- Не убирай палочку, - предупредила она Гарри, когда они вышли в Глициниевый переулок. - Забудь пока про Закон о секретности, голову всё одно снимут, но, как говорится, платить, так уж по гринготтскому счёту. Вот вам декрет о рациональных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних... вот этого Думбльдор и боялся... Что там в конце улицы? Ах, это мистер Прентис всего-навсего... Да не убирай ты палочку, сколько можно говорить, что от меня никакого толку?
Держать палочку и одновременно волочь на себе Дудли было не так-то просто. Гарри, потеряв терпение, ткнул двоюродного брата под рёбра, но Дудли решительно не желал двигаться самостоятельно. Он мёртвым грузом висел на плече у Гарри, и его огромные ноги волочились по земле.
- Миссис Фигг, почему вы никогда не говорили, что вы шваха? - пыхтя и отдуваясь, спросил Гарри. - Я столько раз бывал у вас дома... почему вы ничего не сказали?
- По приказу Думбльдора. Я должна была приглядывать за тобой, но ни о чём не рассказывать, ты был слишком маленький. Уж прости, что плохо тебя развлекала, Гарри, но Дурслеи ни за что не пускали бы тебя ко мне, если б знали, что тебе у меня нравится. Это было нелегко, уж поверь... О господи, - она снова трагически заломила руки, - когда Думбльдор узнает... как Мундугнус посмел уйти с поста до полуночи? И где его носит? Как я доложу Думбльдору? Я же не умею аппарировать!
- У меня есть сова, возьмите её, - простонал Гарри, сильно опасаясь, что под тяжестью Дудли у него вот-вот переломится хребет.
- Гарри, ты не понимаешь! Думбльдору нужно действовать как можно скорее, министерство ведь сразу фиксирует случаи незаконного колдовства, там уже всё знают, уверяю тебя.
- Но мне же нужно было отогнать дементоров, как я мог обойтись без колдовства? Их ведь больше должно волновать, откуда в Глициниевом переулке взялись дементоры?
- О господи, господи, хорошо бы так, вот только я боюсь... МУНДУГНУС ФЛЕТЧЕР! Я ТЕБЯ УБЬЮ!
Раздался громкий хлопок, кругом разлился запах спиртного и застарелого курева, и одновременно из воздуха материализовался коренастый небритый человек в драном пальто. У него были короткие кривые ноги, длинные рыжие космы, покрасневшие глаза, а под ними мешки, из-за которых он смахивал на скорбного бассет-хаунда. В руках он сжимал серебристый свёрток - Гарри сразу узнал плащ-невидимку.
- Чё стряслось, Фигуля? - спросил он, невинно хлопая глазами и переводя взгляд с миссис Фигг на Гарри, а потом на Дудли. - Мы чего, уже не под прикрытием?
- Я тебе покажу под прикрытием! - завопила миссис Фигг. - У нас тут дементоры, ворюга бессовестный! Дрянь безмозглая!
- Дементоры? - ошалело повторил Мундугнус. - Дементоры, здесь?
- Здесь, навоз ты куриный, здесь! - продолжала голосить миссис Фигг. - Дементоры напали на мальчика в твоё дежурство!
- Мама дорогая, - слабым голосом выговорил Мундугнус, водя глазами от миссис Фигг к Гарри и обратно. - Мама дорогая... да я...
- Ты! А ты котлы ворованные скупал! Разве я не говорила, чтоб ты на месте оставался? Не говорила?
- Ну я... мне... - Мундугнус донельзя сконфузился. - Так ведь шанс... уникальный... бизнес, понимаешь?..
Миссис Фигг взмахнула рукой с авоськой и принялась колошматить Мундугнуса по шее и по физиономии. Судя по клацанью, в авоське были банки с кошачьей едой.
- Ой! Всё, хва... Сказал, хватит, мышь бешеная! Надо же Думбльдора предупредить!
- Совершенно - верно - надо! - Миссис Фигг всё размахивала авоськой. - И - лучше - если - это - сделаешь - ты! Сам - ему - и - скажешь - почему - тебя - не - было - на - месте!
- Хорош, хорош! Сетку с волос не потеряй! - крикнул Мундугнус, приседая и закрывая голову руками. - Пошёл я, пошёл!
