Все в ответ забормотали, а потом Эрни продолжил:
- Помните, что было написано на стене? Враги Наследника, берегитесь. У Поттера возникли проблемы с Филчем. Тут же - раз! - напали на кошку. Этот первоклашка Криви доставал Поттера, сфотографировал, когда тот лежал в грязи после матча. Что дальше? Криви в лазарете.
- Но Гарри всегда такой милый, - неуверенно возразила Ханна. - И потом, это ведь из-за него, ну, вы понимаете… исчез Сами-Знаете-Кто. Значит, Поттер не так уж плох, верно?
Эрни таинственно понизил голос, головы хуффльпуффцев сдвинулись теснее, а Гарри подобрался ближе, чтобы расслышать.
- Никому не известно, как он пережил проклятие Сами-Знаете-Кого. Он же тогда был младенцем. Должен был на кусочки разлететься. Я так скажу - только очень сильный чёрный маг способен пережить такие страшные проклятия. - Эрни понизил голос почти до шёпота: - Может именно поэтому Сами-Знаете-Кто хотел его убить. Боялся конкуренции, второго Чёрного Лорда, понимаете? Интересно бы знать, какие ещё тайные умения скрывает от нас Поттер?
Гарри был не в силах слушать дальше. Он громко откашлялся и вышел из-за полок. Не будь он так рассержен, открывшееся зрелище его бы позабавило: хуффльпуффцы поразевали рты, будто от одного его вида окаменели, от лица Эрни медленно отливала краска.
- Привет, - сказал Гарри. - Я ищу Джастина Финч-Флетчи.
Худшие опасения хуффльпуффцев явно подтвердились.
- Зачем он тебе? - спросил Эрни дрогнувшим голосом.
- Хочу объяснить ему, что на самом деле случилось со змеёй в Клубе дуэлянтов, - сказал Гарри.
Эрни закусил побелевшую губу, а потом глубоко вдохнул и выговорил:
- Мы все там были. Видели, что случилось.
- Тогда вы наверняка заметили, что, когда я поговорил со змеёй, она отступила? - спросил Гарри.
- Я только видел, - заупрямился Эрни, хоть и не в силах был унять дрожь, - что ты разговаривал на серпентарго и натравливал змею на Джастина.
- Не натравливал я змею! - выпалил Гарри, и его голос завибрировал от гнева. - Она его даже не тронула!
- Случайно не тронула! - не сдавался Эрни. - И если хочешь знать, - поспешно добавил он, - моя семья насчитывает больше девяти поколений колдунов и ведьм, и моя кровь вполне чиста, и…
- Да плевать мне на твою кровь! - яростно крикнул Гарри. - С какой стати мне истреблять муглорождённых?
- Говорят, ты ненавидишь муглов, с которыми живёшь, - быстро ответил Эрни.
- Жить с Дурслеями и любить их просто нереально, - сказал Гарри. - Я бы на тебя посмотрел.
Он развернулся и вылетел из библиотеки, заслужив неодобрительный взгляд мадам Щипц, которая протирала позолоченную обложку огромной книги заклинаний.
Ослеплённый гневом, Гарри шагал по коридору; он так разъярился, что не понимал, куда идёт. В результате чего воткнулся во что-то очень большое и твёрдое, и оно сбило его с ног.
- А, привет, Огрид, - сказал Гарри, задрав голову.
Лицо Огрида полностью скрывалось под заснеженным вязаным шлемом, но всё равно, с кем его спутаешь: гигантская фигура в плаще чёртовой кожи заполняла собой весь коридор, рука в огромной варежке сжимала дохлого петуха.
- Как жисть, Гарри? - спросил Огрид, стаскивая шлем, чтобы можно было разговаривать. - Чегой-то не на уроке?
- Отменили, - объяснил Гарри, поднимаясь. - А ты что тут делаешь?
Огрид показал безжизненную тушку.
- Второй за семестр, - поведал он. - Не то лисы, не то вожуть кровососущая… вот мне и надобно разрешение от директора наложить заклятие на курятник.
Из-под густых заснеженных бровей он внимательнее вгляделся в лицо Гарри.
- Ты точно в порядке? Видок у тебя - потный какой-то, злющий…
Гарри не смог заставить себя повторить то, что говорили о нём Эрни и прочие хуффльпуффцы.
