой.
- Привет! – сказал он Славке и, порывшись в кармане, вытащил блестящий значок. – Держи.
Славка моргнул. Посмотрел на Нимку, а глазах запрыгали радостные огоньки:
- Ой… Спасибо!
- За что спасибо-то? – хмуро спросил Нимка.
- За значок… А ты почему утром не пришёл?
- Почему-почему… Дела были.
- Понятно… - вздохнул Славка. – А мы тебя ждали.
- Кто "мы"?
- Ну кто, Федя, Володька, Даша, Коля, Катя с Олегом, Иришка…
- Вас и так много, я смотрю… - сказал Нимка. – А Федя – это кто?
- Да близнецы, Володя и Федя. Они хорошие ребята…
"Ага, хорошие… - подумал Нимка. – "Хорошие" к людям на тропинке не пристают…"
- Что много? – спросил Славка. – От девчонок-то какой толк? Они ударить как следует не могут, не то что мяч поймать…
Нимка помолчал. А Славка вдруг спросил:
- Ты тут мяч не видел? Такой старенький, там один кусочек немного оторван…
- Нет. Твой, что ли?
- Ну… Я забыл совсем про него. Вечером увидел только, случайно, что нету.
- Так им, наверное, уже и без тебя поигрались. Не найдёшь.
- А вдруг… Он же старый, кому он нужен?
Славка всё смотрел на пустырь, потом медленно пошёл вдоль колёс. Нимка постоял и решил помочь.
- А ты давно в нашем доме живёшь? - спросил он Славку, – Я тебя что-то не видел раньше.
- Да не… Я приезжаю на лето, к сестре.
- Да? А откуда?
- С севера.
- У-у… - удивился Нимка. – С севера люди на юга едут, а ты в Москву. Делать нечего?
- Мне-то? – Славка поднял брови. – Мне есть чего делать. А на юга – родители работают, с кем ехать?
Он почему-то спокойно отвечал на Нимкины вопросы, словно не замечая его сердитого тона. А Нимка не унимался.
- А утром кто с тобой был, брат?
- Ну, брат, - ответил Славка терпеливо и глянул на Нимку. – А что?
- С ним бы и поехал.
- Да он поступает!
- А-а-а, - протянул Нимка. Но не успокоился, спросил, - а ты был, на море-то?
Славка заглянул под куст шиповника, выпрямился.
- Был. И что?
- Да ничего… А я не был. Ты вот скажи, ты на каком море был?
- На Чёрном.
- А вот в ясную погоду оно какого цвета? Синего?
- Ой… - Славка на секунду задумался. - Знаешь, Нимка, оно голубое. А синее, это если облака, или вечером. А бывает две полоски ещё, голубая и синяя. Или серая и синяя, но это, если шторм уже…
- Вот я бы там поплавал… - мечтательно сказал Нимка. Потом встряхнулся, - А велик чей, брата?
- Велик мужа сестры. Но он сейчас редко катается, всё работает…
- Хороший велик… - вздохнул Нимка. – Ход у него хороший.
- Ага… Хотя знаешь, ему лет десять уже.
- Ну и что? Что ему будет?.. Ой, Славка, вон твой мяч.
Возле двух стопок огромных шин, обозначающих ворота, с краю, лежал мяч. Нимка сразу узнал его: кожаный, серый, потрёпанный.
- Ой! – обрадовался Славка, подбежал к мячу. – Спасибо!
Нимка ничего не ответил. Покосился на ворота, на Славку, на голубое вечернее небо, потом на Славкины часы.
- А сколько сейчас времени? – спросил он.
- Без двадцати девять, – ответил Славка, и, внимательно посмотрев на Нимку, предложил, - поиграем?
Что делать июльским вечером, тёплым, безветренным, спокойным? Когда есть время, и не нужно забирать сестру из садика, потому что мать сегодня дома, и дел никаких не предвидится; и ты не знаешь, чем бы ещё занять этот вечер, а домой идти не хочется, и вообще спешить некуда: он, этот дом, никуда не исчезнет… Скоро в тёмной глубине проклюнуться первые фонарики-звёзды, и уже завели свою песню сверчки, а деревья, подёрнутые лёгкой дымкой сумерек, уже спят, и воздух становится прохладнее… Пока он не закончился, это вечер, есть время поиграть, чем более, что Славкины мячи не так-то просто, оказывается, ловить, он, Нимка, разве хуже? Да ну!