И с очередным громким хлопком испарился.
- И надеюсь, что Думбльдор тебя растерзает! - кровожадно крикнула миссис Фигг. - Ну же, давай, Гарри, чего дожидаешься?!
Гарри решил не тратить силы и не объяснять, что буквально уже не в состоянии волочить полуживого кузена, а лишь вскинул его повыше и, шатаясь, зашагал дальше.
- Я провожу вас до двери, - сказала миссис Фигг, когда они свернули на Бврючииную улицу. - На всякий случай... вдруг там ещё... ох, батюшки, это просто катастрофа... и тебе пришлось бороться с ними самому... а Думбльдор велел, чтоб мы любой ценой не давали тебе колдовать... м-да... что толку плакать над пролитым зельем... Кота в мешке не утаишь...
- Значит, - пропыхтел Гарри, - это Думбльдор... велел... за мной... следить?
- А кто ж ещё, - ответила миссис Фигг. - Думаешь, после того, что случилось в июне, он бы позволил тебе разгуливать без присмотра? А вроде говорят, что ты умный мальчик!.. Давай, быстро в дом - и сиди там, - прибавила она, поскольку они уже дошли. - Наверняка с тобой скоро свяжутся.
- А вы что будете делать? - поспешно спросил Гарри.
- А я к себе, - ответила миссис Фигг и, содрогнувшись, оглядела тёмную улицу. - Ждать указаний. Спокойной ночи.
- Подождите, не уходите! Я хотел спросить...
Но миссис Фигг уже семенила прочь, шлёпая тапочками и позвякивая авоськой.
- Подождите! - снова крикнул ей вслед Гарри. У него миллион вопросов, она ведь общается с Думбльдором... но не прошло и пары секунд, как миссис Фигг растворилась в ночи. Хмурясь, Гарри поправил руку Дудли у себя на плече и с трудом потащился по дорожке к дому.
В холле горел свет. Гарри сунул палочку за пояс, позвонил и скоро увидел, как, приближаясь, за рифлёным дверным стеклом вырастает странно искажённый силуэт тёти Петунии.
- Дудличка! Слава богу, а то я уже начала всерьёз волнова... волнова... Дюдюша, что с тобой?!
Гарри, скосив глаза, посмотрел на Дудли и едва успел выскользнуть из-под его руки. Дудли, слегка позеленев, некоторое время покачался на месте, а потом открыл рот, и его сильно вырвало на коврик.
- Дудлик! Дудлик, что с тобой?! Вернон? ВЕРНОН!
Грузный дядя Вернон иноходью прискакал из гостиной. Его моржовые усы подёргивались, как и всегда, когда он бывал взволнован. Он поспешил к тёте Петунии и помог ей перевести ослабевшего Дудли через порог и лужу рвоты.
- Вернон, ему плохо!
- В чём дело, сынок? Что случилось? Миссис Полкисс что-то не то подала к чаю?
- Почему ты весь в грязи, деточка? Ты что, лежал на земле?
- Подожди-ка... На тебя случайно не напали, а, сыночек?
Тётя Петуния страшно закричала:
- Вернон, звони в полицию! Звони в полицию! Дюдюшенька, дорогой, поговори с мамочкой! Что они с тобой сделали?
В суматохе никто не обращал никакого внимания на Гарри - и это его полностью устраивало. Он сумел проскользнуть в дом до того, как дядя Вернон захлопнул дверь, и, пока троица Дурслеев шумно перемещалась через холл к кухне, тихонько направился к лестнице.
- Кто это был, сынок? Назови имена. Мы их найдём, даже не сомневайся.
- Ш-ш-ш! Он хочет что-то сказать, Вернон! Что, Дудличек? Скажи маме!
Гарри уже поставил ногу на нижнюю ступеньку, когда Дудли сумел наконец выдавить:
- Это он.
Гарри замер, занеся ногу, и сжался в ожидании взрыва.
- ТЫ! А НУ ИДИ СЮДА!
В страхе и ярости Гарри медленно снял ногу со ступеньки, повернулся и проследовал за Дурслеями на кухню.
После кромешной тьмы улицы патологически чистая, сверкающая кухня показалась ему чем-то нереальным. Дудли, по-прежнему зелёного и в липком поту, тётя Петуния усадила на стул. Дядя Вернон стоял около сушки и сверлил Гарри свирепым взглядом прищуренных глазок.