- Ерунда, - отмахнулся он. - Слушай, я пойду, у меня сейчас превращения, за учебниками сбегать надо…
И пошёл, всё ещё не в силах выбросить из головы слова Эрни: "Джастин давно ждал чего-то подобного - с тех самых пор, как проговорился Поттеру, что он муглорождённый..."
Гарри тяжело взобрался по лестнице и свернул в особенно сумрачный коридор; пламя факелов погасло под сильным ледяным сквозняком из щели в оконной раме. Посреди коридора Гарри обо что-то споткнулся и упал.
Повернулся, прищурился, поглядел, обо что споткнулся, - и у него словно исчезли все внутренности.
Джастин Финч-Флетчи лежал на полу, холодный, окоченевший, с диким ужасом на лице. Глаза его неподвижно уставились в потолок. И это было ещё не всё. Рядом лежала другая фигура - и Гарри никогда не видел столь странного зрелища.
То был Почти Безголовый Ник, но не жемчужно-прозрачный, а чёрный и словно задымлённый. Лёжа на спине, прямой как доска, он плавал в шести дюймах от пола. Голова наполовину отделилась от тела, а на лице застыл такой же ужас, как у Джастина.
Гарри вскочил, дыша быстро и часто. Сердце в груди отбивало барабанную дробь. Он дико заозирался; процессия пауков на длинных ножках торопилась прочь от тел. Было тихо, только из ближайших кабинетов доносились приглушённые голоса учителей.
Сбежать? И никто не узнает, что Гарри здесь был. Но нельзя ведь их бросить… Надо позвать на помощь… Поверит ли кто, что он тут ни при чём?
Пока он в панике размышлял, что делать, соседняя дверь с грохотом распахнулась. Оттуда ракетой выпулил полтергейст Дрюзг.
- Ба, да туточки потный Поттер! - сухонько захихикал он и проскакал мимо Гарри, почти сбив с него очки. - Чем это мы занимаемся? Чего шныряем?..
Дрюзг замер посередине сложного сальто. Зависнув вверх ногами, он молча взирал на Джастина и Почти Безголового Ника. Затем перевернулся головой вверх, наполнил лёгкие воздухом и, не успел Гарри его остановить, заголосил:
- ЖЕРТВЫ! ЖЕРТВЫ! ЕЩЁ ЖЕРТВЫ! НЕ СПАСУТСЯ НИ ЖИВЫЕ, НИ МЁРТВЫЕ! СПАСАЙСЯ КТО МОЖЕТ! УБИ-И-ИЛИ!
Шух-шух-шух - пооткрывались двери по всему коридору, и всё заполнилось людьми. Несколько долгих минут кругом царило такое замешательство, что Джастина едва не задавили, а внутри Почти Безголового Ника постоянно кто-то топтался. Гарри притиснуло к стене. Учителя взывали о тишине и спокойствии. Прибежала профессор Макгонаголл, за ней по пятам - ребята из класса, где она только что проводила занятия. У одного волосы так и остались чёрно-белыми в полоску. Профессор Макгонаголл волшебной палочкой изобразила громкий удар ладони по столу, что восстановило тишину, и приказала разойтись по классам. Не успели немного расчистить место преступления, как, отчаянно пыхтя, примчался хуффльпуффец Эрни.
- Пойман с поличным! - возопил он, с лицом белее снега, и театрально указал на Гарри.
- Тихо, Макмиллан! - резко сказала профессор Макгонаголл.
Дрюзг барахтался сверху, злобно осклабившись; он обожал хаос и всяческое безобразие. Учителя склонились осмотреть тела Джастина и Почти Безголового Ника, а Дрюзг разразился весёлой песенкой:
Ах, Поттер-грязноттер,
чего ж ты творишь,
Ты школьников гробишь,
ты гадко шалишь!
- Хватит, Дрюзг! - рявкнула профессор Макгонаголл, и тот задом улетел прочь, показывая Гарри язык.