… - Я опоздал сегодня, - сказал Нимка, когда они устало плюхнулись на траву, облокотившись спинами о ворота-шины. Земля, ещё тёплая, пахла травой и полынью. – Кто ж знал, что они придут?
- Кто "они"? – осторожно спросил Славка.
- Я не знаю… Как их там… Из социальной службы.
Славка широко распахнул глаза:
- Это кто это?
… На пороге стояло трое. Худая женщина с тёмным, очень гладким, пучком волос на голове и тонкой золотистой оправой очков, и две тётки, невысокого роста, в пиджаках – в чёрном и сером, с короткими стрижками, накрашенные, строгие. В руках у одной, в чёрном пиджаке, была тонкая папка, у второй - коричневый ежедневник. И у всех троих – одинаковое выражение лица – как у школьного директора, который зашёл со звонком в расшалившийся класс.
Нимка сначала думал, что это мать что-то забыла дома, и, поэтому, открыл дверь. А открыв, попятился, а они как-то оказались внутри квартиры. Одна тётка быстро заглянула в их комнату - там был небольшой бардак: мать с Сонькой проспали и постель убрать не успели, - а худая в это время спросила Нимку:
- А где твои родители?
- На работе, – сумрачно сказал Нимка и почувствовал неприятное шевеление в груди: что им нужно? – Вам кого?
- Нам поступил звонок, что в вашей квартире часто кричит ребёнок, - сказала худая тётка. Она очень пристально разглядывала Нимку.
- Ка-кой звонок? – тихо спросил Нимка.
- По горячей линии.
- От кого?
- Мальчик, - сказала худая веско, а вторая женщина что-то писала у себя в блокноте. – Горячая линия - анонимная. И мы обязаны проверить…
"Анонимно… Кто-то, значит, настучал, - подумал про себя Нимка. – Но кто?" А снаружи он растерялся.
- Что проверить?
Потом собрался и повторил твёрже:
- Что вы хотите проверить?
- Так ли это, что у вас кричит ребёнок, – сказала женщина и, обернувшись, кивнула тётке, которая изучала Нимкину комнату. – У вас дома есть маленький ребёнок?
Нимка медленно покачал головой.
- Нет, - сказал он.
- Ну как же, нет?! – воскликнула женщина, которая писала в папке. – Так… Написано, что есть – Селезнёва Софья Андреевна, так… Два года и пять месяцев…Это кто, твоя сестра?
Нимка молчал. Он не хотел ничего отвечать. А тётка в сером пиджаке, которая заглядывала в комнату, вполголоса сказала второй:
- Детской кроватки нет, отметь…
Очкастая спросила:
- Вы здесь постоянно живёте? Это ваша квартира?
Нимка молчал.
- Ну что ты молчишь? – как-то устало спросила та. - Сестра в садике?
- Я без матери отвечать ничего не буду, - наконец сказал Нимка. – Хотите, идите к ней на работу и там выясняйте.
- Как это не будешь отвечать! – воскликнула женщина в чёрном пиджаке, опустив листочки. – Мы тогда приедем снова…
Теперь Нимка, скрестив руки на груди, смотрел на всех троих по очереди и молчал. Снаружи – бесстрастно. А внутри… сердце лихорадочно билось: "Как их отсюда выставить?.. И телефона ведь нет, не позвонишь…"
- Ты хоть нам скажи, - вкрадчиво сказала худая женщина и глянула поверх очков, - твою сестру наказывают? Бьют?
- Да вы что! – рассердился Нимка. – Никто её не бьёт! Она капризничает по утрам только…
- Потому что в садик собирается?
Нимка снова замолчал. Потом сказал хмуро:
- Нас никто не обижает. Кто вас вызвал?
- Да мы не знаем… - пожала плечами женщина в сером пиджаке, - скорее, кто-нибудь из соседей…
"Из соседей…" - откликнулось в Нимке. И сразу стало пусто. И тоскливо.
- Ладно, - сказала женщина с бумагами. – Свет, пойдём. Что тут делать…
Женщина в очках сделала попытку заглянуть на кухню, но Нимка загораживал коридор, а подвинуть его она не решилась. Только бы попробовала!
Уже из подъезда, он услышал шёпот, да не разобрал слов: "вернёмся…" или "придётся…". Закрыл дверь на задвижку и пару часов ещё сидел дома, переваривая то, что произошло, и обдумывая, что бы это значило…
Славка смотрел на Нимку и глаза его уже не улыбались: серьёзные, тёмные, большие - он смотрел так, словно не знал что делать, что сказать. А Нимка глянул на него и опустил глаза: молчит, сейчас пожмёт плечами и уйдёт. В самом деле, какое ему дело до него, до Нимки и его забот? Он уже хотел было встать, как вдруг Славка спросил озадаченно:
- Слушай, а отец у тебя где?