- Что ты сделал с моим сыном? - грозно спросил он.
- Ничего, - ответил Гарри, прекрасно, впрочем, понимая, что дядя ему не поверит.
- Дудленька, что он тебе сделал? - дрожащим голосом спросила тётя Петуния, губкой отчищая кожаную куртку сына. - Он что... он... ну, сам-знаешь-что, да, дорогой? Он доставал... свою штуку?
Дудли медленно, боязливо кивнул. Тётя Петуния издала протяжный вопль, а дядя Вернон затряс кулаками.
- Враньё! - закричал Гарри. - Я ему ничего не сделал, это не я, это...
И тут в окно бесшумно влетела совка. Чуть не задев дядю Вернона по макушке, она пересекла кухню и, открыв клюв, сбросила к ногам Гарри большой пергаментный конверт. Затем, мазнув кончиками крыльев по холодильнику, она красиво развернулась, вылетела в окно и скрылась над садом.
- СОВЫ! - завопил дядя Вернон, и у него на виске сердито забилась многострадальная жилка. Он с грохотом захлопнул окно. - ОПЯТЬ СОВЫ! Я ЖЕ СКАЗАЛ, ЧТО БОЛЬШЕ НЕ ПОТЕРПЛЮ В СВОЁМ ДОМЕ НИКАКИХ СОВ!
Но Гарри уже рвал конверт и вынимал письмо. Его сердце колотилось где-то в районе кадыка.
Уважаемый м-р Поттер!
Мы получили донесение о том, что сегодня вечером, в 21:23, в муглонаселённом районе и в присутствии одного из муглов, Вами было исполнено заклятие Заступника.
Доводим до Вашего сведения, что вследствие столь серьёзного нарушения Декрета о рациональных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних Вы исключаетесь из школы колдовства и ведьминских искусств "Хогварц". В ближайшее время представители министерства прибудут по месту Вашего жительства с тем, чтобы подвергнуть уничтожению Вашу волшебную палочку.
Кроме того, поскольку ранее Вы уже получали предупреждение по поводу нарушения положений раздела 13 Закона о секретности Международной конфедерации чародейства, мы вынуждены уведомить Вас о том, что 12 августа сего года в здании министерства магии состоится дисциплинарное слушание Вашего дела.
С пожеланиями здоровья и благополучия,
искренне Ваша,
Мафальда Хопкёрк
Отдел неправомочного использования колдовства
Министерство магии
Гарри перечитал письмо дважды. Сейчас он едва понимал, что говорят ему дядя Вернон и тётя Петуния. В голове царила мутная ледяная пустота. Одна-единственная мысль отравленной стрелой пронзала сознание. Его исключили из "Хогварца". Всё кончено. Он больше никогда туда не вернётся.
Он поднял глаза на Дурслеев. Багроволицый дядя Вернон орал, так и не опустив кулаков, тётя Петуния обвивала руками Дудли, которого снова рвало.
Временно отключившийся мозг словно пробудился от зачарованного сна. "В ближайшее время представители министерства прибудут по месту Вашего жительства с тем, чтобы подвергнуть уничтожению Вашу волшебную палочку". Остаётся одно - бежать. Куда бежать, Гарри не знал, знал только, что, в "Хогварце" или нет, остаться без палочки он не может. Как в тумане, он достал её из-за пояса и повернулся к двери.
- Ты куда это направился?! - закричал дядя Вернон и, не получив ответа, тяжеловесно затопотал по кухне, чтобы перекрыть выход. - Я, парень, с тобой ещё не закончил!
- Прочь с дороги, - тихо сказал Гарри.
- Ты останешься и объяснишь, каким образом мой сын...
- Если вы не уйдёте с дороги, я наложу на вас заклятие. - Гарри угрожающе поднял палочку.
- А вот этого не надо! - зарычал дядя Вернон. - Тебе нельзя колдовать за стенами дурдома, который у вас называется школой!
- Из дурдома меня выперли, - сообщил Гарри. - Так что я могу делать всё, что хочу. Даю вам три секунды. Раз... два...