Профессор Флитвик и профессор с кафедры астрономии понесли Джастина в лазарет, но вот что делать с Почти Безголовым Ником, никто не знал. В конце концов профессор Макгонаголл сотворила из воздуха большой вентилятор и вручила его Эрни, велев отогнать Ника вверх по лестнице. Что Эрни и сделал - Ник поплыл безмолвным чёрным дирижаблем. Все разошлись, и Гарри остался наедине с Минервой Макгонаголл.
- Сюда, Поттер, - приказала она.
- Профессор, - тут же сказал Гарри, - клянусь, я этого не…
- Это вне моей компетенции, Поттер, - отрезала профессор Макгонаголл.
Молча они прошествовали за угол и остановились перед большой, на редкость уродливой каменной горгульей.
- "Лимонный леденец"! - сказала профессор Макгонаголл.
Очевидно, это был пароль: горгулья внезапно ожила и отпрыгнула, а стена за ней расступилась. Гарри, несмотря на ужасные предчувствия, поневоле восхитился. За стеной открылась винтовая лестница - она ехала вверх наподобие эскалатора. Гарри с профессором Макгонаголл ступили туда, и стена с шумом захлопнулась за ними. Лестница поднималась штопором выше и выше, пока Гарри, у которого немного закружилась голова, не увидел впереди полированную дубовую дверь с медным дверным молотком в виде грифона.
Он догадался, куда его ведут. Здесь-то, видимо, и обитал Думбльдор.
Глава двенадцатая. Всеэссенция
На вершине они сошли с каменного эскалатора, и профессор Макгонаголл постучала в дверь. Та бесшумно отворилась, и они вошли. Профессор Макгонаголл велела Гарри подождать и оставила его одного.
Гарри огляделся. Одно можно было сказать наверняка: из всех кабинетов, где он успел побывать за год, этот был самым интересным. Не будь Гарри до смерти напуган, что его вот-вот выкинут из школы, он бы с радостью всё тут как следует рассмотрел.
Комната была замечательная - просторная и круглая. Отовсюду то и дело доносились загадочные шорохи. На высоких тонконогих столиках стояли разнообразные серебряные приборы - они вращались и фыркали паром. Стены увешаны обрамлёнными портретами директоров н директрис прошлых лет - все они дружно посапывали в креслах. Ещё - огромный письменный стол с ножками в форме звериных лап, а над ним на полке лежала поношенная залатанная колдовская Шляпа - Шляпа-Распредельница.
Гарри замер. Он бросил осторожный взгляд на мирно спящих по стенам колдунов и ведьм. Ведь ничего страшного не случится, если он снова примерит Шляпу? Просто проверить… убедиться, что она поместила его в правильный колледж…
Он тихо обошёл вокруг стола, снял Шляпу с полки и аккуратно опустил её себе на голову. Шляпа была ему велика и соскользнула на глаза, как и в прошлый раз. Гарри вперил взгляд в чёрную изнанку и подождал. Наконец тихий голос шепнул ему в ухо:
- Червячок гложет, да, Гарри?
- Ммм… да, - пробормотал Гарри. - Э-э-э… извините, что беспокою… я хотел спросить…
- Хочешь знать, правильно ли я тебя направила в твой колледж, - перебила догадливая Шляпа. - Да уж… с тобой было особенно сложно разобраться. Но я отвечаю за свои слова, - тут сердце у Гарри упало, - ты мог бы достичь многого в "Слизерине"...
В животе что-то оборвалось. Гарри сдёрнул Шляпу с головы за кончик. Она повисла у него в руках, линялая и засаленная. Гарри пихнул её обратно на полку. Его мутило.
- Вы не правы, - громко заявил он неподвижной молчащей Шляпе. Она не отреагировала. Гарри попятился, не сводя с неё глаз. Тут за его спиной словно кто-то подавился, и Гарри резко обернулся.
Оказывается, он был не один. На золотом шесте у двери восседала дряхлая птица - какая-то недощипанная индейка. Гарри уставился на неё; она ответила неподвижным мрачным взором и вновь кашлянула. Похоже, птица сильно болела. У неё были скучные глаза, и прямо сейчас из хвоста выпало ещё несколько перьев.
Гарри посетила неприятная мысль: не хватало только, чтобы птица Думбльдора умерла, пока он тут с ней один. Стоило ему об этом подумать, как птица загорелась.
