Гарри с силой оттолкнулся от земли, и прохладный ночной ветерок тотчас взъерошил ему волосы. Аккуратные прямоугольники садов Бирючинной улицы становились всё меньше, меньше и скоро превратились в одно большое чёрно-зелёное лоскутное одеяло. Все страхи по поводу дисциплинарного слушания исчезли, словно их выдуло из головы мощным воздушным потоком. Сердце разрывалось от наслаждения; Гарри снова был в воздухе, он улетал прочь с ненавистной Бирючинной улицы, о чём так мечтал всё лето, он летел домой... На несколько мгновений счастья все его горести съёжились до размеров песчинок, ничтожных по сравнению с этим великолепным, необъятным ночным небом.
- Забирай влево, круто влево, а то там мугл смотрит! - раздался за его спиной вопль Хмури. Бомс повернула, Гарри повторил за ней, глядя на сундук, бешено мотающийся у неё на хвосте. - Надо выше... хотя бы на четверть мили!
После подъёма стало гораздо холоднее, у Гарри даже заслезились глаза; внизу ничего не было видно, кроме светящихся булавочных головок - должно быть, это фары и фонари. Может, где-то там едут в опустевший дом и Дурслеи - в бешенстве из-за несостоявшегося и никогда не проводившегося конкурса... При мысли об этом Гарри громко расхохотался, но его смеха никто не услышал: очень уж громко хлопали на ветру мантии, скрипела сеть с сундуком и клеткой и свистел ветер в ушах. Как давно он не бывал таким счастливым, таким живым!
- Забирай на юг! - крикнул Хмури. - Впереди город!
Они свернули направо, чтобы обогнуть мерцающую огоньками паутину.
- На юго-восток и повыше, вон там низкие облака, в них и спрячемся! - кричал Хмури.
- Не полечу в облаках! - сердито завопила Бомс. - Мы же вымокнем!
При этих её словах Гарри испытал большое облегчение; его руки на древке "Всполоха" успели сильно онеметь. Он жалел, что не надел куртку, от холода его трясло.
Следуя указаниям Шизоглаза, они то и дело меняли курс. Гарри летел, сильно сощурившись, - в глаза бил ледяной ветер, от которого вдобавок разболелись уши; так холодно на метле ему было лишь однажды, в третьем классе, на квидишном матче с "Хуффльпуффом", проходившем в бурю. Охрана, точно большие хищные птицы, кружила в воздухе. Гарри совершенно потерял счёт времени. Интересно, сколько они уже летят? Час как минимум, это уж точно.
- Сворачиваем на юго-запад! - проорал Хмури. - Надо обогнуть шоссе!
Гарри так продрог, что уже с вожделением думал об уютных сухих салонах автомобилей внизу, а потом, с ещё большим вожделением, о кружаной муке; оно, может, и не очень удобно, вертеться в чужих каминах, но там по крайней мере тепло... Мимо, сверкнув лысиной и серьгой, просвистел Кингсли Кандальер... справа Эммелина Ванс с палочкой наготове внимательно смотрит по сторонам, она взмыла, и её сменил Стурджис Подмор...
- Надо немного вернуться назад, проверить нет ли за нами хвоста! - крикнул Хмури.
- ТЫ ЧТО, ШИЗОГЛАЗ, ОШИЗЕЛ! - взвизгнула Бомс. - Я промёрзла до самой метлы! Если мы будем так вилять, за неделю не долетим! И вообще мы уже почти на месте!
- Идём на снижение! - раздался голос Люпина. - Следуй за Бомс, Гарри!
Бомс ушла в пике, Гарри полетел за ней. Они направлялись к гигантскому скоплению огней, к огромной, раскинувшейся во все стороны, сверкающей и густой паутине с нашитыми там и сям заплатками густой черноты. Ниже, ниже, и вот уже Гарри видел фары и фонари, трубы и телевизионные антенны. Ужасно хотелось поскорее оказаться на земле, хотя он был уверен, что не сможет слезть с метлы, пока его не отморозят от древка.
- Приехали! - крикнула Бомс и через пару секунд приземлилась.
Гарри тоже коснулся земли - они оказались на пятачке неухоженной травы посреди маленькой площади. Бомс уже снимала сундук с метлы. Гарри, мелко дрожа, осмотрелся. Окрестные фасады смотрели неприветливо; кое-где выбиты окна, в тёмных стёклах посверкивают отражения фонарей, с дверей облезает краска, а у парадных крылец валяются груды мусора.
- Где это мы? - спросил Гарри, но Люпин тихо сказал:
- Минутку.