- У-у… - Нимка махнул рукой. – Он в другой семье… Да он давно уже ушёл, когда узнал, что мамка Соньку ждёт…
Славка потемнел лицом.
- Ты, прости, я не знал…
- Да что такого-то? – пожал плечами Нимка. Лишний намёк об отце – он и так о нём помнит, хуже не будет.
- Просто я почему спросил… То, что ты сейчас рассказал… Нимка, знаешь, я читал про это в интернете. Это называется "ювенальная юстиция"…
- Чего? – удивился Нимка. – Ты зачем ругаешься!
- Я не ругаюсь, - Славка грустно усмехнулся. – К нам в школу как-то приходили, вызывали всех к психологу, по одному. Я не пошёл. А потом ещё просили анкету приносить, там такие вопросы… Где вы отдыхаете, какая у вас квартира, что ты любишь есть, во что играешь, как тебя наказывают родители… Я Наде позвонил, а она сказала, что не надо там ничего писать… Я и сам думаю – зачем?
- А зачем? – тихо спросил Нимка. В самом деле, зачем школе знать, сколько у тебя комнат в квартире и какие игрушки ты любишь?
- Затем, - чуть слышно сказал Славка, и в глазах его блеснули стальные огоньки. – Что потом приходят и забирают детей. В детдом.
Нимка поморгал.
- Да ты что болтаешь-то! Что за бред!
Славка пожал плечами:
- Я не видел, просто мне один человек рассказывал, что так бывает… Он в полиции работает и разыскивает пропавших детей. Ну и вот…
- И что, правда, что ли?
- Да ты сам залезь и в интернете посмотри!
- Нет у меня интернета! И не будет пока… У меня компьютер сломался, какой интернет?
- А-а… - вздохнул Славка. – Плохо… Слушай, может, они правда по звонку пришли, ведь если жалуются, кто знает, вдруг там в самом деле алкоголики какие-то или ещё что… Ты не обижайся, - быстро добавил он. – Но всякое же бывает.
- Ну да, - сказал Нимка. – Я вот думаю, кто бы мог нажаловаться? Если соседи, это ведь… вообще…
Славка быстро глянул на Нимку и стал смотреть на свои кроссовки. Проговорил через силу:
- Ужасно, конечно… Нимка, а у вас с соседями какие отношения?
- Никаких… - Нимка запнулся. Вспомнил про соседку… - С одной я поругался, ну не поругался, а просто послал… Не, ну она сама чего лезет?
Нимка вкратце поведал Славке историю с качелями и с тапками. Посмеялись, потом Славка снова стал серьёзным.
- Плохо. Теперь что ты будешь делать?
- Да ничего не буду! – вскинулся Нимка. – Пошла она…
- Она-то пойдёт… - мрачно сказал Славка. – И позвонит…
Нимка готов был ему настучать по шее. Но Славка так смотрел: грустно и как-то… сочувствующе? Сочувствия Нимка терпеть не мог. Участливо, что ли, будто ему, Славке, не всё равно до Нимкиных дел. Он покусывал губы, задумчиво перекатывая футбольный мяч по траве, и больше ничего не говорил. А Нимка потревожил тишину:
- Вот я и не пришёл. А когда пришёл – вас уже не было.
- Ну да, мы недолго играли, - рассеянно отозвался Славка. – А потом пошли за котёнком и щенком.
- Зачем они вам?
- Да для фильма.
- А что за фильм?
- Про котёнка Гав. Детский фильм, я даже не знаю, что получится… - вздохнул Славка.
- А зачем? – снова спросил Нимка.
- Ну, - Славка засмущался. – Мы хотели показать его детям, которые в больнице лежат. Им же скучно…
Нимка нахмурился.
- Что за дети-то?
- Обычные дети. Просто они там, некоторые, месяцами лежат, а кто-то, я не знаю даже… Вылечится или нет… А лета же всем хочется и вообще…
Славка не договорив, замолчал. Стал смотреть на верхушки деревьев, над которыми висел тонкий серебряный месяц. Прозрачное небо было тёмно-синим, и в нём робкими брызгами просвечивались первые звёзды.
- Много вы сняли?
- Половину… В штабе было удобно собираться, и солнце там не мешает, тихо, спокойно…
- А если новый построить? - вытаскивая себя из неловкости, предложил Нимка.