От ужаса Гарри закричал и отпрянул к столу. Он отчаянно озирался: нет ли рядом, к примеру, стакана воды, но ничего не нашлось; птица тем временем превратилась в огненный шар, испустила громкий вопль - и спустя миг от неё не осталось ничего, кроме горстки пепла на полу.
Открылась дверь. Вошёл очень удручённый Думбльдор.
- Профессор, - залепетал Гарри, - ваша птица… я ничего не мог поделать - она взяла и загорелась…
К вящему изумлению Гарри, Думбльдор улыбнулся:
- И самое время, надо сказать. Он давным-давно плохо выглядел. Я уж намекал ему, чтобы поторапливался.
Думбльдор хохотнул, глядя в ошарашенное лицо мальчика.
- Янгус - феникс, Гарри. Фениксы, когда им приходит пора умереть, загораются, а потом возрождаются из пепла. Смотри…
Гарри посмотрел как раз вовремя - крошечный, сморщенный, новорождённый птенец высовывал головку из кучки пепла. На вид, правда, он был ничем не краше, если не гаже, сгоревшей птицы.
- Жаль, что тебе довелось познакомиться с ним в день горения, - сказал Думбльдор, усаживаясь за стол. - Обычно он необыкновенно красив, у него роскошное оперение, красное с золотом. Восхитительные создания эти фениксы. Способны носить невероятно тяжёлые грузы, их слёзы обладают целебной силой, а ещё они очень преданные домашние животные.
Когда Янгус загорелся, Гарри от испуга, забыл, зачем он здесь, но память немедленно вернулась к нему при виде Думбльдора, царственно восседавшего в высоком кресле за письменным столом. Светло-голубой взор пронзал Гарри насквозь.
Но не успел Думбльдор произнести хоть слово, дверь кабинета с могучим грохотом распахнулась, и внутрь ворвался обезумевший Огрид. На лохматой чёрной макушке был нахлобучен шлем. В руке болтался дохлый петух.
- Это не Гарри, профессор Думбльдор! - заголосил Огрид. - Мы с ним только-только поговорили - секундочки не прошло, как на того паренька напали! Откуда ему успеть, Гарри-то? Сэр…
Думбльдор открыл было рот, но Огрид безостановочно, взахлёб, говорил, в ажитации размахивая петухом и посыпая пол перьями.
- …ну не он это, ежели надо, я в министерстве магии чем хошь поклянусь…
- Огрид, я…
- …не того вы взяли, сэр, я уж знаю, Гарри б ни в жисть…
- Огрид! - прикрикнул Думбльдор. - Я и не думаю на Гарри.
- Ох… - Огрид замер, и петух вяло повис. - Хорошо. Тогда я снаружи обожду.
И смущённо зашагал к выходу.
- Вы и не думали, что это я, профессор? - с проснувшейся надеждой переспросил Гарри.
Думбльдор смахивал петушиные перья со стола.
- Нет, Гарри, не думал, - ответил Думбльдор, однако снова помрачнел. - Но мне всё же надо побеседовать с тобой.
Гарри с волнением ожидал, что скажет Думбльдор, а тот молча рассматривал его, сложив длинные пальцы домиком.
- Я должен спросить тебя, Гарри, не хочешь ли ты о чём-нибудь мне рассказать, - мягко проговорил Думбльдор. - Не важно, о чём. О чём угодно.
Гарри не знал, что и ответить. Он вспомнил, как Малфой кричал: "Мугродье - очередь за вами!" Он подумал о всеэссенции, тихо булькающей на унитазе. Потом подумал о бестелесном голосе, который слышал уже дважды, и припомнил слова Рона: "Когда человек слышит голоса, которых больше никто не слышит, это плохой признак, даже в колдовском мире". Он вспомнил слухи, которые ходят о нём самом, и свои крепнущие опасения, что между ним и Салазаром Слизерином существует какая-то связь…
- Нет, профессор, - сказал Гарри. - Ничего такого нет…
После двойного преступления всеобщее неопределённое беспокойство мгновенно вскипело настоящей паникой. Как ни странно, сильнее всего потрясала судьба Почти Безголового Ника. "Что же могло сотворить такое с призраком? - спрашивали себя люди. - Какая ужасная сила могла повредить тому, кто и так уже мёртв?" Начался чуть ли не массовый исход - народ торопился зарезервировать места в "Хогварц-экспрессе", на Рождество учащиеся с облегчением разъезжались по домам.