Хмури рылся в плаще онемевшими от холода руками.
- Нашёл, - наконец пробормотал он, щёлкая чем-то похожим на серебряную зажигалку.
Ближайший фонарь, пыхнув, потух. Хмури снова щёлкнул и потушил следующий фонарь; так продолжалось до тех пор, пока площадь не погрузилась во тьму. Теперь светились только занавешенные окна, за которыми горели лампы, да месяц на небе.
- Одолжил у Думбльдора, - пророкотал Хмури, пряча мракёр в карман. - Пускай муглы выглядывают на улицу сколько им угодно. Ну, ребята, давайте-ка скоренько.
Он взял Гарри за локоть, провёл через пятачок и через дорогу на тротуар; следом за ними Люпин и Бомс вдвоём несли сундук. С флангов шла остальная охрана с палочками на изготовку.
Из окна верхнего этажа ближайшего дома нёсся приглушённый грохот стереосистемы. За сломанными воротами валялась куча до отказа набитых мусорных мешков, источавших гнилостный запах.
- Вот, - тихо сказал Хмури, сунув кусок пергамента в прозрачарованную руку Гарри и приблизив к тексту зажжённую палочку: - Быстро прочти и заучи наизусть.
Гарри поглядел на листок. Узкий почерк показался ему знакомым. Текст гласил:
Штаб-квартира Ордена Феникса расположена по адресу: Лондон, площадь Мракэнтлен, дом № 12.
Глава четвёртая. Площадь Мракэнтлен, дом 12
- А что это такое, Орден?.. - начал было Гарри.
- Тихо, парень! Не здесь! - заворчал Хмури. - Погоди, пока войдём!
Он вырвал листок из рук Гарри и поджёг волшебной палочкой. Бумажка, съёживаясь в языках пламени, порхнула на землю. Гарри оглядел дома на площади. Они сейчас стояли перед домом № 11; он посмотрел налево и увидел номер 10; на доме справа, однако, стоял номер 13.
- Но где же?..
- Подумай о том, что ты сейчас выучил наизусть, - тихо сказал Люпин.
Гарри проговорил про себя заученную фразу и на словах "площадь Мракэнтлен, дом № 12" увидел, что между домами одиннадцать и тринадцать из ниоткуда появляется весьма непрезентабельная дверь, а за ней очень скоро - грязные стены и немытые окна. Новый дом, как воздушный шар, вырастал прямо на глазах и теснил соседние дома. Гарри изумлённо открыл рот. Но стереосистема в доме № 11 грохотала как ни в чём не бывало - видимо, проживающие там муглы ничего не заметили.
- Давай, давай, скорей, - заторопил Хмури, подталкивая Гарри в спину.
Гарри поднялся по стёсанным каменным ступеням, разглядывая новоявленную дверь. Чёрная краска на ней сильно потрескалась. Серебряный дверной молоток - змея клубком. Ни замочной скважины, ни щели для писем.
Люпин достал палочку и легонько стукнул по двери. Что-то металлически защёлкало, и, кажется, зазвенела цепь. Дверь со скрипом отворилась.
- Гарри, давай быстренько внутрь, - прошептал Люпин, - только не заходи далеко и ничего не трогай.
Перешагнув порог, Гарри очутился в почти непроницаемой темноте. Пахло пылью, сладковатой гнилью, сыростью - древним необитаемым жилищем. Он оглянулся через плечо и увидел, как заходят в дом остальные. Люпин и Бомс внесли сундук и клетку Хедвиги. Хмури стоял на верхней ступени крыльца и выпускал на волю световые шары, стремительно улетавшие к колбам уличных фонарей. Площадь снова озарилась оранжевым; Хмури прохромал в дом и закрыл за собой дверь. В холле стало совершенно темно.
- Дай-ка...
Хмури постучал Гарри по макушке волшебной палочкой, по спине побежали горячие струйки - прозрачаровальное заклятие было снято.
- А теперь стойте все смирно, я свет зажгу, - шёпотом сказал Хмури.
Оттого, что все говорили приглушённо, у Гарри появилось неприятное ощущение, будто они пришли в дом к умирающему. Раздалось тихое шипение, и сейчас же по стенам зажглись старомодные газовые лампы - они тусклым мерцанием осветили шелушащиеся обои и протёртый до дыр ковёр длинного мрачного холла. Под потолком поблескивала огромная, опутанная паутиной люстра, а на стенах свисали с крюков почерневшие от времени портреты. Под плинтусами что-то шуршало. Люстра и канделябр на шатком столике были в форме змей, как и дверной молоток.