И тут что-то громко задребезжало. Тётя Петуния закричала, дядя Вернон завизжал и пригнулся, а Гарри уже третий раз за вечер заозирался в поисках источника непонятного шума. И на сей раз быстро его обнаружил: снаружи на подоконнике сидела встрёпанная, недоумевающая сипуха, которая только что врезалась в стекло.
Не обращая внимания на мученический вопль дяди Вернона: "СОВЫ!" - Гарри подбежал и распахнул окно. Сова протянула лапку и, как только Гарри отвязал маленький пергаментный свиток, встряхнулась и улетела. Дрожащими руками Гарри развернул второе письмо, написанное в явной спешке и заляпанное чёрными кляксами.
Гарри,
Думбльдор только что прибыл в министерство. Он старается всё уладить. НИКУДА НЕ УХОДИ ИЗ ДОМА. НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ КОЛДУЙ. НЕ СДАВАЙ ПАЛОЧКУ.
Артур Уизли
Думбльдор старается всё уладить... что это значит? Разве он может указывать министерству? Значит ли это, что у Гарри появился шанс не вылететь из "Хогварца"? В груди затеплилась робкая надежда, почти сразу же задушенная приступом паники, - что значит "не сдавай палочку"? Как же тут без колдовства? Что ему, драться с министерскими? Да за такое уже не исключение, а хорошо, если в Азкабан не посадят.
Мысли в голове заскакали... Можно попробовать бежать, с риском попасться в лапы представителям министерства, а можно остаться и дожидаться их здесь. Первый вариант привлекал гораздо больше, но, с другой стороны, Гарри понимал, что мистер Уизли плохого не посоветует... и потом, Думбльдор улаживал и не такие дела.
- Ладно, - сказал Гарри. - Я передумал. Я остаюсь.
Он устало шлёпнулся на стул у кухонного стола напротив Дудли и тёти Петунии. Дурслеев, казалось, неприятно удивила эта его неожиданная перемена решения. Тётя Петуния бросила отчаянный взгляд на мужа; у того на виске всё сильнее билась жилка.
- От кого вообще эти проклятущие совы? - страшным голосом спросил он.
- Первая - из министерства магии, уведомление об исключении, - спокойно объяснил Гарри. Он напряжённо ловил малейшие звуки с улицы - не идут ли представители министерства, - и ему было проще без лишнего шума ответить дяде на вопросы, чем доводить того до скандала и крика. - А вторая - от отца моего друга Рона, который работает в министерстве.
- В министерстве магии? - возопил дядя Вернон. - Ваши люди в правительстве? О, это всё объясняет, всё, всё объясняет. Теперь я понимаю, почему эта страна катится в тартарары.
Гарри промолчал. Дядя Вернон некоторое время негодующе смотрел на него, а потом злобно выплюнул:
- И за что же тебя исключили?
- За колдовство.
- А-ГА! - загрохотал дядя, стукнув кулачищем по холодильнику. Дверца открылась, и на пол высыпались низкокалорийные батончики, припасённые для Дудли. - Признался! Говори, что ты сделал с Дудли?
- Ничего, - повторил Гарри, теряя терпение. - Это был не я...
- Ты, - неожиданно заговорил Дудли.
Дядя Вернон с тётей Петунией замахали руками на Гарри, чтобы тот замолчал, и низко склонились над сыном.
- Говори, сынок, говори, - упрашивал дядя Вернон. - Что он сделал?
- Скажи нам, милый, - шептала тётя Петуния.
- Направил на меня свою палку, - промямлил Дудли.
- Ну, направил, но я ничего не сделал... - сердито начал Гарри, но...
- МОЛЧАТЬ! - хором заорали дядя Вернон и тётя Петуния.
- Продолжай, сыночек, - ласково сказал дядя, яростно взмахнув усами.
- Стало ужасно темно, - хрипло начал Дудли. - Везде-везде. А потом я услышал... ну, всякое такое. В голове.
Дядя Вернон и тётя Петуния обменялись взглядами, полными непередаваемого ужаса. Самой распоследней вещью на свете они считали колдовство, а предпоследней - соседей, умудряющихся хитроумнее, чем они сами, обойти запрет на полив из шлангов. Люди же, которые слышат голоса, в их табели о рангах занимали одно из десяти последних мест. Было понятно, чтó сейчас думают дядя и тётя: наш бедный сын сходит с ума.