- Если так дело пойдёт, только мы одни и останемся, - сказал Рон. - Мы, Малфой, Краббе и Гойл. То-то выйдет весёлое Рождество.
Краббе с Гойлом, всегда делавшие то же, что и Малфой, записались в свиток остающихся. Гарри вообще-то был рад, что на Рождество почти никого в школе не будет. Он ужасно от всего устал: и от того, что все его сторонятся, будто у него в любую минуту могут вырасти клыки или он станет плеваться ядом; и от перешёптываний, и от показывания пальцами, от шипения и бормотания, что повсюду его преследовали.
А вот Фреду с Джорджем это очень даже нравилось. Они радостно маршировали по коридорам впереди Гарри с криками:
- Пропустите! Идёт Наследник Слизерина, он вооружён и очень опасен!..
Перси их поведение в высшей степени не одобрял.
- В этом нет ничего смешного, - процедил он сквозь зубы.
- Эй, прочь с дороги, Перси, - с притворным высокомерием бросил Фред. - Поттер поторапливается.
- Ага, спешит в Тайную комнату, выпить чаю со своим верным зубастым слугой, - загоготал Джордж.
Джинни расстраивалась от братниных шуточек.
- Ой, не надо, - пищала она всякий раз, когда Фред через всю гостиную спрашивал Гарри, кто у него на очереди в покойнички, или когда Джордж при встречах с Гарри притворялся, будто отпугивает его большой головкой чеснока.
Гарри вовсе не возражал, ему становилось легче: хотя бы Фред с Джорджем считают, что его наследование Слизерину - это попросту смешно. Зато выходки близнецов сильно действовали на Драко Малфоя - тот раз от разу всё больше мрачнел.
- Малфою до смерти охота объявить, что на самом деле Наследник - он, - проницательно заявил Рон. - Сами знаете, как он не любит, когда кому-то удаётся его обставить. Малфой делает грязную работу, а вся слава достаётся Гарри.
- Недолго ему осталось, - удовлетворённо изрекла Гермиона. - Всеэссенция почти готова. Скоро мы вырвем у него признание.
Наконец семестр завершился, и в замке воцарилась тишина, глубокая, как снег во дворе. Гарри находил её покойной, а не удручающей, и наслаждался тем, что он сам, Гермиона и братья Уизли безраздельно царят в гриффиндорской башне. Можно, никого не тревожа, взрывать хлопушки и практиковаться в дуэльном искусстве. Близнецы и Джинни решили остаться на Рождество в школе и не ездить в Египет к Биллу с мистером и миссис Уизли. Перси, который не одобрял ребячеств, в общей гостиной "Гриффиндора" появлялся редко и величественно объявил, что лично он остался на Рождество лишь потому, что в такое непростое время долг старосты - поддержать преподавательский состав.
Пришло рождественское утро, белое и холодное. Гарри и Рон - в их спальне больше никого не осталось - проснулись очень рано. Их разбудила Гермиона - она ворвалась в комнату совсем одетая и с подарками.
- Просыпайтесь, - громко сказала она, открывая шторы на окнах.
- Гермиона, тебе сюда нельзя, ты что… - Рон загородился рукой от света.
- И тебе счастливого Рождества, - рассердилась Гермиона и швырнула ему подарок. - Я уже час как встала, ходила доложить в наше варево ещё немного златоглазок. Всё готово.
Гарри сел на постели, сна как не бывало.
- Ты уверена?
- Абсолютно, - сказала Гермиона. Она отодвинула крысу Струпика и села у Рона в ногах. - Если мы вообще собираемся им воспользоваться, то сегодня.
Тут в спальню шумно влетела Хедвига. В клюве у неё болтался крохотный пакетик.
- Привет, - обрадовался Гарри. - Ты уже опять со мной разговариваешь?
Хедвига любовно пощипала хозяина за ухо, и этот подарок был куда приятнее, чем тот, который она доставила. Пакетик оказался от Дурслеев. Они прислали зубочистку и коротенькое письмецо с требованием выяснить, сможет ли Гарри остаться в "Хогварце" и на летние каникулы.