Послышались торопливые шаги, и из двери в дальнем конце холла вышла миссис Уизли, мама Рона. Лучась радостью, она кинулась навстречу гостям. Гарри заметил, что с их последней встречи она сильно побледнела и похудела.
- Ой, Гарри, как же я счастлива тебя видеть! - прошептала она и крепко сжала его в объятиях, а после отстранила от себя, оглядела внимательно и продолжила: - Что-то ты осунулся, надо будет тебя подкормить, вот только, боюсь, ужин ещё не скоро.
Взрослым колдунам она взволнованным шёпотом сообщила:
- Он только что прибыл, собрание началось.
За спиной у Гарри раздались взволнованные восклицания, и все торопливо зашагали мимо него к двери, откуда только что вышла миссис Уизли. Гарри хотел было пойти следом, но миссис Уизли его остановила.
- Нет, Гарри, собрание только для членов Ордена. Рон с Гермионой наверху, подожди пока с ними, а потом будем ужинать. И, пожалуйста, не разговаривай громко в холле, - добавила она лихорадочным шёпотом.
- Почему?
- Чтобы ничего не разбудить.
- Как это?..
- Потом объясню, сейчас некогда, мне надо на собрание - вот только покажу, где ты будешь спать.
Прижимая палец к губам, она на цыпочках провела его мимо двух длинных, проеденных молью портьер, за которыми, решил Гарри, должна быть ещё одна дверь. Затем, обогнув подставку для зонтов, сильно напоминавшую отрубленную ногу тролля, они стали подниматься по неосвещённой лестнице вдоль вереницы торчащих из стен сушёных голов на подставках. При ближайшем рассмотрении оказалось, что это головы домовых эльфов с одинаковыми носами, очень похожими на хоботки.
С каждой ступенькой удивление Гарри росло. Зачем они здесь, в доме, явно принадлежащем чернейшему из магов?
- Миссис Уизли, почему?..
- Дорогой, Рон с Гермионой тебе всё объяснят, а мне правда надо бежать, - рассеянно прошептала миссис Уизли. - Вот, - они поднялись на площадку второго этажа, - твоя дверь справа. Когда собрание кончится, я вас позову.
И она пошла вниз.
Гарри пересёк грязную лестничную площадку, повернул дверную ручку в форме змеиной головы и открыл дверь.
Перед ним мелькнула мрачная комната с высокими потолками и двумя одинаковыми кроватями; затем раздался громкий клёкот и вопль ещё громче, и Гарри перестал видеть что бы то ни было, кроме густой массы кудрявых волос. Гермиона, бросившись с объятиями, чуть не сбила его с ног, а крошечная сова Рона, Свинринстель, от восторга выписывала бешеные круги над их головами.
- ГАРРИ! Рон, он уже здесь, Гарри здесь! Мы не слышали, как вы вошли! О-о, как ты? Ты нормально? Ты очень злишься? Знаю, что очень, мы писали такие болванские письма... но мы ничего не могли, Думбльдор взял с нас клятву не говорить, о-о, мы столько всего должны тебе рассказать, и ты тоже... Дементоры! Когда мы узнали... и ещё это слушание... полное безобразие, я все законы просмотрела, тебя не могут исключить, просто не имеют права, в декрете о рациональных ограничениях колдовства среди несовершеннолетних оговорено, что в опасных для жизни ситуациях...
- Гермиона, он же задохнётся, - сказал Рон, широко улыбаясь и притворяя дверь. За прошедший месяц Рон подрос минимум на несколько дюймов и стал ещё больше похож на каланчу. А вот длинный нос, ярко-рыжие волосы и веснушки остались прежними.
Сияющая Гермиона отпустила Гарри, но, не успела она произнести ещё хоть слово, раздался громкий шорох крыльев, и нечто снежно-белое, слетев со шкафа, мягко опустилось ему на плечо.
- Хедвига!
Белая сова защёлкала клювом и принялась нежно щипать хозяина за ухо. Гарри ласково гладил её перья.
- Она нам тут такие сцены закатывала, - сообщил Рон. - Когда принесла твои последние письма, чуть до смерти не заклевала, вот смотри...
Он продемонстрировал Гарри палец с поджившей, но очень глубокой раной.
- Какая неприятность, - процедил Гарри. - Уж прости - но мне, знаешь ли, нужен был ответ.
- Мы очень хотели написать, честно, - сказал Рон. - Гермиона уже на стенку лезла, говорила, что ты натворишь глупостей, если и дальше не будешь получать известий, но Думбльдор...