Славка лишь головой покачал. Помолчали. Вокруг очень звонко трещали сверчки, громыхнул вагонами поезд на железной дороге, которая проходила недалеко от пустыря. Славка посмотрел на часы и ойкнул:
- Нимка… Время-то десятый час! Нас же дома потеряют!
- Идём, - сказал Нимка, хотя он не очень был уверен, что его потеряют.
- Ты приходи завтра!
- Куда?
- Можешь сюда приходить, а можешь ко мне зайти, вместе пойдём! Если хочешь, запиши мой номер, если что – позвонишь, я тебе скажу, где мы будем.
- Куда записывать-то? Телефон сестра утопила…
- Ой... Ну, тогда ко мне постучись, я утром буду дома, а вы же рано встаёте?
Глава 16
Пешка или… друг?
Скажи ему кто, что он будет играть с малявками, да ни за что бы не поверил! А нет же, вот как выходит…
Просыпаясь, Нимка отводил сестру в садик и возвращался домой. Только не в свою квартиру, а на этаж выше – к Славке. Пару раз стукнет и ждёт, прислушиваясь к шагам за дверью, и секунды через две на пороге возникал Славка – умытый, сияющий, в своих потрёпанных шортиках и неизменной оранжевой майке.
- Ну что, пойдём? – спрашивал Славка.
- Пойдём.
Было дело, Славка предложил ему чаю. А Нимка сначала отказался, а потом догадался, что Славка не успел позавтракать. Ну и согласился, с интересом разглядывая обустройство квартиры – маленькой, ухоженной, красивой.
Нет, здесь не было евроремонта, какой он видел у Вовки дома. Деревянные окна, белые подоконники с зарослями цветов и листьев, светлые обои, старенькая люстра на кухне, блестящие краники на раковине девяностых годов. На полу – линолеум, на столе – белая тканевая скатерть, чистая, не забрызганная… На скатерти – вазочка с печеньем, какие-то конфетки, две смешных чашки с носами и глазами. На низеньком холодильнике, почти таком же, как у Нимки дома, вечном дребезжащем "Зиле" стояла большая деревянная хлебница, расписанная красками. На столешнице - куча бытовой техники, новой: и чайник, и микроволновка, и ещё какой-то прибор, похожий на большую кастрюлю с металлическим корпусом и синими огоньками на дисплее.
- Это что? – спросил Нимка.
- Это?... Это мультиварка… Там готовить можно, удобно, - откликнулся Славка, наливая воду из фильтра в чайник.
Нимка уселся за стол, продолжая оглядываться и замер: на стене, напротив стола висели фотографии самолётов. Он даже встал, чтоб получше их разглядеть, а одна из них притянула его к себе магнитом: вид из самолёта на высоте, тонкая полоска облаков, сквозь которую просвечивают белые домики в гуще зелёного леса…
- Ты пирожки с картошкой будешь? – вернул Нимку к реальности Славкин голос.
- Ага… - рассеянно отозвался Нимка, забыв про стеснение и привычную недоверчивость.
Славка пискнул микроволновкой, подошёл к Нимке. Тут Нимка вспомнил, что он в гостях и снова застеснялся. Чтоб как-то рассеять смущение, он спросил:
- Это что?
-А… Это наш город. Сверху.
- А кто фоткал?
- Денис, муж сестры. Это он перед прыжком снял… Мне тоже нравится.
- А он кто?
- Он лётчик.
Нимка покосился на Славку. "Повезло…" - вздохнул он про себя.
Он уже сто лет не был в гостях и теперь с удовольствием жевал пирожки с картошкой, запивая их холодным молоком. И молчал, и Славка молчал, поглядывая на Нимку.
- Слушай, а какое у тебя полное имя? – спросил Славка, наливая себе ещё молока.
Нимка поперхнулся.
- Дурацкое, - сказал он. – Неждан.
- Чего? - заморгал Славка. – Ой! А почему тебя так назвали?
- Мать девочку хотела, а вышел я. Вот и назвали… Но это только в паспорте и в школе, больше меня никто так не зовёт.
- Понятно… А Нимка – это ты сам придумал?
- Угу… Лежал вечером как-то, всё думал-думал… Нежка – Снежка – как у девчонки, А Нимка - нормально даже… Почти, ну я привык…
Если честно – не привык он. И всё думал, как же переделать это имя, не дожидаясь паспортного возраста. А то ждать-то ещё… два года! Ладно хоть фамилия нормальная досталась…