- Какое такое ты слышал, Попкин? - Лицо тёти Петунии мертвенно побелело, а в глазах стояли слёзы.
Но Дудли не мог рассказать. Он сильно содрогнулся и затряс большой блондинистой головой. Гарри, невзирая на безразличное отчаяние, овладевшее им после первого письма, даже как-то заинтересовался. Дементоры заставляют человека заново пережить худшие моменты жизни. Что же всплыло в памяти испорченного, избалованного, наглого Дудли?
- А как получилось, что ты упал, сынок? - спросил дядя Верной неестественно тихо, как говорят у постели тяжелобольного.
- С-спотыкнулся, - дрожащим голосом ответил Дудли. - А потом...
Он показал на свою широкую грудь. Гарри понял. Дудли вспомнился тот жуткий липкий холод, что наполняет душу, когда дементоры высасывают оттуда счастье и надежду.
- Ужасно, - надтреснуто простонал Дудли. - И холодно. Жутко холодно.
- Хорошо, - подчёркнуто спокойно сказал дядя Вернон, а тётя Петуния пощупала сыну лоб, проверяя температуру. - Что же было потом, Дудлик?
- Я чувствовал... чувствовал... как будто бы... как будто бы...
- Как будто бы затосковал навсегда, - бесцветным голосом закончил за него Гарри.
- Да, - прошептал Дудли, не переставая дрожать.
- Итак! - Дядя Вернон выпрямился, и его голос вновь достиг обычной (и весьма значительной) громкости. - Ты наложил на моего сына идиотское заклятие, так что он стал слышать голоса и решил, будто он... обречён на несчастье?
- Сколько раз вам говорить? - взвился Гарри. - Это не я! Это дементоры!
- Де... кто? Это что ещё за дрянь такая?
- Де-мен-то-ры, - повторил Гарри по слогам, - двое.
- И кто это такие, дементоры?
- Охранники колдовской тюрьмы, Азкабана, - сказала тётя Петуния.
Две секунды после этого в кухне стояла абсолютная, звенящая тишина; потом тётя Петуния прихлопнула рот ладонью, словно у неё нечаянно вырвалась отвратительная, грубая непристойность. Дядя Вернон в ужасе выкатил на неё глаза. У Гарри в голове всё гудело. Миссис Фигг - ладно, но тётя Петуния?..
- Откуда вы знаете? - потрясённо выпалил он.
У тёти Петунии был такой вид, словно она противна самой себе. Она бросила на дядю Вернона испуганный, извиняющийся взгляд и чуть опустила руку, приоткрыв лошадиные зубы.
- Я слышала... как тот негодяй... говорил ей... тогда, давно, - не вполне связно объяснила она.
- Если вы имеете в виду моих маму и папу, почему бы не называть их по именам? - с вызовом сказал Гарри, но тётя Петуния не обратила на него внимания. Она до крайности разволновалась.
Гарри тоже был поражён до глубины души. Тётя Петуния никогда не упоминала о сестре - лишь однажды в истерике кричала, что мать Гарри была ненормальной. И вот надо же, столько лет хранит в памяти какие-то обрывочные сведения о колдовском мире - хотя так старается отрицать самое его существование.
Дядя Вернон открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл, снова закрыл, а затем, с явным трудом припоминая, как люди разговаривают, открыл в третий раз и прокаркал:
- Так... так... они... э-э... и правда... э-э... существуют? Эти... э-э... демей... как их там?
Тётя Петуния кивнула.
Дядя Вернон поочерёдно обводил глазами всех, точно надеясь, что скоро кто-нибудь закричит: "С первым апреля!" Не дождавшись, он в очередной раз открыл рот, но от необходимости подбирать слова его избавило прибытие третьей за вечер совы. Мохнатым пушечным ядром птица влетела в открытое окно и шумно приземлилась на кухонный стол. Дурслеи так и подскочили от испуга. Гарри выхватил из совиного клюва официальное на вид послание и сразу надорвал конверт, а сова бесшумно вылетела из дома и скрылась в ночи.
- Хватит с нас этих - гадских - сов, - рассеянно пробормотал дядя Вернон, протопал к окну и опять с грохотом его захлопнул.
Уважаемый м-р Поттер!