- ...взял с вас клятву не говорить, - закончил за него Гарри. - Я понял.
Теплота, что разлилась в груди, едва он увидел лучших друзей, вдруг исчезла, уступив место ледяной ярости. Он столько времени мечтал с ними встретиться, а теперь... Пожалуй, он даже хотел бы, чтоб они ушли и оставили его в покое.
Повисло напряжённое молчание. Гарри ни на кого не глядя машинально перебирал перья Хедвиги.
- Но он думал, так будет лучше, - почти неслышно пролепетала Гермиона. - В смысле Думбльдор.
- Ага, - сказал Гарри. На её руках он без капли сочувствия тоже заметил следы клюва Хедвиги.
- По-моему, он считает, что у муглов безопаснее... - начал Рон.
- Да что ты? - Гарри поднял брови. - А на кого-нибудь из вас нападали дементоры?
- Нет, но... поэтому он и приставил к тебе людей из Ордена...
Внутренности Гарри ухнули вниз, будто он, спускаясь по лестнице, нечаянно пропустил ступеньку. Значит, все знали, что за ним следят, - кроме него самого.
- Не очень-то помогло, - сказал он, изо всех сил стараясь не раскричаться. - Мне пришлось самому о себе позаботиться, а?
- Он жутко рассердился. - произнесла Гермиона в благоговейном ужасе. - Думбльдор. Мы сами видели. Когда узнал, что Мундугнус ушёл с дежурства до конца смены. Это было что-то страшное.
- А я рад, что Мундугнус ушёл, - холодно отозвался Гарри. - А то мне не пришлось бы колдовать, и Думбльдор, наверно, так и продержал бы меня на Бирючинной до конца лета.
- А ты... не боишься дисциплинарного слушания? - тихо спросила Гермиона.
- Нет, - с вызовом солгал Гарри.
Со счастливой Хедвигой на плече он отошёл от Рона с Гермионой и осмотрелся. Увы, эта комната едва ли могла поднять настроение. Здесь было темно и сыро. Облупившиеся стены украшал лишь большой кусок пустого холста в резной раме. Гарри прошёл мимо, и ему показалось, что в невидимых глубинах картины противно захихикали.
- И почему же Думбльдору так хотелось, чтоб я ничего не знал? - спросил Гарри, всё ещё стараясь, чтобы голос звучал как обычно. - Вы... э-э... не потрудились поинтересоваться?
Он поднял глаза и успел заметить взгляды, которыми обменялись Рон с Гермионой. Эти взгляды означали, что он ведёт себя именно так, как они и боялись. От чего ему не стало легче.
- Мы говорили Думбльдору, что хотим тебе всё рассказать, - ответил Рон. - Честно. Но он сейчас так занят. Мы и видели-то его здесь всего два раза, и то у него не было на нас времени, он только заставил нас поклясться, что мы тебе ничего важного писать не будем, на случай, если сов перехватят.
- Вот только не рассказывайте, что, кроме сов, у него не было другого способа со мной связаться, - отрезал Гарри. - Захотел бы - обошёлся бы и без них.
Глянув на Рона, Гермиона сказала:
- Я тоже об этом думала. Но он не хотел, чтобы ты знал хоть что-нибудь.
- Может, он мне не доверяет, - бросил Гарри, наблюдая за их лицами.
- Ты что, сдурел? - растерялся Рон.
- Или думает, что я не способен о себе позаботиться.
- Ничего такого он не думает! - вскричала Гермиона.
- А почему же тогда вы во всём участвуете, а я сижу у Дурслеев? - сбивчиво заговорил Гарри, с каждым словом повышая голос. - Почему вам можно знать всё, а мне нет?
- Ничего нам нельзя! - перебил его Рон. - Мама и близко не подпускала нас к собраниям, говорит, мы ещё малень...
Но Гарри, не помня себя, заорал:
- ВАС, ЗНАЧИТ, НЕ ПУСКАЛИ НА СОБРАНИЯ?! ГОРЕ-ТО КАКОЕ! ЗАТО ВЫ БЫЛИ ЗДЕСЬ! ВМЕСТЕ! А Я ЦЕЛЫЙ МЕСЯЦ ПРОТОРЧАЛ У ДУРСЛЕЕВ! А Я УЖ КАК-НИБУДЬ УМЕЮ ПОБОЛЬШЕ ВАШЕГО! И ДУМБЛЬДОР ЭТО ЗНАЕТ! КТО ВЕРНУЛ ФИЛОСОФСКИЙ КАМЕНЬ? КТО УНИЧТОЖИЛ РЕДДЛЯ? КТО ВСЕХ СПАСАЛ ОТ ДЕМЕНТОРОВ?
Из него неудержимо лились обиды, копившиеся целый месяц: и тревога от отсутствия новостей, и досада на друзей, что они проводят время вместе без него, и возмущение оттого, что за ним следили, а он ничего не знал... Все чувства, которых он почти стыдился, внезапно вырвались из-под контроля. Хедвига, испугавшись крика, улетела обратно на шкаф; Свинринстель тревожно застрекотал и принялся нарезать круги ещё быстрее.
- КТО СРАЖАЛСЯ С ДРАКОНАМИ, СФИНКСАМИ И ВСЯКОЙ НЕЧИСТЬЮ? КТО ВИДЕЛ, КАК ОН ВЕРНУЛСЯ? КТО ОТ НЕГО СБЕЖАЛ? Я!
Растерянный Рон стоял с полуоткрытым ртом, явно не зная, что сказать. Гермиона готова была разрыдаться.
- НО ЧТО ОБО МНЕ БЕСПОКОИТЬСЯ, ДА? ЗАЧЕМ МНЕ О ЧЁМ-ТО РАССКАЗЫВАТЬ?
- Гарри, мы хотели рассказать, честное слово... - начала Гермиона.
- ЗНАЧИТ, НЕ ОЧЕНЬ-ТО СИЛЬНО ХОТЕЛИ! ИНАЧЕ ЧТО-НИБУДЬ ДА ПРИСЛАЛИ БЫ! НО ВЕДЬ ДУМБЛЬДОР ВЗЯЛ С ВАС КЛЯТВУ...
- Но он правда...
- Я МЕСЯЦ СИДЕЛ НА БИРЮЧИННОЙ! ТАСКАЛ ГАЗЕТЫ ИЗ УРН, ЧТОБ УЗНАТЬ, ЧТО ПРОИСХОДИТ!..
- Мы хотели...
- А ВАМ ТУТ БЕЗ МЕНЯ БЫЛО ОЧЕНЬ ВЕСЕЛО? УЮТНЕНЬКО?
- Нет, ну честно...
- Гарри, нам очень, очень жаль! - в отчаянии воскликнула Гермиона уже в слезах. - И ты совершенно прав - если бы так поступили со мной, я была бы в бешенстве!
Гарри некоторое время сверлил её гневным взглядом, потом отвернулся и заходил по комнате. На шкафу мрачно ухала Хедвига. В комнате повисло долгое молчание, прерываемое лишь траурным скрипом половиц у Гарри под ногами.
- Где мы вообще? - отрывисто спросил он.
- В штаб-квартире Ордена Феникса, - поспешно ответил Рон.
- Кто-нибудь собирается мне объяснить, что за Орден такой?
- Это тайное общество, - заторопилась Гермиона, - во главе - Думбльдор, он основатель. Это те, кто сражался против Сам-Знаешь-Кого в прошлый раз.
- Кто именно? - Гарри встал посреди комнаты, сунув руки в карманы.
- Довольно много народу...
- Мы знаем человек двадцать, - сказал Рон, - но думаем, что их больше.
Гарри продолжал сверлить их взглядом.
- Ну? - бросил он, переводя глаза с одного на другую.
- Э-э-э, - замялся Рон. - Что - ну?
- Вольдеморт, вот что! - яростно закричал Гарри, и Рон с Гермионой вздрогнули. - Что известно? Где он? Как мы с ним боремся?
- Мы же сказали, нас не пускают на собрания, - взволнованно заговорила Гермиона. - Мы не знаем подробностей... но общее представление имеем, - спешно добавила она, увидев, какое у Гарри сделалось лицо.
- Такое дело - Фред с Джорджем изобрели подслуши, - пояснил Рон. - На редкость полезная вещь.
- Подслуши?
- Уши для подслушивания, ага. Только пришлось прекратить ими пользоваться - мама узнала. Прямо взбесилась. Чуть не выкинула на помойку, но Фред с Джорджем успели всё попрятать. Но ещё до этого мы много чего разведали. Мы знаем, что одни следят за бывшими Упивающимися Смертью, досье на них ведут...
- Другие набирают новых членов, - продолжила Гермиона.
- А третьи что-то охраняют, - закончил Рон. - Они постоянно говорили про дежурства.
- Может, они охраняли меня? - саркастически осведомился Гарри.
- Действительно, - протянул Рон, будто на него только что снизошло откровение.
Гарри фыркнул. И снова заходил по комнате, на друзей стараясь не глядеть.